К. Маркс

ИЗ ПИСЬМА МАРКСА ЖЕНЕ ЖЕННИ МАРКС,
21 ИЮНЯ 1856 Г.

Моя любимая!

Снова пишу тебе, потому что нахожусь в одиночест-
ве и потому что мне тяжело мысленно постоянно бе-
седовать с тобой, в то время как ты ничего не знаешь
об этом, не слышишь и не можешь мне ответить. Как
ни плох твой портрет, он прекрасно служит мне, и те-
перь я понимаю, почему даже «мрачные мадонны»,
самые уродливые изображения богоматери, могли нахо-

дить себе ревностных почитателей, и даже более мно-
гочисленных почитателей, чем хорошие изображения.
Во всяком случае, ни одно из этих мрачных изобра-
жений мадонн так много не целовали, ни на одно не
смотрели с таким благоговейным умилением, ни одно-
му так не поклонялись, как этой твоей фотографии,
которая хотя и не мрачная, но хмурая и вовсе не
отображает твоего милого, очаровательного, «dolce» ',
словно созданного для поцелуев лица. Но я совершен-
ствую то, что плохо запечатлели солнечные лучи, и
нахожу, что глаза мои, как ни испорчены они светом
ночной лампы и табачным дымом, все же способны
рисовать образы не только во сне, но и наяву. Ты вся
передо мной как живая, я ношу тебя на руках, покрываю
тебя поцелуями с головы до ног, падаю перед тобой
на колени и вздыхаю: «Я вас люблю, madame!» ² И дейст-
вительно, я люблю тебя сильнее, чем любил когда-то
венецианский мавр^:|. Лживый и пустой мир состав-
ляет себе ложное и поверхностное представление о лю
дях. Кто из моих многочисленных клеветников и зло-
язычных врагов попрекнул меня когда-нибудь тем, что
я гожусь на роль первого любовника в каком-нибудь
второразрядном театре? А ведь это так. Найдись у этих
негодяев хоть капля юмора, они намалевали бы «отно-
шения производства и обмена» на одной стороне и
меня у твоих ног — на другой. Взгляните-ка на эту и на
ту картину, гласила бы их подпись. Но негодяи эти глу-
пы и останутся глупцами in seculum seculorum ⁴.

Временная разлука полезна, ибо постоянное обще-
ние порождает видимость однообразия, при котором
стираются различия между вещами. Даже башни кажут-
ся вблизи не такими уж высокими, между тем как ме-

' — «сладостного».
Гейне. Стихотворение из цикла «Опять на Родине».

³ Шекспир. Отелло.

⁴ — во веки веков.

лочи повседневной жизни, когда с ними близко сталки-
ваешься, непомерно вырастают. Так и со страстями.
Обыденные привычки, которые в результате близости
целиком захватывают человека и принимают форму
страсти, перестают существовать, лишь только исчеза-
ет из поля зрения их непосредственный объект. Глу-
бокие страсти, которые в результате близости своего
объекта принимают форму обыденных привычек, выра-
стают и вновь обретают присущую им силу под вол-
шебным воздействием разлуки. Так и моя любовь. Сто-
ит только пространству разделить нас, и я тут же убеж-
даюсь, что время послужило моей любви лишь для
того, для чего солнце и дождь служат растению —
для роста. Моя любовь к тебе, стоит тебе оказаться
вдали от меня, предстает такой, какова она на самом
деле — в виде великана; в ней сосредоточиваются вся
моя духовная энергия и вся сила моих чувств. Я вновь
ощущаю себя человеком в полном смысле слова, ибо
испытываю огромную страсть. Ведь та разносторон-
ность, которая навязывается нам современным образо-
ванием и воспитанием, и тот скептицизм, который за-
ставляет нас подвергать сомнению все субъективные
и объективные впечатления, только и существуют для
того, чтобы сделать всех нас мелочными, слабыми,
брюзжащими и нерешительными. Однако не любовь
к фейербаховскому «человеку», к молешоттовскому
«обмену веществ», к пролетариату, а любовь к люби-
мой, именно к тебе, делает человека снова человеком
в полном смысле этого слова.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29.
С. 432, 435

К. Маркс
ИЗ ПИСЬМА МАРКСА ПОЛЮ ЛАФАРГУ

...На мой взгляд, истинная любовь выражается в сдер-
жанности, скромности и даже в робости влюбленного
в отношении к своему кумиру, но отнюдь не в непринуж-
денном проявлении страсти и выказывании преждевре-
менной фамильярности.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3t.
С. 435

Ф. Энгельс
ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ

...Положение, в котором мужчина перестает быть
мужчиной, а женщина лишается своей женственности,
но которое не может придать ни мужчине настоящей
женственности, ни женщине настоящей мужественности,
положение, которое самым позорным образом унижает
оба пола и в каждом из них — человеческое достоин-
ство,— это положение и есть конечное следствие нашей
хваленой цивилизации, последний результат всех тех уси-
лий, которые были сделаны сотнями поколений для того,
чтобы улучшить условия своего существования и суще-
ствования своих потомков! Видя, как превращаются в на-
смешку результаты всех людских стараний и усилий, нам
остается только или отчаяться в самом человечестве
и его судьбах, или признать, что оно до сих пор искало
свое счастье на ложных путях. Мы должны признать,
что такое полное искажение отношений между полами
могло произойти только потому, что отношения эти с са-
мого начала были построены на ложной основе. Если гос-
подство женщины над мужчиной, неизбежно вызывае-

мое фабричной системой, недостойно человека, значит,
и первоначальное господство мужчины над женщиной
следует также признать недостойным человека. Если
женщина теперь основывает, как некогда делал это муж-
чина, свое господство на том, что именно она добывает
большую часть или даже всю совокупность общего иму-
щества семьи, значит, общность имущества была не под-
линная, не разумная, раз один из членов кичится тем, что
внес большую долю. Тот факт, что семья в современном
обществе разваливается, только доказывает, что связую-
щей нитью ее была не семейная любовь, а личная заин-
тересованность, сохранившаяся несмотря на кажущую-
ся общность имущества.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2.
С. 376—377

Η. Φ. Федоров
ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА

...Высшее, основное европейское искусство есть ис-
кусство одеваться, искусство половой борьбы, полово-
го подбора, которое и создало промышленное государ-
ство; тогда как искусство эллинское, парнасское или
олимпийское, искусство гимнастическое (нагое, безодеж-
ное) служило приготовлением к военному государству
и создало его, военное государство. Полным проявле-
нием, выражением, выставкою гимнастического искусст-
ва были олимпийские, пифийские и другие подобные
игры, приготовлявшие к внутренним и внешним войнам
и дававшие содержание пластике, поэзии и другим ис-
кусствам. Греки дорожили красотою тела, а европей-
цы дорожат красотою одежды; наши выставки заменили
греческие игры, но только ассамблеи и балы служат

поприщем для высшего проявления искусства оде-
ваться, причем одевание не ограничивается одними ли-
цами, одеваются даже вещи,— все облекается в благоле-
пие тления, непрочности, а потому только в форме ас-
самблеи выставка и получит смысл....Таким образом и
совершенствуется европейское искусство одевания, со-
ответствующее оперению в царстве животных, вызывае-
мому также половым подбором, то есть это торжество
женщины и поражение мужчины, смятение нравов или
прогресс — на светском языке и падение человека —
на языке религиозном. Ассамблея видит счастье в сбли-
жении полов, совершенно отделяя его от рождения, то
есть признает брак союзом не для деторождения, а для
наслаждения, и, боясь смерти, ассамблея старается уве-
рить себя, что смерти нет. Такое отделение сближения
полов от рождения, хотя и не уничтожает рождения со-
вершенно, приводит, однако, к вырождению и вымира-
нию. Ассамблеи — костюмами, своею женоподобною
наружностью, романическою литературою, эротическою
поэзиею, музыкою, танцами, знанием и всеми искусст-
вами, прилагаемыми к ассамблейному делу,— возбуж-
дают половые страсти, приводят к преждевременной
зрелости, к истощению. Ассамблеи есть общество эман-
сипированных женщин, то есть освобожденных от власти
родителей и забывших отцов (блудные дочери), подчи-
нивших себе мужчин (сынов), которые также забыли
отцов (блудные сыны).