О связи эволюционизма с хилиазмом и гуманизмом

Иеромонах Серафим признавал связь теории эволюции и с философией и с наукой, однако при этом справедливо отмечал, что эволюционизм требует вполне религиозной веры. «Это вроде научно-философского богословия, продукт веры (хотя веры скептической). И по ее популярности сегодня можно судить не только о низком уровне богословия, но и о почти полной утере простого здравого смысла. Помню, на первом курсе преподаватель зоологии распространялся о “великих идеях человека”. Самой великой ему представлялась “идея эволюции” он ставил ее выше “идеи Бога”» [31, с. 451].

Отец Серафим связывал веру в эволюцию с хилиазмом, все посылки философии которого вытекают из теории эволюции и немыслимы без нее. Он называл эволюцию (вместе с хилиазмом вообще) глубинным, едва ли не врожденным предрассудком, овладевающим умами людей вопреки логике и здравому смыслу. Неудивительно, ведь понятие об эволюции вдалбливается всякому чуть ли не с колыбели, и потом очень трудно отрешиться от этого, дать трезвую оценку. Эволюция – не просто безобидная идея, а враждебное Православию мiровоззрение.

Изучив святоотеческие труды о происхождении человека и вселенной, отец Серафим убедился, сколь точно и ясно все изложено. «После этого поражаешься, как велика власть “эволюции” даже над просвещенными умами православных. Крепко держит человека мiр сей и его модные идеи!» [31, с. 452].

О себе отец Серафим писал: «Я считал и считаю, что теория эволюции (со всеми ее ответвлениями) – это важнейшая часть интеллектуального наследия современной Америки, от которого я отказался, приняв Православие. Мне и в голову не могло прийти, что всякий сознательный православный христианин сочтет эту теорию чем-то маловажным, особенно сейчас: от нее отреклись многие ученые (из сугубо научных соображений), а сторонники явно обнаружили свою лжерелигиозность и теорию эволюции взяло на вооружение масоно-экуменическое движение и все лжерелигии» [31, с. 53].

Особую опасность видел иеромонах Серафим не в дарвинизме, а в учении о телеологической или Богом управляемой эволюции. «Так называемая божественная эволюция, как мне кажется, есть измышление тех, кто боится, что эволюция мiра физического уж слишком “научна”, вот они и “подсовывают” Бога то там, то сям, чтобы хоть как-то примирить богословие с “последними научными открытиями”. Но такое противоестественное толкование может удовлетворить лишь самые дремучие умы (для которых все, что не укладывается в рамки, скажем, второго закона термодинамики, ниспослано Богом). Ни богословам, ни ученым оно не подходит, ибо смешивает богословие и науку. Эволюция духовная, однако, применяет “законы” эволюции физического мiра к духовной области. Результаты чудовищны и неприемлемы ни с научной, ни с богословской точки зрения: нелепица и путаница, изложенная причудливым языком в стиле Тейяра де Шардена. И то, и другое целиком зависит от признания эволюции физического мiра, отвергни ее – и рухнет вся система эволюции духовной. Кроме того, “научная” и “духовная” эволюция противоречат одна другой, ибо главная цель эволюции физического мiра – найти объяснение этого мiра вне Бога, то есть такая теория по своей природе атеистична. И смешно наблюдать некоторых “богословов”, старающихся поспеть за новейшими “научными” изысканиями, дабы “не отстать от времени”» [31, с. 455].

Весьма важно отметить принципиальное духовное неприятие о. Серафимом эволюционистского учения Тейяра де Шардена, которого восхваляют многие современные ученые и богословы. Палеонтолог по профессии, философ-католик Тейяр де Шарден довел теорию эволюции до ее логического конца – хилиазма. Он писал: «Современный мiр эволюционирует, постоянно меняется, поэтому нужно переосмыслить старые, устоявшиеся взгляды на духовную жизнь и по-новому взглянуть на основополагающее учение Христа» [цит. по 31]. Тейяр де Шарден рассматривал совершенство и бессмертие грядущего не как сверхъестественное действие Вседержителя (в соответствии с традиционным Христианским учением), а как результат преобразования мiра сего путем эволюции. В этом мiре, согласно Тейяру, появится сверх-Христос, этакий синтез Христа и всего вселенского. Он, по утверждению Тейяра, объединит все религии мiра: «Слияние всех религий под началом “всеобщего” Христа, удовлетворяющего требованиям каждой, по-моему, единственный путь преобразования мiра, в котором зародится религия будущего». Очевидно, что это будет религия антихриста, нового лжеспасителя, который сулит царство духовности в мiре сем.

Отец Серафим так отзывался о взглядах Тейяра де Шардена: «Он в полном согласии как с современным мiровоззрением, так и с католичеством – и то, и другое сейчас устремляется к новому мiропорядку. На первый взгляд Шарден резко расходится с католичеством дня вчерашнего, однако, если копнуть глубже, он не только плоть от плоти его, но и восхитительно точно выражает сокровенные духовные чаяния вероотступника Рима: использует неотмiрность для достижения мiрских целей хилиазма, или, говоря словами нынешних римских пап, “для освящения мiра сего”... Тейяр верно подметил, что эволюция – коль скоро она истинна – не может обособленно существовать в человеческом сознании. Он даже и не пытался “примирить” теорию эволюции с отдельными положениями христианского учения, справедливо полагая, что такое “примирение” попросту невозможно. Для него эволюция – это новое “откровение” человечеству, и сейчас оно нежданно-негаданно спасет оставшихся христиан. В свете эволюции коренным образом переменится все: не только “старые, устоявшиеся взгляды” на Священное Писание и Священное Предание, но и отношение к жизни, к Богу, к Церкви» [31, с. 453–454]. После сокрушительной критики иеромонахом Серафимом (Роузом) лжеучения Тейяра де Шардена православным богословам стало легче оценивать его еретическую эволюционную теорию, которую мы разбираем подробнее во второй части нашей книги.