Низменные слухи и высокая критика

Многие слухи, которые апологетам предстояло опровергнуть, основывались на неверном истолковании христианского учения и христианских обрядов. Например, раз в неделю христиане собирались на "вечерю любви". Допускались на нее только посвященные, то есть крещеные. Кроме того, христиане называли друг друга "братьями" и "сестрами", и так же зачастую обращались друг к другу супруги. На этом основании воспаленное воображение рисовало картину оргий, на которых столы ломились и вино лилось рекой, а затем тушили светильники и христиане предавались разврату и даже кровосмесительным связям.

Обряд причащения тоже давал пищу слухам. Христиане утверждали, что они едят тело и пьют кровь Христа, и вдобавок говорили о Нем как о Младенце, из чего делали вывод, что во время обряда посвящения христиане прячут в каравае новорожденного, а затем заставляют новообращенного резать этот хлеб. После этого все едят теплую плоть младенца. Тем самым новообращенный, сам того не ведая, становился главным участником преступления и поэтому был вынужден молчать.

Утверждали даже, что христиане поклоняются ослу. Раньше подобные вещи говорили об иудаизме, а теперь и применительно к христианству, сделав его объектом насмешек.

Опровергнуть все эти нелепые представления о христианстве не составляло большого труда – достаточно было показать, что христианские принципы несовместимы с подобными дикими фантазиями.

Гораздо труднее было противостоять критике ученых язычников, взявших на себя труд проштудировать христианское учение и признавших его интеллектуально несостоятельным. Их критика шла по многим направлениям, но главный ее пункт состоял в следующем: христиане – невежественные люди, а их учение, хотя оно и претендует на мудрость, по сути своей глупо и внутренне противоречиво. Такого мнения в основном придерживалась образованная аристократия, в глазах которой христиане были презренной чернью.

Во время правления Марка Аврелия один из таких ученых мужей по имени Цельс написал антихристианский трактат под названием "Истинное слово". В нем он выразил не только собственные взгляды, но и мнение многих мудрых и образованных людей, мысливших так же.

Во многих домах мы видим людей, занимающихся вязанием, ткачеством или починкой обуви, то есть людей наименее культурных и наиболее невежественных. В присутствии хозяина они не смеют сказать ни слова. Но когда они остаются наедине с детьми или с такими же, как и они, невежественными женщинами, они начинают говорить удивительные вещи… Если вы действительно хотите познать истину, оставьте своих учителей и своего отца и идите с женщинами и детьми в женские кварталы, в сапожные мастерские, в сыромятни, и там вы узнаете, что такое совершенная жизнь. Именно там христиане находят тех, кто им верит ^{7}.

Примерно тогда же полемическое сочинение против христианства, которое, к сожалению, не сохранилось, написал Корнелий Фронтон. Но, возможно, христианский автор Минуций Феликс цитирует именно его труд, приводя следующие строки:

Если в вас сохранилась хоть чуточка мудрости или стыда, прекратите искать небесные сферы, цели и тайны мироздания. Достаточно посмотреть на то, где вы находитесь. Это особенно относится к таким людям, как вы, – необразованным, бескультурным, грубым и невежественным ^{8}.

Итак, враждебное отношение к христианству со стороны многих ученых язычников объяснялось не просто их интеллектуальной предубежденностью, но и глубоко укоренившимися социальными предрассудками. Культурные и образованные люди не могли представить себе, что христианская чернь может знать какую-то неизвестную им истину. Их главный довод заключался в том, что христианство – варварская религия, черпающая вдохновение не в мире греков или римлян, а у иудеев – примитивного народа, самые лучшие учителя которого никогда не поднимались до уровня греческих философов. Если в иудейском Писании и есть что-то полезное, говорили они, так только то, что заимствовано у греков.

Утверждали также, что Бог иудеев и христиан просто смешон. Они говорят, что Бог всемогущ, что Он выше всего на свете. Но, с другой стороны, Бога они изображают существом, вынужденным постоянно вмешиваться в людские дела, прислушиваться к тому, что говорится в семьях, и контролировать даже то, что готовят на кухне. Все это – совершенный абсурд и полно противоречий.

Во всяком случае, поклонение такому Богу разрушало структуру общества, поскольку приверженцы этой религии отказывались участвовать в большинстве общественных начинаний под предлогом того, что для них такого рода участие равнозначно поклонению лжебогам. Но если это действительно лжебоги, почему их надо бояться? Почему бы не поклоняться им вместе с другими здравомыслящими людьми, даже если ты в этих богов не веришь? Истина состоит в том, что христиане, хотя они и считали их лжебогами, по-прежнему их боялись.

Что касается Иисуса, достаточно вспомнить, что Он был преступником, приговоренным к смертной казни римскими властями. Цельс утверждал даже, что Иисус был незаконнорожденным сыном Марии от какого-то римского воина. Если Он действительно был Сыном Божьим, почему Он позволил Себя распять? Почему Он не уничтожил всех Своих врагов? А на случай, если бы христиане смогли ответить на эти вопросы, у Цельса были в запасе и другие:

С какой целью приходил Бог на землю? Для того ли, чтобы просто увидеть, что твориться среди людей? Разве Он и так не всеведущ? Или, может быть, Он все знает, но ничего не способен сделать со злом, покуда Сам не вмешается? ^{9}

Кроме того, христиане проповедуют и истинно верят, что они воскреснут после смерти. Именно эта вера и дает им такое необычайное упрямство перед лицом смерти. Но какой смысл уходить из жизни, которая вполне реальна, ради кого-то, в чьем существовании никакой уверенности нет. А христианское учение о конечном воскресении и вовсе полный абсурд. Что произойдет с теми, чьи тела разрушены огнем, съедены хищниками или рыбами? Придется ли Богу отыскивать в мире то, что осталось от всех тел? Что Он будет делать с частицами материи, принадлежавшими разным телам? Возвращать их изначальному владельцу? Использовать в возрожденных телах владельцев последующих?

От подобной аргументации нельзя было просто отмахнуться. Она требовала четкого опровержения. В этом и заключалась задача апологетов.