Нет! Вы, П. А. не называйте меня святым и смиренным; ни святости, ни смирения нет во мне: грехов же тьма, словом, делом и помышлением. Прошу называть меня просто без всяких лестных выражений.
Радуйтесь о Господе возлюбленный П. А.. Я утешился воспоминанием о вас. И мысль живо мне представила в памяти моей, как вы были у меня; и в сию минуту смотрю на вас, посреди разных народов, шумно вращающихся в богатой Перми, и вот тут, где сейчас находитесь и читаете, вижусь с вами, и говорю столь же близко, как и прежде. За искренность же вашу благодарю вас. Сердцеведец Бог воздаст вам. Вся жизнь наша в любви Его; ею же в нас соблюдаются и заповеди Его, не тяжкие и заключающие в себе премудрость и разум неисчислимый. Мы удостоверены, что любящим Бога вся поспешествует в благое, и нет такого зла, которое бы не побеждалось благим. Благой, Вездесущий и все исполняющий да содействует благим намерениям вашим и готовности по вашей обязанности и долгу. Впрочем, молимся, да оставит нам долги наши, так же, как и мы оставляем должникам нашим, и да не введет нас в искушение, и от лукавого избавит. Совершенно предаемся Его святому промыслу и покровительству Божьей Матери. Будьте благополучны, П. А. Проявляющий усердие с вами о Господе, н. р. Георгий.
|
|
Михаилу Васильевичу Воейкову
Безгласно говорю, невидимо — к невидимому во внутренности вашей существу; то самое я разумею близким без расстояния: это ты, бессмертный дух, вложенный в тело, навлекшее себе смерть, которая истребляется смертию же спасительною. Не очистивши чувства от страстей и от ложных суждений, неможно видеть свет! Тучные облака не допущают нам озаряться солнечными лучами...
С вами меня сближает благая мысль... Вы меня помните, и я не могу вас забыть: вседействующий во спасение наше есть Бог... Простите меня, когда чем-либо мог оскорбить вас,— и прошу вас, по должной любви к ближнему, воздохнуть о недостоинстве моем умиленною мыслию ко всещедрому Богу, да сподобит меня быть истинным причастником веруемого мною Таинства Его истинного Тела и Крови. 2 апреля 1824 года