2015-04-06
232
25 апреля 1922 г. № 241
Письмо Вашего Высокопревосходительства от 23 хамаля * сего года за № 13 мною получено.
Будучи искренне расположенной и питая чувства дружбы к Правительству Высокого Независимого Афганистана, Российская Советская Республика желает идти навстречу всем нуждам последнего н оказывать ему дружескую помощь и поддержку, руководствуясь прн этом декретами, действующими в Российской Республике в качестве законов, обязательных не только для граждан ее, но и для всех учреждений Республики.
Вербальной нотой от 22 октября 1921 г. за № 2414/2 мое Правительство уведомило высокоуважаемого Посла Высокого Афганистана г. Мирзу Мухаммед-хана, что декрет, изданный туркестанскими властями, предусматривал, как общий принцип девальвации, обмен десяти представляемых туркестанских рублей на один [рубль] центрального образца; между тем уважаемый г. консул Абдул Али-хан ходатайствовал о замене 15 млн. рублей туркестанских бон на деньги центрального образца в полной сумме. Основываясь иа принципе обязательного подчинения всех граждан и всех учреждений закону, обнародованному законодательными органами, туркестанские власти не были в состоянии удовлетворить
* Соответствует 12 апреля.
просьбу уважаемого г. генерального консула Абдула Али-хана, так как содержание ее ставило эти органы перед вопросом нарушения законов.
Ваше Высокопревосходительство указывая на то, что деньги Чрезвычайного Посольства в Бухаре и Генерального консульства в Ташкенте были обменены без ущерба, очевидно, имеет в виду нарушение норм деноминации в отношении обмена 16 млн. 400 тыс. рублей, принадлежавших Чрезвычайному Посольству Высокого Афганистана в Бухаре и II млн, рублей уважаемого г. генерального консула в Ташкенте. Означенные любезности были сделаны моим Правительством в знак дружбы как единичные исключения и прецедентом служить не могут.
Однако мое Правительство, считая своим приятным долгом оказание доброжелательного внимания по отношению к Высокому Независимому Государству Афганистану, еще раз выявляет свою готовность в виде исключения пойти на отступление от точных требований закона ради удовлетворения просьбы Высокого Правительства.
Несмотря на то, что по декрету о девальвации последним сроком обязательного для государства обмена было 31 марта 1921 г., т. е. свыше года тому назад, мое Правительство готово считать заявление Вашего Высокопревосходительства об обмене 9 млн. рублей туркестанскими бонами на центральные знаки своевременным и согласно дать распоряжение Народному комиссару финансов Туркестанской Республики об об-мене этой суммы бон в полном соответствии с декретом, то есть по принципу 10 туркестанских рублен за I рубль центрального образца.
Считая, что подобное разрешение вопроса вполне правильно, законно, ие наносит ущерба и делает максимальные льготные изъятия, я смею надеяться, что Ваше Высокопревосходительство удовлетворится этим решением.
Очевидно, уважаемый г. генеральный консул Абдул Али-хан в отношении части имевшейся у него на руках суммы пошел навстречу предположениям моего Правительства, так как в дружеских письмах высокоуважаемого Посла Высокого Афганистана г. Мирзы Мухаммед-хана на имя моего Правительства от 26 саратана 1300 г.* за № 316 и от 24 сумбуля 1300 г.** за № 366 г. Высокий Посол просил о размене 15 млн. рублей, тогда как Ваше Высокопревосходительство в своем любезном письме от 23 хамаля с. г. за № 13 сообщаете мне о 9 млн.
Отсюда можно сделать предположение, что уважаемый г. генеральный консул Абдул Али-хан, вероятно, без ущерба
* Соответствует 17 июля 1921 г.
* Соответствует 16 сентября 1921 г.
обменял недостающие 6 млн. на предложенных ему моим Правительством основаниях.
Пользуясь случаем, приношу достойное уважение.
Полномочный Представитель РСФСР в Афганистане
Печат. по арх.
В упоминаемом письме Махмуда Тарзи от 13 апреля 1922 г. говорилось:
«Бывший генеральный консул в Ташкенте высокоуважаемый Абдул Али-хан письменно сообщил в Министерство Иностранных Дел, что ввиду того, что ему были отпущены его Правительством на расходы по ашхабадскому консульству суммы в туркестанских рублях, и исходя из того, что в январе 1921 года туркестанские рубли были аннулированы, у него остались деньги моего Правительства в сумме 9 млн. туркестанских рублей. Неоднократные словесные и письменные сношения с местными ашхабадскими властями о замене вышеназванных рублей на одинаковое количество центральных рублей не дали никаких результатов. Он даже сообщал о том Генеральному консульству в Ташкенте и Посольству в Москве, но переговоры и переписка как Посольства в Москве, так и Генерального консульства в Ташкенте не имели никаких результатов, и Комиссариат финансов в Москве не произвел обмена вышеназванных рублей без ущерба на центральные рубли, вследствие чего все вышеназванные рубли до сих пор остались налицо. Ввиду того, что деньги Чрезвычайного Посольства в Бухаре и Генерального консульства в Ташкенте были обменены без ущерба, я разъяснил Вашему Высокопревосходительству сущность этого вопроса. При том сообщаю, что вышеназванная сумма была отпущена моим Правительством единственно для расходов ашхабадского консульства и что при совершении подобной операции властями вашего государства все убытки обращаются на мое Правительство, почему Вашему Высокопревосходительству не следует оставить эти убытки и ушерб за моим Правительством. Дружески прошу Вас известить ваших государственных чиновников о необходимости обмена названных рублей без ущерба на центральные рубли подобно тому, как были обменены деньги Чрезвычайного Посольства в Бухаре и Генерального консульства в Ташкенте, о чем сообщалось выше».
Ï38. Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Послу Турции в РСФСР Али Фуаду
27 апреля 1922 г. M 928
Господин Посол,
В ответ на Вашу ноту № 323 от 26 апреля с. г. я имею честь Вам сообщить, что в связи с Вашей болезнью и невозможностью отложить рассмотрение инцидента, который имел место в ночь на 22 апреля с. г. в доме № 16 на улице Большая Дмитровка 75, я дал Полномочному Представителю в Ангоре товарищу Аралову телеграфное указание приступить к прямому обмену мнениями с Правительством Великого Национального Собрания Турции по вопросу, о котором идет речь.
Вместе с тем я не могу не обратить Ваше внимание па то, что Ваши утверждения о нарушении органами Россий-
ского Правительства норм международного права в отношении дипломатического иммунитета сотрудников и неприкосновенности документов Посольства Турции в Москве лишены всякого основания.
Возвращаясь к инциденту, являющемуся предметом последних нот Посольства Турции, я должен подчеркнуть, что именно сотрудники Посольства Идрис-бей, Зия-бей, Саим-бей и Эмин-бей, позволившие себе принять участие в шпионской деятельности, направленной против Государства, при котором аккредитовано названное Посольство, членами которого они являются, что лишь эти сотрудники нарушили самые элементарные нормы международного права.
Это право не гарантирует неприкосновенности дипломатических документов и иммунитета дипломатического состава с целью позволить последнему заниматься шпионажем. Если же те,м не менее этот дипломатический состав злоупотребляет доверием, которым он пользуется, н занимается шпионажем, то он тем самым лишает себя праиа на почет и уважение со стороны Правительства страны его пребывания, и в отношении его становится возможным принятие, с целью обеспечения безопасности Государства, соответствующих мер в зависимости от обстоятельств совершенного им преступления.
Что же касается образа действий сотрудников Государственного Политического Управления, то я должен констатировать, что последние, как и все другие органы РСФСР, принимая во внимание дружественные отношения, существующие между РСФСР и Правительством Великого Национального Собрания Турции, проявили в данном случае полную корректность и с полной выдержкой прибегли в отношении сотрудников Посольства Турции к мерам, которые дозволено принимать при подобных обстоятельствах, в полном соответствии с нормами международного права. Так, вместо того, чтобы подвергнуться более суровым мерам и быть выдворенными в Турцию, они остаются на свободе на территории РСФСР, несмотря на потерю доверия к ним. Они только лишились документов, свидетельствующих об их преступлении и помещенных в вализу под русской и турецкой печатями. Эта вализа, которая содержит, как Вы пишете, дипломатические документы, до снх пор ие вскрыта вследствие Вашего отказа от предложения ее вскрыть и подвергнуть досмотру в присутствии представителей Посольства Турции с тем, чтобы позволить возвратить последнему документы, которые якобы не имеют отношения к шпионажу.
Принимая во внимание вышеизложенное, Вы согласитесь со мной, г. Посол, что присутствие гг. Идрис-бея, Зия-бея, Саим-бея и Эмнн-бея на территории РСФСР и союзных с ней Республик становится отныне невозможным даже на непродолжительное время, и я надеюсь, что Вы не преминете дать
необходимые указания о том, чтобы они покинули Россию в
самый короткий срок.
Я должен особо подчеркнуть то удивление и сожаление, которые вызвало это дело у Российского Правительства, отнюдь не ожидавшего актов шпионажа со стороны должностных лиц Посольства страны, с которой Россия более чем с какой-либо другой страной объединена узами подлинного союза и которой она оказывала н оказывает, несмотря на трудное положение, в котором она сама находится, всю свою помощь и той борьбе, которую та страна ведет за свою независимость.
Не сомневаюсь, что досадный инцидент, о котором идет речь, никоим образом не отразится на отношениях тесной дружбы, существующих между русским и турецким народами. Выражаю надежду, что прямой обмен мнениями между товарищем Араловым и Ангорским Правительством приведет к удовлетворительному решению в самый короткий срок.
Благоволите принять, господин Посол, искреннее уверение в моем высоком уважении.
Л. Карахан
Печат. по йрх.
В упоминаемой ноте Али Фуада от 26 апреля 1922 г. № 323, в частности, говорилось:
«Я имел честь получить Ваше уважаемое письмо от 25 апреля 1922 г. и спешу сообщить Вам, что мое нездоровье, которое еще более усилилось сегодня, вряд ли позволяет мне дать Вам знать о дне, когда мы могли бы встретиться.
Я могу заверить Правительство РСФСР в том, что Посольство, равно как и все чиновники Правительства Великого Национального Собрания Турции, находящиеся в России, вполне сознают ту великую роль, которую народы России и Турции призваны играть вместе в новом периоде мировой истории; по этому высшему соображению, несмотря на некоторые случаи плохого обращения, которым они подверглись со стороны советских органов, наши чиновники следовали стоически линии, которую история начертала нашим обоим народам, и строго соблюдали инструкции своего Правительства».
