Глава 2. § Гетман Князь Михайло Вышневецкий

§ Гетман Князь Михайло Вышневецкий

§ Гетман Григорий Свирговский

§ Гетман Федор Богдан

§ Гетман Павел Подкова

§ Гетман Яков Шах

§ Гетман Дамьян Скалозуб

§ Гетман Федор Косинский и введение Унии

§ Гетман Павел Наливайко

§ Смерть его и штата его в Варшаве

§ Польское Правление в Малоросии

По смерти Гетмана Венжика Хмельницкаго избран Гетманом из Воевод Князь Михайло Вишневецкий. Он в 1569 году имел повеление от Короля Сигизмунда Августа идти с войском Малоросийским на оборону от Турков и Татар осажденнаго ими города Астрахани, в помощь войскам Царя Масковскаго, Ивана Васильевича Грознаго, которому Король одолжен был возвращением Польше завоеваннаго Царем города Полоцка с его окрестностями. По сему повелению Гетман с полками реестровых Козаков отправился в поход из города Черкаса, и идучи походом, присоединил к себе пограничные охочекомонные полки и часть Запорожских Козаков, и с сими силами, пробираясь степями, достиг города Астрахани, а тамо обозревши станы Турецкий и Татарский, стоявшие порознь около города, раслоложил и свой стан повыше неприятельских при реге Волге, и укрепив его окопами и артиллериею, повелел /22/ делать наездникам своим частые шармицеры или перестрелки около станов неприятелъских, а сам между тем с сильным корпусом конницы всякой день наезжал на стан Турецкий, и обойдя его вокруг с пересртелкою из ружей, возвращался в свой стан. Продолжая Гетман такие наезды несколько дней, послал в одну ночь надежнаго старшину в город, с повелением, чтобы гарнизон и жители в назначенный им день, сделали вылазку из города и повели фальшивую атаку на Турецкие шанцы, бывшие между городом и их станом. Воротившийся из города старшина, проползший в оба пути ночью, уверил Гетмана о готовности граждан и гарнизона по его назначению. Гетман сделал также назначение и помочным Московским войскам, окопавшимся на одной Волжской косе, чтобы они в тот же день подступили пешие под стан Татарский и занимали бы его своею атакою. За сим распоряжением, в первое утро на самой заре, выступил Гетман с конницею, построенною в лаву или длинным фронтом, а позади ее толстою фалангою построились пятнадцать тысячь пеших Козаков, вооруженных копьями, саблями и ружьями. Конница шла впереди и по флангам закрывая пехоту, и как только корпус сей стал виден из города, то граждане с гарнизоном сделали вылазку по условию, с великим криком и пальбою разсыпались около шанцев Турецких, показывая вид их окружить. Гетман с своим корпусом приближался к стану Турецкому, и Турки, видя и считая его разъезжающим по прежнему, ни мало о нем не уважали, а бежали большими толпами из стану в шанцы на помощь их войскам. Корпус, вставши в самую ближайшую от стана дистанцию, мгновенно раздался в стороны и дал место пехоте, которая с возможною олрометчивостию ударила на стан, вломилась в него, овладела пушками и, проходя по нем, поражала Турков, неожидавших вовсе такого нападения. Бегущие из стана Турки дали знать в шанцы о своем поражении, и оттоль толпами поспешали на освобождение стана. Но Козаки, засевшие в нем, встретили их из-за окопов артиллериею и ружейными выстрелами столь удачно, что большая часть пала на месте, а остальные, смешавшись, ле знали, куда бежать. Гетман с конницею напав на них в ту самую пору, поразил их в другой раз и прогнал к стану Татарскому, куда бежали и оставшиесь в шанцах Турки, а граждане с гарнизоном заняли шанцы без всякаго почти сопротивления. И таким образом Астрахань от осады освобождена. Турки, дождавшись ночи, ушли к своим Черкеским границам, а Татары их прикрывали. Гетман Вишневцкий, получив при Астрахани в стане Турецком великую добычу, разделил ее между войсками своими и Московскими, отдав сим последним и всю тяжелую артиллерию Турецкую, но отделив притом часть добычн на скарб Малоросийский. Сим поступком войска Малоросийския, а паче Козаки Запорожские и охочекомонные, крайне огорчились и явно /23/ роптали на Гетмана; и в одну ночь отделившись их более пяти тысячь человек, ушли из стана Гетманскаго. Проходя вниз по реке Дону, остановились в устье его на одной косе, выше города Азова, на сопротивном его берегу, и построили там город Черкаск, на имя своего города, Черкаса, где, оставшись они навсегда, жили первее без жен, по примеру Запорожцев, потом, приглася к себе Донских Козаков, в малом числе живших в своем городке, называвшемся Донским, на месте нынешняго Донскаго монастыря бывшем, соединились с ними и переженилис, приняв все обычаи тех Козаков, и сделав город сей главным всему войску Донскому, оть их и оть приходящих к ним одноземцев знатно умножившемуся.

На место Вишневецкаго, выбывшаго из должности Гетманской посольством его от Короны в земли иностранныя, в 1574 году, избран в Гетманы Обозный Генеральный, Григорий Свирговский. Он, по воле Речи Посполитой Польской, управлявшей чрез министров своих Польшею, по выезде из нея Короля Генриха во Францию, призван был от Господаря Волошскаго, Иоанна Лылулы, на помощь народу своему противу Турков, на него нападавших, и вступя в Молдавию с войском Малоросийским, дал первую баталию Туркам около города Сороки, 23 Апреля, 1575 года, где, разбив Турков совершенно, положил главнаго Пашу их, Кара-Мустафу и многих с ним чиновников Турецких, и отправил их со многими знаменами и добычею в Варшаву. После сей победы, разделил Гетман войска свои на двое, и одну часть, под командою Полковника Савы Ганжи, командировал к главному городу Волоскому, Букаресту, а с другою пошел сам чрез Яссы к Галацам; между тем послал нарочнаго в Сечь Запорожскую, с повелением к Кошевому Феську Покотылу, чтобы он выслал пехоту свою на лодках в Черное Море и приказал не допускать дессантов Турецких в Дунай и Днестр 83. Кошевой выправил сию экспедицию в найлучшем порядке и она принесла сухопутному войску совершенныя выгоды. Запорожцы, разъезжая своими лодками по Черному морю и в устьях обеих рек, перехватили и полонили многия суда с войском и воинскими припасами; а войдя в Дунай, многия прибрежныя крепостцы и жилища разорили и выжгли. Гетман и Ганжа с войсками своими, проходя Молдавию и Валахию, встречали Турецкие корпуса и партии, и их всегда счастливо разбивали и разгоняли. Очистив сии земли оть нашествия Турецкаго, когда поворотил Гетман от Дуная к Бессарабии под город Килию, то туть предательским образом извещен был от Армянина, что в городе том хранятся безценныя сокровища, награбленныя Турками в Молдавии и Валахии, и положенныя в городе под стражею небольшаго гарнизона, в ожидании, пока суда Запорожския с моря и Дуная удалятся и их в Турцию перевезть будет можно. Гетман, привыкнув побеждать несравненно большия силы и /24/ укрепления Турецкия, решился тотчас осадить Килию и взять ее приступом. Распорядивши войска на приступ и не оставив в стану своем обыкновеннаго резерва и укрепления, начал скоропостижную атаку с трех сторон; но взорванныя оть Турок в двух местахе мины, подняли Гетмана и множество с ним Козаков на воздух, и сделали совершенную разстройку и гибель, а напавшие за тем со всех сторон Турки, перерезали с тылу премногих Козаков, а остальных разогнали, и они, скитаясь долго по Молдавии, нашли корпус полковника Ганжи и с ним воротились в свои границы.

На место погибшаго Гетмана Свирговскаго, в 1576 году избран Гетманом из полковников Федор Богдан, Он, собрав и дополнив потерянныя Свирговским войска, и имев повеление от царствующаго тогда Короля, Стефана Батория, преследовать Крымских Татар, нападавших в отсутствие Свирговскаго на границы Малоросийския и пленивших тамошний народ, отправился со всем войском в Крым, в 1577 году, весною. Идучи вниз по Днепру, выправил из Сечи Запорожской пять тысячь пехоты в лодках, под командою Есаула Войсковаго, Нечая, приказав ему, выплывшя в Черное море, пристать на Крымских берегах около городов Козлова и Керчи 84 и запереть тамошния гавани до прибытия своего к тем городам. При проходе Гетмана по Крымской степи, встречали его многия Татарския полчища; но он их храбро принимая, всегда с великим уроном прогонял. Наконец дошло дело до главнаго сражения, которое Гетман предвидевши завременно приуготовился, и поворотя от Лимана Днепровскаго до Орской или Перекопской линии, атакован был между Кинбургских кучугуров и каменнаго Дариева моста всеми Татарскими ордами под командою самаго Хана Дивлет-Гирея. Наступление их, крик народный и топот конский подобилися грозной буре, все опрокидывающей. Армия Малоросийская шла четырьмя батавами, построенными так, что обоз ея и конный резерв были в середине, а артиллерия, разставленная по всем фасам, могла действовать вокруг армии. Неприятель допущен был к фронту на ружейный выстрел, и тогда открыта была пальба со всех орудий и продолжалась безпрерывно более часа. Навалившиеся на фронть панцырные всадники и наездники Татарские, приняты и поражены копьями. Поднявшийся между тем сильный ветр прочистил воздух от дыма, показал страшныя тучи мертвецов Татарских, покрывших телами всю окружность Козацкой армии. Гетман приметив, что Татары, отступая к линии, растянулись по обеим сторонам моста, соединяющаго косу Кинбурскую с Перекопскою степью, двинулся к мосту и вершине залива, и отрезав знатную часть Татар от их полчищ, выпустил на них конный резерв, подкрепленный одною батавою, которые, пригнав Татар к заливу, всех тамо перебили и перетопили, /25/ а оставшиеся на другой стороне, сколько ни порывались помочь отрезанным, не успели в том ни мало за водою и за пальбою из стану Гетманскаго, и убрались за линию. Войска Козацкия пришли к линии безпрепятственно, и Гетман, разсудя что штурмовать ее медленно и убыточно, переправил знатную часть конницы ночью чрез Гнилое море или Сиваш в брод и вплавь; а она, дошедши с той стороны к первым воротам на линии, отбила их и впустила всю армию, которая, напав на город Ор, называемый Перекопом, взяла его штурмом, и выбив весь гарнизон до последняго человека, разорила укрепления и предала город огню. От Перекопа продолжала армия поход свой в боевом порядке до города Кефы, и застав его осажденным с моря и от гор Запорожскими Козаками, произвела с ними генеральный на него приступ и в короткое время им завладела и предала все убийству, граблению и огню, оставив живыми одних своих пленных, числом обоего пола до пяти сот душ. А как поворотили войска обходить горы Кефския для нападения на Бахчисарай и Козлов, то при реке Салгире встретили их Ханские посланники из знатнейших Мурз, поднесли Гетману дорогие подарки и просили его от имени Хана о заключении мира. На мир согласились с условием собрать и возвратить всех пленников Руских и в залог того дать пятнадцать Мурзаков 84 аманатами. Все то со стороны Татар было исполнено, и Гетман, получив еще 713 пленников 85, воротился в Малоросию с превеликою добычею. Морским войскам повелел он посетить те города Турецкие, кои покупали у Татар и держали в неволе пленников Руских, и войска сии, напав нечаянно на приморские города: Синоп, Трапезонт и на многия местечки, предали их огню и мечу, достав у них несколько своих пленников и премножество добычи.

Во дни сего же Короля Батория, когда силы Турецкия безпрестанно 86 нападали на Христиан вверх по реке Дунаю живущих, и от их Государей и Князей прошено у Короля помощи, то Король дал повеление Гетману Богдану сделать с войсками Малоросийскими сильную диверсию в земли Турецкия, отдаленныя от границ Польских, и отвлечь их силы от соседствующих с Польшею Христиан. Гетман, выправивши наперед в Черное море Запорожскаго Есаула Нечая, с тремя тысячами Козаков Запорожских на их лодках, отправился сам со всем войском Малоросийским на степи Крымския и, перешед их в виду Орской линии и Татар, ни мало походу его не мешавших, вступил в пределы Донских Козаков недавно смешавшихся с Запорожскими. Сии Козаки приняли Гетмана и войско его дружелюбно и сделали им все походныя вспоможения, а паче переправою войск на судах своих за реку Дон, а после за реку Кубань 87. Гетман, проходя за Доном земли Черкеския, не предпринимал против них ничего неприятельскаго. И Черкесы, посматривая на /26/ войско с удивлением, не делали никаких покушений враждебных, а продавалн войску скоть свой и другие съестные припасы с видом приятельским. Переправившись за Кубань, Гетман открыл неприятельския действия над Турецким 88 народом, предавая все встречающееся огню и мечу. Запорожские Козаки, плавая лодками у берегов сей земли, делали такиа же разорения прибрежным селениям. Народы сии, не ожидая таких нападений и будучи без приуготовлений к обороне, спасались одним бегством и укрывательством. И так проходя Гетман с войсками всю Анатолию, посетил и главные ея города, Синоп и Трапезонт; однако не делая к крепостям их приступа, за неимением нарочитой к тому артиллерии, выграбил и выжег одни их форштаты, а достигнув предместий Цареградских с восточной стороны тамошняго пролива, напал на них со всех сторон и принудил Турок, удивленных таким нечаянным нападением, спасаться бегством на судахь в самый Царьград. Войско же Малоросийское, разграбив и зажегши предместия, отступило назад к Черному морю, и на проливе, переправясь Запорожскими лодками и другими морскими судами, у Турецких берегов забранными, вступило в Болгарию, провозгласив тамошнему народу, что они, яко единоверные и единоплеменные, ничего неприятельскаго им делать не будут. Болгары, сим успокоенные, провожали войска Козацкия до самаго Дуная, делая в путевых надобностлх всевозможное пособие и тут же известили Гетмана, что Турки, нападавшие на Сербию и другия Христианския по Дунаю баннатства 89, воротились скоропостижно назад и потянулись к Адрианополю. Гетман, переправясь чрез Дунай на Запорожских и добычных судах, между городов Силистрии и Варны, вступил в Молдавию, и поровнявшись с городом Кидиею, напал на него нежданно на разсвете, и взявши штурмом, вырезал всех Турков и Армян, и город разграбил и выжег до основания, отмщевая, таким образом, смерть погибшаго в сем городе предательством Гетмана Свирговскаго и премногих с ним Козаков Малоросийских, а за сим воротился Гетман с войском в свои границы со славою и добычею многою. Король Баторий, Монарх исполненный благоразумия, праводушия и всех превосходных качеств, сан его украшающих, воздал Гетману и всему войску Малоросийскому достойную справедливость, наградив заслуги их подарками, почестями и другими преимуществами, мужество отличающими. Гетману, имеющему клейноты Польские: булаву или жезл повелителя и знамя с гербом Белаго Орла, прибавил клейнот Азиятский, бунчук, означающий победы над Азиатским народом. Для резиденции Гетмана и всего Малоросийскаго Трибунала, воздвигнул на имя свое при реке Сейме город Батурин, а в Черкасах повелел иметь Гетману своего Наместника или Полеваго Гетмана 90, называвшагося после Наказным Гетманом, каковы прибавлены и другим двум /27/ в Польше Гетманам 91. В Генералитеть Малоросийский прибавил двух Генеральных Есаулов и одного Бунчужнаго Генеральнаго, а в полки определил по одному судье и по одному писарю, повелев Козакам судиться по службе и во всех делах, до особы служивой касающихся, в своих полках и сотнях; а только по делам земским разбираться по прежнему, яко шляхте, в судах поветовых. От сего в последствии родилось у некоторых писателей то ошибочное заключение, что, яко бы всегда 92, Козаки и по всем их делам, даже и земским, судилися особым каким-то правом Козацким, отменным от шляхетскаго. Но это мнение весьма несправедливо и опровергается самыми приговорами судебными, в архивах имеющимися, по которым все разборы земские и городские производились и взыскания присуживались между Козаками и их чиновниками по Статутовым артикулам, для шляхетства узаконенным; одни же служивые, то есть реестровые, да и то во время службы, судились от их старшин правом воинским, единственно до особы касающимся. Хотя же самыя судилища городския и поветовыя во время руин и гонений, за Унию происходивших, и от упадка чиновнаго шляхетства Малоросийскаго, в Католичество Римское и в Поляцтво обратившагося, разрушились и изменились, а дела их по должности перешли было в полки и сотни, но и тут судились также Козаки и удовольство получали по правам их шляхетским, особаго же для них права нигде не видно. Даже и самые Поляки, сделавшись после, непримиримыми Козакам врагами, права сего никогда у них не отнимали, а напротив того остающаяся и до днес между ими околичная шляхта (из Козаков произшедшая, ничем от них не разнствующая и большею частию не имущая собственных земель своих, а на владельческих, под Чиншею нли на оброке, живущая) пользуется у них по одной породе всеми правами и преимуществами шлахетскими. Ежели же поводом такого противоречия есть тот пункт, который после руин в статьях Козацких положен: „Чтобы никто из чинов посторонних и не Козацких, в дела их войсковыя не мешался; а где будет два Козака, там они третьяго судить могут,“ то сия статья сама собою доказывает, что речь в ней идет о делах и разборах войсковых, а отнюдь не земских. Но при всем том и она права шляхетскаго у Козаков не отнимает, ибо само право сие, из первых преимуществ шляхетских, узаконяется свободою судиться шляхте чрез своих выборных 93 судей, а не иных. Трибунал Малоросийский состоял из семи Департаментов или отделений: 1-й из них значил верховное правительство и назывался Генеральная Канцелярия с верхнею Аппеляциею, отколь выходили универсалы Гетманские и все повеления; 2-й Генеральный Суд Градский; 3-й Генеральный Суд Земский; 4-й Коммиссариат, ревизовавший дела подкоморские и имевший вместе Дирекцию над публичными зданиями, дорогами /28/ и переправами; 5-й Скарбовая Канцелярия, ведавшая доходы и расходы национальные; 6-й Военный Регимент, управлявший военными делами; и 7-й Ревизионный Комитет, ревизовавший все счеты скарбовые и воинские, от коего и фискальство зависело рад всеми чинами и адвокатами, чтобы они точно исправляли предписанныя им должности.

Для награды заслуг товариства, в полках и сотнях невместимаго, учредил Король Баторий три класса или степени товарищей войсковых. В первую степен жалованы Бунчуковые Товарищи, и чин их рав- нялся Обозному Полковому, а служба в войске или походе имела место при клейнотах национальных, т. е. над 94 бунчуком и знамем; в мирное же время определялись в знатныя Комисии повелением Гетманским и Гереральной Канцелярии. Во вторую степень жалованы Войсковые Товарищи, и они 95 по службе войсковой также имели место в штате Гетманском и у клейнот национальных, а в жилищах своих занимались Комисиями, от Генеральной Канцелярии и ея Департаментов назначаемыми, а чинами считалис против 96 Сотников. В третью степень производились Значковые Товарищи; они имели место на службе в полках при полковом знамени, а при повышении производились в Войсковые 97 Товарищи. Всех оных степеней Товарищи на чины свои имели оть Гетмана универсалы и служили они в своей 93 земле и в походах на собственном своем коште, но за долговремянныя и отличныя службы награждаемы были от Гетманов деревнями, хуторами и другими пожалованиями.

Король Баторий во всех отношенияхї к Рускому воинству и народу был такой патриот, каковым почитался у Римлян Император Тит, сын Веспасианов, т. е. друг и отец человечества. Он правотого своею и кротостию вселил 99 во все народы Королевства своего дух единства и братскаго согласия. Не слышно были между ними никаких споров ни о породах, ни о преимуществах, и ниже о религиях, умы народные часто возмущающих. Самое даже Духовенство, склонное обыкновенно к прениям и присвоению себе правомыслия, подобилось тогда агнцам непорочным златаго века или пастырства Адамова, и что всего восхитительней, то было согласие чистое и 100 обеих главных религий, Римской и Руской. Когда отлучался надолго Епископ Римский, то поручал паству или правление своей Епархии Епископу Рускому; когда же, напротив, отлучался Епископ Руский, то также поручал Епархию свою в правление Римскому Епископу, и все было у них в послушании и любви, прямо Христианской.

Признательност и милость Короля Батория к воинству и народу Рускому объясняются в привиллегии его, состоявшейся 1579 года, Апреля 19 дня, в которой так написано: „Взглядом и увагою великих праць и рыцарства войск Руских, якие вони показали и завше оказують в обороне и разшыреню общей отчизны /29/ от супостатов и извыклых претендаторов зарубежных, найбарзей от тых треклятых иноплеменных Магометанцев и бусурманов, плюндрующих отчизну и завертаючых в неволю люд Христианский, яко ся и недавно за Королевство наше учинилося, але милостию Божескою и звитяжеством 101 верного Гетмана нашого Руского Богдана и войсками его Козацкими знатне одвернуто и отплачено, уставуем и подтверждаем вси права, вольности и привилегии войска того и всего народа Руского, антецессорами нашими постановленныя и утвержденныя, и як из веков у них бувало, тако да пребудеть на вечныя времена и да неважить никто одминяти и нарушати прав и свобод в добрях вечистых и набытых и во всяких маетках, а властны воны шафовать имы по своей воли и судитысь об их в своих Судах земских и гродских, в яких заседати выбранным от рыцарства особам и судыти по своим правам и статутам Руским; а належито до рыцарства войскового, тым судытись в обозах и табурах своих от судей войсковых, якых мы в каждом полку учредить повелели, еднак справа до них належыть о бремени воина и маетку его движимом, донеле же кто козакуеть и вписан в реестры войсковыи, а за повроченьем в поветы и околицы, судытися воны учнуть в судах поветовых и гродских, яко стан Шляхетный и Шляхетство Руское в чинах, урядах и реестровом козацтви знайдуечесь, едность и равенство имуть з Шляхетством Польским и Лытевским, яко же при первом зъедночвню Руси з Польшею и Литвою уложено есть и утверждено, и мы тое подтверждаем и заховуем. Трибуналу Рускому отправовать дела свои по приличности в новосозданном гроди нашом Батурине, а як потреба укажеть, то и в Черкасах; тежь и Гетману Рускому резидовать в том гроде, а в Черкасах мети наместника своего из Генералитета войскового, якый мы знатно розширыли и заоздобыли, умножив и классы товариства Бунчукового, Войскового и Значкового, якым помещатись под бунчуком и при полковых хоругвах, а бунчук жалуем мы Гетману на знак звитяжства его з войском своим над народом Азиятичным, од якого и клейнод сей добут працею Гетманскою и кровию Козацкою.“

По смерти Гетмана Богдана, случившейся скоро после его походов, в 1579 году избран в Гетманы из Полковников Павел Подкова. Он был породы Волошской, из фамилии Князей или Господарей тамошних. Долговременныя заслугя войску Малоросийскому и отличные подвиги его в действиях военных, дали право к сему избранию. В его правление свержен был с своего достоинства Петр Подкова, Господарь Волошский, взбунтовавшимись Волохами. Он убежал к Гетману Подкове, племяннику своему, и упросил его о своем возстановлении. Гетман, отрядив семь полков реестровых Козаков и два полка охочекомонных, /30/ отправился с ними в Валахию. На двух сражениях Волохи были разбиты и разсеяны войсками Малоросийскими. Гетман приближился к главному городу Бухаресту, чтобы его осадить, но встретившие из города чины, Духовенство и народ, упрашивали Гетмана быть Господарем, вместо его дяди, который тут же с Гетманом находился и дал на то свое согласие. Гетман, по долгом отлагательстве, убежден был, наконец, просьбами и клятвами Волохов принять у них Господарское достоинство и вступить для того в город. По совершении учрежденных на таков случай обрядов и празднеств, Подкова остался на правлении Господарства Волошскаго, а войска Малоросийския при Полковниках и других чинах отпустил в Малоросию, с благодарственною грамотою ко всем Чинам и Козакам за их к нему благоволение и усердие. При себе оставял Подкова Козаков с двадцать, самых к нему приверженных, а с прочими разставался, как с родными, в слезах и сетовании. По как только сии выступили в свои жилища, то получили известие о смерти Гетмана. Воротившиесь с телом его Козаки, разсказали, что он убит предательски: один вельможа, запросив Господаря в загородный свой дом крестить младенца, имел там готовых убийц из прежних мятежников. Они, напав на Подкову нечаянно в самом доме, отрубили ему голову топором, положа ее на порог, а с ним убили одного Старшину и двух Козаков Малоросийских. Тело Подковы с голрвою погребено Козаками с честию в Каневском монастыре.

На место убитаго Гетмана Подковы, выбран в Гетманы в 1582 году Есаул Генеральный Яков Шах, 103, и первьш его старанием было отмстить Волохам смерть Гетмана Подковы, который был великий Шаху друг, а Козакам весьма любезен. Он доносил Королю, что Турки, взявши в свою протекцию Валахию и Молдавию, и усиливаясь особливо в Валахии, приближаются к границам Польским и Руским. И потому от Короля Батория послано Гетману повеление беречь границы и умножить на них войско и разъезды. Гетману сего и надобно было. Он, умноживши войско, послал оное разъездом вниз Днестра, а сам с большою силою отправился вверх по той реке, и поймав около границ несколько Турков воинскаго звания, отослал их к Королю в доказательство своего бдения. Между тем, сделав скоропостижный поход от границы в Валахию, напал на город Бухарест, выбил и выжег его предместия, а замок взял в осаду, требовал от граждан выдачи виновников смерти Гетмана и Господаря Подковы, угрожая в противном случае превратить все в пепел и кучу камней. Граждане не закоснели исполнить его требования, и выдали семнадцать человек виновных с самим Боярином, Подкову на смерть предавшим. Гетман, обрезав им уши и носы, велел повесить их в виду граждан, с надписью, прибитою на церкви Никольской: „Тако караются вероломцы и зрадцы, проливающие кровь христианскую невинную.“ /31/ Правительство Турецкое не оставило без претензии нападение Гетмана с войском на Валахию и Бухарест. Султан их требовал чрез посланников своих удовлетворения от Короля Польскаго, а между тем заарестовать велел всех купцов Польских и Руских, торговавших в Молдавии, Валахии и Крыму. Король Польский, приступая к удовольствованию Турецких претензий, предал Гетмана суду, и насланным в военный Малоросийский Трибунал универсалом повелел старшине Генеральной и всему войску судить Гетмана. Он был отрешен от Гетманства и осужден на вечное заточение в монастырь Каневский, где по воле его посвящен в монахи и кончил жизнь свою спокойно в монашестве.

На место Гетмана Шаха, в 1583 103 году избран Гетманом из Полковников Демян Скалозуб. В начале его правления Крымские Татары, поводом несогласия правительств Польскаго и Турецкаго за произшествие Волошское, напали воровски 106 на границы Малоросийския и пленили несколько сот человек около местечек Опошнаго и Котельвы. Гетман, по первому о том известию, тотчас отправился с конницею своею на Крымскую степь, в намерении перенять Татар с пленными, не допустя их до Орскаго Перекопа; но в том не успел, а сведал от пойманных языков, что они убрались уже за Перекоп и выжгли всю степь на день пути к Перекопу. Гетман, отступя в свои границы, доносил Королю о неприятельских оть Татар поступках и получил в резолюции повеление, чтобы, не открывая явной войны, в которую Турки, будучи теперь без дела, вмешаться могут, старался пленных вызволить искусным образом. Гетман, не признавая в сем пункте другаго искуства, кроме военнаго, дал секретное повеление Запорожскому Кошевому, Нечаю, умножить свои лодки до возможнаго количества и приготовить их и войско свое в тайную экспедицию. Скоро за сим прибыл Гетман с конным войском к Сечи, и спешивши тут три полка реестровых Козаков, посадил их с таким же числом Запорожцев на лодки, выправил в море под командою Писаря войсковаго Запорожскаго Ивана Богуславца, и полковника Малоросийскаго Карпа Перебийноса. Партизанам сим повелел Гетман пройти Лиманом и морским берегом до приморских Крымских городов, запереть их гавани, и выходящия из них суда пересматривать и отбирать Русских пленников, если они в них найдутся, а одному отряду судов подойти к вершине Перекопскаго залива, повыше Сербулацкой 107 пристани. За сим распоряжением отправился Гетман с довольным числом конницы и пехоты к Орской линии, и подойдя к ней, запер обои ея ворота, показываявид перебираться чрез 108 линию. Между тем приплыл в залив Перекопский первый отряд судов Запорожских, в кои перебрался сам Гетман ночью, не оповещая войску, а повелел только Обозному Генеральному, Якову Сурмыле, командовать /32/ войском и продолжать покушение пробраться за линию, с тем намерением, чтобы Татары, боясь вступления Козацкаго внутрь Крыма, поскорей сбывали пленников своих в приморские города, где их отнимать на лодках будеть можно. Отплывши Гетман в море, соединился там с своею флотилиею, и назначив ей разныя гавани Крымския, поплыл сам в залив Керчинский, отделяющий Крым от острова Тамана, где надеялся застат самую большую переправу пленникове. Но как только вошел в залив, то вышедшими из Азовскаго и Чернаго моря военными Турецкими судами был окружен, и по долгом сражении взять в плен со всеми, оставшимися оть сражения войсками, и отвезен в Цареград, и тамо уморен голодом. Равно и Писарь Богуславец захвачен был Турками в плен при городе Козлове; но после Запорожцами выручен помощию Семиры, жены Паши Турецкаго, которая выехала вмеоте с Богуславцем в Малоросию и была его женою. Прочия жь войска Казацкия с Обозным Сурмилою и Полковником Перебийносом воротились в свои границы.

На место Скалозуба, в 1592 году избран Гетманом из Есаулов Генеральных заслуженный в войске Малоросийском, природный шляхтич Польский, Федор Косинский, и в его время началась известная оная эпоха ужаса и губительства для обоих народов, Польскаго и Рускаго, эпоха, умолченная по Историям, или легко в них описанная, но которая, потрясши Польшу до самаго основания, и колебавши ее более ста лет, низринула, наконец, в бездну ничтожества, а народу Рускому давши испить самую горестную чашу, каковую и во дни Нерона и Калигулы не все Христиане вкушали, преобразила его в иной 109 вид и состояние. Это значит Уния, выдуманная в Риме Папою Климентом VIII и принесенная каким-то Польской породы Прелатом, Михайлом Кунинским 110. Она явилась здесь в лисьей коже, но с волчьим горлом. Епископы Руские и Митрополит их, Киевский Михаил Рогоза, со многими Архимандритами и Протопопами, в 1695 году приглашены были самым лестнейшим образом в город Бресть Литовский, на совет Братерский. Названо сие собрание Духовным Греческой Церкви Собором. Председательствовавший в нем Нунций Папежский со многим Римским Духовенством, низпослав Рускому Духовенству благословение Папское и дар Святаго Духа, воззывал его к единоверию и сопричастию славы обладающаго миром и в сочлены повелителя вселенной. В приданное к тому обнадеживали наддачею Епископам и монастырям деревень с подданнымн, а Белому Священству по пятнадцати домов в послушание или рабство из их же прихожав. Сие действительно и исполнено определением Короля и Сената, слепо повиновавшихся изволениям Папским. Духовенство Руское, прелъстясь порабощением себе толикаго числа своих соотчичей и чад духовных и не заботясь ни мало о обязанностях /33/ своих пред Богом, пред общею Церковию и пред народом, их избравшим, подписали согласие на Унию и присягою то утвердили. И сих предателей было восемь Епископов и один Митрополит, Рогоза, с Архимандритами и Протопопами, а именно: 1-й Ипатий, Епископ Владимирский и Брестский, Прототроний Константинопольскии; 2-й Кирил Терлецкий, Епископ Луцкий и Острожский, Ексарх Патриаршеский; 3-й Ермоген, Епископ Полоцкий и Витебский; 4-й Иоанн Гоголь, Епископ Пинский и Туровский; 5-й Дионисий, Епископ Холмский и Бельский; 6-й Иннокентий Борковский, Епископ Черниговский и Остерский; 7-й Ираклий Шеверницкий, Епископ Волынский и Почаевский; и 8-й Феоктист, Епископ Галицкий и и Львовский. А не соблазнившихся Епископов, возвысивших сан свой Пастырский благоразумием и твердостию, прямо Апостольскую, устояло только три: Северский Иоанн Лежайский, 111 потомок Князей Северских; Переяславский Сильвестр Яворский, и Подольский Иннокентий Туптальский, 112 да Протопоп Новогородский, Симеон Пашинский. Сии мужи, исполнившась ревности по вере своей древней Апостольской и по отечественным законам и обрядам, возражали соборищу оному, препирали его, и наконец торжественно пред ним и пред целым светом протестовали, что они, бывши Членами Великой Кафолической Церкви Греческой и Иерусалимской, и не имевши от ея Патриархов и всего Духовенства согласия и позволения на перемену догматов и обрядов, древними вселенскими соборами утвержденных, не признают вводимых в нее новостей и творцов их законными и правильными, и весьма от них, яко от самозванства и заблуждения, отрицаются. Соборище оное, по многих словопрениях и угрозах, не поколебавши сих столпов Церкви, предало их оскорблению и 113, урезакши им бороды, изгнало из сонмища своего, осудив на лишение сана их и должностей.

Гетман Косынский, сведавши о заводимых в Бресте новостях толикой важности, тотчас зделал сильныя от себя представления, одно к Королю и Сенату, а другое в самое Брестское собрание. В первом доносил он яко наместник Королевский и министр правления, „что перемена в вере и обычаях народных, в Бресте заводимая Духовенством без согласия народнаго, есть преткновение, весьма опасное и неудобоисполнимое, и что согласить умы человеческие, и совесть каждаго, есть дело почти не человеческое, а Божие, и он не надеется удержать народ в слепом повиновении Духовенству и своевольно нововводимым в Церковь правилам, и просит правительство отвратить зло оное, или дать время народу на размышление.“ В собрание Брестское писал Гетман, яко глава народа, „что собравшиесь туда Руское Духовенство не имеет от чинов нации и от народа никакого полномочия на введение в их веру и обряды перемен и новостей, а без того не имеет оно власти и сими обременять народ своевольными их /34/ правилами и вымышлениями; и что сие Духовенство, быв избрано в их должности от чинов и народа, и содержано на их же коште, можег всего того лишиться от тех же чинов и народа при их неудовольствии; а он, Гетман, ни за что тут не ручается, и советует собранию приостановить постановления свои до общаго размышления и суждения.“ На сии Гетманския представления, правительство и собрание, сделав ему притворное снисхождение, звали его на совет в Брест. Но когда он туда прибыл, то тотчас был арестован и предан суду Соборища Римскаго и Рускаго, кои, дав ему вину апостата или отступника, осудили его на смерть, и замуровавши в одном кляшторе в столп каменный, названный клеткою, уморили голодом. И так Гетман Косинский, за ревность свою к благочестию и спокойствию народному, учинился первою жертвою Унии. Козаки, сведав о его заключении, собрались в числе семи тысячь и отправились к Бресту для его освобождения. Но Польския войска, встретивши их под местечком Пяткою, сразились с ними и были разбиты на голову и разогнаны; но Козаки в живых уже Косинскаго не застали и дали сигнал ко всеобщей брани.

По умерщвлении таким варварским образом Гетмана Косинскаго, дано оть Правительства Польскаго повеление Гетману Коронному занять Малоросию войсками Польскими, ввесть во все ея города гарнизоны и запретить строжайше чинам и Козакам иметь элекцию на выбор Гетмана, а Духовенству Рускому, возвратившемуся из Собора Брестскаго, делать всемерную помощь в обращении церквей и народа в Унию. Духовенство начало сию работу окружными посланиями своими ко всем церквам и народу, в коих оно так изъяснялось: „Ревнующие о правоверии, мы, отцы Церкви Руския, изволением Святаго Духа в Бресте собравшиеся, судя и разсудя смутное состояние ныне Иераршества Церкви Греческой, с нами единоверной, и трудное наше в требах церковных с ним сношение, препинаемое дальностию пути и злыми наветами варваров, ту водворившихся, яко же есть известно всему свету, что все Греческие и Иерусалимские Патриархи, народы и церкви подпали с давних леть под иго неверных бусурман, Турков, и от них вводятся в невольный тот народ Агарянские обычаи, Христианству противные, да и самое Богослужение их и обряды Христианские насилуются от тех проклятых иноплеменников частыми прещениями и озлоблениями, от чего не слышно уже у них вовсе трезвонов церковных, воззывающих Христиан на молитву, и не видно процессий, украшающих обряды и служение Христианское; а Московское Христианство, бывши нам тоже единоверным, заразилось с давних лет расколом Стригольщины, от Жидовства произшедшим, и ересию, недавно внесенною от Армянскаго мниха, Мартина, в Константинополе осужденнаго, а в Киеве всенародно сожженнаго. А посему не довлеет /35/ нам, православным сущим, и общения с таковыми косными народами имети. И тако изволися Святому Духу и нам отцам Церкви, последуя многим нашей религии Христианам, Италийским, Венецианским, Иллиричееким и Греческим, соединиться по прежнему с Церковию Римскою Католическою, сиречь древнею Апотольскою, с которою наша религия и была чрез многие веки в сорвешенном единстве и согласии, но отторгнута наветом строптиваго Константинопольскаго Патриарха, Фотия, без слушных причин, але по его тщеславию, и за то видимы суть кары Божия на Греки и их Церковь. Чрез то возвываем вас всех, отцов Церкви Руской, возлюбленную братию нашу о Христе, и вас, чада Духовныя, православных мирян, соединиться к нашему единомыслию и приложитися к Церкви прежней нашей Вселенской Римской, идеже все Апостолы, и верховнейший из них Петр Святый, животь свой за нее положили, а преемник его, святейший Папа, ныне со славою владычествует, его же чтут вси царие и владыки земные, и вседушно ему раболепствуют, и его же Святейшее благословение и на вас, православные Христиане, буди и буди!“ По обнародовании по всех селениях и парафиях сего послания, припечатаны были к каждой церкви особыя Епистолы, возвещающия об оной перемене и уговаривающия народ к повиновению власти, по Божию смотрению и милости, тако устрояющей на пользу их, душевную и телесную; непокоривые преступиики угрожаемы были анафемою и отлучением от Церкви. Между тем. как Духовенство переменяло церковные антиминсы и требники, и выдумывало формулы на прославление и чествование своего Папы, войска Польския, имевшия повеление вспомоществовать Духовенству при введении им Унии, исполняли сие сугубо, и быв разставлены при всех знатнейших церквах, а паче в городах и местечках, с обнаженными саблями принуждали народ кленчить в церкви и бить себя в груди по Римски, а при чтении Символа веры прибавлять известное речение о Святом Духе. При сем возносимы были сабли над головами народа, с угрозами: рубить неповинующихся их велению. Но сия вся начало только болезнем бе.

Чины и Козаки Малоросийские, недопускаемы бывши в главный город их, Черкас, занятый гарнизоном Короннаго Гетмана Польскаго, собралис в городе Чигирине и, по довольном и предовольном советовании, приговорили единогласно, на основании стародавних прав их и привиллегий, Королями и договорными пактами утвержденных, выбрать Гетмана с должностию и преимуществом прежних Гетманов. И за сим приговором, в 1596 году выбрали Гетманом Генеральнаго Есаула, Павла Наливайка, и от него со всеми чинами и войском, чрез депутата и посланника своего, полковника Лободу, послана к Королю, Жикгимунту Третьему, просьбу таковаго содержания: „Народ Руский, быв в соединении, первее с Княжеством Литовским, потом и с Королевством Польским, не был никогда от них /36/ завоеванным и им раболепным, но, яко союзный и единоплеменный, от единаго корене Славянскаго альбо Сарматскаго произшедший, добровольно соединился на одинаких и равных с ними правах и преимуществах, договорами и пактами торжественно утвержденных, а протекция и хранение тех договоров и пактов и самое состояние народа вверены сим помазанникам Божиим, Светлейшим Королям Польским, яко же и Вашему Королевскому Величеству, клявшимся в том при коронации пред самим Богом, держащим в деснице своей вселенную и ея царей и царства. Сей народ в нуждах и пособиях общих соединеной нации ознаменовал себя всемерною помощию и единомыслием союзным и братерским, а воинство Руское прославило Польшу и удивило вселенную мужественными подвигами своими во бранех и в обороне и разширении Державы Польской. И кто устоял из соседствующих держав противу ратников Руских и их ополчения? Загляни, найяснейший Королю, в хроники отечествеиныя, и оне досведчут тое: вопроси старцев своих, и рекут тебе, колико потоков пролито крови ратников Руских за славу и целость общей нации Польской, и коликия тысячи и тмы воинов Руских пали острием меча на ратных полях за интересы ея. Но враг, ненавидяй добра, от ада изшедший, возмутил свяиценную оную народов едность на погибель обоюдную. Вельможи Польские, сии магнаты правления, завиствуя правам 151 нашим, пoтом и кровию стяжанным, и научаемы Духовенством, завше мешающимся в дела мирския, до их не надлежныя, подвели найяснейшаго Короля, нашего Пана и отца милостиваго, лишить нас выбора Гетмана на место покойнаго Косинскаго, недавно истраченнаго самым неправедным, постыдным и варварским образом, а народ смутили нахальным обращением его к Унии! При таковых от магнатства и Духовенства чинимых нам и народу утисках и фрасунках, не поступили еднак мы ни на что законопреступное и враждебное; но, избравши себе Гетмана по правам и привиллегиям нашим, повергаем его и самих себя милостивейшему покрову найяснейшаго Короля и отца нашего и просим найуниженнейше Монаршаго респекту и подтверждения прав наших и выбора; а мы завше готовы есьмы проливать кровь нашу за честь и славу Вашего Величества и всей нации!“ Посланный с сей прозьбою Полковник Лобода имел у Короля приватную аудиенцию, и на ней Король, удивляясь поступкам его Министерства, не отписал, однако, ничего к Гетману и войску Малоросийскому, а сказал Лободе, что он при первом Сейме будет стараться уничтожить затеи Министров и Духовенства; а до того времени велел Гетману и, войску вести себя мирно и злагодно с войсками и чинами Польскими.

Гетман Наливайко отправил во все города и поветы чиновников и товариство, а в знатнейшие /37/ послал самаго Полковника Лободу, с универсалом, извещающим о его выборе по правам и привиллегиям отечественным, и о вступлении своем в правление по изволению Королевскому, советуя и повелевая притом чинам, войску и народу не предпринимать ничего враждебнаго противу консистующаго в городах и селениях войска Польскаго, а ожидать о выводе онаго повеления от верховной власти; в разсуждении же Унии вести каждому себя спокойно, следуя своей совести. Короннаго Польскаго Гетмана известил также Наливайко о его правлении по изволению Королевскому. Но скоро за сим приходили к Гетману известия из городов и поветов, что посланные от него чиновники и товариство поруганы, прогнаны, а многие и побиты Поляками, и что войска Польския собираются к Черкасам и Белой Церкви в полном вооружении. Посему Гетман Наливайко принужденным нашелся собрать и свои войска к Чигирину и стал обозом при реке Тясмине, где, укрепивши стан свой окопами и артиллериею, ожидал начинания оть Поляков. Они скоро появились в числе множественном под начальством Короннаго Гетмана, Жолкевскаго. Наливайко сначала выставил против них, на возвышенном месте, три белыя хрещатыя хоругви, то есть, знамена с крестами, на них вышитыми, и с подписью или девизом: „Мир Христианству, а на начинщика Бог и Его крест.“ Поляки, насупротив знамен, мир возвещающих, выставили на шибенице трех Малоросийских чиновников, Богуна, Войновича и Сутигу, от Гетмана в город посланных и тогда же, в виду обоих войск, повешенных, с надписью: „Кара бунтовцом!“ За сим явлением началась от Поляков атака на стан Козацкий. Наливайко заблаговременно учредил в скрытом месте за станом сильную засаду из отборных войск, построенных фалангою, и когда началась обапольная с орудий и ружьев жестокая пальба и сделалось кружение дыма, он вывел свою фалангу из засады и ударил опрометчиво на самый центр армии Польской; а в ту самую пору двинулись Козаки вперед из стана и, поставив Поляков в два огня, смешали их и произвели страшное между ими поражение. Убийство и сеча продолжались более семи часов. Козаки, имея в виду безчестно умерщвленных и висящих своих собратий, так ожесточились и остервенилис против Поляков, что и слышать не хотели о згоде или пардоне. Раненых и павших на землю, в другой раз добивали, бросавшихся в реку и утопавших вытягивали арканами и резали; словом сказать: спаслись бегством только одни, имевшие отменно быстрых коней, а прочие пали на месте и порозницею по степи. При разборе и погребении тел сочтено, а по Козацки накарбовано, мертвых Поляков 17,330 человек. Мертвецы сии были наволочены великими ярусами вокруг шибеницы, где товариство висело, и там зарыты, а висевшие с торжеством сняты, везены и погребены в церкви Соборной Чигиринской Преображения Господня, с надписью на гробах невиннаго /38/ их страдания за очечество и веру Православную.

Гетмам Наливайко по первом с Поляками сражении, так счастливо произведенном, разделил войска свои на двое: одну часть, под командою Полковника Лободы, послал в города Заднепровские и Задесенские, с повелением выгонят оттуда Поляков и Духовенство, зараженное Униею; а сам, с другою частию войска, пошел тою стороною, что между рек Днепра и Днестра. Проходя обе части войск в свои назначения, имели многия сражения с Поляками, собиравшимся из городов и селений Малоросийских и вновь приходящими к, ним, на подкрепление из Польши и псегда их на голову разбивали и разгоняли, получая в добычу обозы их и вооружения. И таким образом очищая Гетман Малоросию от Поляков и Унии, принужден был два города свои, Могилев над Днестром и Слуцк над Случью, запершиесь с сильными гарнизонами Польскими и многими униятами, чинившими крепкия вылазки, доставать штурмом, при чем оба те города созжены и разорены были до основания, а Поляки выбиты до последняго. И все сии походы, сражения и штурмы произведены были в три с половиною месяца. Наконец, сошедшись Гетман с Полковником Лободою при реке Суле 117, напали там на обоз с войсками двух Гетманов Короннаго и Литовскаго, укрепленный окопами и палисадами, окружили его и четыре дня штурмовали, и уже часть укреплений опрокинули, но приехавшие тогда же из Варшавы посланники Королевские сделали всему конец. Король писал ко всем трем Гетманам, чтобы брань и вражду тотчас они прекратили и на вечный мир и утверждение прав и привиллегий Руских подписали в лице, обоих войск трактат, и присягою его утвердили; а он, Король, со всеми чинами и Сеймом, даровав войску и народу Рускому полную амнистию, забывая вечно все прошедшее, подтвердили уже пакты их и привиллегии на вечныя времена. И так первая война с Поляками кончена, трактат подписань и присягою с обеих сторон утвержден. Войска, изъявляя наружную приязнь и косо посматривая один на другаго, разошлись во свояси.

Гетман Наливайко, распустя войско и воротясь в Чигирин, старался всемерно возстановить прежнее устроение и порядок в городах и поветах, войною разрушенные, и очистит церкви и Духовенство,. Униею зараженныя. Некоторые из Духовенства прямо отстали от сея заразы, а другие притворялись быть таковыми; но все они сожалели о потерянии власти над народом, от Поляков слишком им наданной: ибо сверх порабощенных им по пятнадцати домов из парафиян, владеемых ими как невольниками, повинен всяк парафиянин договариваться с попами о платеже им за главныя требы Христианския, каковы суть: Сорокоусты и Суботники по умершим и венчание новобрачных. В таковых случаях бывали продолжительныя и убедительныя прозьбы прихожан пред попами, /39/ и называлось то еднать попа, и попы, изчисляя достаток просителя, вымогали как можно большей заплаты, а сии о уменшении ея просили с поклонами до земли, а часто и со слезами.

От сего-то вышла известная пословица народная: „Жениться не страшно, а страшню еднать попа.“ Сей мерзостный обычай, с тех пор вкравшийся, продолжается, по несчастию, и до днесь, и попы, сверх установленных им доходов, делают свои безстыдныя вымогательства и мытничества по прежнему, и полагают даже за требы Христианския, как - то: Сорокоусты, Суботыики и другия, по своему произволению, и никто о том не преречет и не возопиет.

Между тем в 1597 году настало время посылать в Варшаву Депутатов на Сейм валный или главный; а их всегда посылано четырех от воеводств, трех от уряду Гетманскаго и войска, а пять от городов знатнейших и поспольства. В числе войсковых депутатов досталось быть Полковнику Лободе, Судье Полковому, Федору Мазепе, и Сотнику Киевскому, Якову Кизиму. Они со всеми другими Депутатами туда и выправлены. Но и сам Гетман восхотел с ними ехать, не столько для Сейма, как ради принесения Королю своему усерднейшаго почтения и повиновения, о котором он всегда помышлял. По приезде Гетмана и Депутатов в Варшаву, в первую ночь взяты они на квартирах под караул и повержены тогда же в подземную темницу, а по двух днях без всяких спросов и суждений, вывели Гетмана и с ним Лободу, Мазепу и Кизима, на площадь и, объявив им вину гонителей на веру Христову, посадили живых в меднаго быка, и жгли быка того малым огнем несколько часов, пока вопль и стон страдальцев был слышен, а наконец тела замученных в том быку сожжены в пепел. Сие жестокое и безчеловечное варварство выдумано Римским Духовенством по правилам и мастеретву их священной инквизиции, а произвели его в такое безстыдное действие вельможи Польские, владевшие, вместе с Примасом, всем Королевством; ибо надобио знать, что власть Королевская с 1572 года, то есть, со времени перваго избирательнаго Короля, Генриха Валезскаго, вызваннаго в Польшу из Франции, и от своевольства Поляков опять во Францию воротившагося, была весьма ослаблена; а от другаго Короля, Сигизмунда, посвятившаго себя из малолетства в сан духовный и из кляштора в Короли призваннаго, и совсем власть оная упала, а присвоили ее себе вельможи или магнаты Королевства и Духовенство Римское, державшие Короля за одну проформу. Самые Сеймы народные не что иное были, как твари магнатов и Духовенства, подобранныя ими и их партиями из, так называемой, убогой или чиншевой шляхты и факторов их городских, кои чрез все время Сеймов одевались и содержались на коште вельмож и кляшторов. Историки Польские, Вагнер и другие, сколько ни увеличивали вин Козацких и сколько не прикрывали /40/ самовластных посягательств вельмож и Духовенства Римскаго на землю Рускую, пишуть, однако, что „миссия Духовенства Римскаго, замыслив произвесть в Руской религии реформу, для единства с своею, слишком поспешила совершить ее так нагло и так отважио в народе грубом и всегда воинствующем; а Министерство правительственное, стремясь на староства и маентки урядников Руских, и того больше ошибок наделало. Оно, давши амнистию первому ватажце Козацкому, Наливайку, и его сообщникам, в торжественных с ними трактатах, клятвами утвержденных, а Духовенством не право разрешенных, наконец, забравши фортельно на Сейме национальном,.. всеии народами за святость чтимом, потратило их самым варварским образом, против чести, совести и всех прав народных, и вместо того, чтобы врачевать болезнь народную, больше ея язвы разстравилою“

По истреблении, Гетмана Наливайка таким неслыханным варварством, вышел оть Сейма или от вельмож, им управлявших, таковъже варварский приговор и на весь народ Руский. В нем объявлен он отступным, вероломным и бунтливым и осужден в рабство, преследование и всемерное гонение. Следствием сего Нероновскаго приговора было отлучение навсегда Депутатов Руских от Сейма национальнаго, а всего Рыцарства оть выборов и должностей правительственных и судебных, отбор староств, деревень и других ранговых имений оть всех чиновников и урядников Руских, и самых их уничтожение. Рыцарство Руское названо Хлопами; а народ, отвергавший Унию, Схизматиками. Во все правительственные и судебные уряды Малоросийские насланы Поляки с многочисленными штатами, города заняты Польскими гарнизонами, а другия селения их же войсками. Им дана власть все тое делать народу Рускому, что сами схотят и придумают, и они исполняли наказ сей с лихвою, и что только смыслить может своевольное, надменное и пьяное человечество, делали то над несчастным народом Руским безь угрызения совести. Грабительства; насилие женшин и самых детей, побои, мучительства и убийства превзошли меру самых непросвещенных варваров. Они, почитая и называя народ неволъниками или ясыром Польским, все его имение признавали своим. Собиравшихся вместе нескольких человек для обыкновенных хозяйских работ или празднеств, тотчас с побоями разгоняли, и о разговорах их пытками изтязывали, запрещая навсегда собираться и разговарцвать вместе. Церкви Руския силою или гвалтом обращали на Унию. Духовенство Римское, разъезжавшее с триумфом по Малой России для надсмотра и понуждения к Униятству, вожено было оть церкви до церкви людьми, запряженными в их длинныя повозки по двенадцати 119 и более человек в цуг. На прислуги сему Духовенству выбираемы были Поляками самыя краснейшия из девиц Руских. Церкви несоглашавшихся на Унию прихожан отданы жидам в аренду, /41/ и положена за всякую в них отправу денежная плата от одного до пяти талеров, а за крещение младенцев и похороны мертвых от одного до четырех злотых 120. Жиды, яко непримиримые враги христианства, сии вселенские побродяги и притча в человечестве, с восхищением принялись за такое надежное для их скверноприбыточество, и тотчас ключи церковные и веревки колокольныя отобрали к себе в корчмы. При всякой требе христианской, повинен ктитор идти к Жиду, торжиться с ним и, по важности отправы, платить за нее и выпросить ключи; а Жид при том, насмеявшись довольно Богослужению христианскому и перехуливши все христианами чтимое 121, называя его языческим или, по их, Гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи, с клятвою, что ничего в запас не отправлено.

Страдание и отчаяние народа увеличилось новым приключением, соделавшим еще замечательнее всей земле епоху. Чиновное Шляхетство Малоросийское, бывшее в воинских и земских должностях, не стерпя гонений от Поляков и не могши перенесть лишения мест своих, а паче потеряния ранговых и нажитых имений, отложилось от народа своего и разными происками, посулами и дарами, закупило знатнейших урядников Польских и Духовных Римских, сладило и задружило с ними и, мало по малу, согласилось, первее на Унию, потом обратилось совсем в Католичество Римское. В последствии сие Шляхетство, соединяясь с Польским Шляхетством свойством, родством и другими обязанностями, отреклось и от самой породы своей Руской, а всемерно старалось, изуродовав природныя названия, приискиват и придумывать к ним Польское произношение и называть себя природными Поляками. Почему и доднесь видны у них фамилии совсем Рускаго названия, каковых у Поляков не бывало, и по их наречию быть не могло, на пример: Проскура, Чернецкий, Кисиль, Воловичь, Сокирка, Комар, Ступак и премногия другия, а из прежняго Чаплины назвался Чаплинский, из Ходуна Ходинский, из Бурки Бурковский, и так далее. Следствием переворота сего были то, что имения сему Шляству и должности их возвращены, а ранговыя утверждены им в вечность и во всем сравнены с Польским Шляхетством. В благодарность за то приняли и они, в разсуждении народа Рускаго, все систему политики Польской, и подражая им, гнали преизлиха сей несчастный народ. Главное политическое намерение состояло в том, чтобы ослабить войска Малоросийския и разрушить их полки, состоящие из реестровых Козаков, в чем они и успели. Полки сии, претерпев в последнюю войну не малую убыль, не были дополнены другими; от скарбу и жилищ Козацкых запрещено чинить всякое в полки всположение. Главные начальники воинские, перевернувшись в Поляков, сделали в полках великия вакансии. Дисциплина военная и весь порядок опущены, и Козаки реестровыс стали нечто пресмыкающеесь, без пастырей и вождей. Самые курени /42/ Козацкие, бывшие ближе к границам Польским, то от гонения, то от ласкательств Польских, последуя знатной Шляхте своей, обратились в Поляков и их веру, и составили известныя и поныне околицы Шляхетския. Недостаточные реестровые Козаки, а паче холостые и мало привязанные к своим жителъствам, а с ними и все почти охочекомонные, перешли в Сечь Запорожскую и тем ее знатно увеличили и усилили, сделав, с тех пор, так сказать, сборным местом для всех Козаков, в отечестве гонимых, а напротив того знатнейшие Запорожские Козаки перешли в полки Малоросийские и стали у них чиновниками, но без дисциплины и регулы; от чего в сих полкахь видимая сделалась перемена.

В сие смутное 122 для Малоросии время, когда все в ней дышало злобою, мщением и отчаянием, возникло новое зло, как бы самым адом устроенное на пагубу людскую. В 1604 году некто Москвитянин, проживавший в доме воеводы Сандомирскаго, Юрья Мнишка, назвался Московским Царевичем Дмитрием, о котором прежде носился слух, что он в малолетстве убит происками Боярина тамошняго, Годунова, по нем в Москве воцарившагос. Но сей, называвшийся Царевичем, утверждал и манифестовал, что он есть действительно Царевичь, спасшийся от смерти убийством другаго младенца, церковничаго сына, на место его подставленнаго. Со стороны Царя Годунова доказано в Польше переписками с Послами, убитаго Царевича совершенно знавшими, что тот Царевичь точно в мертвецах, а называющийся им бродяга есть лишенный дъяконства монах, Гришка Отрепьев. Но, не смотря на такия доказательства, двоякие интересы взяли свою силу. Воевода Мнишек хотел видеть дочь свою, Марину, Царицею Московскою, выдавши ее замуж за называвшагося Царевичем тамошним, с которым у них о сем соглашенось, и для того стряпал за него у Короля Польскаго и у Сената, а Король с Поляками, пользуясь сим случаем, хотели, сделавши претендатора онаго Царем Московским, поделиться с ним Царством его и удовлетворить тем заматерелую вражду свою на царство Московское. И потому предпринято выставить все силы Польския против сил Московских в пользу Самозванца, Театром же зрелища того определена судьбою северная Малоросия. Войска Московския, предводимыя многими Воеводами, Боярами, Думными Дьяками и многими Окольничими и Стольниками разных степеней, вошли первые в Малоросию и, пройдя в ней пограничный город, Севск, переправились через реку Десну при городе Северском-Новгороде, а миновавши его, расположились станом на горах Новгородских, по дороге Черниговской. Граждане Новгородские и все повета тамошняго жители, от времен Епископа их, Лежайскаго, и Протопопа Пашинскаго, поруганных за благочестие на соборище Брестском, питавшие ненависть к Униятству и их творцам, были вновь оскорблены Поляками отбором у них двух монастырей, против замка мужескаго /43/ Успенскаго, и, на Ярославле горе, девичьяго Покровскаго, из которых первый обращен в Базилиянский кляштор, а другой переделан на кляштор Доминиканский. А потому не имели они никакого усердия к Полякам и их интересам. Напротив того врожденная склонность к единоверцам и однородцам делала их всегда приверженными к народу Рускому или Московскому. И за тем в проход их войск не толъко не оказали им ничего неприятельскаго, но и в надобностях путевых явно им пособствовали, обнаружив сею неосторожностию вражду свою к Полякам,

Войска Польския, окружавшия самозванца Отрепьева, шли от Чернигова, под предводительством Короннаго Гетмана, Калиновскаго, и, Полковника Северскаго, Ивана Заруцкаго, определеннаго оть Короля над войсками Малоросийскими Наказным Гетманом. Они, приближась к Новгороду Северскому, расположили стан свой при Соленом озере, у вершин обширных и глубоких рвов, заросших лесом, кои некогда наполнялись водою и окружали Новгород. Правый из них назывался Ладейною пристанью, по входившим в него ладиям, когда в реке Десне вода была возвышеннее, а левый звался Ярославским потоком или ручьем, по течению его у Ярославли горы. С первых дней происходили от обеих армий одни попытки и шармицеры между обоими станами; наконец открыта генеральная баталия от Польской стороны. Пользуясь означенными рвами, введена была в них ночью Малоросийская пехота, и на разсвете ударили Поляки с, трех сторон на стан Московский. По долговременной сечи, вломились в него Полаки и произвели великое с обеих сторон убийство; наконец выбили Московския войска из их стану, завладели им и гнали те войска до склонения гор в реку Десну. Тут они разделились на двое: одна часть, пользуясь байраками и зарослями, ушла в гору по реке до местечка Гремяча и переправилась там чрез Десну, а другая часть увалилась в Новгород. и заперла позади себя городския ворота. Поляки, гнавшие Московския войска, приступили к городу и начали его осаждать; а Малоросийския войска с Полковником Заруцким, отступив к монастырю Пребраженскому, послали к Градоначальнику, Березовскому, и ко всем гражданам своих чиновников, уговаривая их объявить убежавших в город Московцев военнопленными и ворота отворить. Но между сим, так наглым произшествием, граждане по необдуманности, или не будучи в силах, выпустили Московцев в нижния ворота к реке и дали способ переправиться через реку. Поляки же, выбив городския ворота, вломились в город и, ищущи Московцев, убивали всех, им встречающихся; а сведав, что Московцы выпущены из города, обратили всю злость свою на граждан. Убийство над ними произведено всеобщее; не щадя ни пола, ни возраста, умерщвляли всех без пощады. Несчастные сии граждане, быв не вооружены и безо всякаго сопротивления, только что крестились и молились Богу и своим убийцам; /44/ но сии без угрызения совести закалали жертвы свои в полном неистовстве; женщины и девы, по нзнасиловании, были перебиты; младенцы, после убитых матерей, ползавшие по улицам, поднимаемы были на копьях, а иные схвачены за ноги й убиты головами об стены; словом сказать, кровь человеческая лилась везде ручьями, а трупы валялись кучами. Некоторые из молодых граждан убежали было в замок, который почитался неприступным, яко на высокой горе укрепленный и великими самородными рвами окруженный. Но как он был не в оборонительном состоянии и с слабым гарнизоном, то вошедшие в него без сопротивления Поляки выбили в нем бывших людей до последняго, а наконец, разграбив город и церкви, зажгли его со всех сторон и обратили в пепел. После такого всегубительства пребывал город сей в запустении многия лета, и народ околичный ездил на торги свои обыкновенно в город Путивль; от чего известныя около Новгорода дорога, гора и перевоз названы Путивльскими. Самозванец, по истреблении Новгорода, обратился с войсками на город Севск, а оттоль дальше по дороге Московской; но, не доходя до города Кром, в Комарницкой волости, был окружен и разбит войсками Московскими. Войска Малоросийския, с Командиром своим Заруцким, злобясь на Поляков за Новгородское побоище, слабо им помогали, а только спасли Самозванца и привезли его в город Батурин, где он вновь ополчился, и как после играли они роли свои с Заруцким, история их описывает.