Отбор институтов

Цель большинства хозяйственных реформ – это формирование эффективной институциональной структуры экономики. Однако история дает много примеров, когда процессы институционального импорта и модернизации хозяйственных порядков не приводят к росту благосостояния общества, а создают неэффективные и устойчивые экономические институты.

Эволюционный вариант развития институтов предполагает легализацию неформальных ограничений, т. е. придание лежащим в их основе правилам силы закона и превращение этих ограничений в формальные. Считается, что новые формальные институты возникают в процессе трансформации существующих неформальных, а значит, воспроизводят уже сложившиеся на уровне неформальных ограничений тенденции. Многие экономические институты, зародившиеся еще в древности и средневековье, затем были легализованы государством.

Эволюционный вариант развития институтов опирается на принципы наследственности, изменчивости и естественного отбора[109]. Институт обладает свойствами «непрерывности» (наследственности), поскольку представляет собой самоподдерживающийся, самовоспроизводящийся социальный феномен. Передача информации посредством институтов (как аналогов гена) во времени и в экономической среде проис­ходит путем имитации и обучения (понимаемого в широком смысле как социализация индивида).

Однако сложившиеся ранее правила могут стать непригодными для функционирования экономики сегодня, т. е. далеко не всегда институты, возникшие в ходе эволюции, эффективны с точки зрения минимизации трансакционных издержек.

Большое значение в теории эволюционного развития имеет эффект блокировки. Заблокированная система достаточно устойчива, другими словами, система стабилизируется на одной траектории развития во времени, даже если она тупиковая. Кроме того, экономика включает положительные обратные связи, которые увеличивают эффекты незначительных изменений, порождают множество альтернативных путей развития, в том числе далеко не оптимальных.

Революционный вариант институционального развития предполагает импорт или трансплантацию институтов. Импорт институтов представляет собой сознательное или спонтанное заимствование социальных и экономических институтов, которое осуществляется в целях реформирования сложившегося хозяйственного порядка, т. е. изменение формальных правил, опираясь на доказавшие свою эффективность образцы, с целью отклонения от тупиковой траектории развития.

Для импорта могут быть пригодны: 1) институты в виде теоретической модели, воссозданные затем на практике; 2) институты, существовавшие ранее и воспроизведенные на современном этапе; 3) институты, заимствованные в других странах.

Успешность импорта институтов связана с конгруэнтностью господствующих в стране-импортере неформальных и формальных правил, на основе которых функционирует импортируемый институт. Под конгруэнтностью институтов понимается близость общих тенденций их развития. Конгруэнтность правил может привести к их конвергенции – схождению и сближению траекторий институционального развития. Обратный процесс называется дивергенцией. При наличии конгруэнтности формальных и неформальных правил происходит ускорение институционального развития, но, так как противоречий между формальными и неформальными институтами не было, радикальной смены траектории институционального развития не происходит.

Самой сложной стороной проблемы импорта институтов является их соответствие уже имеющимся, иными словами, трансплантация институтов не должна приводить к их дисфункции и институциональным ловушкам[110]. Однако большинство исторических примеров показывает, что механическое заимствование институтов чаще приводит к отрицательным или нейтральным результатам[111].

При отсутствии конгруэнтности формальных и неформальных правил можно прогнозировать замедление институционального развития, хотя дальнейшие последствия могут быть различными. Этот процесс называется path independence, т. е. независимостью от прошлого, проявляющейся в радикальной ломке предшествующей институциональной структуры.

Для анализа институциональных изменений важно выяснить, как происходит отбор институтов и их закрепление в рамках хозяйственных практик и экономических порядков.

Сравнительно недавно в теории институциональных изменений стал рассматриваться специфический рынок институтов, конкуренция на котором приводит к отбору наиболее релевантных институтов[112]. Согласно С. Пейовичу, «рынок институтов - это процесс, который позволяет индивидам выбирать правила игры в их сообществе. Посредством своих добровольных взаимодействий индивиды оценивают уже существующие правила, определяют и проверяют пригодность новых. Важнейшей функцией этого конкурентного рынка выступает, следовательно, поощрение институциональных инноваций и форм адаптивного поведения»[113].

Обычно считается, что неэффективность одних и эффективность других механизмов координации выявляется в результате институциональной метаконкуренции. В экономической литературе под метаконкуренцией понимается конкуренция институтов: «Если какая-либо форма экономической организации существует, значит, она эффективна, потому что в процессе конкурентной борьбы выживают сильнейшие, т. е. наиболее эффективные институты»[114]. Только в отличие от обычных рынков, где формируются рыночные цены, которые детерминируют оптимальные пропорции производства, на институциональном рынке происходит отбор институтов в зависимости от их способности охватывать наибольшее количество взаимодействий рыночных агентов при сравнительно низком уровне трансакционных издержек. Но это верно только для «конкурентного» институционального рынка. «Неконкурентный» институциональный рынок может приводить к ухудшающему отбору институтов и консервации данной ситуации в виде устойчивого, но неэффективного равновесия (или неравновесия).

Отбор институтов может зависеть от типа взаимодействий экономических субъектов, которые детерминируют образование института. Эти типы взаимодействий зависят от исторического контекста культурных и иных институциональных особенностей развития того или иного хозяйственного порядка. Следовательно, отбор институтов осуществляется по критерию соответствия текущих взаимодействий с прошлыми, что зависит от качества социального капитала.

Объяснению как социального, так и технологического отбора может способствовать включение в анализ феномена экзаптации[115], понятие которого предложено антропологами С. Дж. Гоулдом и Е.С. Врба в качестве дополнения к понятию «адаптация»[116]. Под экзаптацией обычно понимается использование уже существующей структуры для новых функций. Самый простой пример успешной экзаптации - это способность человека к письму, очевидно, что строение ладони и пальцев развивалось совершенно не в соответствии с необходимостью держать карандаш или ручку, эта способность своего рода побочный эффект решения совершенно другой задачи. Экзаптация не является прямым следствием естественного отбора, а представляет собой нейтральную поведенческую вариацию, которая со временем могла оказаться полезной и способной повысить приспособленность практикующих ее индивидов.

Отбор альтернатив может быть рассмотрен на двух уровнях анализа: целенаправленный на микроуровне, что согласуется с подходом к отбору у Нельсона и Уинтера[117], а также как спонтанный, соответствующий макроуровню, т. е. всего общества или его подсистем, например экономики или культуры. Целенаправленный отбор технологий, рутин, институциональных соглашений, который осуществляется менеджером, приводит к более успешному или менее успешному результату функционирования фирмы или иной экономической организации. Это вполне укладывается в неоклассические рамки поведения фирмы. И здесь конечным критерием эффективности выбора, осуществленного менеджером, будет служить возможность максимизации прибыли. Такой отбор в научной литературе получил название менеджерского отбора[118].

В случае отбора на макроуровне мы сталкиваемся с процессами иного рода, которые имеют спонтанную природу (в смысле аналогичном спонтанной природе рынка в понимании австрийской школы). Эти процессы, что немаловажно, являются исторически обусловленными и зависимыми от траектории развития. Отбор эффективных институциональных альтернатив осуществляется в соответствии не столько с их экономической эффективностью, сколько с их устойчивостью[119]. Источниками устойчивости могут служить возрастающая отдача от масштаба, сетевые эффекты и институциональная инерция.