Каким же образом определялась норма труда в насильственно-мотивационной организации? Для хозяина-собственника внимание к мере труда превратилось в предмет первостепенного внимания: от того, как и сколько трудятся работники во многом зависело воспроизводство организационных ресурсов и, в конечном счете, судьба его бизнеса. И он предпринимал все усилия для увеличения нормы труда: удлинял рабочий день, повышал сменные задания, старался заставить работников трудиться быстрее и интенсивнее. В то же время, несмотря на эти попытки, норма труда в насильственно-мотивационной организации во многом определялась исходя из привычной, традиционной производительности большинства работников.
Схему определения нормы труда в насильственно-мотивационной организации можно представить следующим образом (рис. 4. 5).
Наметив для своей организации какие-либо цели, хозяин, как правило, давал группе работников задание и контролировал его выполнение. При этом задача ставилась для всей рабочей группы в целом, исходя из наличных людских и материальных ресурсов, и индивидуальный вклад чаще всего не принимался во внимание. Если же ставились какие-то индивидуальные нормативы, то они выводились на глазок, исходя из традиционных представлений о темпе и интенсивности труда среднего работника.
|
|
В рамках общей задачи работники, по сути дела, самостоятельно определяли не только трудовой, но и весь производственный процесс, т. е. организация труда во многом была основана на самоорганизации группы,
Имея общую задачу, группа сама определяла: кто, что и как будет делать. Во многом рабочие сами выбирали и темп работы, ориентируясь на привычный, традиционный темп труда.
При привычном темпе работы, небольшом разбросе показателей производительности и значительной групповой самоорганизации труда менеджер редко вмешивался в деятельность работников, его основная функция сводилась лишь к контролю за выполнением группой формальных требований и подстегиванию злостных лентяев. Впрочем, последняя задача вставала чрезвычайно редко: в большинстве случаев группа сама регулировала выполнение членами традиционных норм труда.
Таким образом, в насильственно-мотивационной организации вплоть до конца прошлого века труд индивида в значительной мере контролировался группой. Менеджер, как правило, осуществлял контроль за группой в целом, оставляя ей право регулировать поведение своих членов. Группа сама определяла и темп (объем, качество и т. д.) труда, исходя из традиционных, привычных представлений, т. е. фактически ориентировалась на норму труда, которую при обычных условиях могло выполнить большинство членов организации.
|
|
Привычная норма труда представляла собой норму труда среднего (по мастерству, физической силе, сноровке и т. д.) для данной организации работника. Тех, кто слишком рьяно брался за работу, равно как и тех, кто старался работать меньше всех (большинства), группа соответственно осаживала или подгоняла.
Иными словами, члены насильственно-мотивационной организации, находясь под прямым влиянием рабочих групп, были ориентированы на норму труда среднего работника группы (организации), т. е. в организации доминировала медицеитрическая (medius (лат.) — средний) организационная норма (М.ЦОН), при которой центральным действующим лицом организации выступал некий среднестатистический работник — aurea mediocritas [159], на поведение которого ориентировались и все члены организации, и вся система организационных требований.
Рис.4.5. Схема определения нормы труда в насильственно-мотивационной организации
При таком принципе организационного дизайна какое-либо значительное повышение производительности труда было невозможно: норма труда, значительно превышающая среднюю, выглядела совершенно абсурдной и нереальной — ведь она была совершенно не по плечу большинству работников! Норма, которую могут выполнить практически все работники, разумеется, никак не предполагала и соревнования работников друг с другом: их задача сводилась к тому, чтобы работать как все — не хуже, но и не лучше. По-видимому, и в представлениях менеджеров того времени значительное увеличение нормы труда вряд ли представлялось возможным: сила традиций и вера в безошибочность мнения большинства ограничивали диапазон даже робких предпринимательских мечтаний. Кроме того, минимальные возможности перемещения товаров и обмена информацией, как правило, ограничивали рынок сбыта произведенных товаров локальными местными рынками, которые также не нуждались в значительном увеличении объемов производства.