2015-03-08
221
Когда парень и девушка оказались около самого входа, в здание завалилась целая толпа веселых студентов, почему‑то еще находящихся не на каникулах. Парни были в баскетбольной форме. Девчонки ‑ в коротких юбочках и топиках в цвет формы. В самом центре ребят шел высокий красивый парень (даже Димка, которому мужская красота была вообще как‑то параллельна, понял это) с темными волосами, широкоплечий, с тату на шее. С двух сторон его за руки схватили симпатичные девчонки. Сам он что‑то громко и задорно говорил, и прочие слушали его едва ли не с открытыми ртами.
Машка, самозабвенно и очень громко разговаривающая с мамой и вертящая в пальцах длинную тонкую прядь челки, совершенно случайно столкнулась с этим парнем, который как раз отвернулся к какому‑то другу, шедшему следом за ним. От неожиданного столкновения девушка отлетела в сторону.
‑ Эй, куда прешься? ‑ хмуро крикнула темноволосому красавчику Машка, вместо того, чтобы, как положено, растаять от вида его внешности. Парень обернулся, посмотрел на нее очень веселыми синими глазами, на которые падала растрепанная челка.
‑ Ну, прости, ‑ отозвался он, склонив голову. ‑ Я не видел тебя.
На самом деле виновата была Машка, но молодой человек оказался воспитанным. Бурундукова только вздернула нос, кивнула ему и без стеснения потянула за руку Димку. Тот усмехнулся про себя и поспешил за девушкой. Сценка ему понравилась, как и растерявшийся ровно на пару секунд красавчик, еще раз оглянувшийся на них.
‑ Вот дурак, ‑ сказала тогда девушка про местную знаменитость. ‑ Глаза на пятках у него что ли?
Кажется, ни Мария, ни Дэн не помнили этого столкновения, и друг друга тоже не помнили, но Судьбе было угодно, чтобы они неожиданно стали встречаться через три года. Почему так произошло, Димка не знал. Вернее, узнал от Ольги чуть позднее, и ему оставалось только сжимать кулаки от бессилия. Обвинять во всем Ника он не мог. Тогда уж обвинять придется и его сумасшедшего братца, нет, тех, кто сделал его таким.
С тех пор Дмитрий вообще престал многое понимать в этой жизни. Он часто думал наедине с собой ‑ а, может быть, это была Судьба, решившая заочно познакомить его любимую девочку и Смерча? Но тогда какая Судьба у него, Димы?
А в тот день они с Машей почти два часа сидели под августовским, но палящим солнцем на лавочке, как самые настоящие студенты, и просто так болтали. Обо всем. Оказалось, у них одинаковые интересы, и оба будущих сокурсника ‑ люди веселые, позитивные, одинаково мыслящие и добрые.
Вот так просто они и познакомились. И на первом курсе продолжили общаться. Часто препирались и даже ссорились, но и веселиться вместе Маша и Димка тоже хорошо умели. Бурундукову можно было легко вывести из себя, и Чащину это нравилось. Она становилась злой и забавной, несла всякую чушь и обещала прибить. Иногда даже носилась за ним по всему универу. А еще ему импонировало чисто по‑человечески и то, что Машка умела постоять за себя и развеселить народ, хотя и не была задирой или заводилой. Через какое‑то время Дима понял, что Бурундукова ‑ мировой человек.
На втором курсе они еще больше сдружились, часто и о многом общались, пару раз ездили вместе с группой в походы и в клубы, гуляли в общей компании. Общение с Бурундуковой Дмитрию все больше нравилось своей легкостью, задорностью и некоторой игривостью. Маша умело моментально повышать настроение, редко когда чего стеснялась и боялась, а еще помогала своим друзьям. Как‑то, еще на первом курсе, сумела отмазать от праведного гнева декана всю группу, которая случайно из‑за невнимательности старосты прогуляла в полном составе пару физкультуры. Не стремалась участвовать в КВНах, чтобы защитить честь факультета. Вступилась за подругу Марину, когда на нее вдруг стали наезжать две неформалки‑четверокурсницы с журфака ‑ за то, что та якобы увела парня одной их них.
И в середине же второго года совместного обучения Чащин начал замечать, что Бурундукова, в общем‑то не только неплоха, как товарищ, но она ‑ еще и симпатичная девушка, которая умеет быть беззащитной и милой. Как и положено быть девушке. В конце второго курса он точно это понял.
Это был совершенно простой эпизод, который, скорее всего, был забыт Марией, как и ее мимолетная встреча с Денисом Смерчинским, и в нем не было ничего героического или романтического. Но именно он стал отправной точкой в отчете чувств Дмитрия. Китайская народная мудрость права: всего одна рисинка может перевесить чашу весов в ту или иную сторону. Всего лишь один миг может стать решающим.
В тот майский и очень теплый день, год назад, он опаздывал на английский, в котором не то, чтобы не разбирался, а который попросту не любил, а поэтому и не учил. Парень, не слишком торопясь на нудную пару, приблизился к кабинету и увидел Машку. Бурундукова сидела, по своему обыкновению, на подоконнике, сложив на колени, обтянутые сине‑зеленой потертой джинсовой тканью, свой рюкзак и о чем‑то явно размышляла.
‑ О, Бурундукова, здорово! ‑ Поприветствовал ее он.
‑ И тебе привет, ‑ кивнула одногруппница, болтая ногами в воздухе. Черно‑красные кеды только и мелькали в воздухе. Женственно одеваться эта девчонка не любила.
‑ Почему не идешь на английский? ‑ поинтересовался Чащин, усаживаясь рядом.
‑ Потому что я не готова к контрольной. А ты готов?
‑ Не‑а, я списать хотел.
‑ Я тоже хотела, только мне списать неоткуда. ‑ Призналась Машка и неожиданно предложила. ‑ А, может, прогуляем, а, Чащин?
‑ Какое заманчивое предложение, ‑ не хотелось тому сидеть две пары на нелюбимом предмете. ‑ Даже не знаю... Нууу, ладно, ‑ решил он неожиданно, ‑ пошли. Я все равно ничего дельного не напишу. Куда двинем?
‑ Просто погуляем. ‑ Тут же соскочила Машка с подоконника.
И они пошли гулять. Вдвоем шатались по окрестностям, препирались, ржали, фотографировали висящий на электропроводе непонятно как попавший туда кроссовок. Маша жаловалась, что ее достал парень‑физик, который настойчиво зовет ее на свидание и который ее бесит, рассказывала, что купила какую‑то крутую игрушку на компьютер, смеялась над смешными историями Димки, которые он рассказывал. После они сходили в кино на комедию и донимали весь зал своими шуточками относительно героев фильма. Заскочили в какое‑то кафе, снова бродили по окрестностям и даже покормили голубей. В общем, провели вместе весь день. Потом, ближе к вечеру, даже уже позднему вечеру, Димка сказал, что, как честный человек должен проводить Машку до дома, "а то встретятся ей на пути гопники", и они поехали к ней. В автобусе долго и, кажется, громко, глумились над целующейся влюбленной парочкой.
‑ Пасиба, что прогулял вместе со мной. ‑ Сказала Маша на прощание перед своим домом, пряча ладони в длинные рукава полосатой черно‑белой ветровки. Кажется, слегка замерзла.
‑ Да не за что, Бурундукова. ‑ Улыбнулся он ей. Время они провели очень неплохо. А английский, как потом сказали ребята, вообще был сорван ‑ у препода дома случился потом, и ее вызвал домой муж через полчаса после начала пары.
‑ На самом деле ты мне помог. ‑ Вдруг тихим голосом призналась Маша.
‑ В смысле? ‑ не понял Дима.
‑ Да папа у меня в больнице, он же у меня мент, в смысле милиционер, на задержании в него выстрелили. Страшно так было, когда нам дядя Гоша, ну, его коллега, ‑ призналась девушка, и Димка заметил вдруг, что у нее большие напуганные глаза, ‑ позвонил и сказал, что такое случилось. Мама сейчас с папой, в больнице, врачи сказали, что все хорошо будет, брата дома нет, он на работе. А мне не хотелось дома одной сидеть. Страшно как‑то. Так что спасибо, что погулял со мной.
Дима положил ей руку на спину, неловко похлопал ‑ так бы он успокаивал, к примеру, Ника, при условии, что ему это понадобилось бы, конечно. А потом неожиданно для себя он обнял девушку, по‑дружески, чтобы успокоить, и прижал к груди. Она, оказывается сильная. У нее в семье несчастье, а Маша и вида не показывала, хотя сильно переживала. Боялась оставаться дома одна, глупая.
Чувство того, что к нему щекой прижимается кто‑то милый и беззащитный, Диме необычайно понравилось ‑ парень едва ли не впервые в жизни почувствовал к кому‑то такую нежность. И когда он убрал руки с плеч девушки, оказалось, что он уже не может смотреть на нее прежними глазами. Дружескими.
На небе мелькнула почти белая застенчивая молния, и я, проводив ее мимолетным взглядом, отступила на шаг от Димки. Откуда мне было знать, что он... Любит меня? Да, в последнее время я подозревала что‑то подобное, ну хорошо, я понимала, что нравлюсь ему, чувствовала его ревность, удивлялась кое‑какому его поведению, но не думала, что это так серьезно!
‑ Но почему ты не предпринимал чего‑то? ‑ тихо спросила я. ‑ Чтобы я была с тобой, чтобы заметила тебя?
‑ Предпринимал. ‑ Сердито сдвинул брови парень, вновь засовывая руки в карманы. ‑ Звал погулять, в кино, съездить куда‑нибудь вдвоем. Помнишь? Маша, а что делала ты? Говорила: "О, круто, позовем еще людей и пойдем все вместе!". Или спрашивала: "А кто будет с нами еще? В две каски ‑ скучно". Или просила разрешение позвать Лиду и Марину. Или просто отказывалась. Или начинала спрашивать: "Чаща, когда же ты, наконец, себе девушку заведешь, чтобы она с тобою ходила всюду?". Маша, я был для тебя другом, не более. Ведь два года я тоже считал себя твоим приятелем. И ты даже не понимала, что я влюбился. Дурное слово "влюбился", да?
Его пальцы сами по себе сжались. Я сцепила зубы и медленно кивнула. Я была согласна, что слово дурное. Не просто дурное ‑ отвратное! На душе стало гадко и пустынно, словно вторая мелькнувшая молния попала мне прямо в душу и выжгла все, что в ней было позитивного.
Головастики с отчаянием ощупывали обгоревшие волосы и лысины.
‑ Дима, ты... Но почему ты прямо мне не сказал, что я тебе нравлюсь? ‑ проговорила я, с опаской глядя на одногруппника.
‑ Да? Чтобы ты меня отшила? ‑ почти выкрикнул он, замолчал и следующую фразу произнес тихо, горько, хрипловато. Я слышала его голос, словно из трубки телефона. ‑ Чтобы сразу послала меня? Чтобы у меня вообще не было никакой надежды? Без нее паршиво, Маша, поверь, без нее так паршиво.
‑ Оттуда ты знаешь, что я тебя бы отшила? ‑ топнула я ногой. Да если бы он... раньше сказал мне о своих чувствах, год назад, я бы... А что бы я сделала? Оттолкнула бы Чащина или решила встречаться с ним?
"А не зря все говорят, что дружбы между мужчинами и женщинами не бывает?", ‑ заявил в полной тишине самый наглый и самый рассудительный головастик с подпаленной башкой, и в него тут же полетело куриное яйцо.
‑ Почему, Дима?
‑ А ты разве не по Кларскому сходила с ума? ‑ резонно спросил парень.
‑ Сходила... Но откуда ты‑то знаешь?! Откуда? ‑ широко раскрылись у меня глаза. Как он узнал??
‑ Слышал. ‑ Отозвался Димка. ‑ Я же не такой дурак, каким ты меня видишь.
‑ Ты для меня не дурак! Ты для меня ‑ один из лучших людей на свете, ‑ сердито и одновременно нежно ответила я ему. Я говорила правду.
‑ Один из лучших, но не любимый, так ведь, Маша? ‑ в его голосе не было обиды, одна лишь констатация факта. Я ничего не смогла ответить. Но если... если я постараюсь, он сможет стать любимым? Ведь и в Дэна я влюбилась не сразу, думала, что сильнее моих детских чувств к Никите ничего не может быть. А вдруг с Димой будет такая же ситуация? Он хороший, он не предаст, как Смерч, развлекающийся с Ольгой, он будет меня оберегать и любить, пусть без феерии Дэна, но по‑своему нежно. Может быть, его плечи видела гадалка с черничными прищуренными глазами, когда гадала мне на набережной?
Я посмотрела на плечи парня, перевела взгляд на его усталое лицо, не знаю зачем, коснулась его ладони, в знак утешения. А он вздрогнул и вновь убрал руку в карман. Ну почему он не хочет, чтобы я касалась его? Ведь сказал, что любит, а сам...
Димка повернул на меня голову, улыбнулся вновь, и у меня все внутри сжалось от его улыбки. Лучше бы он кричал, обижался, бил руками по стене, чем улыбался так... страшно.
"Маленький мой", ‑ сжались тысячи разноцветных сердец.
‑ Так как ты узнал о Никите? ‑ почти шепотом спросила я. Когда‑то я так боялась, что кто‑нибудь узнает о моих чувствах, а теперь все равно. Наверное потому что искренних чувств не стыдишься, а надуманных, тех самых, того самого красивого сверкающего розового цвета ‑ да. Потому что подсознательно понимаешь, что они фальшивы.
‑ Случайно. ‑ Он на мгновение прикрыл ладонями лицо и устало потер пальцами внутренние уголки глаз.
Почти через неделю поле того, как Димка сделал неожиданный вывод, что влюблен в Марию, он решился на отчаянный шаг ‑ признаться ей. Сказать, что она ему нравиться и предложить встречаться. Быть честным по отношению к ней и к себе. Дима вообще был одним из тех, кто обоими руками цеплялся за честность и прямоту. Он не подозревал, что совсем скоро ему придется столько всего и ото всех скрывать. Да, он боялся реакции Машки, но ему было бы легче выслушать от нее, что он для нее ничего не значит, чем страдать по ней в неведении ‑ а вдруг он ей все же небезразличен? А вдруг...? Вдруг? Димка ненавидел это слово.
Близились экзамены, шла зачетная неделя, весь их курс бегал, как сумасшедший, от одного препода к другому, запоздало сдавал контрольные, лабораторные, рефераты, курсаки, делал набеги на библиотеки и пристава к студентам старших курсов, выпрашивая у тех конспекты и лекции. Наверное, это было не самое лучшее время для признаний в любви. Но Димке было так фигово, что ждать он больше не хотел. Решил ‑ значит сделает.
Поговорить с Машкой решил после сдачи последнего зачета, кстати, по все тому же зловредному английскому. По этому предмету они оба в зачетках получили желанное "зачтено" только лишь со второй попытки. Машка вышла из кабинета первая, со счастливой улыбкой ‑ наконец‑то получит "кирпич" и будет допущена к экзаменам! Он ‑ через полчаса после нее. Димка знал, что еще некоторое время девушка будет торчать в университете. А это значит, что он сможет поймать ее и все рассказать, оставшись наедине. Чащин долго готовился к этому дню, не знал, как лучше сказать девушке, что чувствует к ней, нужно ли при этом шутить или оставаться серьезным, заигрывать или просто подойти и без слов обнять, ошарашить Машу. Остановился на том, что скажет ей прямо: "Ты мне нравишься, хочешь быть со мной?". Ночью перед этим днем Дмитрий почти не спал, и снился ему полнейший идиотизм. В ярком, красочном сне он участвовал в какой‑то передаче, снимающейся где‑то на небесах ‑ вокруг, справа и слева, внизу и наверху, было бесконечное синее небо и белоснежные молочные облака. Перед ним стояли три девушки в красивых кремовых платьях: Маша, первая девушка Димки, с которой они расстались давным‑давно и смутно знакомая девчонка, стриженная под мальчика, чье лицо было спрятано тенью облаков. Ему нужно было выбрать для себя кого‑то из них. Зачем ‑ загадка. Но это было очень важно. И он, не колеблясь, сделал выбор.
‑ Маша, ‑ сказал Дима, и его голос, как будто усиленный мегафоном, разносится по всему небосводу.
‑ Ответ неверный, ‑ спокойно произнесли облака, и над Машиной головой зажигается красный крест. Над бывшей девушкой ‑ тоже. Коротко остриженная, чье лицо он так и не видел, сделала шаг вперед, взяла за руку опешившего парня и кивнула солнцу. Они вдвоем стали падать, касаясь телами мягких облаков, а потом он проснулся, отчего‑то злой. Больше так и не заснул.
После зачета Дима нашел Машку неожиданно быстро и совершенно случайно. Он шел по коридору, набивая ей смс‑ку по мобиле, и совершенно случайно услышал ее голос. Улыбнулся. Пошел на него, как зачарованный. И даже подумал, что это удача ‑ встретить ее.
Машка в компании с подругами сидела на партах в небольшой пустой аудитории с распахнутой дверью. Они о чем‑то жарко спорили. Чащин хотел подойти к девушкам, успел даже придумать очередную шуточку для Марьи, но внезапно услышал возглас Марины, который заставил его замереть около самой двери.
‑ Хватит сохнуть по этому Кларскому, Машка! Хватит!
‑ Тише! Прекрати орать его имя, ‑ расстроено произнес голос его любимой девушки.
Почему‑то в первые секунды Димка сразу и не подумал на друга. Для него это было как‑то немыслимо. Такого ведь не бывает: чтобы твоя девчонка влюбилась в твоего приятеля? Это только в сериалах.
‑ Да кто услышит‑то? ‑ раздался голос другой Димкиной одногруппницы ‑ Лиды.
‑ Мало ли. Я вам сто раз говорила, что не хочу, чтобы кто‑нибудь знал, что он мне нравится.
‑ И чтобы сам Никита это знал ‑ тоже. Признайся уже ему. Что любишь. ‑ Сказала Лида.
Дима прекрасно слышал и это, и его взгляд становился все более и более стеклянным. От испуганного разочарования. Рука, держащая мобильник с недописанным сообщением, сама по себе медленно опустилась вниз.
Что? Она любит другого? Чушь! Или... нет?
Да, Марья влюблена в другого парня, и ей никто больше не нужен. Все это парень понял также быстро, как и то, что эта девчонка безумно ему нравится.
‑ Не могу признаться, ‑ голос Бурундуковой был грустным‑грустным. Не своим, всегда задорным и громким, а потерянным. ‑ Не могу. Как? А если я ему не нравлюсь? А если он пошлет меня?
‑ Машка, да ты чего? С чего он должен тебя посылать? Ты ‑ веселая милаха. И вообще, ты сама тупишь... Вчера мы стояли рядом с ним сколько времени во дворе! А ты даже не заговорила с ним, дурочка, ‑ продолжала Марина.
‑ Да понимаю я все. Мне просто страшно, ‑ вздохнула Бурундукова. ‑ Я рядом с ним теряюсь. Мне никогда в жизни так страшно с парнями не было, как с Никитой.
‑ Ох уж этот твой Кларский! ‑ продолжала выговаривать Лида Машке. ‑ Что ты в нем нашла? Да, он очень симпатичный и высокий, и очень вежливый и умный, но вокруг много таких парней.
‑ Вот именно, ‑ поддакнула Маринка.
‑ Чья бы корова мычала, ‑ тут же попеняла ей сестра, ‑ кому нравятся эти странные личности с длинными волосами и татушками?
‑ Они нормальные, ‑ мигом надулась ее кузина. А Лида продолжала:
‑ Ты ведь его не знаешь, как ты можешь его так сильно любить, Маша?
‑ Могу. И все. Сама не знаю, почему, но могу. Он ‑ лучший, мой Никита. Аааа, как мне хреново, девчонки, я идиотка, ‑ судя по звуку, Машка ударилась лбом о парту. А Дима, понимая, что подслушивание ‑ занятие, в общем‑то, низкое, не мог заставить себя двинуться с места. Как это? Маша влюбилась в Ника? В того, кто почти не замечал девчонок, усиленно притворялся хорошим парнем и мог уложить в драке кучу народа? И для Машки он ‑ самый лучший. Какого черта?!
‑ По‑моему, тот же Димка куда лучше, чем Кларский. ‑ вдруг сказала Лида.
‑ Ну, Чащин ‑ классный, это точно, ‑ согласилась Бурундукова, и в сердце Дмитрия тут же проникла голубыми искрами Ее Высочество Надежда. А вдруг она скажет сейчас... Что он нравится ей?
‑ А ты бы хотела с ним встречаться? ‑ спросила с любопытством Маринка, словно бы услышала мысли Чащина, стоявшего за полуоткрытой дверью.
‑ Нет. Конечно, нет. Он же мой друг. ‑ Сказала светловолосая девушка, и ее слова вызвали у молодого человека кривую улыбку. Нет, она же ясно сказала, что любит Никитоса, а это значит, что остальные Марье по боку! И он тоже. Он тупо просто друг.
Искры стали темно‑коричневыми, почти как радужки Димки, и навсегда поселились в его глазах. Он ушел с ними вместе, почти убежал, хотя ноги были деревянными, словно он весь день качал их в тренажерке после годовалого перерыва. Странно, но в сердце были те же самые ощущения. И первое время они усиливались, как только Дима видел Ника или Машу, словно эти двое были мощными тренажерами.
Он еще ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, как будто сдавал кросс на скорость. По дороге едва не врезался в неспешно идущую по коридору Ольгу Князеву и ее подругу Регину, извинился и помчался дальше. В тот день он первый раз в жизни сильно напился с недоумевающими друзьями, и пару дней не ходил в универ.
Молний стало больше, дождь еще больше усилился, и только грома еще не было слышно, как будто бы он запаздывал, но обещал скоро быть.
‑ Я никому не рассказал про Ника, не бойся, ‑ сказал Димка мне. ‑ Это ведь твоя тайна, Маша.
‑ Спасибо. ‑ Я не знала, что делать. Переминалась с ноги на ногу.
‑ Я вел себя также, как и раньше. И с тобой. И с ним. А ведь Ник ‑ мой друг, хотя дружба у нас странная. Но всегда была крепкой. А тут я начинал изредка ненавидеть его за то, что он украл тебя у меня. А это нелегко, Nзапрещено цензуройN, это очень нелегко.
Чащин хлопнул себя по лбу, заставив меня вздрогнуть.
‑ Что я несу, вот придурок.
‑ Дим, ты решил встречаться с Олей, чтобы отомстить Нику? ‑ спросила я внезапно.
‑ Нет. Нет, я не такая падаль, чтобы так поступать. ‑ Парень даже испугался этих моих слов, и мне стало стыдно. ‑ Я стал общаться с Олей еще до того, как он с ней познакомился. В феврале. А он увидел ее в начале апреля. Я сам познакомил их. Мы гуляли с Ником, и случайно встретили Олю. Она ему тут же понравилась. А меня это тогда только развеселило... Кретин. И почти сразу Никита стал оказывать ей знаки внимания. Потом он встретил ее еще раз ‑ когда без предупреждения шел ко мне, а она возвращалась от меня. Увидел пару раз в универе. В общем, подумал, что Оля ‑ его Судьба, гребанный фаталист. Никита не знал, что мы... общаемся. Никто не знал.
‑ Ну почему, почему, Димка?
‑ Я надеялся, что смогу быть с тобой. ‑ Признался одногруппник. ‑ Если бы у меня появилась девушка, ты бы вообще не взглянула на меня. Никогда. Ведь когда ты подумала, что у меня есть девчонка, ты только прикалывалась надо мной. Когда я захотел, чтобы ты поревновала ‑ ну, в шутку, ты просто смеялась. ‑ Он вновь с болью улыбнулся. ‑ Так обидно было.
А я тут же вспомнила, что говорила ему тогда.
‑ Сегодня я иду на свидание.
‑ С кем это? С кем, с кем, с кем?
‑ Не твое дело.
‑ Кто на тебя клюнул, Чащин? Она что, тупая? Или слепая?
‑ Я не хотела, ‑ прошептала я, чувствуя невероятный стыд за свои слова. Боже, ну я и сволочь! Как я могла сказать Димке такое? Ведь я, правда, была рада за друга, что он нашел вторую половинку!
‑ Я знаю, что не хотела, ‑ кивнул он, не глядел на меня ‑ смотрел, не мигая, на лужи, где все продолжали тонуть косые холодные капли дождя. ‑ Ты ‑ самая лучшая девушка. Просто два года это до меня доходило. А когда дошло, оказалось, я опоздал. Про то, что ты лучшая, пронюхал другой.
‑ Почему вы с Князевой стали... общаться так близко? Как это случилось?
Он пожал плечами.
‑ Очень просто. Я приехал в клуб с ребятами, чтобы отпраздновать День рождения Женьки, и встретил ее там.
Той февральской ветреной ночью Димка не сразу узнал в яркой красиво извивающейся посредине танцпола девчонке свою спокойную и даже скромную неразговорчивую одногруппницу Ольгу Князеву. Одета она была не так, как обычно, а в минимум одежды: юбка, топик, шпильки, и сверкала в свете прожекторов не хуже самой настоящей звезды. Тонкая гибкая фигурка, распушенные волосы, рассыпанные по плечам, кокетливый зазывной взгляд, уверенные грациозные движения ‑ все это делало Ольгу похожей на раскрепощенную танцовщицу, а не на студентку факультета искусствоведения. Сначала ее одногруппники просто прошли мимо, весело перекинувшись парой слов по поводу внешности и танца "прикольной девчонки в супер мини". Они почему‑то подумали, что эта герла ‑ подружка или мажора или какого‑то крутого типа. Ребята не признали в красотке Князеву ‑ к тому же в клубе наступила загадочная полутьма, скрывшая ее лицо. Они прошли мимо, немного потусовались на танцполе, над которым разрывался громкий и ломанный драм‑энд‑бэйс. Кто‑то тут же нашел себе девчонок и свалил куда‑то с ними, кто‑то был порабощен ритмом музыки и продолжил танцевать, а именинник Женя и Димка отправились к барной стойке. Первый как‑то быстро накидался до "синего" состояния и был не совсем вменяем, второй пить не любил, потому как алкоголь заставлял Чащина погружаться в свои невеселые в последнее время мысли. Например, в мысли о том, что Машка влюблена в его друга. Ник об этом даже и не догадывался ‑ на девчонок ему было как‑то плевать. Димка даже как‑то даже спросил у Никиты, нравится ли ему "вон та" девчонка, показав на стоявшую в конце коридора Марию Бурундукову. Она смеялась над чем‑то с совершенно беззаботным видом. Не видела их.
‑ Нет, не нравится. ‑ Сказал тогда Кларский, присмотревшись к ней ‑ Не мой тип. И громкая очень. Девушка должна быть женственной и нежной. А не выглядеть пацанкой. И так ржать. Зачем спрашиваешь?
‑ Просто так. Не могу понять, то ли тебе девчонки вообще не нравятся в принципе, то ли какие‑то особенные, ‑ отшутился Чащин.
‑ Особенные, ‑ серьезно ответил Никита. ‑ Пошли, скоро лекции начнутся.
Дмитрий кивнул. Марью он как раз и считал особенной. И то, как друг назвал ее, ему не понравилось. Очень не понравилось. Хотя, с другой стороны, он был рад, что Кларкий не заинтересован в Бурундуковой. Он сам себя презирал за то, что иногда начинал испытывать к Нику темное, тягучее, как горячая карамель, неприятное чувство скрываемой ревности и злости: "Почему он, почему этот урод нравится Маше?". Чувство это быстро проходило, но парень осознавал, что оно прочно сидит в глубине его сердца. И ничего не мог поделать. Нику, конечно же, ничего про чувства Машки не говорил, а с ней продолжал общаться, как и прежде, скрепя сердце. Оставался просто другом. Димка научил себя радоваться таким мелочам, как просто прикосновение к ее рукам мимолетом, или дружеские объятия, когда он имел возможность почувствовать ее тепло и запах волос. Да и просто слышать голос Маши было очень приятно.
С такими мыслями Дима сидел за барной стойкой, облокотившись на нее обоими локтями, и изредка потягивая пиво из высокого стакана, в гранях которого играли всполохи разноцветных огней создаваемого зеркальным шаром беззаботного летающего снега.
‑ Эй, мальчик, не угостишь девушку коктейлем? ‑ раздался над его ухом смутно знакомый развязный из‑за алкоголя голос. Чащин обернулся и увидел, как рядом с ним и уже спящим именинником, уселась, закинув ногу на ногу, та самая прикольная девчонка с танцпола. Димка хмыкнул.
‑ И что ты хочешь?
‑ Я хочу... думаешь, я хочу "Пину Коладу"? ‑ вдруг спросил она.
‑ Вполне возможно.
"Тебе уже хватит, дура", ‑ подумал он. Кажется, длинноволосая леди уже накачалась алкоголем сегодня.
‑ Нет, зайка, я хочу "Хиросиму". Пусть "Пину Коладу" глотают гламурные девочки с большими губами и длинными ресницами.
Димка вновь ухмыльнулся ‑ девчонка его забавляла, и наклонился к ней поближе, чтобы что‑то сказать. В это время ее лицо хорошо осветила очередная вспышка света, и он вдруг понял, что красотка выглядит невероятно знакомо.
‑ Оля? ‑ спросил с недоумением парень. Девушка дернула обнаженным плечиком. В ее голубых глазах, кажущихся сейчас темными, появилась злость и удивление.
‑ Оттуда... Ааа, вот Nзапрещено цензуройN, я приняла идиота‑одногруппника за клевого парня. Невезуха. Не заказывай мне ничего, как тебя... Дмитрий. Я обозналась. Ты ведь не из тех, кто может позволить себе исполнить капризы такой, как я, ‑ Ольга рассмеялась и ткнула Димку пальцем в грудь. ‑ И как я так лопухнулась, а?
‑ Ужасно лопухнулась, ‑ спокойно отозвался Чащин. ‑ Ты сильно пьяна.
‑ Не пьяна, ‑ заспорила Князев громко. ‑ Ты не знаешь, сколько мне нужно, чтобы опьянеть, как следует. Хэй, бармен, ‑ закричала она так, что на нее обернулись многие, ‑ бармен, "Хиросиму"!
Тот кивнул и принялся смешивать коктейль.
‑ Не пей больше, ‑ сказал Дима. Ему стало жаль эту дурочку. Напилась и ведет себя, как дама с большой дороги.
‑ Пошел ты, ‑ мило улыбнулась ему Ольга.
‑ А в универе ты не такая.
Это почему‑то взбесило девушку. Алкоголь в ее крови вскипел.
‑ Неудачник. Да что ты знаешь, какая я? Нет, ты не обижайся, но таких, как ты, я всегда считала неудачниками. ‑ Она похлопала парня по напрягшимся плечам. ‑ Вот чего ты достиг, Чащин? О, Боже, у тебя даже фамилия глупая. А ничего. Ты занимаешься ерундой, играешь в КВНе, увлекаешься футболом, но никогда не станешь профи, учишься кое‑как, общаешься с такими же недоумками, как и ты. Ты не перспективный. Ты не красавчик. Ты не гений. Ты ‑ никто. Незаметная вещь. Без будущего. У тебя даже девушки нет. И тачки. А ты ведь знаешь, что девочки клюют на тачки?
