Четыреста шестьдесят четвёртая ночь

Когда же настала четыреста шестьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что ангел смерти сказал царю: «Не бывать! Нет для тебя пути к этому!

И как дам я тебе отсрочку, когда дни твоей жизни сосчитаны и дыхания твои исчислены и время твоё установи записано?» – «Отсрочь мне на час», – сказал царь. И ангел ответил: «Этот час входит в счёт, и он прошёл, когда ты был беспечен, и окончился, а ты был рассеян. Ты получил свои дыхания полностью, и осталось тебе лишь дыхание единое». – «Кто будет подле меня, когда понесут меня в могилу?» – спросил царь. И ангел ответил: «Не будет подле тебя никого, кроме деяний твоих». – «Нет у меня деяний», – сказал царь. И ангел молвил: «Нет сомнения, что будет пребывание твоё в огне и исход твой – ко гневу всевластного».

И затем взял он его дух, и повергся царь, падая с престола своего, и упал на землю. И раздалась вопли среди жителей царства его, и возвысили они голоса и подняли крики и плач; а если бы знали они, что идёт царь ко гневу своего господа, был бы их плач по нем больше, и вопли их сильнее и обильнее.

Рассказ о Зу‑ль‑Карнейне (ночь 464)

Рассказывают также, что Искандар Зу‑ль‑Карнейн[474]проходил на своём пути мимо племени людей бедных, которые не владели ничем из вещей сего мира. Они рыли могилы для мертвецов у ворот их домов и во всякий час посещали эти могилы, сметали с них пыль и очищали их и ходили на могилы и поклонялись там великому Аллаху. И у них не было иной пищи, кроме травы и земных растений.

И послал к ним Искандар Зу‑ль‑Карнейн человека, призывая к себе царя этих людей, но тот не внял ему и сказал: «Нет мне до него надобности». И Зу‑ль‑Карнейн отправился к нему и спросил его: «Каково ваше состояние и на чем вы держитесь? Я не вижу у вас ничего из золота или серебра и не нахожу у вас никаких благ этого мира». – «Благами мира не насытится никто», – ответил царь. И Искандар спросил его: «Почему вы роете могилы у ваших ворот?» – «Чтобы они были у нас перед глазами, – ответил царь, – и мы могли бы смотреть на них и обновлять воспоминание о смерти, не забывая о жизни будущей, и ушла бы любовь к земной жизни из сердец наших, и не отвлекла бы нас от поклонения господу нашему (велик он!)». – «Почему вы едите траву?» – спросил Искандар. И царь ответил: «Потому что мы не хотим делать наши утробы могилами для животных и потому что сладость кушанья не переходит дальше горда».

И затем он протянул руку и, вынув череп потомка Адама, положил его перед Искандаром и молвил: «О Зуль‑Карнейн, знаешь ли ты, кому принадлежало вот это?» – «Нет», – отвечал Зу‑ль‑Карнейн. И царь сказал: «Этот череп принадлежал царю из царей сего мира, который обижал и притеснял своих подданных и людей слабых, и все своё время он отдавал накоплению суетных благ сего мира. И взял Аллах его душу и сделал огонь местопребыванием её, и вот голова этого царя».

И потом он протянул руку и положил перед Зу‑ль‑Карнейном другой череп и спросил: «Знаешь ли ты, кто это?» – «Нет», – отвечал Зу‑ль‑Карнейн. И царь молвил: «Это был царь из царей земли, и был он справедлив к подданным и заботился о жителях своей страны и царства. И взял Аллах его душу и поселил её в своём саду и возвысил её ступень». И затем царь положил руку на голову Зу‑ль‑Карнейна и молвил: «Посмотреть бы, которой из этих голов ты будешь!»

И заплакал Зу‑ль‑Карнейн сильным плачем и прижал царя к груди и воскликнул: «Бели ты желаешь дружбы со мною, я поручу тебе должность везиря и разделю с тобою моё царство!» – «Не бывать, не бывать! – воскликнул человек. – Нет у меня до этого охоты!» – «А почему?» – спросил его Искандар. И царь молвил: «Потому что все твари тебе врали из‑за денег и власти, которая дана тебе, и все они мне истинные друзья из‑за моей неприхотливости и бедности, так как у меня нет ни власти, ни охоты до благ этой жизни и я не ищу их и не желаю. И нет у меня ничего, кроме удовлетворённости малым, и достаточно этого». И Искандар прижал царя к груди и поцеловал его между глаз и ушёл.