Телеграмма Полномочного Представителя СССР во Франции в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

20 октября 1933 е.

Сегодня меня вызвал Бонкур. Он ознакомил меня с французской точкой зрения, сводящейся к продолжению конференции и выработке конвенции ***. Однако Бонкур хотел бы, чтобы среди сторонников этой конвенции не было разногласии по принципиальным вопросам конвенции во избежание торжества немцев. Позиция англичан еще не известна; возможно, что они потребуют перерыва до плебисцита в Германии. Что касается итальянцев, то обеспокоенный вчерашним сообщением агентства Стефани О решении итальянского правительства созвать совещание четырех в Стрезе, Бонкур предложил агентству Га-вас проверить в итальянском министерстве иностранных дел; МИД вначале отказался как подтвердить, так и опровергнуть, но при вторичном обращении заявил, что «итальянское правительство ни теперь, ни в будущем не думает о созыве конференции четырех». Бонкур умозаключает, что итальянцы, вероятно, зондировали немцев, которые предъявили такие непомерные требования, что итальянцы оставили мысль о конференции четырех. Бонкур спросил меня о наших намерениях. Я ответил, что мы против совещаний без нашего участия и согласимся на продолжение конференции; мы согласны на контроль и будем поддерживать наши поправки; мы готовы пойти

* Общественный деятель США. " Председатель Американо-Русской торговой палаты. *** См. «Сборник док\'ментав по между народ ~ой политике...», вып. X. М-, 1936, с_тр. 3, 16—17.

на сокращение срока службы, но под условием универсальности, ибо мы хотим быть на равных началах с нашими многочисленными соседями, среди которых есть и Япония; в спорах о сроках конвенции и этапах мы можем не принимать участия. После некоторого обмена мнениями Бонкур заявил, что подобная наша линия поведения его вполне устраивает и соответствует дружественному духу франко-советских отношений. Он счел нужным, однако, предупредить меня, что имеет основания полагать, что японцы, отыгрывавшиеся на молчании благодаря франко-германскому спору, теперь откроют свои карты и откажутся от сокращения своих вооружений и срока службы. Я спросил Бонкура, не надеется ли он призвать японцев к порядку в случае их подобного поведения, на что он ответил, что, разумеется, попытки давления на японцев будут сделаны, но в эффективности их позволительно сомневаться.

Перейдя к положению на Дальнем Востоке, Бонкур сказал, что понимает нашу тревогу, но что все же он сомневается в агрессивных планах Японии в отношении СССР, исходя из презумпции, что территориальный захват в СССР не нужен Японии. Мне почти не удалось поколебать Бонкура, хотя напоследок он сказал, что, разумеется, нельзя ни в чем быть уверенным там, где власть в руках военщины. Я воспользовался этим разговором, чтобы намекнуть Бонкуру на беседу Жу-венеля и Шамбрена с Потемкиным²⁴⁷. Бонкур ответил, что ему ничего не известно и что никаких поручений не было дано ни Жувенелю, ни Шамбрену; впрочем, если они и вели такие разговоры, то ведь послы иногда разрешают себе вольности в приватных разговорах; так, например, де Мартель сообщал ему некоторое время тому назад нз Токио, что наш посол развивал перед ним мысль о необходимости воссоздания франко-русского альянса. Он, Бонкур, не придал тогда значения докладу де Мартеля, нбо он полагал, что Советское правительство очень далеко от этих мыслей, да и сам он полагает, что об этом не следует на данном этапе думать, хотя, возможно, что если положение в Германии не изменится, то со временем встанет вопрос о дополнении франко-советского пакта, Лондонского пакта об определении агрессора * пактом о взаимопомощи. Я не реагировал на эту «мысль вслух» и, вернувшись к конференции по разоружению, сказал ему, что если я получу нз Москвы какие-нибудь указания, вносящие изменения или новое в сделанное мной ему сообщение о нашей линии поведения на Генеральной комиссии, то я его поставлю в известность. Бонкур добавил, что французы будут настаивать в Генеральной комиссии на принятии основных принципов доклада Саймона, сделанного на Бюро 9 октября*, и на создании ре-

* См. соответственно т. XV, док. Л° 456 и док. № 2(3 настоящего тома.

дакцнонного комитета для приведения плана Макдональдс

в соответствие с этими принципами.

Я напомнил Бонкуру, что уже прошло полтора месяца со времени вручения нашего меморандума о военных белогвардейских организациях²-^â и что мы еще не имеем ответа. Бон-кур попробовал было сослаться на право убежища, но я отвел эту ссылку. Я обратил также его внимание на «союз ком-батантов» и на недавний демарш М. И. Розенберга по поводу похорон Юденича²⁴⁹. Боккур ответил, что он воспользуется этими конкретными обстоятельствами, чтобы рассмотреть во прос с должным вниманием.

Довгалевский

323. Нота Полномочного Представителя СССР в Польше Министру Иностранных Дел Польши Беку

23 октября 1933 г., Л«110

Господин Министр,

21 сего октября на Генеральное консульство Союза Советских Социалистических Республик в г. Львове было произведено нападение, в результате которого сотрудник названного консульства Алексей M аилов был убит, а другой сотрудник — Джугай Иван—• ранен.

Это покушение нельзя не поставить в связь с той кампанией, которая уже в течение продолжительного времени ведется в некоторых воеводствах Польши, и в частности во Львове, кампанией, не знающей никаких границ в травле, клевете и науськивании на Советский Союз и имеющей целью возбудить известный слой населения против СССР.

Это покушение могло возникнуть лишь в атмосфере, созданной упомянутой выше кампанией, которой, несмотря на ее очевидную недопустимость, попустительствовали некоторые польские власти.

По поручению моего Правительства я заявляю Вам. г. Министр, формальный протест по поводу ьтого нового нападения на Советское представительство в Польше,

Правительство Союза Советских Социалистических Республик уполномочило *1еня заявить Вам, что оно ожидает срочного и всестороннего расследования имевшего место нападения и выявления прямых и косвенных виновников и вдохновителей этого нападения, а также наказания виновных.

* Саймон выступи." 14 октЯ5ря, См. >-.С5о?ннй документов по международной голитяке...:*, вып. VI, М.,;933, стэ. 16-8—170.

О результатах следствия, а также мерах, предпринятых Польским Правительством к предотвращению возможностей повторения подобных случаев в будущем, я прошу Вас, г. Министр, поставить меня в известность.

Примите, г. Министр, уверения в моем совершенном к Вам уважении.

Антонов-Овсеенко

Печаг. ii!"! арх. Опипл. s.^аз fИзвестия* Л? ЗгГ (MS2), 24 п^гя^ря 1№3:

В ответной ноте министра иностранных дел Полыми Бека на имя Антонова-Овсеенко от 24 октября 1933 г. говорилось:

«В связи с н эта ff г, Министра от 23 текущего г.:есяца, присланной мне в связи с покушением, произведенным 21 текущего месяца на территории консульства Союза Советских Социалистических Республик, я желаю повторить соболезнование Правительства Польской Республики, выраженное уже его поедсгавптелямн представителям СССР непосредственно после факта покушений, произзеден:-:ого Николаем Лем:жзм '^:5°. Польские административные ['. судебные власти в соответствие с действующими в Польше законами приступили к расследованию с ^елью установления сообщников и инспираторов пгжушазшегося. равно к at;:•: мотивов преступления, г также привлечения виновных к Ответственности- О результатах ь.ле^ствия Польское Правительство готово, согласно просьбе, выраженной в ноте. проинформировать Правительства СССР. Уведомляя о вышесказанном, я вынужден, однако, решительно возражать псютив выраженной в вышеуказанной ноте критики, направленной по адресу некоторых польских зла-стеи».