Доклад Народного Комиссара по Иностранным Делам РСФСР Г. В. Чичерина на заседании ВЦИК 17 июня 5 страница

ния общего перемирия и выбора для переговоров более спокойного места, лучше всего в нейтральном государстве, например в Эстонии. 1 апреля Патек отверг наше предложение; Польша соглашалась вестн переговоры лишь в Борисове, находящемся в военной зоне, и соглашалась лишь на местное перемирие. 2 апреля мы ответили, что лишь задние мысли стратегического характера могут объяснить это требование польского правительства, которое для нас совершенно неисполнимо; мы предлагаем или нейтральную страну, или Петроград, или Москву, или Варшаву, но только не город, находящийся в военной зоне. 7 апреля Патек ультимативно выставил требование вести переговоры непременно в Борисове и только о местном перемирии. Мы обратились 8 апреля к державам Антанты, выражая готовность вести переговоры с Польшей хотя бы в Лондоне или в Париже, но только не в Борисове, находящемся в самой военной зоне, при условии местного перемирия, что самым неблагоприятным образом отражалось бы >на нашем военном движении. Державы Антанты нам не ответили. 9 апреля* мы сообщили копию этого обращения также и польскому правительству. В официальном сообщении, переданном также и Польше 23 апреля, мы выразили готовность вести переговоры хотя бы в Гродно и Белостоке, находящихся не в самой военной зоне. Однако 26 апреля глава польского государства Пилсудский обратился с воззванием к жителям Украины, куда вторгались 'польские войска, заявляя о предстоящей оккупации ими Украины совместно с отрядами атамана Петлюры. Польша -начала таким образом агрессивную войну против Советских Республик с непосредственной целью создания на, Украине контрреволюционного правительства Петлюры и притом с участием в последнем делегатов польского правительства. 7 мая ВЦИК обратился с манифестом к рабочим, крестьянам и солдатам Польши. Начиналось разрешение конфликта силою оружия.

VII. ПЕРЕГОВОРЫ С ЗАПАДНЫМИ ГОСУДАРСТВАМИ

Свои Мирные стремления Советская Россия еще в начале года распространяет на все соседние государства и через голову Польши даже на Чехословакию. 25 февраля мы предлагаем последней начатие переговоров о заключении договора. Мы указываем ей на то зло, которое чешские легионеры причинили российской революции: но мы знаем также о глубоких изменениях, происшедших в их взглядах, и мы желаем вступить с Чехословакией в мирные и дружественные сношения. Лишь полтора месяца спустя, 10 апреля, чешский министр

См. док. № 298 от 8 апреля 1920 г.

иностранных асл Ьенеш ответил, что скоро будет издан сборник документов, иначе освещающий роль чехов, и что вместе с присылкой нам этого сборника он пришлет также делегатов для ведения переговоров. Он при этом ярко подчеркивал необходимость создания нормальных отношений между западом и востоком Европы и ту благотворную роль, которую прн этом может играть Чехословакия. 22 апреля мы ему ответили, что считали бы желательным немедленно приступить к осуществлению этой цел.и, не дожидаясь присылки обещанного им сборника. Эти официальные переговоры с Чехословакией до сих пор не начались, но в Москву приехала вслед за тем специальная миссия по репатриации чешских пленных с инженером Скала во главе, и в Прагу с той же целью отправился делегат Российского Красного Креста тов. Гиллерсон. В зависимости от колебаний маятника центрально-европейской политики по отношению к последнему в Праге и к Советской России вообще то господствовало дружественное и сочувственное отношение, то поднималась бешеная травля, то наступало снова отношение более приличное. Неоднократно приходилось нам выступать с протестам«и требованиями по поводу содействия, оказываемого Чехией контрреволюции. 26 апреля Наркоминоделы России и Украины совместно протестовали против организации на чешской территории петлюровских банд, 29 мая мы протестовали против допущения через Чехию транзита оружия для Польши. И в Чехии, как во всей Центральной Европе, нашими верными союзниками были рабочие массы, противившиеся провозу оружия на помощь польским контрреволюционерам. Неоднократно чешский министр Бенеш давал в этом отношении успокоительные обещания. В той сложной игре,местных и мировых политических сил, которая развернулась в юго-восточной части Центральной Европы в виде создания «Малой Антанты» и связанных с ней непрерывных переговоров между местными правительствами и великими державами, чехословацкое правительство сыграло выдающуюся роль, удерживая эти государства от превращения в слепые орудия Франции и препятствуя созданию из них общего контрреволюционного союза, спаянного единою целью борьбы против Советской России. Еще в декабре 1919 года Клемансо развивал в речах программу объединения Чехословакии, Польши и Румынии для борьбы против большевизма, но уже тогда чешский министр Бенеш возражал против предоставления его стране этой роли. То непосредственно, то руками Румынии Франция неоднократно пыталась провести в жизнь план Клемансо, но чехословацкое правительство, на которое притом оказывало сильное давление могучее чехословацкое рабочее движение, этому не поддалось, и еще недавно, при поездке румынского министра Таке Ионеску по различным странам Европы, Бенеш категорически воспротивился

осуществлению французских планов превращения Малсй Антанты в союз против России. Произведенные Антантой территориальные перекройки в этой части Европы ведут к невозможности для всех этих государств столковаться даже на Л'очве общего контрреволюционного фронта. Базирующееся на шовинистических настроениях офицерское правительство Венгрии не может отказаться от стремления вернуть Венгрии отнятые у нее в пользу Румынии, Чехословакии и Югославии области. Против этого объективного факта были бессильны все попытки Франции объединить в один контрреволюционный союз реакционнейшее из правительств, венгерское, с его соседями. Сильное влияние на чехословацкую политику оказывало и крайне неустойчивое внутреннее положение этой страны, и в зависимости от роста в ней революционного движения ее правительство то в угоду собственным массам принимало 'более левый курс, то, наоборот, бросалось в объятия реакции. Последнее произошло в момент выхода социал-демократов из чехословацкого правительства и замены министерства Гусара кабинетом Черного. Эти колебания, в сильнейшей степени отражаясь на настроениях чешской печати и даже правительственных кругов по отношению к Советской России и к краснокрестному представительству в Праге, в то же время не изменили основной линии воздержания чешского правительства от участия в наступательных союзах против нас. Завязывающиеся с Чехословакией тортовые сношения обещают нам большие взаимные выгоды, в особенности ввиду существования там крупной металлургии, могущей поставлять нам нужные товары.

Румынское правительство колебалось между своим постоянным стремлением угождать Франции, своим страхом перед опасностями, связанными с войной против Советских Республик, и соображениями местной политики, непримиримой враждой с Венгрией, которую обкарнали в ее пользу, и с соседней Болгарией. В Бессарабии была проделана еще в 1919 году комедия якобы добровольного присоединения к Румынии, вызывавшая ярые протесты со стороны действительных представителей бессарабских масс без различия происхождения. Франция, вечно колеблющаяся между своим стремлением к воссозданию единой неделимой России прежнего образца и попытками опираться на окружающие нас контрреволюционные политические группировки, только в этом году окончательно решилась одобрить присоединение Бессарабии к Румынии. Между тем Румыния до сих пор не решилась вступить в переговоры с теми правительствами, которые одни могли бы устранить опасность, грозящую аннексии Бессарабии Румынией. В течение всего истекшего года Румыния на все наши попытки вступить в переговоры для установления мирных отношений не отвечала прямым отрицанием, ио всегда

находила поводы для отсрочки. 24 и 26 февраля [1920 г.] наше и Украинские Советские Правительства предложили Румынии иступить в переговоры. 3 марта правительство Вайда-Воевод ответило согласием. 8 марта мы предложили для этих переговоров Харьков, 15 марта Вайда-Воевод из Лондона сообщил, что Румыния предлагает Варшаву, куда уже отправились ее делегаты. 17 марта мы снова предложили Харьков. Странным образом до нас не дошел радиотелеграфный ответ Румынии, где как раз в это время вступил во власть новый кабинет генерала Авереску с министром иностранных дел Таке Ионеску — проводником последовательной французской ориентации. 5 августа, узнав из газетного интервью Таке Ионеску, что последний, объясняя неудачу переговоров с нами, ссылался на отсутствие ответа с нашей стороны на румынское радио, мы указали ему, что это радио до нас не дошло, и мы повторили выражение нашей готовности разрешить все спорные вопросы с Румынией путем мирных переговоров. 10 августа Таке Ионеску ответил указанием на английское предложение созвать в Лондоне конференцию с участием всех соседних с нами государств, причем Румыния уже согласилась там участвовать и поэтому не может вести с нами непосредственных переговоров. 29 августа мы указали, что мы английского предложения не приняли и что путь непосредственных •переговоров есть единственный для заключения договора между Румынией и Советскими Республиками. Еще раз румынский радиотелеграфный ответ не дошел до нашей радиостанции и еще раз мы узнали об этом ответе из румынской печати, и 29 сентября снова указали Таке Ионеску на наше желание вести переговоры. 8 октября Таке Ионеску ответил указанием, что между Румынией и Россией якобы не было состояния войны и что поэтому он предварительно хочет узнать от нас, на каких основаниях мы предлагаем вести переговоры. 13 октября мы указали, что лишь на самой коиференции возможно будет установить, каковы были международные отношения между нами, и что основа, на которой мы предлагаем вести переговоры, есть точное соблюдение прав заинтересованных государств и народов. 21 октября* генерал Авереску просил нас перечислить, какие спорные вопросы мы желаем разрешить путем переговоров. 27 октября мы указали Румынии на содействие, которое она оказывала и оказывает крымским контрреволюционным мятежникам в их борьбе против трудящихся масс России и Украины, а также, на то, что благоприятное разрешение этого вопроса облегчит разрешение других вопросов между нами. Между тем 1 ноября, узнав о договоре между державами Аитанты и Румынией по поводу аннексии последней Бессарабии, Наркоминоделы России и Украины заявили

* Имеется в виду нота от 22 октября 1920 г.

им, что никакая сделка по поводу Бессарабии без нас не имеет силы и что разрешение вопроса не есть дело посторонних правительств. 11 ноября румынское правительство заявило, что отказывается обсуждать вопрос о Бессарабии, и спросило пас, какие спорные вопросы между нами должны быть разрешены. Между тем, узнав о плане Врангеля высадиться в Коне ганце, мы 24 ноября предостерегли Румынию против такого враждебного акта. Румынское правительство сообщило нам 30 ноября, что не допустит нарушения своего нейтралитета, и вслед за тем довело до нашего сведения о разоружении отступивших на румынскую территорию мятежников. 14 декабря мы приняли к сведению заверения Румынии, просили более подробных сведений о разоружении вступивших в Румынию банд, относительно же программы предлагаемой конференции заявили, что не считаем целесообразным исключать нз ее работ какие-либо интересующие обе стороны вопросы. За последние дни румынское правительство встревожено тем, что часть наших войск располагается па зимние квартиры поблизости от Днестра, и двумя радиотелеграммами, только что нами полученными, от 15 и 16 декабря Таке Ионеску запрашивает нас о целях появления близ румынской границы этих войск. Наш ответ будет безусловно успокоительный, но -мы все же не можем ручаться, что мирная конференция между Румынией, Россией и Украиной, по поводу которой.переписка тянется целый год, станет, наконец, реальностью.

22 апреля [1920 г.] Наркоминоделы России и Украины протестовали также перед Болгарией против доставки ею оружия деникинцам. 29 мая мы протестовали перед Австрией по поводу посылки оттуда вооружения Польше и указали, что судьба австрийских офицеров в России и самое продолжение репатриации австрийских пленных будут зависеть от поведения Австрии в этом вопросе. 8 июня канцлер Реннер, правый социал-демократ, дал нам двусмысленный ответ, что нз государственных складов Австрии не посылается Польше оружие, и, поскольку [это] касается австрийского правительства, оно точно соблюдает нейтралитет. 11 июня мы ответили указанием на те частные заводы, откуда оружие поставлялось Польше. В этот момент произошла отставка правительства Реннера. Дальнейшие сношения с австрийским правительством происходили уже через посредство нашего делегата по обмену военнопленными тов. Вронского и австрийского делегата по тому же вопросу в Москве Отто Поля. Нынешнее австрийское правительство, принадлежащее к партии христианских социалистов, тем не менее держится в общем линии соблюдения нейтра литета по отношению к иам, поскольку давление Антанты не ведет к полуофициальным его нарушениям.

Восстановившийся было с Венгрией обмен военнопленных приостановился в связи с процессом бывших венгерских Ко-

миссаров, которым грозит смертная казнь. 6 августа мы заявили правительству адмирала Хорти, что 10 венгерских офицеров, которых мы при этом перечислили, подвергнутся той же судьбе, какая постигнет наших товарищей Комиссаров, и что мы, кроме- того, ввиду создавшегося положения заключили в концентрационные лагери тысячу венгерских офицеров.

Точно так же, как в течение целого года нам не удалось вступить в переговоры с Румынией, точно так же нам целый год не удается восстановить дипломатические сношения с Италией. Еще в декабре 1919 года итальянский парламент постановил, что Италия должна добиться от союзного Совета снятия с России блокады, прекращения военной интервенции и восстановления, сношений со всеми правительствами, существующими в России. Премьер Нитти заявил, что возобновление сношений с Россией было бы для Италии •крайне важно. Но когда мы 31 декабря предложили итальянскому правительству фактически приступить к восстановлению сношений, мы ие только не получили ответа, но наша нота была итальянским правительством скрыта от общественного мнения. В течение всего года итальянские представители на заседаниях союзного Совета высказывались в благоприятном для нас смысле, но долгое время Италия дальше этого не шла. 5 августа министр иностранных дел Сфорца заявил в парламенте о согласии Италии послать в Россию агента и допустить такового от Советского Правительства в Италию. Отправленный нами в Италию груз пшеницы был началом товарообмена с ней. Враждебная печать утверждала, будто наша пшеница оказалась гнилой, но официальная экспертиза доказала лживость этого недобросовестного обвинения. До сих пор, однако, сношения с Италией не восстановлены. Наши кандидаты тов. Литвинов и затем тов. Берзин были Италией отведены, и притом каждый раз на вся.кое;наше представление ответ Италии поступал с громадными проволочками. Договор, заключенный тов. Литвиновым с итальянскими кооперативами в Копенгагене, остается до настоящего времени единственным между обеими странами. Ввиду растущего в самой Италии революционного движения ее правительство не спешит выполнять собственный план возобновления с нами сношений. До сих пор идут с ней переговоры как о личности представителя, так и о составе миссии, так как итальянское.правительство заявляет, что согласно 'пустить только одно лицо без сотрудников. Мы желаем иметь в Италии деловое представительство для практических целей, присутствием же в Италии одного лица без настоящей миссии эта цель не будет достигнута.

Нет до сих пор у нас официального представительства и в Германии. 20 февраля [1920 г.] тов. iKonn был официально при-

знан нашим уполномоченным в Германии по делам военнопленных, и в Москве таким же со стороны Германии состоит ниженер Хильгер. Когда в марте произошло в Германии милитаристическое восстание Каппа, нашему представителю по делам военнопленных пришлось скрываться. Старое правительство в Германии вернулось к власти, но, напуганное ростом революционного движения и рабочим восстанием в Рурской области, оно не пошло дальше заявлений министра иностранных дел Кестнера о невмешательстве в русские дела и его же заявлений о том, что Германия не знала о польском наступлении и не имеет к нему отношения. Во время наших успехов на польском фронте германское правительство заговорило о восстановлении дипломатических сношений, но ставило условием, что мы должны официально принести извинение по поводу убийства германского дипломатического представителя Мир-»баха в 1918 году. Это дело мы, однако, имеем полное основание считать ликвидированным, и на требование германского правительства мы ответили отказом.

Переговоры тов. Коппа с германским Правительством по вопросу о реэвакуации военнопленных повели к заключению 19 апреля в Берлине особого соглашения, предусматривающего порядок реэвакуации и олределяющего право миссий, ведающих реэвакуацией. В развитие соглашения [от] 19 апреля были подписаны дополнительные соглашения 23 апреля в Ревеле и 7 июля * в Берлине. Дальше вопроса о военнопленных мы в наших отношениях с Германией до сих пор не пошли.

С наиболее активным из наших врагов, французским правительством, мы не могли приступить даже к подготовительным шагам к какому-либо улучшению отношений. 11 мая мы обратились к французскому премьеру Мильерану с протестом против помощи, оказываемой Францией Польше, и, в частности, против присутствия в польской армии многочисленных французских инструкторов. В связи с переговорами о возвращении французских граждан из России и русских солдат из Франции в Россию французское правительство заявляло, будто отозвало своих офицеров из польской армии, однако действительность противоречила этому заявлению.

VIII. ПЕРЕГОВОРЫ С СКАНДИНАВСКИМИ СТРАНАМИ

Из 'всех западноевропейских стран маленькая промышленная Швеция больше всех пострадала от разрыва экономических сношений с Россией, и промышленные круги этой страны, естественно, жаждали скорейшего восстановления этих сно-

* В тексте ошибочно — 7 июня.

шений. С приездом тов. Литвинова в Копенгаген шведские фирмы стали забрасывать его торговыми предложениями, посылали к нему делегации, а рабочие, с своей стороны, усилили свой натиск на правительство с целью добиться возобновления сношений с Россией. Тов. Литвинов выставил предварительным условием вступления в торговые переговоры и размещения русских заказов в Швеции соглашение с шведским правительством о восстановлении если не дипломатических, то хоть полуофициальных сношений. Уступая двойному нажиму — со стороны рабочих и промышленников, шведское правительство проявляло склонность пойти на такое соглашение, но, 'вследствие внутреннего кризиса, оно вынуждено 'было "подать в отставку. Пришедшее ему на смену министерство известного социал-предателя Брантинга и лакея Франции «социал-демократического» барона Нальмшерна сразу заняло крайне враждебную позицию по отношению к рабочей России и делало все от «его зависящее для затруднения соглашения. Раболепствующие перед Антантой меньшевистские правители Швеции отказывались вступать в какие-либо договорные сношения с органами Советской власти и, подражая своим англо-французским хозяевам, согласились лишь пустить в Швецию делегацию от Центросоюза при условии допущения в Россию делегации от шведского «Союза экспортных фирм», 'Причем этим делегациям присваивались некоторые дипломатические права и 'преимущества. Оберегая шведских рабочих от «тлетворного влияния» русских коммунистов, правительство Брантинг— Пальмшерна стало прибегать ко всякого рода уловкам для саботирования им же подписанного соглашения, отводило одного за другим назначенных в председатели делегатов Центросоюза товарищей (Литвинова, Ротштейна, Воровского), а также сотрудников, не давало даже транзитных виз русским курьерам, преследовало русских граждан в Швеции, арестовывало и бесцеремонно высылало тов. Шляпникова и т. д. В результате этой враждебной политики Брантинга заключенное соглашение не было проведено в жизнь полностью, тем не менее, оно дало нам возможность завести торговые сношения с Швецией при помощи спецов, посланных туда Нарком-внешторгом.

Не менее Швеции жаждала торговых возможностей в России соседняя с нею Норвегия. Эта маленькая страна крайне нуждалась в сбыте своей рььбы, которую она до войны главным образом ввозила в Россию и для которой она ни во время, ни после войны не смогла найти другого клиента. Могущественная Коммунистическая партия в Норвегии тоже делала свое дело и весьма энергично добивалась от своего 'правительства восстановления сношений с Россией. В середине лета 1920 года это требование разделялось почти всей буржуазией в Норвегии, и парламент вынес в этом смысле единогласное

решение. Вследствие наступившего затем правительственного кризиса и омены министерств переговоры с тов. Литвиновым, на которые сама Норвегия напрашивалась, несколько затянулись [...]

Не подлежит, однако, сомнению, что экономическая необходимость побудит норвежское правительство в недалеком будущем предложить нам возобновление переговоров о восстановлении сношений. Независимо от такого соглашения уже в настоящее время с Норвегией установлены почтово-теле-графные сношения и пароходное сообщение между Мурманском и норвежскими портами.

Дания, не являясь страной промышленной, все же обнаружила немалый интерес к торговым сношениям с Россией. Пребывание тов. Литвинова в Копенгагене было использовано Наркомвнешторгом для получения целого ряда товаров из Дании, ввиду чего мы соглашения с датским правительством не добивались. Само датское правительство, крайне реакционное и антантофильское, тоже уклонялось от соглашения до тех пор, пока датские торговые круги могли.поддерживать сношения с Россией'через тов. Литвинова. Недавно поступило предложение из Дании о выработке торгового соглашения, но переговоры по этому поводу еще не закончены.

В стадии незаконченных переговоров находятся торговые соглашения также с Швейцарией и Голландией.

IX. КАВКАЗ И АЗИЯ

Быстрая ликвидация Деникина приблизила нас в начале года к кавказским республикам. Не находясь с Деникиным в официальном союзе и имея все основания бояться за самое свое существование в случае его 'Победы, кавказские республики, однако, оказывали ему более или менее явное содействие. Грузинское правительство руками полковника Церетели выдало деникинцам на верную казнь отступивших иа грузинскую территорию красноармейцев, и еще прошлой зимой.представитель Деникина, князь Баратов, вел переговоры в Тифлисе с правительством Гегечкори. Более реальным было содействие, оказываемое Деникину буржуазным мусаватистским правительством Азербайджана, которое допускало на своей территории вербовку для Деникина и вело с его представителями переговоры о железнодорожной конвенции и о товарообмене. Оно свободно допускало в свои гавани деникинские суда и спокойно смотрело на занятие Добрармией северной части Азербайджана до реки Самур. В бытность князя Баратова в Тифлисе с ним вел переговоры азербайджанский премьер Ус-суббеков. Влолне открытым, впрочем, был союз с Деникиным только у армянского дашнакского правительства, получавшего от него вооружение. Когда наши войска подошли к Кавказу,,

мы должны были недвусмысленно выяснить отношение кавказских республик к остаткам деникинского правительства и Добрармии.

Нотами 2 января мы предложили правительству Ханхой-ского в Баку и правительству Гегечкори в Тифлисе вступить с нами в соглашение о совместных действиях против врага всех независимых Республик, образовавшихся на территории бывшей Российской имтгерии, царского генерала Деникина. Ханхойский ответил 14 января ссылкой на невмешательство во внутренние дела России, что означало вежливый отказ, и уверял нас при этом, что его правительство ведет борьбу с Деникиным; одновременно он предложил нам вступить а мирные переговоры вообще, оставив в стороне общие действия против Деникина, и при этом исходя из признания суверенных прав азербайджанского правительства. Гегечкори ответил только 31 января, ссылаясь также на невмешательство в чужие дела и на то, что грузинское правительство само дает отпор и Деникину и всякому вообще, кто станет посягать на ее суверенные права и на границы Грузни, народ которой не желает проливать свою кровь вне ее пределов; не предлагая формально заключение договора, он выразил надежду, что нам удастся путем переговоров установить добрососедские отношения. В последующих нотах мы указывали обоим правительствам иа реальные факты, противоречащие их заявлениям о якобы ведении ими борьбы против контрреволюционных царских генералов, и разоблачали их общую политику служения мировой контрреволюции. Наконец,,в апреле, когда оба правительства снова предлагали нам заключение договора, мы указали обоим, что нам нужно прежде всего на деле, а не на словах выяснить, кого они имеют сторонниками.и какова их политическая линия; еще раз мы им предлагали принять участие вместе с нами в ликвидации остатков Добрармии; мы спрашивали их, чем мы можем быть обеспечены, что, в случае заключения с ними договора Советской Россией, это не будет использовано какой-нибудь третьей державой для 'махинации против нас. Мы не можем забыть, что еще недавно и в Тифлисе и в Баку представители и войска Антанты чествовались как горячо любимые покровители. Особенно остро ставился этот вопрос по отношению к Баку. Как раз в то время английская печать предсказывала, что в ближайшем будущем английские войска снова займут Баку. В азербайджанских гаванях беспрепятственно находили себе приют деникинские суда. Остатки Добрармии свободно отступали на территорию Азербайджана, и сама логика борьбы переносила военные действия за его границу, уже нарушенную деникинцами. Происшедшее в это время в самом Баку восстание революционных рабочих масс ликвидировало этот больной вопрос, и красное Советское Азербайджанское Правительство само призвало на

Помощь отряды Красной Армии для зашиты рабоче-крестьянского Азербайджана от всех ударов империализма и контрреволюции. Грузинское же правительство делегировало в Москву гражданина Урутадзе, который 7 мая заключил с нами договор, по которому Грузия обязалась разоружить отступившие и отступающие на ее территорию белогвардейские отряды, возвратить нам оружие и передать в наше распоряжение личный состав этих войск, а также обязалась не терпеть на своей территории ни иностранных войск, ни каких-либо группировок, направленных против Советского Правительства. Иностранные войска в это время еще находились в Ба-туме в лице английского тарнизона, который вслед за этим спешно очистил этот город, передав его грузинским властям.

Рабоче-Крестьянская революция тогда уже, вслед за ликвидацией Колчака, подступила и к дальневосточным проблемам. В начале этого года весь Дальний Восток кишел сильными, хорошо организованными и вооруженными красными (партизанскими отрядами, наносившими постоянные удары японским оккупационным войскам. На всем протяжении Дальнего Востока трудящиеся массы были одушевлены самым горячим стремлением возможно скорее свергнуть власть 'местных эксплуататорских и контрреволюционных элементов, и чрезвычайно быстро.по Забайкалью, 'Приамурью и по значительной части Приморья прокатилась волна местных революционных переворотов. Застигнутый врасплох японский империализм собрался, однако, с силой и в марте снова перешел в наступление. После того, как в Никольск-Уссурийском, в Хабаровске и других местах японская провокация инсценировала ожесточенную резню.и японские гарнизоны устраивали массовые избиения и пожары, целый ряд важных городов в этих областях был снова занят японцами; их положение было, однако, настолько неустойчивым, их тыл и коммуникации настолько планомерно подвергались нападениям красных партизанских отрядов, что даже японское военное командование стало обнаруживать склонность к компромиссам. В это время •мы выступили с протестами по поводу действий Японии. Мы указали на ее провокационные действия в деле николаевской резни, мы'Протестовали против японского нападения на Северный Сахалин; в тот же день, 9 марта [1920 г.], мы послали циркулярное радио правительствам Антанты, указывая на японское выступление и высказывая ожидание, что эти правительства будут удерживать Японию от подобных действий, наносящих вред готовящемуся восстановлению мирных экономических отношений. 17 марта мы циркулярной радиотелеграммой заявили о [непризнании нами акта продажи бывш. генералом Хорватом Амурской флотилии.

Стремясь к какому-нибудь компромиссу на Дальнем Востоке и видя, что там действуют не наши Советы и не наша

Красная Армия, а местные Красине napim;iiiu, Японии выдвинула мысль о создании буферного государства. 'Неприемлемым для себя она считала непосредственное еоседство большевистской Советской России, она надеялась, как видно из многократных заявлений японских военных, что буржуазное буферное государство сделается 'прикрытием для се хозяйничанья и для ее контрреволюционных махинаций. Она возлагала надежду на те эксплуататорские элементы, которые охотно шли у нее на поводу ради.подавления рабоче-крестьянского революционного движения. Мы охотно пошли на признание независимого существования Дальневосточной Республики в полной уверенности, что грудящиеся массы Дальнего Востока не сдадутся 'иностранным империалистам, стремящимся поработить их страну. Мы ожидали, что создастся настоящий буфер, который будет закрывать японскому империализму доступ в глубину Сибири, и мы поэтому с полной готовностью признали образовавшееся в Верхнеудинске правительство независимой Дальневосточной Республики. Этим мы пошли навстречу основному требованию Японии. 1 июня японский совет министров уже постановил начать эвакуацию Забайкалья. 15 июля был подписан японским генерал-майором Такаяиаги и представителем Дальневосточной Республики Шатовы.м договор о перемирии и в то же время они обменялись нотами по вопросу о создании Дальневосточной Республики, в которых признали принцип установления буферного государства, не допускающего вмешательства извне в его внутренние дела, поддерживающего у себя демократический строй и экономическую связь с Японией; съезд населения всего Дальнего Востока должен окончательно сконструировать.правительство, Япония в ближайшем будущем должна была начать эвакуацию, войска же Советской России не должны были допускаться на территорию новой Республики. Весь последующий период представляет постепенное отступление японцев, объединение различных частей Дальнего Востока вокруг Верхнеудииского Правительства, переехавшего •потом в Читу, и постепенную консолидацию последнего.