Глава 22. Когда естественный свет начал тускнеть за окном, Эдвард оторвал глаза от холста и заметил, что шел уже восьмой час

Когда естественный свет начал тускнеть за окном, Эдвард оторвал глаза от холста и заметил, что шел уже восьмой час. Он не мог вспомнить, когда последний раз смотрел на часы, а громкое урчание в его желудке напомнило ему, что он, конечно, ничего не ел.

Не отрывая взгляд от своей последней работы, он медленно отошел назад, пока его ноги не уперлись в небольшой столик, на котором стоял телефон.

Набрав номер телефона, он быстро заказал чайник с кофе и сэндвич с индейкой, не желая тратить много времени и отрываться от картин больше, чем на короткий перерыв. Он знал, что ему, возможно, стоит покушать что-то более существенное, но учитывая, что он не ел практически последние три дня, сэндвич все же лучше, чем ничего.

Вскоре он снова вернулся к мольберту, кружа вокруг него и оставляя на эластичной ткани различные цвета. Это был его обычный день за… за сколько дней? Он не мог вспомнить. Все, что он знал, так это то, что наконец-то смог привести свое тело в такое состояние, когда он может рисовать. Он закончил все картины, которые начал ранее, а также нарисовал много новых.

Последний раз, когда он был так сосредоточен и погружен в свою работу, случился после четырех дней в течение которых он принимал наркотики, а Таня прерывала его только для того, чтобы дать ему еще одну дозу, которую он мог тут же принять. Но в этот раз? В этот раз все было совершенно по другому. Он не спешил выполнить работу в срок или произвести на кого-то впечатление. В этот раз он каким-то образом нашел свой собственный мир… свой собственный рай… и он никогда не хотел покидать его.

Казалось, что прошло пять минут, но на самом деле целых двадцать, и спустя это время раздался громкий звук в дверь. Выругавшись себе под нос, что он не подумал сразу же открыть дверь, чтобы человек из доставки смог зайти в номер и не отвлекать его, Эдвард оставил свою палитру и кисти и направился через комнату. Чувствуя, что в его карманах ничего нет, он проворчал еще громче, когда достиг своей цели:

- Я надеюсь, что смогу записать это заказ в общий счет за номер, - произнес он около двери, когда потянулся к ней. - У меня закончилась наличка.

- О, я уверен, мы что-нибудь придумаем, - глубокий, угрожающий голос раздался с той стороны, в то время как Эдвард открыл дверь, чтобы увидеть очень большого и разозленного мужчину.

Эдвард уставился на мгновение, моргая, словно он не мог поверить в то, что видел.

- Эммет? - прошептал он.

Большой парень позволил злой усмешке расползтись на его лице, прежде чем ответить:

- Привет, брат.

А затем Эммет отвел назад самый большой кулак, который Эдвард когда-либо видел за свою жизнь, и направил его прямо в направлении лица своего брата. Прежде чем Эдвард смог хоть как-то отреагировать на удар, он увидел искры и у него закружилась голова, в то время как он пролетел через всю комнату, падая на спину, погружаясь в темноту.

- Я же говорил тебе, что сделаю это, мудак, - пробормотал Эммет, закрывая позади себя дверь. Пересекая комнату тремя большими шагами, он посмотрел вниз на безжизненное тело своего брата, ткнув его носком ботинка.

- Давай же, говнюк. Вставай.

Когда Эдвард не ответил и не сдвинулся с места, Эммет просто пожал плечами и направился в спальню, оставив брата на полу без сознания, чтобы выполнить свои дела.

*********

Звук звона фарфора был первым, что Эдвард распознал.

Как только он медленно открыл глаза, чтобы сориентироваться, он понял две вещи. Первое: только его правый глаз открылся; неважно, как сильно он пытался открыть левый глаз, ничего не получалось. И второе: он лежал на ковре номера, в то время как Эммет сидел за столиком, и видимо, пил кофе, который Эдвард заказал для себя.

Он пытался сдвинуться, чтобы присесть, но это действие послало волну чистой боли прямо к его лицу. Громкий стон, который сорвался с его губ, был похож на звук, который издает животное, нежели человек, из-за чего Эммет улыбнулся еще шире, наливая себе еще стакан кофе.

- Ооой, - подразнил он, - Неужели нашу крошечку кто-то обидел? - Эдвард взглянул на него одним глазом, который не отек из-за удара, в результате чего на его лице был смешное подмигивающее выражение, и Эммет тут же рассмеялся. - Чувак, ты выглядишь как Попай!

- Пошел… ты, - процедил Эдвард сквозь стиснутые зубы, в то время как он наконец-то смог присесть, опираясь на руки.

- О, пошел я? - Эммет резко поднял брови, смотря на растрепанного мужчину перед ним. - Давай начнем не с этого, мой друг. Мой список "пошел ты" будет куда длиннее; я выиграю. - Он смотрел на него мгновение, прежде чем усмехнуться. - Кроме того, я не очень то сильно тебя ударил. Я использовал только половину своей силы.

- Чушь, - заскулил Эдвард. - У меня такое ощущение, словно лицо на костре. Все отекло, - он медленно начал подниматься, держась за край стула, и затем перешел к другой стороне стола, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки.

- Не моя вина, что ты такой легкий, братан, - он громко отхлебнул кофе из фарфоровой чашки, и лишь ухмыльнулся, когда Эдвард показал ему средний палец.

- Как ты нашел меня? - спросил Эдвард, после того как со стоном уселся на стул.

Эммет глубоко вздохнул, прежде чем наконец поставить чашку на стол. - Полагаю, ты думаешь, что футболисты не в состоянии найти одного загулявшего мудака? У нас есть свои способы, - он развернул льняную салфетку, пока говорил, и зачерпнул горсть льда, кладя его в салфетку и передавая Эдварду. - Вот. Приложи к глазу. Все еще будет выглядеть ужасно, но это поможет снять боль и отек.

- Спасибо, - хмыкнул Эдвард, осторожно прикладывая лед к скуле.

- В любом случае, - он продолжил, - я знал, что Нью-Йорк - последний город, в котором ты жил, прежде чем Таня ушла из жизни. Когда одному из игроков Giants из Нью-Йорка потребовалась помощь после того, как у него обнаружили разрыв передней крестообразной связки колена, я подумал, что, возможно, смогу найти твою эгоистичную задницу здесь.

- Ох.

- Да, "ох". Ты что, подумал, что такой умный и никто из нас не догадается об этом, или ты думал, что никто не приедет искать тебя?

- Никто никогда не делал этого раньше, - тихо сказал он.

- Ну, это потому, что ты вел себя как напыщенный говнюк, у которого нет времени на семью, - пробормотал Эммет сквозь стиснутые зубы, его давнишняя обида проявила себя. - Мы не хотели беспокоить тебя, когда ты поступил так, что нам стало более чем ясно, что ваши жизни слишком сказочны для нас, - насмехался он.

- Но это не...

- Да-да-да, - прервал его Эммет, махнув рукой. - Все не так, как мы думали… Я знаю это… сейчас… но все было по другому, когда это только начиналось. Поверь мне, - он вздохнул, - Хотелось бы мне, чтобы эта сука была еще жива, чтобы я смог надрать ей задницу за то, что она заставила тебя пройти через это… но никто из нас не отпустил бы тебя, если бы мы хотя бы, блядь, подозревали, в какой депрессии ты был на самом деле. Черт, мама бы облазила всю Европу со специальными собаками, ища тебя, если бы знала, что происходит.

Эдвард уставился на стол, не способный встретиться со взглядом брата. Он был совершенно прав. Если бы он не позволял Тане подкормить его уже и так раздувшееся эго тогда, то вещи бы не стали такими сложными, какими они являются сейчас. Если бы он только высказал вслух все его одолевавшие сомнения, все было бы, возможно, по другому.

- Вот, поешь немного, - произнес Эммет, странные сомнения закрались у него в голове, когда он хорошо пригляделся к Эдварду впервые с тех пор, как приехал к нему. Он протянул ему нетронутый сэндвич через стол. - Ты выглядишь чертовски дерьмово.

Так и было. Под его глазами образовались темные круги из-за многих ночей, проведенных без сна, а из-за того, что он особо не кушал, его скулы стали выделяться более явно. Его кожа приобрела желтоватый оттенок от недостатка солнечного света и свежего воздуха, и Эммет задался вопросом, когда его брат последний раз принимал душ.

Они сидели вместе в течение минуты в полной тишине, пока Эдвард ел, морщась от боли каждый раз, когда ему приходилось жевать. Когда он глотал еду, Эммет мог поклясться, что его кадык, подпрыгивая, прорежет его горло в любой момент, настолько тонкой стала его шея.

Нервно откашлявшись, он заставил себя заговорить: - Хорошо, похер на все это. Я просто спрошу. Ты нанюханный?

- Прошу прощения?

- Хватит молоть херню, Эдвард! - взревел он, ударив кулаком по столу, из-за чего хрупкие чашки загремели. - Ты под наркотиками сейчас или нет?

- Что заставило тебя подумать об этом?

- Потому что у меня есть глаза! - прокричал он. - Ты выглядишь ужасно. Ты потерял вес. Ты очевидно не спишь. Я видел все твои работы в другой комнате; такое ощущение, что ты работал без перерыва! Как только ты исчез, я безумно беспокоился, что ты снова начнешь принимать наркотики… я жил, черт возьми, в гребанном страхе целых три месяца, боясь, что ты умрешь! - он схватил маленькую чашку и бросил ее в стену, не почувствовав никакого облегчения, когда та разлетелась на миллионы маленьких осколков. - Теперь ты на самом деле собираешься сидеть здесь, выглядя так дерьмово, и говорить мне, что ты не нюхал этот долбанный яд снова?

- Прошло три месяца? - прошептал Эдвард.

- Видишь? - проревел Эммет. - Ты даже не знаешь, какой сегодня день, не так ли? Как насчет месяца?

Эдвард посмотрел на стол в тишине, пытаясь вспомнить, меняла ли ему горничная вчера постельное белье. Он сказал ей, что не хочет, чтобы его беспокоили больше, чем несколько раз в неделю, поэтому для него создали специальное расписание, и к нему приходили убираться по понедельникам, средам и пятницам. После того, как он покопался в голове в своих смутных воспоминаниях, то вспомнил, что у него не убирались уже два дня.

- Сегодня воскресенье?

- Господи, боже мой, брат. Ты на самом деле не уверен, не так ли?

Эдвард глубоко вздохнул и встретился глазами с сердитым взглядом Эммета. - Я не под наркотиками, Эммет, - когда Эммет начал вставать и отводить руку, словно он снова готов нанести ему новый удар из-за его лжи, Эдвард помахал рукой перед собой. - Подожди! Подожди! Выслушай меня!

- Начинай говорить, задница. У тебя тридцать секунд, прежде чем твой второй глаз станет отекшим.

- Я клянусь, что ничего не принимал; я не прикасался к этому дерьму больше года. Я не могу соврать, и скажу тебе, что я сейчас слегка под кайфом… но это не наркотики.

- Тогда что это за херня?

- Это из-за… нее, - пробормотал он.

- Кого? Беллы?

Эдвард заметно вздрогнул, когда услышал ее имя снова, словно его ударили по лицу. Неспособный говорить, он просто кивнул, глубокая тоска отразилась на его лице.

- Что за?.. - начал Эммет, прерывая себя и посчитав до десяти, прежде чем закончил свою мысль. Он решил успокоиться, чтобы получить несколько ответов на свои вопросы от своего слабоумного брата. - Какого хера ты разбил ей сердце и уехал от нее, если ты собирался отсиживаться здесь и страдать по ней?

Эдвард выпустил громкий всхлип, наклоняясь вперед и хватая со всей силой Эммета за запястье. - Пожалуйста, - просил он, вздыхая, - пожалуйста, скажи мне, что я поступил правильно.

- Поступил правильно? Как можно назвать, все что ты сделал, правильным? - Эммет не пытался принести боль своим вопросом, он просто был честным.

- Скажи мне… скажи мне, что она забыла обо мне и вышла замуж за того парня. Скажи мне,что она счастлива и двигается дальше. Скажи мне, что я оставил ее не просто так! - его последние слова были перемешаны с еще одним всхлипом. Эммет наблюдал за тем, как его брат практически полностью сломался перед ним, закрыв лицо руками и наконец позволил эмоциям взять над собой верх.

- Чувак, я не понимаю вообще, о чем ты говоришь. Я думал, что она очень нравится тебе; ты говорил о том, что она хочет разорвать помолвку и затем, как только она это делает, ты исчезаешь. Прости, но это не имеет никакого чертового смысла для меня.

- Я испугался! - прокричал он в свои ладони, прежде чем посмотреть на брата. - Я был убежден, что не было никакой возможности, что она будет чувствовать то же самое, что чувствую я. Я боялся, что она оставит все, чтобы быть со мной, а затем осознает, что я, блядь, не стою этого! - Эдвард начал вытирать слезы со своих глаз тыльной стороной руки, вскрикивая, когда коснулся синяка. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он подождал мгновение, прежде чем продолжить: - Я не хотел, чтобы она рушила свою жизнь для того, чтобы быть со мной. Я был этим чертовым эгоистичным мудаком всю свою жизнь, Эммет. А сейчас первый раз, когда я попытался подумать о ком-то прежде себя. Я знал, что она в конечном итоге будет несчастна со мной… так что, я исчез.

- Итак, ты находился здесь все это время, желая ее, скучая по ней, и на самом деле не хотел никуда уезжать, но пытаясь пожертвовать своим счастьем ради нее? Я понял все правильно?

- Да, - всхлипнул он.

- Тогда зачем ты игнорировал всех нас? Ты бы мог рассказать нам это давным-давно и тем самым избавил бы нас от беспокойства, что ты можешь умереть в любой день!

- Прости! Просто… после того ужина… Я видел, как сильно вы все любили ее. Она была той самой красивой, молодой девушкой, которая помогает людям, а я развращал ее. Она была готова бросить все ради меня, и мне чертовски нравилось это! - признался он. - Я был так поглощен ей… она был всем, что я хотел. И когда она сказала мне, что собирается разорвать помолвку, я представил ваши лица, то как вы злитесь на меня… стыдясь того, что я снова разочаровал вас. И ты знаешь, что меня больше всего испугало?

- Что?

- Меня это ни хрена не заботило! Я слышал, как она говорила эти слова, и хотя я знал, что вы все будете разочарованы во мне, всё, что я хотел, это перекинуть ее через плечо и исчезнуть в лучах заходящего солнца, забыв обо всем.

- И что же тебя остановило?

- Разве ты не видишь? Я делаю это снова. Я снова был эгоистичным мудаком, который не думает ни о ком, кроме себя. Я остался в городе после похорон, чтобы попытаться вернуться к своей семье. Я так сильно скучал по всем, но все стало совершенно другим после столько прошедших лет. Я чувствовал ужасный стыд из-за того, во что превратилась моя жизнь, а потом я был готов снова это сделать! Я просто не мог бы потом смотреть вам в глаза… просто не мог…

- Эдвард… когда ты наконец забудешь про это сумасшедший бред, что мама и папа откажутся от тебя, а? Я совершил много дерьма в своей жизни, но они всегда были рядом со мной. Ты женился на полной суке и подсел на наркоту… и что? Ты все еще их сын, и они всегда будут любить тебя. Также как и я, и Элис. - Он подумал мгновение, прежде чем усмехнуться про себя. - Черт, я бы на самом деле ударил тебя еще, если бы это смогло выбить из тебя все это дерьмо, но я не люблю тебя меньше из-за этого.

Эдвард не смог сдержать улыбки после этого, независимо от того, что его лицо болело. Хотя улыбка была недолгой; в момент, когда его мысли вернулись к Белле, он снова стал серьезным. - Я не знаю, как, черт возьми, существовать без нее, Эм. Я понимаю, что это звучит глупо… Я едва знаю ее. Мы провели меньше месяца вместе!

- Но ты не чувствуешь себя правильно, когда ты один в своей кровати ночью, не так ли? - знающе спросил он.

- Так и есть! Я даже не могу спать. Она везде… она преследует меня.

- Ты думаешь о ней каждый день, а если же ты способен уснуть, то все сны о ней.

- Да! Почему я не могу справиться с этим? Почему я не могу отпустить ее? Я продолжаю твердить себе, что со временем и на расстоянии смогу снова на чем-то сосредоточиться… но становится только хуже. Блядь, Эм… даже в клинике для лечения наркомании не так хреново...

- Это любовь, брат, - просто ответил он. - Я пытался сказать тебе это. Ты в конце концов попал под это помешательство Калленов. Я не знаю, что такое есть в нас, но мы не любим легко… или нежно. Посмотри на меня с Роуз; иногда я думаю, что могу задушить ее до смерти своими руками, она залезла мне под кожу… я чертовски не могу жить без нее. Она словно мой кислород. Она на самом деле половинка меня, и в любое время, когда я должен покинуть ее из-за работы, у меня такое ощущение, что меня режут напополам.

- Это то, что я чувствую… и это офигеть как пугает меня! Но я не думаю, что она чувствует то же самое ко мне, даже если она хорошо провела время со мной. Вот почему я надеялся, что она вышла замуж за него, и хоть что-то хорошее произошло из-за моего отъезда.

- Эдвард, достань свою голову из задницы! - прокричал Эммет, его расстройство было ощутимо.

- Что?

- Это не то, что ты хочешь, и ты знаешь это! Ты просто желаешь не чувствовать вину за то, что оставил ее таким образом. И нравится тебе это или нет, ты не можешь решить, что другие люди должны или не должны чувствовать. Какого черта ты преуменьшил ее чувства и посчитал, что она не в состоянии на такую любовь?

- Погоди, нет… все не так, словно я подумал, что она не способна. Это просто...

- Что? - прорычал Эммет, начиная уставать от его оправданий.

- Ну… с какого фига она должна чувствовать это ко мне? - спросил он, его голос был пропитан неуверенностью. - Я не заслуживаю этого. Я ничего не способен ей дать кроме своего члена, а это не то, на чем строят отношения.

- Ты реально думаешь, что вы первая пара, которая сначала потрахалась, прежде чем узнать про все тонкости? Дерьмо, Роуз делала мне минет на какой-то вечеринке, прежде чем я даже узнал ее имя. Нас просто тянуло друг к другу, это было безумие. И я не думаю, что Элис и Джаспер сказали друг друг хотя бы десять слов за первый год их отношений, потому что они трахались как кролики.

- Но это дру...

- Эдвард, она все равно отменила свадьбу, - прервал его Эммет, позволяя этим словам повиснуть в воздухе, пока его потерянный брат пытался осознать их.

- Но… но… но она, - бормотал Эдвард.

- И она уехала из дома отца, - он начал наслаждаться этим. Эммет на самом деле не хотел причинять боль Эдварду снова, но он также думал, что слегка задеть его не будет лишним, особенно после того, через что он заставил всех пройти.

- Она переехала? Куда? Она уехала из города? - Эдвард быстро дышал, находясь в нескольких секундах от полного кризиса.

- О, тебе не нравится то, что ты не знаешь, где находится человек, о котором ты заботишься? - ответил он со злостной усмешкой. - Неужели тебя беспокоит возможность того, что она исчезнет с лица земли и ты никогда не получишь от нее никакой весточки?

- Господи черт возьми! Где она? - зарычал Эдвард, наклоняясь вперед и схватив Эммета за рубашку сжатыми кулаками.

- Не очень хорошо, не так ли? - спокойно ответил Эммет, не обращая внимание на его ярость. Он видел, как осознание медленно дошло до Эдварда, его лицо поменяло выражение от злости до тоски. Он мог увидеть момент, когда все пошло к черту, и Эдвард наконец понял, как поступил со своей семьей и женщиной, которую любил.

Осторожно отпустив рубашку Эммета и присев на стул, он провел руками по лицу, по волосам, громко простонав: - Я поистине потерял ее, не так ли? - он задыхался.

- Я не знаю, брат, - честно ответил он. - Ей на самом деле было очень больно долгое время. Даже несмотря на то, что она сильно изменилась, в ее глазах все еще виднеется грусть. Я не знаю, примет ли она тебя обратно или нет, но если есть шанс, что твоя горе-задница это единственное, что сделает ее счастливой, то это моя задача, привезти тебя обратно домой.

Глаза Эдварда загорелись. - Так она еще в Форксе?

- Да, мудак, она в Форксе, - он вздохнул.

Но Эдвард снова упал духом, когда осознал еще одну возможность. - Но что если она не захочет увидеть меня? Что если она откажется принять меня обратно?

- Значит это ее выбор, но по крайней мере, ты дашь ей возможность выбирать. Это намного лучше, чем принимать все решения за нее и убегать прочь со страхом. Кроме того… если даже она заставит тебя пройти через все, чтобы дать то, чего ты хочешь, я не могу представить, что она сильно разозлится на тебя; она живет в том дерьмовом месте, просто чтобы быть ближе к тебе.

- Она сохранила квартиру? - ахнул он, новое чувство надежды охватило его.

- Да, лично я думаю, что квартира полная хрень, но она говорит мне заткнуться, что я и делаю.

- Тогда какого черта мы ждем? - фыркнул Эдвард, подпрыгнув и направляясь в спальню. Он остановился у входа, когда заметил, что все чемоданы были упакованы, располагаясь посередине кровати.

- Наш рейс через три часа, - сказал Эммет позади него, кладя свою большую руку на его плечо. - Я не знаю, что ты хотел сделать с картинами, но я уверен, что тебе нужно сделать несколько звонков, - как только Эдвард охотно кивнул и потянулся за телефоном, Эммет сжал его плечо сильнее и дернул его обратно в свою сторону. - Не так быстро, вонючка. Сделай нам одолжение и отведи свою задницу в душ; я не возьму тебя куда-либо в таком виде.

Час спустя Эдвард был довольно чистым по сравнению с прошедшими днями. Его трехдневная щетина была сбрита, но благодаря этому его недавний ушиб стал виден еще больше. Он все устроил для того, чтобы его картины были увезены, и Эдвард взволнованно подпрыгивал, когда они взяли свои вещи и покинули гостиницу.

- Чувак, я рад видеть тебя таким живым и все такое, - произнес Эммет, как только они уселись в такси, направлявшееся в аэропорт, - но я надеюсь, что ты понимаешь, что не отправишься прямиком к ней.

Лицо Эдварда потускнело, словно кто-то щелкнул выключателем. - Что ты имеешь ввиду? Мне нужно увидеть ее.

- Да, знаю. Но сперва тебе нужно прийти в себя. Ты не в той форме, чтобы пойти и ухаживать, придурок. Кроме того, вся семья ждет, когда я привезу тебя обратно, мертвым или живым, поэтому я полностью уверен, что у нас будет инквизиция, как только ты войдешь в дом.

- Господи, - простонал Эдвард.

- Да, знаю, - снова сказал он, усмехнувшись в этот раз. - Но тебе нужно позволить им любить тебя, брат. Дай им шанс показать тебе, что они не осуждают тебя. Они могут надрать тебе задницу даже хуже чем я, но это потому, что они очень сильно волновались.

Они оба молчали некоторое время, пока ехали по оживленным улицам, глядя на полосы огней в темноте.

- Эммет? - тихий голос Эдварда нарушил тишину.

- Да?

- Спасибо тебе.

Эммет быстро кивнул, но ничего не ответил, предпочитая никак не комментировать это, хотя это не помешало огромной улыбке появиться на его лице, когда он снова взглянул в окно.

Впервые за многие годы он наконец почувствовал, что его брат вернулся.