Нота Полномочного Представительства СССР в Японии Министерству Иностранных Дел Японии

13 ноября 1925 г. № 258/904

В ответ на ноту от 29 октября с. г. *** Посольство Союза

Советских Социалистических Республик имеет честь довести до сведения Императорского Министерства Иностранных Дел о нижеследующем:

Посольство Советского Союза не может разделить точку зрения Императорского Министерства о юридическом статусе японских радиотелеграфных станций на Северном Сахалине, а именно, что до заключения соглашения, предусмотренного нотами, которыми стороны обменялись в Пекине 20 января 1925 г.****, эксплуатация этих станций будет проходить иа тех же условиях, которые были и раньше, и что в момент передачи администрации Северного Сахалина никаких изменений в этих условиях не произошло.

Посольство Союза считает необходимым подчеркнуть нижеследующее:

Вопрос об эксплуатации вышеуказанных станций будет решен соглашением, которое предстоит заключить. Кроме того, было предусмотрено, что будущий статус этих радиотелеграфных станций должен быть определен в соответствии с законодательством СССР.

* См. док. № 57, 200. ** См. также док. № 384. *** См. стр.631. **** См. док. № 31.

Факт восстановления суверенитета СССР над северной частью острова Сахалин имеет первостепенное значение, и нельзя игнорировать его юридических последствий; поскольку советские законы не признают право иностранных частных лиц и ассоциаций на пользование шифром, то эта практика должна прекратиться.

Не согласиться с этим — означало бы поставить японские радиотелеграфные станции, равно как и граждан и ассоциации Японии на Северном Сахалине, в положение, когда иа них не распространялось бы применение законодательства страны их пребывания, иначе говоря, в положение экстерриториальности. Излишне говорить о том, что это несовместимо с суверенитетом СССР над Северным Сахалином.

Применение к японским гражданам и институтам обязательных норм советского законодательства относится к административной области; оно продиктовано интересами безопасности Советского Союза и применяется как внутренняя административная мера.

Посольство СССР не представляет себе, каким образом Временный режим японских радиотелеграфных станций, определенный нотами, обмен которыми состоялся в Пекине, может служить препятствием для осуществления этих чисто административных мер.

Правительство Советского Союза считает также необходимым отметить, что это же положение имеется в тексте соглашения*, подписанного I мая с. г. между советскими властями и японским командованием в-Александровске: «.„радиотелеграфные станции будут продолжать работать под наблюдением советских властей^ **. Представляется очевидным, что подобный контроль не может осуществляться, если радиотелеграфные станции передают за границу частное шифрованные депеши, причем шифр советским властям неизвестен.

По этим причинам Правительство Союза считает недопустимым пользование шифром частными лицами и ассоциациями.

Что касается вопроса об аппаратуре радиотелеграфной станции в Александровске, Посольство Союза принимает к сведению сообщение о расследовании, которое предпримут компетентные власти; оно надеется, что ему сообщат результаты этого расследования.

Печат. по арх.

* Имеется в виду протокол о радиостанциях от 1 мая 1925 г,, подписанный полномочной комиссией ЦИК СССР и уполномоченным правительства Японии.

** В Протоколе о радиостанциях от I мая 1925 т. это положение изложено так: «Радиостанции продолжают работать под наблюдением представителей органов власти Союза Советских Социалистических Республика

На эту ноту министерство иностранных дел Японии ответило нотой от 24 ноября 1925 г., в которой говорилось:

«В ответ на ноту № 230/802 от 19 октября с. г. *, а также ссылаясь на последние абзацы ноты за № 258/904 от 13-го с, м„ Императорское Министерство Иностранных Дел имеет честь довести до сведения Посольства Союза Советских Социалистических Республик о нижеследующем:

Министерство не преминуло, как оно об этом сообщало в первых разделах своей ноты от 29 октября с. г,, запросить разъяснения у компетентного Министерства по поводу оборудования и аппаратуры радиотелеграфной станции в Александровиче, будто бы вывезенных императорскими властями во время эвакуации Северного Сахалина японскими войсками.

От упомянутого Министерства получен доклад, в котором говорится, что, когда японские войска заняли радиотелеграфную станцию, о которой идет речь, она находилась в состоянии полного запустения и что документы, сохранившиеся в Министерстве, не свидетельствуют о том, что японские войска захватили все оборудование, аппаратуру и предметы, перечисленные в инвентаризационном списке, который приложен к письму председателя советской комиссии по приему Северного Сахалина, адресованному 12 мая с. г. командующему японской оккупационной армией. Что касается упоминаемых в письме моторов, то в данном случае речь может идти только об установках для зарядки аккумуляторов Однако эти установки и аккумуляторы являются частью нового оборудования, которое недавно получила японская армия, и поэтому они не могут быть включены в список оборудования, которое надлежало оставить на месте в соответствии со ст. 3, второй абзац соглашения о передаче администрации на Северном Сахалине,

Учитывая вышеизложенное, компетентное Министерство считает, что требование, сформулированное советской стороной, не является обоснованным.

Наконец, оно считает необходимым заметить, что во время передачи оборудования [радиотелеграфной] станции в Александровске императорские власти, стремясь проявить свою добрую волю по отношению к советским властям, помимо имущества, принадлежащего Союзу, безвозмездно передали ряд сухих аккумуляторов и полтора десятка других аппаратов японской принадлежности, с тем чтобы избежать, по крайней мере в течение некоторого времени, какого-либо нарушения радиотелеграфной связно **.