2015-04-06
226
Вне. оч ере о и 25 января 1933 г.
Посылаю сообщение о переходе японцами нашей границы и обстреле нашей территории. Сделайте немедленно представление японскому правительству и требуйте объяснений и принятия мер к предотвращению подобных недопустимых фактов 2К
Л. Караха и
Печа7.. п.- орх.
25. Письмо неофициального Представителя СССР в США Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову *
28 января 1933 л
Уважаемый товарищ.
1. Необходимость продолжения политики давления на Лигу наций в процессе обсуждения ею дальневосточного положения, чтобы добиться поддержки позиции Соединенных Штатов, обнажила снова неловкость и трудность положения правительства этой крупнейшей страны, когда обстоятельства требуют от него ответственных действий в период «междуцарствия» в тех случаях, когда на смену идет администрация другой политической партии, Рузвельт всячески уклонялся от актнзного выступления до 4 марта**. Гузер***. однако, вынужден был через Стимсона ****% чувстзующего на себе давление момента, искать активного сотрудничества нового президента, чтобы подкрепить свой политический авторитет, неизбежно пострадавший в результате выборов. Помимо общих соображений у Стимсона, однако, была и другая, специальная, причина, чтобы добиться хотя бы видимости (если не по существу) поддержки Рузвельтом дальневосточной политики Соединенных Штатов, поскольку' она выражалась в так называемой «доктрине Гувера»22, называемой также здесь и <доктриной Стимсона». Этой специальной причиной послужили слухи в Женеве о том, что новая администрация не считает разумным дальнейшее выпячивание доктрины и не окажет ей поэтому той поддержки, которую она получала от правительства Соединенных Штатов раньше, Подобные слухи, конечно, не
* Печатается с сохранением.
"¥ Дата Бстл'плеюэя Рузвельта в дм ж е-: ость лр&ЗЕ^дехтэ США,
*** Президент США в Î92«—1932 и.
**' Государственный секретарь США б 192S—1932 гг.
могли не ослабить позиции Соединенных Штатов в Женеве. Слухи эти исходили не из безответственных кругов, но, наоборот, из весьма ответственных демократических кругов, что н объясняет нервное состояние госдепартамента. Целый ряд близких советников Рузвельта по вопросам внешней политики, за исключением Нормана Дэвиса, стоящего близко к обеим администрациям, считает «доктрину Гувера» не только слишком общей, академической и непрактичной, но и опасной, если ее серьезно и упорно отстаивать до конца. Единственно, чего, по их мнению, Америка добилась своей политикой при Гувере, это сконцентрирования ненависти японцев против себя и усиления опасности вооруженного конфликта, которого здесь все хотят избежать, особенно же при недостаточности американского флота. Защищать «американские интересы» — это одно дело, читать лекции Японии и собирать мировое общественное мнение против нее — другое дело. В первом случае легче договориться, во втором — труднее. К тому же всеобъемлющая доктрина может быть повернута в будущем и против Соединенных Штатов. Интересы Америки на Дальнем Востоке не особенно велики сейчас; они больше в будущем, чем в настоящем. К тому же в настоящем имеется целый ряд сдерживающих обстоятельств, [таких], как сравнительно крупная американо-японская торговля и опасность «советизации» Китая*. При обещании большой экономии в расходах Рузвельту трудно будет развернуть сразу большую морскую программу, если бы он этого даже н хотел. Между тем, по мере того как японцам становится все труднее маневрировать в Женеве, японо-американские отношения обостряются сильнее. При всех этих обстоятельствах у демократов естественно должно появиться намерение ослабить, если обстоятельства это сделают возможным, напряженность отношений между обеими странами. Отсюда и намерение читать в будущем поменьше лекций на основе «доктрины Гувера», доктрины, носящей к тому же имя республиканца. Необходимо отметить, что хотя пресса в значительной своей части (исключая прессу Херста) поддерживала доктрину, «энтузиазм», как выражаются американцы, проявила в отношении нее больше либеральная пресса. Пресса эта, однако, требовала одно время и отзыва американского посла из Японии, но отступила от этой позиции, как только ей было указано, что подобные меры г^огут лишь привести к войне, против которой она будет первая возражать. Важный республиканский орган «Нью-Порк ивнинг пост» давно уже выступил против доктрины, указывая, что настойчивое проведение ее может привести лишь к войне. Как Вам уже известно
* Имеются в виду успехи национально-освободительного лвиження в Китае (см. также т. XV, прим. 228).
из телеграмм ТАСС*, к этой позиции присоединился недавно и главный республиканский орган «Нью-Йорк геральд три-бюн». Последний указал, что доктрина была бы хороша, если бы ее поддерживали н другие, особенно Англия и Франция. Поскольку же этого фактически нет, то упорство в ней может лишь означать американо-японскую войну. Выступление последней газеты было вызвано недавно так называемой «реаф-фирмалией ** доктрины» Стимсоном. к которой он прибег для подкрепления позншш Соединенных Штатов в Женеве. Хотя эта «реаффирмация» для внешнего мира имела место после свидания Стимсона с Рузвельтом и как будто в результате этого свидания, в Вашингтоне носятся слухи, что Стнмсон инструктировал американских послов о подтверждении неизменности позиции Соединенных Штатов в дальневосточном вопросе в случаях запросов их со стороны правительств стран, где они находятся, еще до его встречи с Рузвельтом. Я лично слышал, что это было якобы сделано утром в день свидания. «Нью-Йорк тайме» в корреспонденции из Вашингтона также указала на то, что это было сделано до встречи: между тем та же газета, как и прочая пресса, огромными буквами афишировала «реаффирмацию доктрины», связав этот акт со свиданием Стимсона с Рузвельтом. Как известно, эта так называемая «реаффирмапня» заключалась лишь в опубликовании факта инструктирования Стимсоном американских послов. Сам Стимсон никакого нового нли дополнительного заявления не сделал. Этого администрация избегает. Важно отметить, что сам Рузвельт отделался лишь общей фразой о «святости договоров», ничего не упомянув о самой доктрине, о которой шла речь. Его заявление, однако, косвенно поддержало Стимсона указанием на то, что за вопросами в области внешней политики нужно обращаться в госдепартамент. Рузвельт, однако, ничего другого и сказать не мог. Можно менять политику нли умерять ее, но кричать об этом заранее — значит лишь ослаблять свою собственную позицию, настоящую и будущую. Шаг Стимсона, однако, был рассчитан на укрепление позиции госдепартамента и прекращение разговоров о предстоящей перемене политики Рузвельтом.
«Реаффирмапня» вызвала, как я уже указал, резкую критику со стороны важнейших республиканских органов «Нью-Йорк ивнннг пост» и «Нью-Йорк геральд трибюн». Демократическая пресса ведет себя пока весьма сдержанно. Либеральная пресса, особенно пресса Скриппса — Говарда, поддержала Стимсона.
В чем, собственно, может конкретно выразиться перемена позиции будущего демократического госдепартамента в отно-
* См. газ. «Известия», 27 января 19-33 г. я* — подтверждением.
шении «доктрины Гувера», если допустить, что такая перемена будет иметь место на деле, и в чем может сказаться эта перемена в американо-японских отношениях? Афиширования перемены, конечно, ожидать нельзя, но более редкого упоминания доктрины ожидать можно. Рузвельт будет больше говорить (если это потребуется обстоятельствами) об американских интересах, «открытых дверях», договоре девяти держав * и будет добиваться единого фронта против Японии не на основе академической доктрины, которая англичанам, французам и итальянцам нравится не больше, чем японцам, а на основе догозора девяти держав и всех прочих договоров Вашингтонской конференции. Хотя республиканская администрация, несмотря на свою доктрину, была готова к компромиссам с Японией, если бы последняя не была столь непримирима, демократическая администрация, можно ожидать, склонна будет к соглашению еше в большей мере. Рузвельт, однако, будет практичнее, как говорят его сторонники, и в его руках будет больше возможностей, Что мог обещать Гувер Англии и Франции в обмен на поддержку? Фактически ничего, учитывая его позицию в отношении таможенных тарифов и связанность по рукам и ногам в вопросе о долгах. Если бы позиция Гувера могла быть поддержана осуществлением угрозы, сделанной в письме Стимсона на имя Бора**, т. е. серьезным укреплением флота, то возможно, что Америке можно было бы добиться приемлемого компромисса. Англия и Франция, однако, знают экономическое и финансовое положение Соединенных Штатов не меньше американцев, хотя с точки зрения резервов Америка, конечно, имеет больше возможностей, чем они, На признание СССР Гувер также не мог решиться. Рузвельт, с другой стороны, имеет возможность предложить некоторые перемены в таможенной политике (насколько серьезную перемену на деле допустят промышленники, это покажет будущее: оппозиция с их стороны будет большая) и обменять значительное сокращение долгов на уступки в области экономики и финансовой политики. В этих условиях Англия и Франция могут пойти на некоторое соглашение и оказать давление на Японию, чтобы сделать ее более склонной к компромиссному выходу. Признание СССР еше больше укрепило бы позицию Соединенных Штатов как в отношении Японии, так и [в отношении] Англии и Франции. Так, по крайней мере, мыслят некоторые влиятельные демократы. Если эта политика даст результаты, то новая тихоокеанская конференция найдет соответствующие формулировки для примирения договора девяти держав с японской Маньчжурией. Весь вопрос будет лишь в
* См. т. IV. прим. З'-i. ** См. '.•CôopHiiKEf £i:;kvhc-ktu3 л^ иежд-.иаро.адой политике...* вып. III. М., 1932. стр. 67—7*1
том, чтобы с согласия Японии тень Китая была как-нибудь пристегнута к Маньчжоу-Го. Если новая, более практичная, политика Рузвельта не будет в состоянии временно примирить противоречия Англии, Франции, Японии и Соединенных Штатов в интересах компромисса на Дальнем Востоке, то осуществление духа письма Стиысона на имя Бора может неизбежно оказаться в порядке дня; особенно если Америка пойдет по пути неприкрытой инфляции. Короче говоря, указывается, что Рузвельт, не раздражая дальше Японии (и Англии и Франции) прокламированием, «доктрины Гузера», будет пытаться и фактически уже будто пытается, нащупывая почву в Европе, подойти к вопросу более практическим путем.
Японцы стали усиленнее рекламировать рынок Маньчжоу-Го для американцев, Их генеральный консул в Нью-Порке выпустил на днях специальный обзор торговли за 8 месяцев 1932 г., после марта. Он указываем что экспорт МаньчжоуТо за это время вырос на 46%, а импорт на 109':;::. Причиной этого прогресса является рост покупательной способности населения, что могло иметь место лишь благодаря постепенному успокоению края и улучшению транспорта. Несмотря на бойко-тистское движение з Китае, китайские деловые круги больше всех выигрывают от создавшегося положения. Хотя весь экспорт Соединенных Штатов в Маньчжоу-Го (через Дайрен) сократился на 22%, данные обнаруживают «замечательный», как выражается обзор, рост ввоза из Америки железа, стали, бумаги и нефтяных продуктов. Увеличивается также и ввоз американских машин. Консул добавил, что падение экспорта Соединенных Штатов вообще больше, чем падение их экспорта в Маньчжоу-Го. «Тот факт, что импорт американских продуктов широкого потребления увеличился, несмотря на депрессию и другие неблагоприятные условия, может служить признаком обещающего будущего для американского бизнесмена, заинтересованного в Маньчжоу-Го. Нужно подчеркнуть. что при новом правительстве принципы открытых дверей и равных возможностей поддерживаются в полкой мере г.
В связи с обсуждением вопооса о «доктрине Гувера s- и вообше опасности американо-японских отношений интересно отметить статью в февральском номере «Харперс мэгэзин» под заглавием «Маньчжурия: Предупреждение по адресу Америки» Натана Пеффера. одного из американских специалистов по Дальнему Востоку. Автор указывает, что подходить с резкой критикой к действиям японцев неразумно, ибо японцы делают лишь то. что делали в Китае все западные страны. Для японцев вопрос вовсе не стоит в том, держать ли Маньчжурию или вернуть ее Китаю. Это было бы проще. Вопрос для них стоит иначе: они думают не о Маньчжурии и Китае только, а об Англии, Франции, России и Соединенных Штатах,
главным же образам о САСШ. У Японии нет гарантии, что западные страны в поисках рынков не возобновят захватов в Китае по старому образцу. Если имеется такая опасность, то было бы фатально для Японии не воспользоваться теперешним неблагоприятным для Запада положением для укрепления ее господства. Опасность войны на Дальнем Востоке, таким образом, создается не одной Японией, а захватной политикой всех [западных] стран в Китае. Убрать причины будущих вооруженных конфликтов на Дальнем Востоке можно лишь прекращением политики захватов всеми странами в Китае, а не одной только Японией. Лига наций уклонилась от этой единственной реальной постановки вопроса, чтобы не ставить в неудобное положение всех прочих, кроме Японии, захватчиков. Поэтому говорить о неудаче Лиги наций не приходится. Лига и не пыталась ставить вопрос фундаментально. «Япония действовала по разработанному плану, поглотила Маньчжурию н создала фиктивное государство под именем Маньчжоу-Го как переход к будущей аннексии. Инцидент мог бы считаться исчерпанным, если бы не появился один Фактор — американское правительство. Соединенные Штаты вмешались». Америка, по мнению автора, не только вмешалась, ио взяла на себя недвусмысленные обязательства и, желая того или нет, заняла новое положение в международных делах. «Заявления американского правительства в отношении Маньчжурии, столь бойко приветствуемые либералами, послужат, если они только не будут взяты обратно, обязательством и политикой не менее обязывающей, чем «доктрина Монро», но бесконечно труднее осуществимой. Они запутают нас на наиболее воспламеннмом участке мира; онн сделают нз нас защитников статус-кво в районе, где статус-кво неизбежно неустойчив; втянут нас в качестве участников в уйму застарелых международных конфликтов и, если от них не отказаться, будут иметь более позитивное влияние на будущее нашей истории, чем «доктрина Монро», раз онн касаются части света более оспариваемой, чем Южная Америка, и констатируют положение, которое более трудно защитить. А об этом факте американский народ остается исключительно неосведомленным и совершенно некритическим. Мистер Стимсон в качестве государственного секретаря объявил формально, не раз, а два раза, что американское правительство не признает того, что имело место в Маньчжурии. Он заявил, что американское правительство ие признает политических перемен, являющихся результатом применения силы в нарушение пакта Келлога *, и, более чем намеком, так именно классифицировал перемены в Маньчжурии. В обдуманных словах, произнесенных перед Советом меж-
* См. т. XI, док, Xs 298,
дународных отношений в Нью-Порке, он ясно характеризовал образование нового государства Маньчжоу-Го под эгидой Японии как «плоды агрессин». Мистер Стимсон, однако, не сказал как американское правительство поддержит свои декларации». Пеффер считает, что возможность компромисса исключается: «Американское правительство говорит, что Маньчжурия — все еще часть Китая; Япония говорит, что Маньчжоу-Го — независимое государство с японскими советниками. Нет никакой возможности для увертки или компромисса. Маньчжурия должна быть одним или другим, и момент конкретного испытания наступит». Пеффер предупреждает против иллюзий в одном отношении: «Если з будущем будут «открытые двери;» в Маньчжурии, они будут открыты только для Японии». По мнению Пеффера, Япония будет упорно держаться своей позиции, и лишь экономическая катастрофа может вынудить ее на сдачу, Япония едина в вопросе о Маньчжурии и готова будет воевать. Против Соединенных Штатов японское правительство получит особенно единодушную поддержку населения. Соединенным Штатам будет неудобно уступить. В первую очередь престиж Соединенных Штатов уже втянут. Что еще более важно, правительство Соединенных Штатов действовало не из каприза или импульса. Оно выявило наружу тенденцию, находившуюся в скрытом состоянии целое поколение, неясно ощущавшуюся и неизвестную американскому народу. Пеффер иронизирует над тем, что Соединенные Штаты избегают «втягиваться» в дела Европы, с которой у них имеются серьезнейшие связи. «Между тем мы неизбежно бросаем вызов из-за маньчжурских равнин Азии, запутываемся в территории, где имело место больше войн в последнем столетии, чем в Европе. Наша торговля там незначительная, наши вложения небольшие, все наши тамошние резиденты могли бы поместиться в одной скромной гостинице». «В чем же дело? Нас тянут туда не теперешние материальные интересы. Целое поколение мы двигались в том же направлении. В течение 20 лет мы стояли на пути Японии к ее расширению. Где Японии мешали, как это было в Китае, Маньчжурии, Сибири, препятствия были созданы американцами*. Являются ли японские грандиозные мечты угрозой миру или нет — дело другое. Они, конечно, являются, но дело не в этом. Дело заключается в том, что Америка, находящаяся на расстоянии 4000 миль и не имеющая крупных осязаемых интересов, берет на себя бремя защиты статус-кво, сознательно бросая вызов воинственной решительной стране». «Почему?» — дальше спрашивает автор.— «Чувствует лн Америка, что у нее имеется мис-
8 Это утверждение не соответствует действительности: см. также г. XV, прим. 37.
сия?* «Или американский беспокойный дух является результатом внутреннего убеждения, что Азия является для Соединенных Штатов устрицей, которой суждено быть открытой ими и передать з их владение хранящийся з ней перл». Сам автор на атот вопрос не отвечает, но гозорит, что тот же вопрос ставится все время на Дальнем Востоке, Японцы видят в Америке своего врага, «Японское негодование вызвано не попытками Лиги наций сдержизать их, а беспрерывными декларациями американского правительства». Действия Лиги объясняются давлением Америки; «.А в этом есть достаточное основание, ибо Англия и Франция явно фигурируют в качестве судей против собственного желания и еще больше в качестве прокуроров». Америка и Япония сейчас находятся в таком же положении, в каком Англия и Германия находились в 1907 г, Если ничего не будет предпринято, дело неизбежно кончится войной. «.Если мы действительно озабочены сохранением международного мира, то мы не должны беспокоиться относительно «аппарата мира» (имеется в виду «пис машинери») —договоров, конференций и комиссий. Мы должны заняться этим вопросом вплотную и соответствующим, образом действовать, когда придет время>>. Пеофер видит один выход в войне, но не одной, а в серии войн, ибо он считает, что Америка, освободив Маньчжурию (он верит в победу Соединенных Штатов после долгой войны благодаря превосходству в экономических ресурсах), вынуждена будет держать ее для себя и оказаться в положении Японии, «.Если американский народ верит, что Маньчжурия для него достаточно зажна. чтобы идти на такое будущее (т. е. серию войн), он должен дать возможность своему правительству продолжать его политику и поддерживать его, как япониы поддерживают свое правительство. Если же американский народ не верит з такую важность для него Маньчжурии, он должен мобилизовать общественное мнение и оказать давление на правительство, чтобы оно покинуло те позиции, которые подвергают его опасностям, на которые он не желает идти». Второй выход —это сделать то, чего Лига не делает: поставить з полном объеме вопрос о причинах опасного положения на Дальнем Востоке, т. е. вопрос не только о японцах, но и обо всех. Полное набавление Китая от наложенных на него пут лишь поможет делу. Японцы, вероятно, долго не пойдут на это. но: убедившись в честности намерений и действий западных стран, вынуждены будут последовать за ними. Пеффер предупреждает, что опасность войны уже сейчас большая, «Если мир все же будет сохранен, это будет возможно только в результате платежа за него». Другими словами, он предлагает Соединенным Штатам переменить свои позиции и отказаться от взятой на себя опасной роли защитника «доктрины Гувера».
&4
Такого рода мнения и предупреждения можно слышать все чаше и чаще [.,.]
С товарищеским приветом
Б. Е. Сквирский
Печат. г.о арх.
26. Нота Полномочного Представителя СССР в Италии Председателю Совета Министров и Министру Иностранных Дел Италии Муссолини
28 января 1933 г.
Господин Министр,
Подтверждая получение Вашей ноты от 16 января за Л"? 201667,1, имею честь уведомить в. пр-во, что содержание ее было сообщено моему Правительству, которое поручило мне передать Вам следующий ответ.
Принимая к сведению сообщение в. пр-ва о решении Королевского Правительства Италии денонсировать таможенную конвенцию, заключенную между СССР и Италией 7 февраля 1924 г, *, Советское Правительство не может не выразить своего сожаления о том, что вышеозначенное решение последовало до окончания экономических переговоров, происходивших между Торговым Представителем СССР в Италии г. Ле-венсоном, снабженным на сей предмет надлежащими полномочиями со стороны своего Правительства, и представителями заинтересованных министерств Королевского Правительства гг. Анцилотти н Синигалья. Компетентные центральные учреждения СССР заняты были серьезным и благожелательным изучением вопросов, поставленных итальянской стороной и доложенных им г. Левенсоном, выехавшим специально для этой цели в Москву, и мое Правительство имело все основания ожидать, что в полном соответствии с благоприятным развитием за последние годы торговых отношений СССР с Италией обе стороны без труда и замедления придут к разрешению поставленных переговорами проблем в духе дальнейшего дружественного и плодотворного сотрудничества.
Поскольку Королевское Правительство Италии все же сочло нужным денонсировать таможенную конвенцию 1924 г., Правительство СССР, понимая сообщение ноты от 16 января как предложение взамен денонсируемой таможенной конвенции 1924 г. заключить новое соглашение, уполномочило меня довести до сведения в. пр-ва, что при таких условиях оно со своей стороны не имеет возражений против аннулирования секретного приложения к Торговому договору 1924 г., устанавливающего органическую связь таможенной конвенции с этим
* См. «Сборник действующих договоров...», вып. U.M., 1925, стр. 49—52,
договором *. Само собой разумеется, что после такого аннулирования упомянутая таможенная конвенция должна утратить свою силу спустя год, то есть 16 января 1934 г.
Взамен теряющей силу таможенной конвенции 1924 г. и дополнительно к действующему торговому договору между СССР и Италией мое Правительство предлагает Королевскому Правительству заключить соглашение о генеральном наибольшем благоприятствовании на основе взаимности. Переговоры об этом, равно как и по другим вопросам, относящимся к дальнейшим торговым отношениям СССР с Италией, долженствующим развиваться в духе дружественного и тесного сотрудничества, мое Правительство имеет в виду возобновить немедленно по возвращении г. Левенсона из Москвы с надлежащими инструкциями.
Доводя все изложенное до сведения в. np-ва, пользуюсь случаем вновь заверить Вас, господин Министр, в чувстве моего глубокого уважения.
[Потемкин]
Печаг. по арх.
В упоминаемой ноте председателя совета министров н министра иностранны к дел Италии Муссолини от 16 янваоя 1933 г., адоесовакной В. П. Потемкину, говорилось:
«Переговоры, недавно имевшие место б Риме между техническими специалистами наших обеих стран для достижения соглашения относительно торгового оборота между СССР п Италией, не смогла, как Вашему Превосходительству известно, достигнуть цели.
Эти переговоры следовали за переговорами, которые с той же целью происходила в марте—апреле 1932 г., без того, однако, чтобы и тогда выявилась возможность достигнуть соглашения или хотя бы наятн какую-либо базу для последующих полезных переговоров.
Таким образом подтвердилось существование грудного и невыгодного для итальянских экономических интересов в отношении СССР положения, поскольку эти интересы не смогли достигнуть того минимума обеспечения и зашиты, которые им необходимы, в особенности в нынешних трудных условиях.
Эти условия в значительной части являются следствием того тяжелого недомогания, которое расстраивает экономику всех стран и которое создает, во взаимных отношениях различных рынкоз, необходимость новых установок, среди которых поиски разумного равновесия между пассязом и активом торгового баланса входят в число наиболее очевидных забот момента з каждоы государстве- Для Италии невозможно отвлечься от этой общей тенденции.
Королевское Правительство поэтому пришло к убеждению, что для того, чтобы дать итало-советским торговым отношениям выражение, соответствующее нынешним возможностям н способное дать уверенность в продолжительности, целесообразно приступить к новому урегулированию этих отношений, которое учло бы требования итальянского торгового баланса и необходимость лучшей защиты внутреннего рынка.
Эти отношения регулируются помимо договора о торговле и мореплавании, заключенного в Риме 7 февраля 1924 г., также таможенной конвен-
* См, т. VII, док. Jvb 39.
6S
цией от того же числи, которая в действительности кажется решительно превзойденной нынешними требованиями итальянской экономики.
Поэтому имею честь нотифицировать Вашему Превосходительству, что Королевское Правительство денонсирует названную таможенную конвенцию, имея в виду, что это денонсирование должно произвести свое действие по истечении года, начиная с сегодняшнего дня.
Принимая это решение, Королевское Правительство не преминуло учесть связь, существующую между торговым договором и таможенной конвенцией, но ввиду того, что в торговом договоре содержатся также клаузулы, которые выходят за пределы постановлений, обычно включаемых в акты подобного характера, оно предпочло не распространять на него денонсирования н уверено в том, что в нынешних условиях такое решение и Правительству СССР покажется предпочтительным, также и потому, что сно позволяет сохранить первоначальную базу для итало-советских торговых отношений.
В связи с этим выражаю надежду на то, что переговоры для заключения нозого регламента торговых отношений смогут быть начаты в самом ближайшем времени, с тем чтобы дать торговым отношениям обенх наших стран плодотворное развитие.
Прошу Ваше Превосходительство соблаговолить довести о вышеизложенном до сведения вашего Правительства и сообщить мне затем его ответ;• имею честь, господин Посол, вновь засвидетельствовать Вам чувства моего высокого уважения».
27. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Лукасевичем
29 января 1933 г.
Лукасевич вспоминал о наших встречах с ним. а затем разговор перешел на тему об Австрии и ее внутреннем и внешнем положении.
Лукасевнч вручил мне текст своей речи и копию верительных грамот и просил меня обратить внимание на содержание речи, которая, при всей своей скромности, выражает действительные его намерения. Я ответил, что, хотя Лукасевич приехал в благоприятный момент, после введения в силу пакта о ненападении*, он, я надеюсь, не почивает на лаврах и будет дальше двигать дело сближения. Что касается нас, сказал я, то мы взяли твердую линию на дальнейшее укрепление отношений с Польшей, и я надеюсь, что к этому будет толкать как СССР, так и Польшу общее международное развитие, в особенности если по тому же пути пойдут наши отношения с Францией. Я добавил, что, хотя при первых визитах не принято касаться серьезных деловых тем, я ввиду своего отъезда хочу высказать некоторые свои соображения. Нашим отношениям в значительной мере до сих пор мешала пресса. Мы со своей стороны оказываем умеряющее влияние на нашу прессу, но необходимо, чтобы то же делалось и с польской стороны. Наше общественное мнение и в особенности пресса часто реагируют
* См. т. XV. лок Лз 300
на сообщения об отношениях польских кругов с враждебными нам силами, в частности с эмиграцией, в особенности с украинской. Большую отрицательную роль в развитии международных отношений играет часто отсутствие единства политики отдельных правительств. Часто бывает, что иностранное ведомство ведет одну политику, а другие ведомства, как адмиралтейство и военное ведомство, через своих агентов и атташе ведут другую политику. Нельзя, конечно, довольствоваться только нормальными отношениями между иностранными ведомствами- Лукасевич выразил согласие.
Я затем познакомил Лукасевича в общих чертах со структурой НКНД и рекомендовал ему по всем текущим вопросам обращаться либо в отдел, либо к т. Стомонякову, оговорив, что я, конечно, всегда готов буду принимать его по вопросам, которыми он сочтет нужным заинтересовать меня, или по поручению его правительства. Лукасевич выразил удовлетворение, что Бек* будет иметь возможность встретиться со мной в Женеве, каковой встречей он. Бек, все время интересовался.
Литвинов
•Чечаг. r.o an.v.
28. Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Л. М. Карахана Послу Японии в СССР Ота
31 января 1933 г. Господин Ота,
Настоящим имею честь сообщить Вам, что Советское Правительство, не считая нужным входить в обсуждение отдельных заявлений, содержащихся в Вашей, г. Посол, ноте от 28 января, принимает к сведению, что, как видно из Вашей ноты, Японское Правительство не намерено солидаризоваться с известным коммюнике японского военного министерства12, вызвавшим категорическое опровержение Советского Правительства, опубликованное в московских газетах 21 января с. г.
В соответствии с выраженным Вами, г. Посол, пожеланием, Ваша нота мною опубликовывается в печати, а также опубликовывается и настоящий ответ иа эту ноту.
Примите, г. Ота, уверения в моем совершенном к Вам уважении.
Л. Карахан
Печаг. по срх. Gnu6.t. в газ. t Известия» Лз 31 (4vp2K: фезрядя /_<Ш г.
В нате г.ослз Японии в СССР Ота № 21 от 28 января 1933 г. на имя заместителя народного комиссара иностранных дел СССР Л. М. Карахана,
переданной на русском языке, в частности говорилось;
8 Министр иностранных дел Польши.
«24-го сего января местные газеты сообщили, что г. Молотов в своем докладе, сделанном им 23 января на сессии ЦИК Союза ССР 8, между прочим, высказал следующее;
«Отдельные факты из области отношения некоторых японских кругов к СССР обращают на себя за последнее время особое внимание. Дело дошло до недавнего опубликования японским военным министерством провокацнон' ного сообщения о Советском правительстве и будущем полпредстве СССР з Китае. II, несмотря на категорические опровержения с нашей стороны этих антисоветских вымыслов, м?;ш:стр иностранных дел в Японии г. Утнда повторил их в японском пгрл£менте 21 января».
По поводу означенного коммюнике Военного Министерства Посольство не имеет никакого официального сообщения, а потому оно лишено возможности установить правдивость его. однако, предполагаем, что речь;^дет о том, о ^ем местные газеты от 21-го сего января сообщили, а именно:
«15 января с. г. японское военное министерство опубликовало в японских газетах коммюнике, распространяющее провокационные сообщения о Советском правительстве и будущем полпредстве СССР в Китае.
В коммюнике содержится утверждение, что «Коминтерн недавно предложил китайской коммунистической паотии сосредоточить внимание на укреплен--]«китайской Красной Армян, заверив, что он окажет максимальную денежную поддержку через открываемое в ближайшем будущем советское посольство б Китае».
Коммюнике дальше утверждает, что якобы достигнуто соглашение между Советским и нанкннским правительствами о расширении тортовых связен с целью вытеснения с китайского рынка иностранных товаров.
19 января полпред СССР в Японии заявил товарищу министра иностранных дел Японки г. Арита протест от имени Советского правительства против распространения военным министерством в официальном коммюнике подобных явно вымышленных антисоветских сообщении».
Далее в ноте приводился отрывок из речи Утнда, в котором, в частности, утверждалось, что если революционное движение в Китае *л,ен~,нтгя в результате русско-китайского сближения», то это якобы «будет серьезной угрозой для мира на Востоке, ввиду чего Япония, без сомнения, должна быть настороже».
«Однгко смысл этой речи.— говорилось далее в ноте,— пелнкоч отличается от коммюнике военного министерства по его содержанию п значению, что является вполне ясным фактом. Вследствие этого речь г. Молотова по сему поводу, насколько мне кажется, является каким-нибудь недоразумением, ввиду чего я, обращая на это Ваше внимание, просил бы принять, в интересах поддержки дружеских взгпмоотношений между обеими странами, равно и в целях избегнуть могущих быть в обществе неправильных представлений, какие-либо соответствующие меры. Пои этом прошу иметь з виду, что я не имел бы возражения к оглашению Вами настоящей нэты в печати как одной из этих мер».
