2015-04-06
290
19 декабря 1930 г.
Хирота пришел ко мне в связи с полученной им инструкцией японского правительства о «Чосен банке» и сообщил мне следующее. 17 декабря приказом НКФ *** приостановлена вся деятельность «Чосен банка»; в связи с этим в Японии очень волнуются, и он сам лично чувствует себя очень плохо, ибо закрытие «Чосен банка» совпало с его приездом в Москву, и, как он выразился, закрытие «Чосен банка» для него — это как бы «удар молотком в затылок». Полученная им инструкция,
* KpecTHHCKûMV.
** См. док. J& 483.
*** См. док. te 453.
которую он имеет поручение довести до сведения Союзного правительства, заключается в следующем:
Хотя Союзное правительство придерживалось другого мнения о законности существования и деятельности «Чосен банка», чем японское правительство, однако «Чосен банку» никогда до сих пор не делалось указания о нарушении им каких-либо законов или правил. Целый ряд предыдущих ревизий, которые бывали довольно часто, не делали никаких замечаний «Чосеи банку». Таким образом, «Чосен банк» был вполне уверен, что его деятельность является законной и что за 6]/г лет его существования никаких нарушений законов не было. В то же время за эти годы у «Чосен банка» имеются заслуги в деле кредитования транзита и экспорта. За последний год банк оказал услуги торгпредству и Дальбанку, прямо и косвенно финансируя их. Кроме того, «Чосен банк» оказывал содействие развитию японо-советской торговли. В августе неожиданно началась неслыханно строгая ревизия, в результате которой банку запретили валютные операции, игнорируя, таким образом, его историю и предшествующую деятельность. В связи с этим запрещением банк заявил протест. Одновременно и японское правительство приняло участие в этом деле, и были начаты переговоры для урегулирования этого вопроса на основе уважения взаимного порядка обеих стран. «Чосен банк» считал меры запрета незаконными и надеялся на удовлетворительное разрешение его просьбы об отмене запрещения, в то же время добросовестно выполняя предписание о запрещении валютных операций. Несмотря на такое корректное поведение банка, его деятельность теперь запрещена и с него требуют налоги. Таким образом, игнорируется добрая воля японского правительства и «Чосен банка», направленная к благоприятному разрешению спора.
Японское правительство, исходя из желательности развития отношений между обеими странами, имело в виду предложить «Чосен банку» пойти всемерно навстречу нуждам СССР для содействия народному хозяйству Союза и развитию японо-советских экономических отношении. Меры Советской власти в отношении «Чосен банка» могут произвести впечатление, что они имеют намерение ухудшить взаимные отношения между двумя сторонами. Это не только наносит ущерб дружественным отношениям между Японией н СССР, но и лишает японских промышленников возможности спокойно заниматься своими делами в Советском Союзе.
Японское правительство уверено в том, что и Союзное правительство одинаково ценит развитие японо-советских экономических отношений. Исходя из этого, японское правительство не может не пожелать, чтобы Союзное правительство считало возможным пересмотреть данное дело в смысле отмены запрета
деятельности банка и отмены требования о дополнительной плате налогов, а также японское правительство выражает пожелание, чтобы совместно с японским послом в Москве был найден путь к урегулированию этого вопроса с учетом требовании советской стороны и интересов банка:
Хирота просил довести до сведения Союзного правительства об этой инструкции и сообщить об отношении Союзного правительства к этому предложению Японии. Я обещал ему доложить правительству его сообщение, заявив, что в сообщении японского правительства имеются некоторые недоразумения, которые я хотел бы сразу же устранить.
Я начал с того, что мне так же, как и ему, неприятно, что одним из первых дел, по которому он ко мне пришел, является дело о «Чосен банке», но он, конечно, прекрасно знает, что дело банка было еще задолго до того, как он был назначен, и что мне вместе с ним жаль, что мы начинаем совместно с ним работу с этого неприятного дела.
Я указал ему на неточность в сообщении японского правительства о якобы ведущихся переговорах о «Чосен банке». Никаких переговоров о «Чосен банке» мы не ведем с японским правительством. С японским правительством мы ведем переговоры по рыболовным вопросам и о платежах японских рыбопромышленников. Правда, японское правительство обратилось к нам с просьбой разрешить «Чосен банку» незаконные валютные операции и скупку червонцев, и Союзное правительство ответило на это естественным отказом.
Что касается «неслыханно строгой ревизии», то я должен признать, что ревизия этого года была, несомненно, более внимательной и более основательной ревизией, чем ревизии предыдущих годов, и именно то обстоятельство, что эта ревизия была более углубленной и более основательной, она смогла установить все те нарушения наших законов и прямые преступления, караемые нашим уголовным кодексом, которые отделением «Чосен банка» допускались в своей деятельности. Если предыдущие ревизии не делали банку никаких указаний, то это объясняется тем, что предыдущие ревизии относились с довернем ко всем документам и книгам «Чосен банка», не проверяя каждую цифру, как это сделала последняя ревизия. Большая часть злоупотреблений, как теперь установлено, покрывалась и маскировалась нарочито неточным и путаным ведением банковских книг.
Я начал перечислять факты незаконной деятельности банка на основе ревизионного акта, но Хирота заметил, что прошлое неважно, важно будущее. Японское правительство хотело бы видеть дело о «Чосен банке» пересмотренным на основе уважения советских законов, и он хотел бы знать, какие пути выхода возможны, и ои хотел бы иметь какую-нибудь надежду,
что вопрос может быть пересмотрен. Кроме того, он заметил, что, не касаясь операций банка, о которых он не осведомлен, ои должен заметить, что при восстановлении отношений между Японией и Союзом банк уже существовал, и Япония имела в"виду существование банка при восстановлении отношений. Если банк будет закрыт, это означает, что положение для японцев будет хуже, чем оно было до восстановления отношений.
Я ему указал, что при заключении договора вопрос о «Чо-сен банке» ни прямо, ни косвенно не возникал и не ставился японской стороной, и поэтому его замечание едва ли может быть принято во внимание. Восстанавливая отношения, мы подписали в Пекине в 1925 г. договор*, которым оговорены и предусмотрены все интересы обеих сторон, н говорить сейчас о каких-либо фактах или интересах, которые одна или другая сторона имела в виду, едва ли уместно и возможно. Что же касается выхода из положения, то едва лн его можно найти на пути пересмотра уже принятого решения. Насколько я знаю, решение Наркомфина является твердым и окончательным. Наркомфин получил и получает много упреков с разных сторон за то серьезное упущение, которое заключается в том, что, будучи органом, который должен был наблюдать за деятельностью «Чосен банка», Наркомфин в течение такого долгого срока плохо следил за его деятельностью и не смог установить всех злоупотреблений банка.
Хирота вновь заявил, что он не имеет сведении о деятельности банка и что для него главное — найти выход из положения, что важно не прошлое, а будущее банка, так как он может играть роль в отношениях двух стран. У нас, в Японии, заявил он мне, может создаться впечатление, что, основываясь иа своем строе, мы вытесняем и стесняем экономическую деятельность японцев у нас. Это нежелательный элемент в японо-советских отношениях. Общественное мнение Японии будет спрашивать, зачем же послали в Москву Хирота, если его деятельность началась с того, что закрыли «Чосен банк»?
Я ответил ему, что уважение советских законов является той основой, на которон экономическая деятельность японцев может развиваться в нашей стране, и что никто в Японии никогда не приводил и не сможет привести ни одного факта какого-либо стеснения экономической деятельности японцев на нашей территории, ни попыток вытеснить их, если они действуют в согласии с нашим законодательством. Такое предположение в связи с «Чосен банком» может возникнуть только на основе полного незнания о тех вопиющих нарушениях нашего законодательства, которые были допущены «Чосен банком»;
* См. т. V1Ü, док. №30, 31.
Î47
а так как Хирота еще не успел с этим ознакомиться, то я считаю необходимым все его сомнения на этот счет рассеять.
После этого я самым подробным образом ознакомил его с ревизионным актом и со всеми фактами, указанными в этом акте, и указал ему, что ни в какой стране подобное позедение банка не было бы терпимо и что деятельность банка была настолько беззастенчива, что мероприятия Советской власти скорее могут быть признаны очень мягкими и не соответствующими тому громадному ущербу, который деятельность банка нанесла нам за годы своего существования. Его указания на содействие транзиту и экспорту едва ли можно принять во внимание, так как транзитные и экспортные операции занимали ничтожную роль в деятельности банка — они составляли 5—10% в деятельности банка, а все остальные операции банка падали на спекуляцию нашими червонцами, что в цифрах выражается в сумме 70 млн. руб., и [на] нелегальный перевод валюты за границу. Последнее было в центре деятельности банка, а не здоровые операции, содействующие развитию экономических отношений. Причем в своих книгах банк скрывал получаемую им прибыль, показывая ее в 70 раз меньше, чем она была на самом деле. Это такие факты, которые делают защиту банка кем бы то ни было чрезвычайно труд-нон и даже невозможной. Я могу в качестве своего личного мнения сообщить ему, что у меня нет надежды на то, что решение о закрытии банка может быть пересмотрено. Во всяком случае я доложу правительству его сообщение и дам ему в блнжайшне же дни ответ.
В связи с «Чосен банком» он обратил мое внимание на газетное сообщение якобы об арестах управляющего владивостокского отделения «Чосен банка» и некоторых сотрудников его. По мнению японского правительства, это осложнило бы положение, и он заранее просит, чтобы этого не случилось. Он сообщил мне, что нынешний управляющий владивостокским отделением «Чосен банка» Фукуи приехал недавно и поэтому не может отвечать за прошлое; что же касается других сотрудников, то они являются простыми служащими, действующими по приказу банка, и их нельзя делать ответственными за деятельность его. Он просил, чтобы я лично вмешался в это дело.
Я ему заявил, что никаких обещаний на этот счет дать не могу, ибо это было бы вмешательством в деятельность наших судебных органов. Он может отнестись с полным довернем к нашему суду, который, если ему пришлось бы разбираться в этом деле, с точностью установит действительных виновников, и никто невинно не пострадает. (Указанные им служащие «Чосен банка» не арестованы, и, по-видимому, в прессу сообщено об их аресте самими же японцами, чтобы иметь возможность прощупать по этому вопросу.)
Затем он сообщил мне, что во владивостокских газетах появилось сообщение о закрытии «Чосен банка» и о злоупотреблениях его. Он просит, чтобы об этом не печатали, так как это подрывает доверие к банку ие только в СССР, но и за границей. При этом ои сослался на обещание, которое я якобы кому-то дал о том, что ничего о «Чосен банке» не будет опубликовано. Я категорически это отверг и заявил, что никогда никому обещания не публиковать в прессе я не давал. Что же касается его просьбы ничего не печатать, то должен ли я понять это в том смысле, что н японское правительство примет меры к тому, чтобы японская пресса ничего не писала о «Чосен байке» и об обстоятельствах его закрытия. Поскольку он официально просит меня о том, чтобы наша пресса ничего не писала, я хотел бы знать, связано ли это с тем, что и японская пресса не собирается об этом писать. Он мне ответил, что такого обещания он дать не может, «Так как же Вы можете просить нас о том, чтобы мы ничего не писали?» — спросил я его. Тогда он заявил, что просьба его заключается собственно в том, чтобы мы опровергли то, что было опубликовано во владивостокских газетах. Он тогда начал объяснять мне, что его мыслью было сузить, не раздувать вопрос и найти практический способ урегулирования его.
Поскольку японским правительством поручено урегулирование этого дела ему, он должен будет показать и правительству, и японскому народу, способен он или нет принести пользу Японии.
Я ему ответил, что главным сейчас является не пересмотр вопроса о банке, а обсуждение тех экономических мероприятий, которые могут быть приняты обеими сторонами для укрепления и развития наших экономических отношений, и что деятельность банка убеждает меня в том, что он не играл роли в деле укрепления этих отношений, а если играл, то скорее отрицательную роль, и что без «Чосен банка» эти отношения могут быть развиты и укреплены с большим успехом. Я ему в виде иллюстрации указал на целый ряд стран— Германию, Англию, экономические и торговые отношения с которыми у нас развиваются и укрепляются без каких-либо германских или английских банков на нашей территории. В заключение я подчеркнул, что действительно серьезные вопросы, касающиеся наших экономических отношений, разрешаются сейчас в Токио между г. Сидэхара и нашим полпредом Трояновским и что благополучное разрешение их там, в Токио, имеет неизмеримо большее значение, чем то поручение, которое ему дали здесь, в Москве.
К концу беседы, уже прощаясь, он мие сделал сообщение «совершенно в частном и интимном порядке». Сообщение сводится к следующему:
С «Чосен банком» связано японское правительство, и поэтому вопрос о «Чосен банке» неизбежно встанет в парламенте. Оппозиция использует этот вопрос для нападок на нынешнее правительство, и правительству ачень важно иметь какие-то виды на благоприятное разрешение вопроса. Оппозиция может упрекать Сидэхара, что отношения с Союзом были восстановлены при нем, и потому он отвечает за эти отношения, а тем самым отвечает и за закрытие «Чосен банка». И позиция Сидэхара будет очень слабой; ему будет очень трудно защищаться от нападок оппозиции. Поэтому-то так желательно благоприятное разрешение этого вопроса.
Я заметил ему, что, несомненно, оппозиция использует всякий факт для нападок на правительство, но что как раз вопрос о «Чосен банке» является таким, где позиция Сидэхара может быть очень сильной. Для этого ему нужно вооружиться ревизионным актом, содержание которого я только что сообщил послу, и он с трибуны парламента сможет доказать японскому народу, что руководители владивостокского отделения «Чосен банка» злоупотребляли доверием Союзного правительства, а также и доверием японского правительства, ибо японское правительство, конечно, никогда не могло бы одобрить и допустить всех тех злоупотреблений и прямых преступлений, которые руководители «Чосен банка» сделали основой своей деятельности. Японское правительство и японский народ, которые очень строго следят за тем, чтобы иностранцы и иностранные учреждения на территории Японии соблюдали бы со всей строгостью японские законы, поймут и будут сочувствовать нашему желанию, чтобы иностранцы, в данном случае японцы, также соблюдали и не нарушали наших законов на нашей территории.
Мы расстались с японским послом на том, что, как только Союзное правительство примет решение по возбужденному японским правительством вопросу, я его немедленно вызову к себе2№.
Л. Карахан
Печат. по арх,
