Реформы 60-70-х годов XIX века в Карачае и Черкесии

В 1861 году в России было отменено крепостное право. Вслед за проведением реформы в Центральной России царское правительство вынуждено было провести такие реформы на окраинах империи. Интересы бурно развивающейся экономики России требовали приспособить экономику отсталых окраин к нуждам буржуазного развития России. Русская буржуазия искала новые источники сырья и рынки сбыта товаров. Проведение аграрных и административных реформ было подчинено этим планам.

Земельная реформа. Ввиду агитации переселения в Турцию, открытое наступление на феодальные права князей и дворян правительство сочло нежелательным. Оно хотело сохранить классовую солидарность с местной феодальной верхушкой и хотело завоевать симпатии горских крестьян, официально поддерживая их стремление к освобождению. К началу проведения отмены кре­постного права в Кубанской области «только в самом высокогор­ном округе - в верховьях Кубани, у подножия Эльбруса, у карача­евцев, - земля считалась собственностью обрабатывающих ее кре­стьян».

Чтобы снять напряженность сложившихся отношений между знатью и юридически свободными общинниками, при проведении реформы были приняты некоторые меры к ограничению крепост­ного права. «В видах ограничения холопов и рабов от произвола их владельцев я признал справедливым воспретить продажу, дар и отчуждение их всяким иным способом из пределов одной облас­ти в.другую», - писал главнокомандующий Кавказской армией в 1865 г. Но частичные уступки не могли удовлетворить ни кре­стьян, стремившихся к полному освобождению от феодальной за­висимости, ни феодалов, пытавшихся, наоборот, во что бы то ни стало сохранить своих крепостных.

Проводя земельную реформу, царизм преследовал также цель создать казенный земельный фонд из «свободных земель». Многоплановостью и противоречивостью задач, которые ставило перед собой царское правительство, во многом объясняется осторожность подхода к реформам и поэтапный и затяжной характер их осуществления.

В 1861 г. кн. Орбелиани разработал проект земельной реформы. Наиболее сложным был вопрос о том, какую систему землевладения принять за основу: общинную или частнособственническую. Орбелиани предлагал закрепить за дворянами определенные земли на правах частной собственности, но с условием, чтобы они не предъявляли никаких претензий на другие земли, а равным образом и земли лиц, которых они считали своими крепостными. Таким образом, князь предложил сочетать общинную форму землевладения с частной.

В 1861 г. гр. Евдокимовым был также составлен проект земельной реформы. Проект касался главным образом землеустройства ногайского и абазинского народов, управляемых царскими приставами.

Исключены были из проекта карачаевцы с мотивировкой, что земельный вопрос в Карачае требует более детального изучения.

По проекту Евдокимова все местное население Черкесии было разделено на три категории, из которых каждая наделялась зем­лей различно. К первой категории были причислены представи­тели наиболее крупных владельческих фамилий, которые были фактически феодальными собственниками земель. Лица этой категории наделялись огромными земельными наделами в инди­видуальное, вечное и потомственное владение.

Ко второй категории относились все остальные дворяне и княжеские фамилии, не игравшие особенно большой роли. Ли­цам этой категории земли давались в нераздельную фамильную собственность в размере 100 – 300 десятин на семью (от 100 до 200 десятин на старшего члена семьи и, кроме того, по 30 деся­тин на каждую душу мужского пола).

К третьей, самой многочисленной категории было отнесено крестьянство горских народов. Так как проект земельной рефор­мы разрабатывался до освобождения крепостных горских наро­дов от феодальной зависимости, то он касался лишь юридически свободных крестьян, которых име­новали в документах «простые люди, составляющие свободный класс народа и живущие на землях владельцев».

Земельная реформа должна была освободить этих лиц от по­земельной зависимости владельцам и переселить их на аульные земли. Однако здесь же была сделана оговорка, что, если лица этой категорий водворятся на земле феодала, то землю они должны получать на арендном праве, т. е. фактически останутся в поземельной зависимости.

По проекту 1861 г. лица третьей категории должны были получать на основе общинного права по 7 десятин на мужскую душу.

Проект 1862 г. В 1862 г. Евдокимовым было разработано «Положение о заселе­нии предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России», которое предусматривало не столько обеспечение землей местного населения, сколько экспро­приацию земли у этого населения в пользу казачества и царской администрации.

Этот грабительский проект сокращал норму душевого надела горского населения до 4—5 десятин, в то время, как казакам предполагалось отводить по 20 десятин на мужскую душу. Прав­да, этот проект так и остался на бумаге. Бурные события послед­них лет войны, массовое выселение горского населения застави­ли кавказскую администрацию пересмотреть и вопросы земле­владения.

Была увеличена норма надела, пересмотрены предполагавшие­ся места поселения горского населения. Но главная идея проекта – изъятие горских земель и раздача их царской военщине – проводилась и в дальнейшем.

С 1862 г. началась работа межевых комиссий. Медленно и тяжело для населения велась эта работа. В течение всего года отмежевано было только 11 участков самым крупным феодалам Черкесии, в следующем 1863 г. еще 16 участ­ков. Ни одному аулу в эти годы не было отмежевано ни одной десятины земли.

Особенно сложным был поземельный вопрос в Карачае. Кро­ме неизученности поземельных отношений в самом Карачае, сложность представляли земельные споры карачаевцев с кабар­динскими феодалами из-за пограничных пастбищ. Для рассмот­рения этих споров в 1864 г. была составлена особая комиссия с присутствием представителей Кабарды и Карачая. Однако ко­миссия эта разграничила земли так, что лишила карачаевцев земель, которыми они пользовались в течение многих лет, и. этим буквально поставила под угрозу их скотоводство. Разграничение Кубанской и Терской областей в 1861 г. окончательно лишило карачаевцев Эшкаконских пастбищ.

Кавказская администрация по-прежнему не вникала как сле­дует в поземельные отношения в Карачае, не искала путей для наделения народа землей, ограничившись чисто формальным актом «дарования» им их же земель. В 1862 г. граф Евдокимов, «даровал» карачаевцам в потомственное владение 267 629 дес. земли, расположенных между течением р. Мары, Водораздель­ным хребтом бассейна Кубани и Малки, Главным Кавказским хребтом и течением р. Теберды.

Когда дело дошло до фактического отмежевания земель, то межевые комиссии то ли по небрежности, то ли по злому умыс­лу, провели границу не по тем рекам, по каким следовало, и этим урезали карачаевские земли не на одну тысячу десятин, отобрав незаконно в казну строевые леса по Гоначхиру и другим рекам.

Только в июле 1865 г. главнокомандующий войска­ми приказал приступить к выполнению земельных преобразо­ваний.

Однако и в этом году карачаевцы не вошли в число горцев,
которых касалась реформа. В примечании это объяснялось тем, что «для окончательного разрешения поземельного вопроса в территории, занимаемой карачаевским обществом, еще не собраны необходимые данные.

Условия наделения горцев землей в 1865 г. несколько отлича­лись от первоначальных, положенных в основу проекта 1861 г. Прежде всего, за эти годы значительно уменьшилось количество горского населения Закубанья в связи с окончанием войны и пе­реселением в Турцию. Поэтому, несмотря на разбазаривание горского земельного фонда, все же появилась возможность несколько увеличить раз­мер душевого надела. К тому же изменилась политическая об­становка на Кавказе. Война была окончена, царизм уже меньше заигрывал с гор­ской знатью, поэтому надел землей лиц первой категории был значительно уменьшен.

Ясной стала неизбежность отмены крепостного права, поэтому при решении земельного вопроса приходилось учитывать и кре­постных, которых отнесли к третьей категории.

Для жителей Эльбрусского округа не было выработано никаких норм, так как земельные отношения в нем оставались без изменений. Но, чтобы как-то компенсировать карачаевцам за потерю Эшкаконских и прилегающих к ним пастбищ, решено было выделить им «до решении поземельного вопроса» из казенных земель 40 тыс. десятин, лежащих между Кубанью и Кумой».

Решение о прирезке карачаевцам дополнительного надела земли долгое время оставалось на бумаге. Мотивируя задержку недостатком топографических и межевых средств и неравномер­ным распределением земли «между отдельными семействами», кавказская администрация затянула решение этого вопроса до конца 60-х годов.

Но зато когда решался вопрос об обложении горцев государственными податями, карачаевцы были обложены по высшей норме — 4 руб. 50 коп. с дыма именно за то, что им были даны дополнительные земли. Черкесы, ногайцы и большинство абазин платили по 3 руб. с дыма.

Только в самом конце 60-х годов, когда встал вопрос о наделении землей освобожденных крестьян и быв­ших рабов, кавказская администрация позаботилась о реальной прирезке земель карачаевцам.

Между Кубанью и Кумой не оказалось нужного количества земель. Тогда, решено было заменить часть надела землями по долине р. Теберды. 14 тыс. десятин было дано по Теберде и 26 тыс. десятин — между Кубанью и Кумой. На этих землях были основаны новые аулы: Теберда (1868г.), Мара (1875г.), Сенты (1870г.), Каменномостский (1870г.) и Джегутинский (1883 г.).

Дня проведения крестьянской реформы были созданы мировые посредниче­ские суды, деятельность которых регулировалась специальной ин­струкцией. В их основную обязанность входило «определение размера годовой заработной платы для крестьян, обязать уплатить выкупную плату владельцу личным трудом». Для разбора споров между крестьянами и владельцами назначались специальные по­средники, по 2 человека с обеих сторон, которые получали за свою работу по 20 рублей в год.

Дня изучения вопроса об освобождении крестьян на Север­ном Кавказе в конце 1866 г. был создан специальный «Комитет по освобождению зависимых сословий в горских племенах Кавка­за», председателем которого был назначен генерал-адъютант Карцев. Основная роль в деятельности Комитета отводилась сбору сведений «О родах и степенях зависимости» и разработке основ­ных положений по освобождению крестьян, причем работа прово­дилась так, чтобы не ущемить интересы владельцев. Дукмасов пи­сал, что в области приступили к вопросу «о средствах и порядке прекращения обязательных отношений зависимых сословий к их владельцам, с возможным меньшим ущербом для господ и без крайнего отягощения крестьян».

Сбором сведений по округам занимались чиновники и офи­церы Кавказской армии.

На 1 мая 1868 г.г. было намечено освобождение крестьян из личной зависимости. До этого срока было разрешено освобождение по добровольным сделкам между крестьянами и феодалами. При этом должны были присутствовать два посредника со стороны феодала и со стороны крестьянина. Посредникам платили из общественных сумм 12 рублей в год.

Срок обязательного освобождения с 1 мая был перенесен на 1 ноября 1868 г., т.к. не была проведена подготовительная работа по проведению землеустроительства крестьян и владельцев. и владельцам было выгодно освободить крестьян после завершения с/х работ.

Освобождение производилось за выкуп, от которого освобождались дети до 7 лет и старики 50-55 лет. С 7 лет платили 20 руб., затем за каждый год прибавляли по 5 руб., с 13 лет – уже по 10 руб. мужчины с 20 до 40 лет – 150 руб., замужние женщины – 100 руб., незамужние – 150 руб., патриархальные рабы платили по 200 руб. После 41 года сумма уменьшалась на 10 руб. в год. Кроме этого, освобождаемые должны были отдать 50% имущества. Уплатить выкуп можно было деньгами, скотом, хлебом или отработать 6 лет, что приравнивалось к сумме выкупа.

При заключении выкупных сделок присутствовали мировые посредники; они же наблюдали за своевременным внесением выкупных платежей и т.д. Им оказывали помощь депутаты от населения, получавшие вознаграждение до 200 руб.

Уплатить выкуп деньгами могла не каждая семья, так как сумма выкупа за семью доходила до 500-600 руб, в то время как овца стоила 3 руб, корова – 10 руб., лошадь – 20-30 руб.

При исключительно тяжелых условиях выкупа временнообя­занные крестьяне не освобождались от несения различного рода повинностей в пользу владельцам. В течение шести дней, за ис­ключением одного свободного, крестьянин ухаживал за скотом, убирал, обрабатывал землю хозяина. Даже получив от крестьянина выкуп, владельцы не хотели отдавать самый маленький клочок земли, т. е. карачаевские крестьяне, выплатив за себя выкуп, все равно не получали фактического освобождения, так как оставались в поземельной зависимости от владельца. Суть реформы остроум­но прокомментировал Г.Ф.Чурсин, сказав: «Карачаевские феодалы взглянули на освобождение крестьян с самой широкой точки зре­ния и отпустили бывших холопов на все четыре стороны, освобо­див их от рабства и от земли, на которой они сидели». Таким образом, освобождаемые крестьяне совершенно ли­шались земельных наделов и не имели возможность выплатить за себя выкуп. Такой подход к решению земельного вопроса не соот­ветствовал положениям Кавказского Комитета, согласно которым освобождаемые крестьяне должны были наделяться земельными наделами так же, как и свободные крестьяне, по общинному праву.

Во-вторых, этот подход не отменил крепостнический характер дальнейших мероприятий.

Тяжелые условия выкупа грозили полным разорением хозяй­ству освобождаемых крестьян. «На некоторое время крестьяне ос­танутся в условиях гораздо более тяжелых, чем в каких они нахо­дились до настоящего времени», - писал о сложившейся ситуа­ции начальник Кубанской области. Но даже такие условия выкупа не удовлетворяли горских феодалов, стремившихся совершенно избежать приближающейся реформы. «Освобождение крестьян есть мера, противная желанию владельцев», - отмечал Н.Г.Петрусевич.

Неудивительно, что крестьяне враждебно восприняли такие условия освобождения. В отличие от Центральной России, где крестьяне формально получили личную свободу без выкупа, крепостные и рабы на Северном Кавказе, в том числе и в Кубанской области, обязаны были за свое освобождение заплатить значитель­ный выкуп. Выкуп за личную свободу составлял сумму в размере 150-200 рублей, причем, если в установленный срок (6 лет) крестьянин не мог их выплатить или отработать, выкупные платежи приравнивались к казенным недоимкам.

Таким образом, установив сроки выполнения выкупных сде­лок, «Правила» превращали крестьян во временнообязанных, ко­торые в течение указанного срока юридически находились на бес­правном положении, так как они обязаны были отбывать в пользу владельца «все работы, какие выполняли они во время состояния в зависимости».

Тяжелые условия выкупных сделок поставили крестьян в бо­лее затруднительное положение, чем до реформы. Крестьяне ли­шились значительной части скота, домашней утвари, сельскохо­зяйственного инвентаря, а при неуплате выкупных платежей теря­ли и оставшуюся часть делимого имущества.

В целом, отмена крепостного права, проведенная в горских округах на семь лет позже, чем в Центральной России, не сумела полностью ликвидировать крепостную зависимость крестьян-горцев от их бывших владельцев. Крупнейшие земельные владе­ния продолжали оставаться в собственности князей и дворян. Кре­стьяне же наделялись небольшими участками земли, чтобы обес­печить возможность выплат государствен­ных податей и повинностей. Большую часть земли горские крестьяне в собственность не получили. «Вышедший на волю нищим и ограбленным, горец по­падал в руки тех феодалов и ростовщиков, которые за огромные деньги сдавали в аренду незначительные клочки земли горской бедноте».

Таким образом, анализ результатов отмены крепостного пра­ва показывает нерешенность аграрного во­проса и после реформы. Ка­бальные методы эксплуатации бывших крепостных крестьян и рабов привели к обострению социальных противоречий в обществе и его дроблению на новые классы. Но даже такая частичная отмена крепостного права была прогрессивным явлением. В горских ок­ругах она покончила с рабством, а также частично освободила крестьян от крепостной зависимости. Положительная роль и зна­чение крестьянских реформ заключалась в том, что они подорвали основы патриархально-феодальных отношений, разорвали замкну­тость натурального крепостнического хозяйства. Несмотря на то, что элементы патриархальных отношений продолжали сохранять­ся и в пореформенный период, крестьянская реформа способствовала втягиванию местного населения в систему всероссийского рынка, проникно­вению в горские аулы более прогрессивных отношений.

Административная реформа. Административные преобразования проводились правитель­ством для более действенного управления коренным населением Северного Кавказа. По мере внедрения в жизнь горских народов русской административной системы общинное управление постепен­но заменялось государственно-административным.

Первым шагом к созданию местной администрации у подчи­нившихся России горских народов было введение системы при­ставств. Приставские управления вводились у народов, перешед­ших к России, «для присмотра за поведением» местного населения и исполнением им «распоряжений правительства».

Приставами назначались царские офицеры, иногда горцы, но другой национальности, н-р, у карачаевцев – осетин Тургиев. Деление на приставства было непрочным, т.к. их число постоянно менялось.

Система приставств, несмотря на свою недостаточность, сыграла определенную положительную роль в организации управления горскими народами. Именно в период их существования стали исследоваться адаты - нормы обычного права народов Северного Кавказа. «Была подготовлена почва для дальнейшего усовершенствования управления регионом: искоренялись старые ро­довые институты, вводилась административная определенность, происходила постепенная трансформация правосознания горцев, приспособление горских обществ к общеимперскому управлению и праву».

3 мая 1860 г. были созданы Ставропольская губерния, Кубанская и Терская области. В Став­ропольскую губернию, кроме русского и украинского населения, вошли степные кочевые народы: ногайцы, туркмены, калмыки. В Кубанскую область вошли карача­евцы, черкесы, западные адыги, ногайцы и абазины. В Терскую область вошли кабардинцы, балкарцы, осетины, чеченцы и ингу­ши.

Осенью 1864 г. все приставства Кубанской области были упразднены и заменены окружными правлениями. Всего в области было создано три округа: Верхнее-Кубанский (с 3 участками – карачаевским, абазинским и армянским), Бжедуховский и Абадзехский.

С 1865 г. горские народы Кубанской области были распределены по военно-народным округам в соответствии с «Положением об управлении горцами Кубанской области», утвержденным 20 января 1866 г.Главнокомандующим Кавказской армией. Было сформировано 5 округов:

1. Эльбрусский, в который вошли все карачаевские и абазинские аулы по р. Куме и ее притокам;

2. Зеленчукский – населенный черкесами, абазинами, ногайцами по рекам Б. и М. Зеленчуки;

3. Урупский – населенный черкесами, ногайцами и армянами;

4. Лабинский – объединил аулы западных адыгов по рекам Лаба и Белая;

5. Псекупский – аулы западных черкесов по среднему течению Кубани и нижнему течению Псекупса.

Во главе всех округов стояли окружные начальники, назначаемые из русских офицеров. Просуществовали они до 1 января 1871 г., затем были ликвидированы, и в Кубанской области было введено гражданское управление. Горское население вошло в состав общего населения уездов.

Карачаевцы и абазины бывшего Эльбрусского округа, черкесы, абазины и ногайцы Зеленчукского и Урупского вошли в Баталпашинский уезд, западные черкесы Лабинского округа в Майкопский уезд, Псекупского – в Екатеринодарский. В эти же уезды вошли казачьи станицы, расположенные по соседству с аулами. Кроме того, в Кубанской области было образовано 2 уезда исключительно с казачьим населением – Ейский и Темрюкский.

Одновременно с административной реформой горское население с 1 января 1866 г. было обложено повинностями трех видов – государственными, общественными и натуральными. Государственные состояли из подымной подати и независимо от численности семьи и количества скота платили от 3 до 4, 5 руб., кроме того, 5 руб. на содержание горской милиции. С 1887г. введен воинский налог в размере 1, 33руб.

Общественные – шли на содержание школ, правлений, фельдшерских пунктов; натуральные – постройка и ремонт дорог, мостов, общественных зданий. Раскладкой повинностей ведал сельский сход.

В 1869-70г.г. было введено «Положение об аульных обществах в горском населении Кубанской и Терской областей и их общественном управлении», которое определяло порядок образования сельских обществ, состав, круг деятельности, права и обязанности чиновников сельского управления.

Власть вручалась старшинам и их помощникам, которые выбирались на сельском сходе. Сельское управление никакой самостоятельностью не пользовалось и находилось в зависимости от правительственных властей. Должностные лица могли быть смещены в любой момент. Начальникам округов было дано право подвергать сельских должностных лиц различным мерам воздействия.

Ограниченное самоуправление, которое было дано горцам в 60-70-х годах XIX века, было фактически све­дено на нет контрреформами 1880-х годов. Военно-народные ок­руга были упразднены, уезды заменены отделами, в которых вся власть принадлежала казачьей администрации.

Судебная реформа. С введением гражданского управления были введены и новые судебные учреждения. В основу нового судебного производства был положен судебный устав 1864 г. Сословный, княжеский и духовный суд заменялись бессословным гласным судом.

Однако на деле судебная реформа в горских округах была урезанной и отягощенной военно-административным вмешательством.

По положению 1866 г. для разбирательства споров и тяжб учреждались окружные словесные суды, состоявшие из 6 человек – председателя суда (окружной начальник), трех депутатов – представителей от сословий и двух кадиев. Для руководства работой судов 18 декабря 1870г. были учреждены правила для горских словесных судов, но и это были временные правила, которые вводились впредь до полного введения судебных уставов 20 ноября 1864г.

В ведомстве Баталпашинского Горского Словесного Суда находилось 34 аула Баталпашинского отдела. Горское население отдела отличалось разнородностью и большим количеством язы­ков. По количест­венному составу горское население Баталпашинского отдела было весьма значительным. Численность населения отдела составляла 71562 горца различных народностей.

Баталпашинский Горский Словесный Суд был более загру­женным делами, чем другие Суды Кубанской области. Из-за от­сутствия опытного руководства дела в этом суде шли очень мед­ленно.

Председателем Баталпашинского Горского Суда был назна­чен младший помощник атамана Баталпашинского отдела титу­лярный советник Иосиф Константинович Литевский. Также име­лись судьи - депутаты Мусса Ахлов и Идрис Батчаев, кандидаты к этим депутатам Якуб Карданов и Таугери Урусов и два кадия: от карачаевского народа хаджи Джагафар Хачиров, а от зеленчукских горцев - хаджи Исса Ионов⁶⁹.

Второй судебной инстанции для горского населения в Кубан­ской области не было. Жалобы на решения горских судов рассматривались и разбирались только начальником облас­ти, что можно считать подтверждением зависимости суда от адми­нистрации, несовместимой с содержанием судебных уставов 1864 года.

Как уже говорилось, Горский Словесный Суд состоял из председателя, назначаемого администрацией, депутатов (судей) и одного кадия. Члены горских судов избирались на три года двустепенными выборами: каждое сельское общество выбирало дове­ренных, а они после принесения клятвы закрытым голосованием избирали депутатов и кадия. Окончательное утверждение чле­нов суда производилось начальником Кубанской области.

Горский Словесный Суд разбирал дела гражданские и часть дел уголовных: о краже с оружием и без оружия, если цена похи­щенного не превышала 300 рублей и если кража совершена в пер­вый раз, дела о похищении, растлении и изнасиловании женщин и т. д. Если же цена ущерба превышала 300 рублей или преступле­ние совершалось повторно, дело считалось неподсудным горскому суду и рассматривалось общими судебными учреждениями.

В своем большинстве горские суды сочетали в себе элементы российского судопроизводства с местным феодальным правом. Широко были распространены в суде такие пережитки родового быта, как соприсяжничество, очистительные присяги, материаль­ная ответственность родственников за нанесенный ущерб и про­чее. Основания для вынесения решений по-прежнему остава­лись неясными и двойственными.

Многие гражданские и уголовные дела решались по нормам обычного права горцев (кражи, умыкание женщин, увечья). Шари­ат рассматривал дела о разводе, калыме, законности рождения и правах наследования⁷². Бракоразводные процессы совершались вне суда, лично кадием. Кроме того, наказания, которые мог нала­гать Горский Словесный Суд, сводились или к уплате вознаграж­дения (по гражданским делам), или к штрафу (по уголовным). Сумма штрафов обычно не превышала 100 рублей.

Судебная была одной из наиболее последовательных и ради­кальных реформ 1860-70-х годов в России, но и она осталась незавершенной. На Северном Кавказе судо­производство продолжало усложняться переплетением российско­го законодательства с нормами обычного права и шариата. В этом регионе преобразования судебной системы были менее решитель­ными, чем в центральных районах Российской империи.

Таким образом, в горских округах судебная реформа растянулась на несколько лет и фактически не была проведена в жизнь.