Проблема подтверждения. О непонятности контринтуитивных случайных обобщений

Чтобы убеждать друг друга, мы привлекаем аргументы, подтверждающие наши утверждения. В такого рода коммуникации редко используются доводы, которые одновременно подтверждают очевидные и явно абсурдные утверждения. Это сделало бы искомое понимание невозможным. Однако с точки зрения строгой научной логики, формальнологического синтаксиса такая процедура подтверждения оказывается почти неизбежной. Именно на это свойство логического подтверждения генерализаций указал Нельсон Гуд-мен [Гудмен 1992, 73 - 74]. Так, наблюдение "изумруды зеленые" подтверждает не только эмпирическое обобщение "все изумруды зеленые", но и странную генерализацию "все изумруды зелено-синие", где предикат зелено-синие обозначает свойство быть зелеными во время наблюдения, а в ненаблюдаемом состоянии быть синим. Эта возможность указывает на сомнительность до сих считавшегося самоочевидным критерия Жана Жоржа Пьера Никода⁹ [Eells 2006, 146]. Выяснилось, что существуют логически обоснованные подтверждения "непонятных" обобщений, "закономерность" которых противоречит нашей интуиции. Как же отличить подлинно научные обобщения от "акцидентальных генерализаций", вступающих в противоречие с нашей интуицией. Идея Гудмена состояла в том, что следует различать между "законоподобными" и "акцидентальными" обобщениями, которые бы учитывали пространственно-временной контекст значений этих обобщений. Ведь утверждение о том, что лед плавает в воде, применимо и к другому льду, и другой воде, и в прошлом, и в будущем, и в данной точке пространства, и в соседней, и обусловлено не случайным и уникальным стечением обстоятельств, а неким глубинным основанием. То, что один кусок льда плавает, связано с тем, что плавает другой, тем что все они обладают меньшей плотностью, чем вода. Суждение же "этот изумруд зелено-синий" не подтверждает утверждение о том, что и какой-то другой изумруд (в иных пространствах и временах) выказывает то же свойство.

Очевидно, что понимание свойств и событий через их подстановку в регулярности или законы может обеспечиваться, если таковые законы будут подтверждены в их универсальности. Но обычное подтверждение позитивными примерами теперь выглядело сомнительным. Однако то, что для развитых научных дисциплин выглядело достаточно скандальным, в "проблематических" науках, в особенности, в исторических, но также и географии, являлось вполне обычным. Это касалось различия между уникальными социальными констелляциями (историческими эпохами, своеобычными культурами) и научными формализациями, описывающими нечто инвариантно воспроизводящееся. Так, Г. Риккерт [Риккерт 1997, 331] ввел термин "идеографические" описания: "...в исторической науке всякая попытка признавать при выражении какой-либо однократной индивидуальной связи действующими причинами общие понятия или каузальные законы лишила бы нас возможности понять исторический процесс".

При этом оказывается, что исторические констелляции не столь уж уникальны (ведь всегда есть возможность обобщить человеческие действия, сведя их к общему мотиву или смыслу, типу рациональности, "интересу эпохи" - М. Вебер), а научные формализации не могут достоверно подтверждаться логически, и вынуждены обращаться к уникальному - индивидуальной традиции ("track record") использования слова или предиката, лишь некоторые из которых ("entrenched predicates" - "зеленые", а не "зелено-синие") могут быть востребованы в научном предприятии. Итак, псевдонаучные (случайно-истинные) генерализации чаще всего указывают на конкретное и уникальные регионы пространства и времени ("Все мужчины в этой комнате - третьи сыновья)". Но, с другой стороны, и подлинные законы могут выказывать те же свойства (так, законы Кеплера предполагают конкретные пространственные и временные референции - описывают конкретные формы движения по конкретным орбитам планет вокруг Солнца). В этом смысле и естественнонаучные теоретические описания, и описания самых разных форм повседневности и социальности могут быть обобщающими (номотетическими) и уникальными (идиогра-фическими).

стр. 51

Можно заметить, что и в самом обычном общении "акцидентальные генерализации", обобщающие уникальные ситуации или констелляции событий, уместны и понятны. Именно это свойство сообществ, образующих свою уникальную историю, требует идиографических типов описания в смысле Риккерта. Всякая история уникальна, концентрирует вокруг себя специфические "интересы эпохи" и благодаря этому придает смысл (и в этом смысле "обобщает") человеческим действиям. Понять человеческое действие - значит соотнести действия с такими уникальными "всеобщими ценностями культуры" - религиозными, государственными, правовыми, научными и ценностями искусства (именно в таком порядке у Риккерта), к которым редуцируется объясняемое поведение и которые благодаря этому только и делают возможным понимание исторического процесса и саму историческую науку¹⁰.

Мы приходим к выводу, что "акцидентальные генерализации" уникальных пространственно-временных констелляций имеют место и в гуманитарных науках, и в естествознании. Они не могут быть отброшены как препятствия для познания и понимания как некие "неподлинные" научные законы, но требуются для динамических, эволюционных, исторических описаний.

И сам Гудмен возвращается к "историзму", когда говорит о необходимости исследовать историю использования (track record) научных предикатов, как бы доказавших свою эволюционную успешность. Парадоксальным образом именно апелляция к прошлому, к устоявшейся и утвердившейся семантике свойств (где свойства зеленого несомненно практически более успешны, чем - синтаксически и теоретически безупречного свойства зелено-синие), в сущности, традиция как уникальный процесс, дает основания считать некоторые свойства (названия цветов) действительно общими, научно-генерализируемыми, а значит, обеспечивающими и понимание.