Загадочность, правдивость, метафизика

Критика и спасение мифа

Эстетика не должна осознавать произведения искусства как гер­меневтические объекты; на современном уровне развития следовало бы осознать их непостижимость. То, что без малейшего сопротивле­ния формулируется в виде абсурдных лозунгов, принимающих фор­му расхожих клише, следовало бы исследовать с помощью теории, которая задумалась бы над проблемой истинности произведения. Это неотделимо от одухотворения произведений искусства как их контра­пункта; он, по выражению Гегеля, составляет эфир произведений, сам дух в его всеприсутствии, а не содержит в себе никакого намерения загадать загадку. Ведь как отрицание природопокоряющего начала дух произведений искусства не выступает как дух. Он вспыхивает в на­правленных против него законах, в веществе. Ни в коем случае не в самых современных из наполненных духом произведениях искусст­ва. Свое спасение искусство обретает в акте, в ходе которого дух в искусстве отрицает самого себя. Искусство сохраняет верность свя­щенному трепету не благодаря тому, что оглядывается назад. Оно ско­рее является его наследником. Дух произведений искусства продуци­рует этот трепет посредством его проявления в материально-конкрет­ных вещах. Тем самым искусство участвует в процессе реального исторического развития, согласно закону Просвещения, который гла­сит: то, что когда-то казалось реальностью, под воздействием само­сознания гения переходит в сферу воображения и надолго обосновы­вается в ней, при этом отчетливо осознавая собственную нереаль­ность. Исторический путь искусства, содержанием которого явилось его одухотворение, привел как к критике мифа, так и к его спасению; то, о чем вспоминает воображение, укрепляется с его помощью в сво­их возможностях. Такое двойственное развитие духа в искусстве пра­история, отраженная в понятии искусства, описывает скорее как яв­ление эмпирическое. Неудержимое движение духа в направлении того, что от него отнимают, говорит о наличии в искусстве того, что было утрачено еще в глубокой древности.