Натуралистическая этика. Тема 2. (для обсуждения)

2. Научная картина мира, научный взгляд на человека и общества. Натуралистическая этика.

Научный метод: наблюдения, опыт, открытия, обобщение в научных теориях. Отличия псевдонаучных и догматических построений от научных. Примеры. Краткий обзор естественнонаучной картины мира. Понятие о прогрессе. Изменение этики по мере развития человека, общества, науки и технологий. Краткий исторический экскурс. Мифы о происхождении вселенной. Как естественные науки, в ходе общественной практики, исследуют этику и участвуют в ее формировании.

Давайте оглядимся вокруг и посмотрим, что нас окружает. В основном это – результаты применения современных технологий. Улицы, дома, сети, электричество, водопровод, компьютеры, транспорт, медицина… Все это создано путем использования знаний в естественных и точных науках, благодаря научно-прикладным и инженерным методам.

Наши знания постоянно расширяются, уточняются, и применяются для реального улучшения условий жизни людей. Окружающая нас искусственная среда является зримым подтверждением практической полезности этих знаний. Каркас (набор общих закономерностей и принципов) этих знаний о природе называется научной картиной мира. Научная картина мира получается в результате наблюдения природы, практики ее преобразования и обобщения полученных таким образом данных, т.е. это – результат общественной практики, прошедшей проверку опытом. Знания о человеке являются составной частью научной картины мира, поскольку (см. тему 1) человек является частью природы. Строение человека, его анатомия, физиология, биохимия, психика, формы его индивидуального и общественного поведения являются таким же предметом науки, как и любые другие природные явления.

Научная картина мира – это не что-то застывшее. Мы никогда не будем иметь точного и всеобъемлющего представления о свойствах мироздания, но у нас всегда будет научно-технический прогресс, т.е. такое положение дел, при котором завтра мы будем уметь делать больше, чем сегодня, а послезавтра – больше, чем завтра. И мы можем уверенно говорить о том, что какую бы сложную техническую задачу мы себе не вообразили, настанет день, когда наша наука сможет эту задачу решить. Конечно, технология решения будет отличаться от того, которое исходно присутствовало в нашем воображении (роботы оказались непохожи на Голема из пражской сказки, освоение воздушного пространства не произошло с помощью крыльев Икара, а полет к другим планетам не был реализован с помощью пушки, стреляющей жилым модулем). Но решение будет найдено, так или иначе, раньше или позже, и цель, поставленная нашей фантазией, будет достигнута.

С чего начинается наука? Если мы поднимем первый попавшийся реальный камень и начнем всесторонне рассматривать его физические свойства, нам не хватит жизни даже чтобы просто их перечислить. Здесь и вес, и цвет, и твердость, и сложная геометрическая форма, и внутренняя кристаллическая структура, и фактура поверхности, и теплоемкость с теплопроводностью, и температура плавления, и электромагнитные свойства, и так далее, вплоть до небольшой естественной радиоактивности. Чтобы изучать - надо упростить. Упростить – значит договориться, какие именно свойства реального объекта представляют интерес, а какими можно пока пренебречь.

Нашему далекому предку – архантропу (см. тему 1) нужно было от камня одно: чтобы он обладал достаточно удобной формой и подходящим весом, чтобы можно было запустить этот объект в голову другому живому существу (врагу или добыче). Но очень скоро его заинтересовало строение камней. Он научился использовать свойства некоторых камней при ударе расслаиваться, образуя острые пластины. Эти пластины он приделывал к жерди, и получал копье, которым мог охотиться на крупных животных. Заметив способность жерди распрямляться после сгибания, наш предок открыл упругость. Его пока не интересовала тонкая структура растительных тканей, обеспечивающих это свойство, для него было важно лишь свойство согнутой жерди с силой выбрасывать прикрепленный к ней предмет в определенном направлении (желательно – в сторону противника).

Чуть позже, делая эксперименты с жердями, бревнами, ремнями, камнями и прочими доступными предметами, человек изобрел множество механических конструкций, использующих те или иные наборы свойств предметов. Он узнал принципы колеса и рычага, противовеса и клина, весла и паруса. На этом этапе настоятельно потребовалась унификация описаний накопленного интеллектуального богатства – и была изобретена геометрия вместе с механикой. Если раньше люди интуитивно упрощали свойства реальных объектов, рисуя схемы устройств как угодно, лишь бы был понятен принцип действия, то теперь, трудами Пифагора, Фалеса, Архимеда, и многих других античных ученых, появилась каноническая классификация форм предметов, принципы их изображения и методы расчета свойств механических узлов. Так возникло математическое моделирование идеальных физических объектов, представленных геометрическими фигурами с параметрами, обозначающими какое-то их свойство (например, вес).

Естественным образом была построена модель абстрактного пустого пространства (точнее, плоскости), и возникла первая точная наука: аксиоматическая геометрия Евклида.
В абстрактном пространстве можно было создавать абстрактные теории движения идеальных физических тел (представленных точками, отрезками, ломаными, многоугольниками, кривыми, кругами и эллипсами), а затем проверять теоретический результат на практике, воспроизводя геометрический чертеж в реальной машине.

Аналогии между геометрическими абстракциями и физическими объектами приводили к головокружительным гипотезам. Например, если идеальные геометрические тела образованы множеством точек, то быть может, физические объекты построены из мириадов мелких неделимых «физических точек» - атомов? Тогда все множество природных тел (твердых, жидких, газообразных) суть не более, чем разные сочетания атомов. Если тепло имеет свойство переходить от одних тел к другим, то, возможно, есть атомы тепла, из-за которых тело становится горячим? Если евклидово пространство есть множество точек, то, может быть, и физическая пустота состоит из точек – «атомов пустоты», образующих особую среду - мировой эфир?

Некоторые из этих гипотез были гениальными догадками, намного опередившими свое время, некоторые - напротив, оказались красивыми ошибками, надолго застрявшими в физической науке, а судьба третьих гипотез не решена до сих пор…

Особым образом складывалась история химии. Первобытные люди, в силу присущей им (как и нам) любознательности, смотрели, что происходит с разными предметами, если положить их в костер и сильно нагреть. Так люди научились обжигать глину и делать керамику, затем – получать стекло, выплавлять медь и другие металлы. К античной эпохе, уже были известны способы изготовления сплавов (в первую очередь - бронзы) и приемы получения и обработки железа, в т.ч. получение стали. Многие свойства неорганических кислот и щелочей, масел, красителей и растительных лекарств были опытным путем открыты уже в античности. Но только в XIX в. химические превращения веществ удалось связать со свойствами атомов, а строение атомов узнали лишь в XX веке.

Очень интересна была история астрономии. В первобытные времена мир для небольшого племени ограничивался местностью, в которой оно обитали, ее ландшафтами, ее природой и наблюдаемым небосводом. Самыми загадочными движущимися объектами для человека были Солнце, Луна, планеты и звезды, видимые на небе. Мифы о происхождении вселенной непременно связывались с небесными телами, движение которых очевидным образом было связано со сменой дня и ночи, временами года, циклами в природе. Люди рассуждали так: если огонь на Земле разжигаем мы, то огни-светила на небе, видимо, разжигают какие-то могущественные существа – духи или боги. Может быть, они и создали все, что мы видим вокруг? Так возникли религиозные культы, связанные с небесными телами. Мы до сих пор называем планеты солнечной системы именами древнеримских богов, а мифы о них дали начало художественной литературе.

Как мы видим, наблюдение небесных тел было во многом связано с древними религиями.
Но, когда люди начали путешествовать на дальние расстояния, чтобы ориентироваться в незнакомых местах, им пришлось изучить движение Солнца, Луны и звезд уже для практических целей. Наблюдая небо, древние астрономы пришли к идее о сферичности Земли. В представлениях того времени Земля была центром Вселенной, а вокруг нее обращались Солнце, Луна, и 5 планет - Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн (более удаленные планеты еще не были известны). Дальше лежала вращающаяся сфера со звездами. Земля вращалась вокруг своей оси, наклоненной по отношению к оси вращения планет и небесной сферы. Эта модель хорошо объясняла смену дня и ночи, смену фаз Луны и смену времен года, описывая видимое движение Солнца, Луны и звезд на небосводе. 5 тысяч лет назад капитаны кораблей уже, вероятно, умели ориентироваться по этим светилам. Затем астрономы обнаружили некую странность: планеты в своем перемещении по небосводу иногда поворачивали вспять. Античные ученые догадались рассмотреть модель, в которой Земля и планеты вращаются вокруг Солнца, и только Луна - вокруг Земли. Тогда картина стала понятной. То, что Земля - не центр мироздания, а просто одна из планет, перевернуло представления о Вселенной. Много позже оказалось, что и Солнце – не центр Вселенной, а одна из миллиардов звезд, отстоящих друг от друга на десятки миллиардов километров, и объединенных в огромные скопления - галактики.

Знания о том, что наша планета и наша звездная система не являются единственными мирами во Вселенной, что есть и другие миры, дало колоссальный толчок человеческой фантазии. Раз есть другие миры – значит, их можно исследовать и, возможно, встретить там существ, чем-то похожих на нас. Первые произведения космической фантастики написаны еще в античные времена, хотя достигнуть других планет люди сумели только в XX веке. Так смелая, фантастическая мечта дает направление развитию науки и техники.

С древнейших времен люди, начали задаваться вопросом: а как устроено вообще все? С чего все началось, как все происходит, и какие силы всем этим управляют? Для этого надо было построить модель не какой-то одной системы тел, а всего мироздания. На первый взгляд задачка кажется жутковатой: шутка ли – моделировать не какую-нибудь машину из блоков и грузов, а целую вселенную. Но с точки зрения математики, нет принципиальной разницы между одной машиной и всем мирозданием. Был бы объект, а формула найдется.

Чтобы привести к единообразному виду все разнообразие теорий, естествознание XIX в. выработало устойчивую классификацию, куда вошли понятия о вещественных телах, состоящих из атомов и о действующих между ними силах. По мере совершенствования математического аппарата, появилась модель силового поля, создаваемого телами в окружающем пространстве. Возникло представление об энергии (универсальной мере действия, которой могут обладать тела в силу своего движения или внутреннего строения), и о средах, в которых энергия может передаваться от одних тел к другим посредством структурированных движущихся возмущений - волн.

Позже ученые занялись математическим описанием электрических и магнитных сил, свойств тепла, механикой и динамикой жидких и газообразных тел, а затем волновыми процессами - в частности, распространением звука и света. Модель мироздания стала уже напоминать современную. Так была завершена классическая физика XIX века. Она включала: бесконечное трехмерное евклидово пространство, в котором действовали гравитационные и электромагнитные силы, определяющие движение тел. Пространство было заполнено эфиром – своеобразным газом с очень мелкими атомами, способными проникать сквозь любые тела. Эфир считался проводником электрических и магнитных полей и средой распространения электромагнитных волн, в т.ч. радиоволн и света. Теплота представлялась также в виде особого вещества – флогистона. Существование флогистона было опровергнуто (теплота оказалась мерой кинетической энергии частиц), но ряд методов расчета теплопередачи, созданных на базе теории флогистона, оказались верными. Существование газообразного эфира тоже было опровергнуто, но пространство оказалось не пустотой, а средой с интересными и практически важными свойствами.

Открытия XX в. изменили классическое естествознание. Создание модели атома, как системы из ядра и электронов, открытие квантовых эффектов (скачкообразное изменение энергии частиц) связало физику с химией и породило новую науку – квантовую механику. Открытие независимости скорости света от скорости наблюдателя привело к созданию теории относительности, связавшей пространство, время и гравитацию. Исследования ядер атомов привело к ядерной физике, на базе которой была создана теория строения звезд и атомная энергетика. К гравитационным и электромагнитным взаимодействиям (известным еще в XIX в.) добавились еще две: сильное и слабое ядерные взаимодействия. Выяснилось, что масса и энергия могут переходить друг в друга, а элементарные единицы материи обладают свойствами и частиц, и волн. К началу XXI в. общая теория строения и происхождения Вселенной приобрела новый и довольно необычный вид.

Представим себе Вселенную, как пленку мыльного пузыря (только поверхность пузыря плоская, двумерная, а наша Вселенная – объемная, трехмерная). Мы надуваем пузырь, в его тонкой пленке возникают завихрения, которые расходятся по мере увеличения размеров поверхности пузыря. Похожий процесс, только в трех, а не в двух измерениях, называют расширением Вселенной. Это расширение происходит равномерно во всех точках. У трехмерного пространства Вселенной, как и у двумерной поверхности, пузыря нет ни центра, ни краев. Из какой бы точки мы ни наблюдали космос, мы увидим, что все галактики удаляются от нас тем быстрее, чем дальше они от нас находятся. Согласно теории «Большого взрыва», наша Вселенная развивается из объекта, который примерно 13 миллиардов лет назад «взорвался» - пространство стало раздуваться.

В разных областях первоначально однородная материя случайным образом уплотнялась (примерно так, как образуются комочки в каше). Возникали сверхмассивные скопления – будущие галактики. В их центре плотность была столь велика, что масса вещества под действием собственной гравитации иногда сжималась в «черные дыры». Ближе к краям галактик меньшие массы сжимались не настолько, разогрев при гравитационном сжатии вызывал термоядерные реакции – так рождались звезды, а из части их вещества возникали планетные системы. Планетные системы появлялись не у каждой звезды, и видимо не в каждой системе оказывалась хоть одна планета с условиями для возникновения жизни.

Сейчас известно 17 планетных систем других звезд, но есть ли там жизнь? Живыми мы называем объекты, которые используют вещество и энергию из окружающей среды для того, чтобы поддерживать свою устойчивость и создавать свои приблизительные копии. Приблизительность (неточность) копирования приводит к случайному разнообразию потомков и делает возможной эволюцию жизни путем естественного отбора удачных конструкций. Судя по тому, что мы знаем о нашей планете, жизнь возникает немедленно, как только для этого появляются подходящие физико-химические условия. В атмосфере, содержащей метан, аммиак и водяной пар под действием света и электрических разрядов быстро возникает сложная органика (биомолекулы). В ее водных растворах в результате химической самоорганизации образуются т.н. коацерватные капли, они концентрируют внутри себя биомолекулы в виде структур, ускоряющих химические реакции и обмен веществ с окружающей средой. Конкуренция этих простейших «химических машин» за органическое сырье через 300 миллионов лет приводит к появлению микроорганизмов. Химическая конкуренция продолжается в форме биологической, одни существа приспосабливаются получать сырье путем фотосинтеза, вторые – учатся пожирать первых, т.е. становятся хищниками. В ходе последующих 3 миллиардов лет эволюции появляются высшие животные, в т.ч. человек.

А как на других планетах? Химическая эволюция на землеподобной планете скорее всего, будет такой же, как была на Земле. Она использует органические вещества, наиболее распространенные в природе до появления жизни. Но, по мере усложнения «химических машин», на каждом этапе эволюции возникает множество равноценных вариантов. Даже если бы какая-то планета 5 миллиардов лет назад была точной копией Земли, ее обитатели сегодня оказались бы, видимо, очень непохожи на земную фауну. У нас есть все шансы встретить в космосе иные формы жизни, и даже иные формы разума. Но шансы встретить инопланетян, которые носят штаны и играют на гитаре, видимо, близки к нулю…

Сегодня нам кажется наивной картина мира XIX в., как ученым XIX в. казалась наивной античная модель мира. Через сто лет, возможно, сегодняшняя научная картина, будет казаться наивной. Возникает вопрос: что мы на самом деле знаем о мире, если все теории в будущем ждет такая судьба? Для ответа надо четко определить, что такое знание.

Знание - это такие представления о мире, использование которых на данный момент дает наилучший практический результат. Знание отличается от любых других представлений тем, что из него выводятся эффективные методы получения желаемого практического результата в некой предметной области (производственной или социальной).

Из евклидовой геометрии выведено множество методов прикладной механики, значит, это – знания. Из античной теории геоцентрической Вселенной выведены методы навигации, а из теории флогистона – многие расчетные методы теплотехники. Обе эти теории были потом заменены более эффективными теориями, но до этого они являлись знаниями.
Научные теории происхождения Вселенной, жизни и общества позволяют прогнозировать развитие живой и неживой природы, и отчасти управлять этим развитием. Это - знание.
Есть области современной математики, описывающие абстрактные объекты, и кажется, что они не имеют отношения к практике – но это не так. Естествознание и технологии постоянно нуждаются в новых математических методах, и никогда нельзя заранее сказать, какого рода объекты надо будет моделировать.

Например, фрактал – ветвящаяся фигура, каждая ветка которой полностью повторяет структуру всей фигуры (фракталы иногда называют «самоподобными структурами»).
Исследование разнообразных фракталов считалось красивой интеллектуальной игрой, пока, эта область не была востребована сразу несколькими науками – экономикой, биологией, физикой, химией и технической кибернетикой. Сделать графические файлы сравнительно небольшими и доступными для передачи стало возможным благодаря фрактальным методам сжатия. Многие сложные природные объекты (в т.ч. биологические организмы) строятся из простых по фрактальному принципу – достаточно взглянуть на дерево или на схему кровеносной либо нервной системы человека. Фракталы – далеко не единственный пример. Математика создает запасы методов впрок, и эти методы позже оказываются востребованы той или иной наукой. Это – тоже знание.

Напротив, теории о невидимом «духовном мире», бытующие в мистицизме, теологии (богословии) и идеалистической философии, не порождают никаких методов, дающих желаемый практический результат. Эти теории не описывают никаких процессов, которые могли бы иметь место в наблюдаемой реальности – следовательно, знанием не являются.
Такие теории называются псевдонаучными. Они учат совершать определенные действия из «высших» соображений, а не для практически проверяемого полезного результата.

Объективный вред псевдонауки хорошо виден на примере «темных веков», V – XVI в., эпохи владычества церкви в Европе. Псевдонаучная теология объявлялась «истинным знанием». Все, что ей противоречило - было запрещено. Европа деградировала почти до первобытного состояния. В социальном и хозяйственном развитии возник провал длительностью в тысячу лет. Только когда из-за обнищания Европы церковь ослабела, наука снова смогла развиваться. Изобретение паровой машины в конце XVII в. и электрогенератора в середине XIX в. переместили человечество в индустриальную эру.

«Темные века» остались в прошлом, но отдельные средневековые суеверия оказались довольно живучими. Некоторым не очень разумным людям до сих пор кажется, что знания могут быть получены не путем исследования природы и обобщения наблюдений, а путем «непосредственного откровения». Эти люди занимаются толкованием «священных книг» в надежде найти там «высшее знание». Но знания не падают с неба, как продукты жизнедеятельности фантастических высших существ, и не достигаются путем «духовных упражнений» мистиков. Знания возникают из практического опыта и никак иначе.

Другое распространенное средневековое суеверие - это взгляд на человека, не как на естественный результат эволюции «химических машин», а как на «венец божественного творения». Некоторые общественные деятели, даже не разделяя теистических взглядов, все-таки поддерживают такое антинаучное представление о человеке. Им кажется, что люди будут относиться друг к другу доброжелательнее и гуманнее, если будут считать себя продуктом особого сверхразумного замысла сверхъестественной силы.

История опровергает мнение этих деятелей. Наиболее жестокое и унижающее отношение к людям мы видим в том обществе, где человек считался существом, принципиально отличающимся от других живых организмов, наделенным сверхъестественной душой, и непознаваемым научными методами. Чем сильнее внушались мысли об «инаковости» человека и его «предназначении, данном свыше», тем более по-скотски к этому человеку относились на практике. Это логично: ведь если человек создан «высшей силой» для ее целей, то он - домашняя скотина этой высшей силы. Правители и церковь (считавшиеся, согласно догматике, наместниками «высшей силы») именно так к людям и относились.

Напротив, все принципы гуманистической этики придуманы в те периоды, когда к человеку относились, как к части природы, как к одному из живых существ, чье отличие состоит только в развитом разуме и речи. Основы гуманной натуралистической этики заложены вместе с основами естественных наук в античный период. Когда мы читаем труды Аристотеля, Эпикура, Лукреция и Сенеки, написанные 2000 - 2300 лет назад нам полностью понятно их отношение к человеку – оно мало отличается от нашего.

«Человек по своей природе - животное, чистое и изящное», - гласит один афоризм Сенеки. Действительно 3 миллиарда лет жесткого эволюционного отбора, в т.ч. 3 миллиона лет собственно эволюции человека, привели к очень изящному решению. Конструкция тела, позволяющая выполнять широкий спектр действий, в т.ч. специфических трудовых и коммуникационных операций. Органы чувств, поставляющие множество разнородных сигналов из внешней среды. Нервная система, обрабатывающая поток сигналов, быстро создающая обобщения, оценки и планы деятельности, и управляющая действиями тела.

Центр нервной системы человека – мозг, состоящий более, чем из 10 миллиардов клеток – нейронов, представляет собой исключительно мощный инструмент принятия решений. Именно за счет этого человек является одновременно и самым смертоносным существом на планете, и существом, способным к самым сложным формам взаимопомощи, и самым непредсказуемым созидателем новых, невиданных в природе конструкций. При этом мозг человека никем не конструируется, а формируется путем самоорганизации в процессе общения с окружающим миром и окружающими людьми. Нейроны образуют сеть из сотен триллионов связей, в которой каждый нейрон, решая довольно простую задачу суммирования сигналов, передает результат своим соседям. Элементарные ячейки в процессорах компьютеров взаимодействуют примерно так же, но они лишены гибкости архитектуры связей, которая определяет превосходство мозга при решении нестандартных задач на основании неполной или нечеткой информации, поставляемой органами чувств.

Сегодня мы умеем создавать действующие модели нейронных сети из нескольких тысяч элементов – как в нервной системы насекомого – и использовать их в кибернетике и робототехнике. Это важное достижение: 400 миллионов лет назад насекомые стали первыми интеллектуалами на планете, и реализовали сложные формы коллективного поведения, которые мы видим сегодня у пчел и муравьев. Уже решена задача совмещения компьютеров с биологическими нейронами. Вероятно, это позволит создавать протезы для людей, у которых повреждены или разрушены отдельные участки мозга. Искусственная нейронная сеть «человеческой» сложности, по прогнозам будет создана в 2030 - 40 г.

Модель нейронной сети человека важна не только для решения сложных технических задач, но и для понимания свойств нашей собственной психики. Каким образом наши эмоции и желания связаны с состоянием организма, и как они формируются? Каков механизм внушения и самовнушения? Как психика человека связана с общественным окружением, бытом, обычаями, действием средств массовой информации? Какова степень самостоятельности человека в принятии решений? Все это - крайне важные вопросы.

По мере того, как интеллектуальные и эмоциональные функции человека оказываются в сфере исследования, экспериментирования и моделирования, возникает ряд этических проблем. Некоторые из них (например, охрана тайна частной жизни при исследованиях) действительно существуют. Другие (например, унижение человека до уровня робота, т.е. машины) являются вредной антинаучной спекуляцией. Знание о собственном устройстве, как и знание о любой области природы, всегда позитивно сказывается на жизни человека. Модели нервной системы, как и модели кровеносной, иммунной и гормональной систем, не могут унизить человека, а могут только улучшить его жизнь. Сегодня миллионы людей живут полной жизнью благодаря использованию таких моделей. Когда в будущем наука сможет модернизировать устройство человека – это тоже пойдет людям только на пользу.

Конечно, есть организации, заинтересованные в человеческом невежестве относительно собственного строения. Не случайно церковь запрещала любые исследования анатомии человека - незнание в этой области позволяет внедрять в общество псевдонаучные догмы, которые для некоторых организация являются основой нечестного бизнеса. Именно из-за этого они распространяют выдумки об опасностях генной инженерии, клонирования, искусственного интеллекта и других достижений науки в исследовании человека.

Как гласит один из афоризмов Аристотеля: «Человек – политическое животное». Мы все участвуем в общественном регулировании (т.е. в политике) и, соответственно, от каждого из нас зависит свободное развитие науки на благо человека. О том, как определяется человеческое благо в натуралистической этике – пойдет речь в следующей теме.
Натуралистическая этика. Тема 3. (для обсуждения)

3. Этика для людей, а не люди для этики. Базовые правила натуралистической этики.

Служебный характер этики. Никакая этика не обладает самостоятельной ценностью. Она предназначена для того, чтобы обеспечивать практические цели людей: их стремление к свободе, безопасности, благополучию и счастью. В этике и морали неуместны правила, которые противоречат этим целям. Примеры. Обскурантизм и злоупотребление моралью. Запреты в науке, медицине, искусстве, образовании. Инквизиция. Уничтожение античной науки и искусства. Бруно. Галилей. Дарвин и «обезьяньи процессы». Злоупотребление моралью и эпидемии чумы в Европе – кому это было выгодно. Обскурантизм в биоэтике XX века. Этика и мораль в новейшее время. Научный натурализм. Базовые правила натуралистической этики (подробно эти правила разбираются в следующих разделах).
---------

На прошлых занятиях мы узнали, что этика возникла, как система правил сдерживания и взаимопомощи, необходимая для выживания первобытных племен. Этика разных племен различалась в основном из-за особенностей природных условий и была прагматичной, хотя выражалась в форме фантастических сказаний (мифов). Первобытное племя не могло позволить себе этические правила, идущие вразрез с закономерностями реальной жизни.

В более поздние времена, 6 – 8 тысяч лет назад, хозяйственные технологии развились настолько, что задача простого выживания уже не стояла перед людьми каждый день. Первобытная община расслоилась, некоторые семьи разбогатели и приобрели авторитет среди сородичей. Стали формироваться ранние государства, правители которых старались упрочить свое высокое положение путем нововведений в этике. Были придуманы особые «высшие силы», которые предписывали такие правила, при которых люди оказывались всецело подчинены деспотичным правителям. Для поддержания этих нововведений и религиозного культа «высших сил» (богов или духов) образовалась жреческая каста.

В античный период в странах европейского средиземноморья (Эллада, Рим) деспотия была свергнута, а в этике снова стали преобладать прагматические и натуралистические мотивы. В эту эпоху были заложены основы современной европейской науки и культуры.

В последующие периоды деспотические и демократические формы организации общества неоднократно сменяли друг друга. Соответственно, менялись и этические принципы.
Таким образом, исторически сложилось два принципиально разных подхода к этике.

Один подход называется ригористическим (от латинского rigor - твердость, строгость). Он построен на строгом проведении в жизнь определенного догматического принципа поведения. Ригоризм утверждает, что есть абсолютное добро (благо) и абсолютное зло, а критерии добра и зла раз и навсегда заданы некими заповедями (догматами), исходящими от «высших сил». Моральным (этичным) объявляется поведение, которое соответствует догматическим критериям блага, а любое другое поведение объявляется аморальным.

Другой подход называется натуралистическим (или естественнонаучным). Он опирается на объективные потребности людей, связанные с биологическим и социальным аспектами человеческой жизни и хозяйственной деятельности. Натуралистический подход говорит, что нет никаких абсолютных критериев добра и зла, нет раз и навсегда заданных норм «правильного поведения», и что этика должна рассматриваться, как метод согласования интересов людей, живущих в обществе с определенным уровнем материального развития.

Легко заметить, что главным недостатком ригористического подхода является произвол в выборе критерия блага. Сторонники ригористической этики, конечно, отрицают, что их критерий блага ничем не обоснован и ссылаются на священные книги какой-либо религии или на обычаи (традиции), сложившиеся на сегодняшний день в какой-либо человеческой общине. Такие ссылки легко опровергаются с позиции здравого смысла.

В религиозных книгах обычно есть ритуальные запреты и предписания, составляющие часть религиозного учения. Разумные бытовые правила (например, взаимное уважение между соседями) соседствуют там с вздорными и даже опасными для здоровья правилами относительно пищи, одежды, секса, работы, развлечений и т.п. Различные религии могут предписывать совершенно разные нормы культового поведения. Так одни религии запрещают свинину или вино, а в других религиях эти продукты предписано употреблять, в т.ч. при ритуальных действиях. Одни религии запрещают сексуальные контакты с несколькими партнерами, а другие - предписывают такие контакты. Все это разнообразие правил объясняется природно-хозяйственными историческими условиями, в которых была придумана та или иная религия, но верующий считает, что правила продиктованы высшими силами и должны соблюдаться без оглядки на практические последствия.

Понимая, что с точки зрения разумного человека ссылка на волю какой-то одной из тысяч вымышленных высших сил (богов, духов) выглядит абсурдно, ригористы опираются на «нравственную традицию», сложившуюся в более или менее далеком прошлом. Согласно Ригористам, длительность существования традиции свидетельствует о необходимости ее соблюдения ради благополучия общества. Но доказывает ли древность какого-то обычая его полезность для современной жизни? Например, люди на протяжении миллиона лет практиковали каннибализм, а затем на протяжении нескольких тысяч лет практиковали работорговлю, рабовладение и пытки. Следует ли в наше время следовать этим древним традициям ради общественного благополучия? Даже ригористы согласны, что не следует.

Любая ригористическая этика ссылается не просто на древнюю традицию, а на традицию, история которой начинается от распространения в данной стране или местности какой-то определенной религии (одной из разновидностей шаманизма, буддизма, христианства, ислама и т.п.). Таким образом, ригоризм снова возвращается к абсурдной догматической этике, связанной с каким-либо религиозным культом.

Последний довод ригоризма выглядит так: «лучше какие-то твердые этические нормы, чем совсем никаких». С этим доводом можно отчасти согласиться. Как мы уже говорили (см. тему 1) моральные нормы необходимы для организации общественной жизни. Но это должны быть не какие попало нормы, а те, которые соответствуют практическим запросам людей, способу ведения хозяйства и другим объективно-историческим условиям.

Если мораль станет противоречить объективным интересам и естественным потребностям людей, то ее влияние на общество окажется деструктивным. Именно к такому результату приводит ригористическая этика: при ее господстве в средние века догматические нормы морали привели к разрушению науки и образования, деградации хозяйства, утрате знаний о медицине и гигиене, к эпидемиям инфекционных заболеваний и другим бедствиям.
Этические нормы не должны браться с потолка и тем более не должны приниматься в угоду какой-то отдельной социальной группе. Они должны разумно конструироваться, проверяться на практике и меняться по мере научно-технического и социального развития общества. Это очевидное рассуждение как раз и приводит нас к натуралистической этике.

Принцип натурализма таков: этика существует для человека, а не человек для этики.
Натуралистическая (естественнонаучная) этика исходит из объективных биологических, интеллектуальных и социальных потребностей человека. Критерием блага является удовлетворение этих потребностей, независимо от представлений, предписаний или запретов какой-либо религиозной догматики или какой-либо традиции. Потребности человека имеют сложную структуру, связанную с его эволюционным происхождением.

Чисто биологический уровень потребностей простейших организмов - это подходящая физико-химическая среда, питание, и свободное пространство для размножения.
У высокоразвитых животных появляются дополнительные потребности: в активной деятельности, в исследовании свойств окружающих предметов (инстинкт любопытства), в безопасном отдыхе и здоровье, в сексе, в контроле над своей охотничьей территорией. У стайных животных общность охотничьей территории, совместная забота о потомстве и разделение функций в коллективе приводит к появлению социальных потребностей: в эмоционально-насыщенных отношениях с себе подобными и в общественном признании.

У человека спектр потребностей еще более расширяется за счет гораздо более сложных и разнообразных социальных отношений, и за счет интеллектуального восприятия жизни.

Человек нуждается не просто в подвижной продуктивной деятельности, а в реализации своего собственного представления о материальном и эмоциональном благополучии.

Человеку нужна не просто эмоциональная насыщенность отношений с окружающими, а еще и структура отношений – в семье, в кругу друзей, в профессиональном коллективе. Ему требуется признание своей значимости и состоятельности среди разных групп людей.

Человеку требуется не просто секс, а большое разнообразие физических и эмоциональных контактов с сексуальным партнером - эротика, эстетика секса, любовь, взаимопонимание.

Отношения контроля над территорией или добычей у человека выражаются сложными системами экономического (гражданского и коммерческого) права, которые служат для регулирования общественного разделения труда и распоряжения собственностью.

Инстинкт любопытства у человека выражается не просто в исследовании незнакомых предметов, а в систематической коллективной познавательной деятельности (науке).

Разные потребности человека существуют не отдельно друг от друга, а пересекаются и переплетаются между собой, создавая качественно новые потребности. Так, например, из потребностей в исследовании, в деятельности, в эротике и эстетике, и в общественном признании, возникает потребность в творчестве. Самые ранние свидетельства проявления творчества встречаются еще у архантропов (см. тему 1), более полумиллиона лет назад. Позже оно разделяется на несколько видов: техническое, научное и художественное. О каждом из них мы будем говорить, т.к. все они играют важную роль в нашей жизни.

Творчество – это наглядный пример эмерджентности человеческих потребностей. Эмерджентность - это появление у системы новых свойств, дополнительных к простой сумме свойств ее частей. Это можно увидеть на примере любой машины, созданной человеческой технологией - будь то телега, электрогенератор или компьютер. Комплекс потребностей человека построен из элементарных базовых биологических потребностей, но не сводится к их простой сумме, и необъясним без учета сложности их взаимодействия.

Из-за огромной сложности системы человеческих желаний, их невозможно удовлетворить одновременно, поскольку они вступят в противоречие друг с другом. Инстинкты, сигнализирующие о наших базовых потребностях, формировались в эпоху, когда жизнь была существенно иной. Так добыча пищи требовала больших усилий, а общественное признание в небольшом племени достигалось без запредельных усилий. В современную эпоху наоборот: добыть пищу сравнительно легко, а вот получить всеобщее признание миллионов людей крайне трудно. В результате некоторые люди разрушают свое здоровье обжорством и бездельем, а некоторые другие - запредельными нагрузками и отсутствием отдыха в погоне за высоким общественным положением.

Еще одна проблема в том, что удовлетворение потребностей одних людей оказывается порой в противоречии с потребностями других. Иногда противоречия оказываются так сильны, что приводят к столкновениям между большими группами людей. Достичь равновесия при удовлетворении потребностей разных людей очень сложно.

С учетом этих проблем, благо в натуралистической этике можно определить так:
Благо – это достижение баланса: во-первых, в удовлетворении различных потребностей каждого человека, и во-вторых в удовлетворении потребностей разных людей.

Поисками решения этой задачи с двумя балансами, люди занимаются не меньше 5 тысяч лет. Полностью универсальных решений найти не удалось (да и вряд ли это возможно), но было придумано много полезных правил для случаев, часто встречающихся в жизни. Большинство таких правил – эмпирические и не вполне четкие, они просто обобщают опыт удачных и неудачных действий разных людей в сходных ситуациях. Они построены, как рецепты в поваренной книге: из бытового опыта известно, сколько надо добавлять соли, на каком огне нагревать, и когда накрывать крышкой. Рецепты в этике – это удачные афоризмы, случаи из реальной жизни и рекомендации по практической психологии.

Продолжим аналогию между этикой и кулинарией. Когда надо определить рацион для людей, работающих в экстремальных условиях (например в космосе), то поваренную книгу откладывают в сторону и используют знания по биохимии человека. Точно так же, разрабатывая этические правила для экстремальных условий, обычные рецепты поведения откладывают в сторону и опираются только на биологию и психофизиологию человека.

В обычной, более свободной и разнообразной жизни, нам не требуется ставить себя в такие жесткие рамки. Мы можем больше ориентироваться на личные вкусы, и даже в разумных пределах экспериментировать с приготовлением новых необычных блюд и новых моделей отношения с окружающими людьми. Ведь те модели поведения, которые сейчас составляют этический опыт поколений, тоже когда-то возникли из эксперимента.

Можно сказать, что существование человечества - это непрерывная цепь экспериментов, ставящихся с целью наиболее эффективно удовлетворить практические общественные потребности людей: их стремление к свободе, безопасности, благополучию и счастью.

Этот натуралистический принцип отражен во Втором Гуманистическом манифесте (1973 года): «Человек важнее заповедей, правил, предписаний или установлений. Гуманистические общества должны добиваться развития экономических систем не согласно определенной риторике или идеологии, но по тому критерию, способствуют ли они улучшению материального благосостояния всех людей и групп, ликвидации бедности и страданий, увеличению человеческой удовлетворенности жизнью в целом».

Таким образом, натуралистическая этика неотделима от научно-технического прогресса. Научное исследование служит этическим целям: поиску новых эффективных принципов управления природой (как внешней по отношению к человеку, так и внутренней), расширению возможностей человека за счет новых технологий, созданию новых методов удовлетворения личных и общественных потребностей. Поскольку человек произошел в ходе последовательного усложнения простых систем органических молекул, то он - предмет хотя и сложный, но вполне естественный и познаваемый. Исследовать его надо теми же методами, какие используются для исследования других природных объектов.

Конечно, должны соблюдаться очевидные принципы, защищающие человека (как члена общества) от насилия и жестокого обращения. Но никакие религиозные, традиционные, идеологические ограничения не должны признаваться. Если мы будем принимать во внимание чьи-то верования, то неоправданно ограничим собственные возможности и возможности следующих поколений, что противоречит основам натуралистической этики.

В вопросе о свободе научных исследований мы снова видим непримиримые противоречия между ригористическим и натуралистическим подходами к этике. Эти противоречия ясно видны на примере исторических взаимоотношений теологии с наукой (см. тему 2). Как мы уже установили выше, ригористическая этика опирается исключительно на теологию, т.е. на догматическое представление о некой высшей силе, предписывающей человеку противоестественные, практически необоснованные правила жизнедеятельности.

В Европе IV - XVIII веков теологические представления о вселенной и человеке устанавливались церковью через государственное насилие. Возражения или сомнения в теологических и ригористических догмах карались жесточайшим образом. На этом отрезке истории наиболее ярко проявилась агрессивная, антинаучная суть ригоризма.

Во-первых, репрессиям подвергались все науки о человеке – анатомия, физиология, медицина, фармакология. Эти науки демонстрировали общность строения человека и других животных, объясняли функции тела через физику и химию, и таким образом, угрожали догматическому учению о неестественной природе человека (как «венца творения»). Во-вторых, были подавлены науки об устройстве вселенной, и прежде всего - астрономия. Гелиоцентрическая система, ставившая в центр вселенной не Землю, а Солнце также угрожала учению о человеке – «венце творения». Венец творения должен был быть в центре мироздания, иначе вся догматика оказывалась под сомнением.

Античные астрономические трактаты, такие, как книга Аристарха Самосского в которых доказывалось вращение Земли вокруг Солнца, изымались и уничтожались, а ученые, пытавшиеся воспроизвести эти доказательства – преследовались инквизицией. Галилео Галилей был заключен в тюрьму, а Джордано Бруно, повторивший идею Эпикура о множественности миров, был сожжен на костре. В-третьих, под жесточайший контроль церкви попала математика. Математические методы в физике и астрономии грозили разрушить церковные построения, лежащие в основе ригоризма. Математика угрожала церкви и тем, что показывала несостоятельность догматической философии. О книгах одного из крупнейших математиков XVIII в., основателя математической физики, Жана д’Аламбера был издан особый декрет 1759 г, предписывавший их изъятие и уничтожение.

Д’Аламбер, наряду с Дени Дидро, входил в группу французских энциклопедистов – авторов «Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Этот 28-томный труд вызывал особую ненависть церкви. Дени Дидро писал: «Слово «энциклопедист» превратили в какой-то одиозный ярлык: его стали наклеивать на всех, кого желали изобразить перед королем как людей опасных, выставить перед духовенством как врагов религии, передать в руки судей как преступников и представить перед народом как дурных граждан. До сих пор считают, что энциклопедист - это человек, достойный виселицы».

Великая Французская революция 1789 г. и завоевание Наполеоном юго-западной Европы в 1808 привели к падению всевластия церкви в Западной Европе, и к передаче архивов инквизиции светским властям. Историк Хуан Антонио Льоренте, исследовавший эти архивы, сообщает: «Книги по математике, астрономии, физике и другим дисциплинам той же области знаний не пользуются большей милостью. Так как они содержат некоторые истины, доказанные в последнее время, то они являются предметом самых суровых квалификаций под пустым предлогом благоприятствования материализму, а иногда и атеизму. Я спрашиваю, каким образом при подобной системе испанцы могут стоять на уровне открытий, недавно сделанных в Европе, влияние которых так выгодно для благоденствия народов? Упомянутое мною показывает, что в Испании могут народиться ученые только в том случае, если желающие культивировать знания станут выше запретительных законов святого трибунала. Но где люди, достаточно мужественные для того, чтобы подвергнуться этой опасности? С тех пор как была учреждена инквизиция, не было почти ни одного человека, знаменитого по своим познаниям, которого она не преследовала бы как еретика». (История испанской инквизиции, том I).

В XIX веке вышли две книги, сильно расширившие научную базу натуралистической этики. Это, во-первых «Происхождение видов» Чарльза Дарвина, во-вторых «Капитал» Карла Маркса. Дарвин показал, как под влиянием естественного отбора происходит эволюция живых существ (приводящая, в частности, к происхождению человека). Маркс показал, что устройство общества, законы и обычаи, экономика, культура - это результат эволюции технологии (способа производства). Так сформировалось натуралистическое понимание биологической и политэкономической истории человечества.

Казалось бы, в таких обстоятельствах, на фоне научно-технических достижений XIX века, ригористическое направление этики должно было бы исчезнуть, но у ригоризма есть одна сильная сторона: возможность произвольно манипулировать людьми. Действительно, если человека убедить, что правила поведения даны высшей силой, и эти правила таковы, как говорят церковные и политические лидеры – то им можно очень легко управлять. Стоит объявить какие-то действия осуждаемыми или наоборот, одобряемыми высшей силой – и человек безропотно будет делать то, что ему велят правители и церковь.

Конечно, ригоризм требует уничтожения науки и торможения экономики, но зато он дает правителям огромную власть. «Власть - сильнейший наркотик», как гласит один афоризм. При господстве ригоризма в морали, любые бедствия, вызванные падением уровня общественного развития, можно использовать для укрепления авторитета правителей. Например, две самые чудовищные эпидемии чумы в христианской Европе – в VI и в XIV веках, уничтожавшие до трех четвертей населения, не вызвали недовольства правителями, лишившими общество средств гигиены, профилактики и лечения. Чума была объявлена «карой свыше за человеческие грехи» и способствовала росту пожертвований церквям со стороны людей, хотевших откупиться от гнева «высших сил». Так распространение ригоризма позволяет правителям извлекать выгоды из бедственного положения людей.

С другой стороны, как отмечал Льоренте, страны, в которых господствует ригоризм, обречены на стратегическое отставание. В период военного раздела мира (XVII – XIX век) это неминуемо оборачивалось для отставшей страны оккупацией или колонизацией со стороны технически прогрессивных соседей. Начиная с XVII века европейские правители были вынуждены поощрять науки и снижать полномочия церкви. При этом, естественно падал авторитет королевской, феодальной и церковной власти. Начались революции, которые привели к установлению демократии в большинстве стран Европы.

Но демократия сама по себе не отменяет возможность использования ригористической морали для усиления политического влияния каких-то общественных групп. Конечно, в демократической стране уже невозможно предписать ригористическую мораль путем грубого насилия. В ход пошли более изощренные приемы, которые длятся на 3 вида.
1) Нагнетание страха перед изменением стиля жизни, «страх будущего» (футурофобия).
2) Псевдоисторическое представление средневековья «золотым веком» (традиционализм).
3) Пропаганда примитивного агрессивно-антинаучного мировоззрения (обскурантизм).

Во второй половине XX века началась научно-техническая революция (НТР). Человек вырвался в космос, высадился на Луну, отправил первые автоматические аппараты к Марсу и Юпитеру, научился использовать энергию атомного ядра, создал планетарную информационную сеть. Эпоха станков и конвейеров сменилась эпохой компьютеров и роботов. В развитых странах достигнут такой уровень и такое качество жизни, о котором 100 лет назад не мечтали даже самые смелые фантасты. Но мир НТР стал меняться так быстро, что у некоторых нервных людей возник страх и желание спрятаться от новых возможностей в «светлом прошлом», где все было просто, понятно и неизменно. Никто не готов ради этого «светлого прошлого» отказаться от уже полученных плодов НТР, но кое-кто высказал желание «притормозить». Пропагандисты ригоризма заговорили о том, что научное мировоззрение, где нет места представлениям о «душе» и «боге», отнимает у людей смысл жизни, разрушает мораль и достоинство человека, и надо бы вернуться к «традиционному» теологическому мировоззрению и «вечным нравственным ценностям».
Катастрофические кризисы и войны XX века они связывают с «отступлением от традиционных религий» и с «грубым материалистическим отношением к человеку».

А что говорит история? Обе мировые войны велись под лозунгами «традиционных ценностей». На пряжках солдат нацистской Германии была гравировка «Gott mit uns» (с нами бог). Зверства японских милитаристов совершались под знаком «традиционного» культа Божественного Императора. Гарри Трумен, 33-й президент США, отдавший приказ об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, был «традиционно» верующим баптистом.
Адольф Гитлер был «традиционным» католиком и в молодости готовился стать аббатом. Иосиф Сталин, был отличником «традиционной» православной духовной семинарии.
Бенито Муссолини, автор фашизма, подписал с папой Пием XI соглашение от 7 июня 1929 о статусе католицизма в Италии, как «единственной государственной религии».
История терроризма XX-XXI в. связана с «традиционным» для арабских стран исламом.
В истории не было ни одной войны, террористического акта, или тоталитарного режима под знаком естественнонаучного мировоззрения и натуралистической этики. Это факты.

Говоря о современном обскурантизме, надо понимать, что изменились только его методы, но не его цели. Цель все та же: насаждение ригористической этики через запрет научной деятельности и образования. Два наиболее ярких примера современного обскурантизма:
1) Библейский креационизм и школьные «обезьяньи процессы».
2) «Христианская биоэтика» и запреты в исследовании человека.

И креационизм, и биоэтика опираются на один и тот же постулат: человека нельзя представлять, как один из видов живых существ, возникших в ходе биологической эволюции и устроенном так, как и другие животные, и изучать обычными научными методами. Мораль требует, чтобы к человеку относились в соответствии с «традицией».

«Обезьяньи процессы» - т.е. попытки запретить преподавание в школе теории эволюции, в т.ч. эволюционного происхождения человека, - начались с акта Баттлера в США в начале XX века. Этот акт запрещал преподавать «любую теорию, которая отвергает историю Божественного Сотворения человека, которой нас учит Библия, и учит вместо этого о том, что человек произошел от животных низшего порядка». Первый обезьяний процесс состоялся в суде штата Теннеси в 1925 году. В XXI веке такие процессы были проиграны креационистами в США (штат Канзас) и в России (г. Санкт-Петербург) в 2006 году.

С биоэтикой ситуация обратная: она официально отражена в правовых актах США и ряда европейских стран, в виде запрета клонирования человека, ограничений на эксперименты с генетическим материалом человека и запрета ряда других биомедицинских процедур.
Под давлением прогрессивной общественности в Великобритании в 2007 г. удалось снять биоэтический запрет на создание эмбрионов «химер» - существ, являющихся продуктом гибридизации человеческих клеток с клетками других животных, но пока не получено разрешение на использование таких гибридных биоматериалов в медицине.

Легко проследить аналогию между биоэтикой и средневековыми церковными запретами в области медицины, которые вводились якобы ради «достоинства человека», а привели к эпидемиям чумы. Цена современных биоэтических запретов – потеря жизни и здоровья людей, которые не получают необходимой медицинской помощи только потому, что эта помощь противоречит догматическим заповедям.

Несмотря на тревожные симптомы обскурантизма в биологии и медицине, можно прогнозировать снятие биоэтических запретов в отношении человека, по мере получения впечатляющих практических результатов экспериментов на других млекопитающих. Опыт показывает, что догматическая риторика бессильна против желания людей восстановить свое здоровье, если наука может предложить им такую возможность.
Значительное количество людей под влиянием биоэтической пропаганды возражают против клонирования, химер, управления памятью и интерфейсов мозг-компьютер, но если речь начинает идти об их здоровье или о здоровье их близких, такие люди почти мгновенно меняют свою позицию и встают на сторону науки.

Из приведенной выше истории конфликта ригористического и натуралистического направлений в этике, может показаться, что ригоризм является синонимом религии, а натурализм – синонимом атеистического мировоззрения. До XX века в Европе и США дело действительно обстояло именно так, поскольку все ригористические системы этики и все официально разрешенные религии основывались на учении господствующих церквей.
Но затем, почти одновременно появились две концепции, изменившие положение дел.

1932 год. Доктрина фашизма (Бенито Муссолини): «Мир для фашизма есть мир не только материальный, манифестирующий себя лишь внешне, в котором человек, являющийся независимым индивидом, отдельным от всех других, руководится естественным законом, инстинктивно влекущим его к эгоистической жизни и минутному наслаждению. Для фашизма человек это индивид, единый с нацией, Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историческую миссию, и парализующему жизненный инстинкт, ограниченный кругом мимолетного наслаждения, чтобы в сознании долга создать высшую жизнь, свободную от границ времени и пространства. В этой жизни индивид путем самоотрицания, жертвы частными интересами, даже подвигом смерти осуществляет чисто духовное бытие, в чем и заключается его человеческая ценность».

1933 год. Первый Гуманистический манифест: «Наука и экономические изменения подорвали старые верования. Традиционный дуализм души и тела должен быть отвергнут. Религия должна сформулировать свои надежды и планы в свете научного духа и научной методологии. Религия состоит из действий, целей и познаний, имеющих человеческое значение. Ничто человеческое не чуждо религии. Она включает труд, искусство, науку, философию, любовь, дружбу, отдых – все, что в своей мере находит выражение в разумной удовлетворенности человеческой жизнью. Различение между священным и мирским не должно более проводиться. Религиозный гуманизм рассматривает полную реализацию индивидуальности конечной целью человеческой жизни и стремится к ее становлению и осуществлению повсеместно и безотлагательно».

Легко увидеть, что фашизм содержит предельно ригористическую, традиционалистскую антинаучную этику, полностью отрицающую любые личные интересы и естественные потребности человека. Также легко увидеть, что гуманизм представляет полностью натуралистическую научную этику, отрицающую любые разновидности ригоризма, на какие бы «традиции» и «высшие ценности» они не опирались. При этом ни фашизм, ни гуманизм, не позиционировались, ни как формы религии, ни как формы атеизма.

Усложнение общественной жизни, таким образом, приводит нас к необходимости дать более точный критерий разделения ригористической и натуралистической этики, чем просто принадлежность к какой-либо религии или к какому-либо виду атеизма.

На сегодняшний день критерием является наличие или отсутствие в этическом учении противопоставления «высоких духовных» и «низких материальных» ценностей.
Если такое противопоставление имеется, то данная этика ригористическая и антинаучная.
Если же в этическом учении вообще нет представления о «духовных ценностях», или если «духовные ценности» показаны, как приложение к материальным ценностям (как научное знание о природе, или как искусство, направленное на удовлетворение эмоциональных потребностей людей) – то данная этика натуралистическая.

В следующих темах мы будем пользоваться этим критерием, проводя его уточнения.

НЕ НАТУРАЛИСТИЧЕСКИЙ вариант этики:

Пояснительная записка к курсу «Рациональная религиозная этика» (для старших классов).
Мнение о том, что этическое воспитание школьников в духе той или иной религии само по себе способно улучшить нравы – это опасный общественный самообман.

Краткое содержание курса «Рациональная религиозная этика»
Тема 1. Научная (этологическая) и ненаучная (мифологическая) этика.
Тема 2. Магические религии, мифы и консервативная этика.
Тема 3. Мифология (догматика) и этика репрессивных религий.
Тема 4. Свобода религий и международные нормы права.
Тема 5. Некоторые новые религиозные движения.
Каждая тема снабжена вопросами для самопроверки и домашним заданием творческого характера.

Пояснительная записка к курсу «Рациональная религиозная этика» (для старших классов).

Мнение о том, что этическое воспитание школьников в духе той или иной религии само по себе способно улучшить нравы – это опасный общественный самообман. Нравы подрастающего поколения формируются экономической и социально-психологической реальностью окружающего общества. Классическая религиозная педагогика - это бессмысленная цирковая дрессировка, унизительная для человеческого достоинства. Дрессировщик получает деньги за то, что его медведи на арене «здороваются» со зрителями, «хорошо себя ведут» и имитируют игру на балалайке. Педагог - за то, что его подопечные имитируют приверженность определенной морали, декламируют стихи духовного содержания и складно врут в сочинениях на культурно-религиозные темы.
Общество, которое внушает школьнику мораль, неэффективную в социальной реальности, совершает глупую и социально-опасную попытку обмана собственной молодежи.
Те 40-60 летние, которые сегодня одобряют этот обман, творят свой будущий позор, нищету в старости, ненависть собственных детей до конца жизни и презрение внуков после смерти. Общество может до хрипоты командовать подрастающему поколению «вперед, к высокой нравственности!» - это бесполезно. Таким способом можно воспитать лишь нигилизм по отношению к культуре, морали и праву. Старшее поколение так часто звало молодежь в пропасть, что утратило право ссылаться на ценность своего опыта. Религиозная этика в школе может принести пользу, только если школьникам будет сообщена правда о политике, морали и религии – как бы неприглядна не была эта правда.
Данный авторский курс для старших классов общеобразовательной школы, ориентирован на формирование естественнонаучных представлений о морали и этике, на ознакомление с социально-значимыми принципами различных религий и идеологий в их историческом развитии, на рациональное отношение к разным видам религиозной этики.

Краткое содержание курса «Рациональная религиозная этика»

Тема 1. Научная (этологическая) и ненаучная (мифологическая) этика.

Этика – это гуманитарная дисциплина о происхождении, структуре и функциях морали, т.е. норм социального поведения. С естественнонаучной точки зрения этикой следовало бы считать этологию человека (поскольку этология – это наука о поведении животных, а человек является одним из видов животных). С точки зрения точных наук этикой следовало бы считать социальную кибернетику и теорию экономических кооперативных игр. Автор теории экономической самоорганизации, нобелевский лауреат Дж. Нэш, считал, что эта теория объясняет возникновение этики экономической взаимопомощи.

Научная этика (этология человека и социальная кибернетика) говорит, что мораль и нормы поведения в основном определяются пятью факторами:
1. Врожденные биологические и социальные инстинкты.
2. Формы поведения, копирующие действия старших.
3. Условные рефлексы, обобщающие собственный опыт.
4. Стремление к поощрениям и уклонение от санкций.
5. Поиск лучшей стратегии экономической самореализации
Любой здравомыслящий человек может убедиться, что эти 5 факторов объясняют все основные принципы его поведения в любых важных жизненных ситуациях.

Но в классической гуманитарной системе дисциплин этика трактуется не по принципам естественных и точных наук, а по принципам субъективного осмысления мифов и легенд. В основе любой классической этики лежит тот или иной комплекс мифов о происхождении мира, общества и человека. Из него выводятся повествования о ценностях, идеалах и предназначении человека, а из них – правила поведения.

Таким образом, любая классическая этика, является мифологической, в широком смысле - религиозной. Это справедливо не только для собственно религиозных этических учений (христианская этика, исламская этика, этика дао, этика new age и пр.), но и для тех, которые считаются секулярными (нацистская, расистская и классовая этика, коммунистическая этика, гуманистическая этика, трансгуманистическая этика и т.п.).

Религиозная этика, хотя и является ненаучной, но далеко не всегда играет негативную роль в обществе. Религиозные этические представления могут побуждать людей к конструктивному художественному и научному творчеству, к эффективной политической и экономической кооперации, к рационализации общественного устройства.
Религиозные этические представления могут сделать вполне заурядного обывателя бесстрашным и бескомпромиссным борцом за религиозно-обоснованные права и интересы своей социальной группы или своего народа.
Но, м другой стороны, религиозные этические представления могут заставить общественного деятеля лгать своему народу, ученого – фальсифицировать данные исследований, а обывателя – совершать террористические акты и акты геноцида, порой уносящие жизни сотен и тысяч людей.

Чтобы использовать мощный конструктивный и творческий потенциал, содержащийся в религиозных учениях, и при этом избегать содержащегося в них психопатологического и деструктивного заряда, следует знать историю религий и уметь рассматривать религии с позиции рациональных естественных и точных наук.

Вопросы для самопроверки.
1. Чем отличаются научные и ненаучные взгляды на этику?
2. Как формируются мифы об этике?
3. В чем польза и в чем опасность религиозных учений?

Домашнее задание: изложить с позиций научной этики принципы поведения вашего любимого литературного персонажа.

Тема 2. Магические религии, мифы и консервативная этика.

В первобытную эпоху знания развивались вместе с религиозными представлениями, без разделения. Такая смесь называлась магией, или магическими религиями. Силы природы, процессы в материальном мире, биологические и мыслительные процессы, социальные процессы в первобытной общине – все это представлялось, как волевые действия особых существ – духов или божеств. Подмечая особенности происходящего вокруг, люди обобщали, запоминали и передавали свои наблюдения и опыт в форме особых повествований – мифов.

Мифы, хотя и являлись преимущественно вымышленными историями о вымышленных персонажах (о том, что произошло с предками – прародителями рода в незапамятные времена), но несли полезную информацию о рациональном порядке выполнения хозяйственных работ, устройстве семьи и общины, разрешении споров и конфликтов.
Социальной и хозяйственной функцией мифа было воспроизведение ранее найденных и оказавшихся успешными способов жизнедеятельности общины. Освященный древним мифом опыт, несмотря на не слишком логичное объяснение, обосновывал следование стереотипам деятельности, завещан