Пример беседы с отражением процесса

Представьте себе, что семья приходит на терапию, потому что Адам, девятилетний мальчик, ворует. В ходе интервью он соглашается со своими родителями, что воровство — это не тот образ жизни, который он пожелал бы для себя, но он говорит, что ничего не может с этим поделать. В ходе интервью обнаруживается, что этим утром он видел несколько долларовых банкнот на туалетном столике отца. Он мог бы взять их, но этого не сделал.

Если мы рассмотрим эту проблемно-насыщенную историю как историю о том, как воровство вторгается в жизнь Адама и заманивает его в воровской образ жизни, тогда это событие может относиться к уникальному эпизоду, началу альтернативной истории. Давайте представим, что это яркое событие было упомянуто в беседе, но во время интервью не было обсуждения того, было ли оно предпочтительным событием, и ему не был придан смысл. В этом случае, команда могла бы поразмышлять над ним и задуматься над тем, было ли это предпочтительным направлением развития.

После знакомства и вступительных фраз член команды может завести разговор об этом событии, сказав: “Я был немного удивлен, когда услышал, что этим утром Адам заметил несколько долларовых купюр на туалетном столике отца, но не взял их”.

Другой член может спросить первого: “Почему это вас удивило?”

“Ну, когда они говорили о том, как Адам ведет воровской образ жизни, и когда он сказал, что он ничего не может с этим сделать, у меня начала формироваться идея о том, что как только возникала возможность украсть, Адам обнаруживал, что делает это. У других тоже создалась такая картина?” Несколько членов команды могут согласиться с этим. “А теперь, мне интересно было бы знать, создавалась ли у Адама такая же картина его жизни. Если это так, то интересно, что значит для него увидеть, что этим утром воровство могло взять над ним верх, но он не позволил ему сделать это?”

Кто-то еще может добавить: “Знаете, пока вы описывали эту картину, я задумалась, складывалась ли такая же картина у Джо и Амелии (родителей Адама), или они уже знали, что временами Адам мог преодолевать тягу к воровству?”

Затем другой член команды мог бы сказать: “Да, мне интересно, увидели ли они в том, что случилось этим утром, обнадеживающий знак?” Эти вопросы побуждают Адама и его семью решить, каков смысл этого события, и служит ли оно предпочтительным или нет.

Если эта работа была уже выполнена в ходе терапевтической беседы, и семья действительно признало это событие предпочтительным направлением развития, команда, вероятно, заинтересуется тем, чтобы поднять вопросы, которые побудят членов семьи превратить это событие в историю. Например, один из членов команды мог бы сказать: “Пока продолжалось интервью, я снова и снова проигрывал в уме тот момент, когда Адам понял, что в это самое утро он увидел, что может взять немного денег, и не сделал этого, и он увидел, что хватка воровства не так уж крепка, как он думал. Пока интервью продолжалось, я думал: знал ли Адам все это время, что он может победить воровство таким образом, или это новое направление развития?”

Кто-то еще может вступить в обсуждение, сказав: “Да, мне тоже это любопытно. Интересно, были ли другие моменты, о которых он мог бы нам рассказать, когда он сам, а не воровство, брал ответственность за его жизнь”.

“Г-м, — может добавить кто-то, — что мне было бы интересно по поводу этих моментов, это как он это сделал... как он это сделал, и что для него значит то, что он смог это сделать”.

Первый человек мог бы сказать: “В свете этого, интересно, мог бы он оглянуться назад и увидеть точку поворота, что-то, что изменило ход вещей так, что этим утром он был сильнее воровства, а воровство — слабее его?”

“О, я понимаю, что вы имеете в виду. Если было что-то, что вело к этому, то интересно, замечали ли Джо и Амелия какие-то различия, которые могли иметь отношение к этому”.

В то время, как все это продолжается, члены команды работают над тем, чтобы ориентировать свои комментарии в области собственного опыта и воображения и придать своим мыслям и намерениям прозрачность. Осуществление этого помогает сгладить иерархию. Идеи видятся, как исходящие из личного опыта, а не как “истины”. Это помогает членам семьи учиться, как принимать комментарии и свободно отвергать те, что им не подходят. Вопросы и комментарии, связанные с личным опытом, перемежаются и служат частью беседы.

Соединяя эти элементы вместе, обсуждение команды наблюдателей будет звучать примерно так:

Один из членов команды мог бы сказать: “Пока продолжалось интервью, я снова и снова проигрывал в уме тот момент, когда Адам понял, что в это самое утро он увидел, что может взять немного денег, и не сделал этого, и он увидел, что хватка воровства не так уж крепка, как он думал. Пока интервью продолжалось, я думал: мог ли Адам все это время обладать контролем над своей жизнью в большей степени, чем он догадывался, или это новое направление развития?”

Потом кто-то может спросить: “Почему вас это так интересует?”

“Понимаете, вчера я говорил с одним человеком, который пытается бросить курить, и это напомнило мне о моем собственном опыте. Я курил много лет. В конце концов, я бросил курить двадцать лет тому назад, но это был третий раз, когда я бросал. Первые две попытки были ужасными, и все кончилось тем, что опять закурил. Когда я попробовал снова, я думал, что это будет невыносимо. Тем не менее, все прошло безболезненно. Все это получилось так, как будто я делал это шаг за шагом, даже не сознавая этого. Когда я услышал, как Адам отказался от денег в это утро, я подумал, а что если он тоже делал это шаг за шагом, не замечая этого. Я не знаю...”

Кто-то еще может вступить в обсуждение, сказав: “Да, мне тоже это любопытно. Интересно, были ли другие моменты, о которых он мог бы нам рассказать, когда он сам, а не воровство, брал ответственность за свою жизнь”.

“Что вы имеете в виду, когда спрашиваете это?” — может спросить кто-то.

“Если его опыт похож на опыт Рэнди (член команды, который бросил курить) и происходит шаг за шагом, я подумал, что могло бы быть полезным подмечать эти шаги. Это каждому могло бы прибавить уверенности в том, что вещи движутся в новом направлении”.

“Хорошо, — может добавить кто-то, — что мне было бы интересно по поводу этих моментов, это как он это сделал, и что для него значит то, что в этот момент, как бы то ни было, он перехитрил воровство вместо того, чтобы дать ему перехитрить себя”.

“Почему вам интересно, как он сделал это, Мишель?”

“Одна причина заключается в том, что я работаю в школе, и это отнюдь не исключительная проблема для детей в школе. Я думаю, это могло бы помочь мне помочь им, если бы я знала что-то о том, как одному человеку удалось победить воровство”.

Первый человек мог бы сказать: “В свете этого, интересно, мог бы он оглянуться назад и увидеть точку поворота, что-то, что изменило ход вещей так, что этим утром он был сильнее воровства, а воровство — слабее его?”

“Я понимаю, что вы имеете в виду. У вас есть какие-то соображения по поводу того, что это могло быть?”

“Нет, я действительно не знаю, но мне представляется, что могло случиться нечто, что убедило его в том, что воровство не было его другом”.

Потом другой член команды мог бы сказать: “Если было что-то, что вело к этому, то интересно, замечали ли Джо и Амелия какие-то различия, которые могли иметь отношение к этому”.

Возможно, в этой точке беседа повернет в сторону другого предпочтительного события или возможного начала альтернативной истории. Несколько таких событий, как правило, обсуждаются в ходе размышлений команды.

После окончания размышлений семья и команда снова меняются местами так, что семья и терапевт оказываются перед зеркалом, а команда — за ним.

Затем терапевт по очереди спрашивает членов семьи об их реакциях на размышления команды. Терапевт говорит примерно следующее: “Что запомнилось вам из размышлений команды? Были ли там конкретные вопросы или идеи, которые вызвали у вас наибольший интерес?”

Иногда дети или подростки говорят, что они не помнят, о чем говорила команда. Иногда помогает краткое напоминание (Lax, 1991).

Мы обнаружили, что большинство людей действительно комментируют размышления команды, и что некоторые даже ссылаются на них на более поздних встречах.

Когда член семьи ссылается на конкретный комментарий, терапевт может задать еще несколько вопросов, к примеру, “Чем это вас заинтересовало?”, “Какие мысли и идеи возникали у вас в отношении этого?”, “Вы узнали что-то о себе или ситуации, или пришли к какому-то заключению, думая об этом так?”, “Как вы думаете, какую роль будут играть эти идеи в вашей жизни?” Важно, чтобы все члены семьи получили шанс отреагировать, поэтому терапевту следует быть экономным в отношении завершающих вопросов.

Кроме того, терапевт может прокомментировать то, что ему показалось интересным в работе команды, и упомянуть о том, что в этих комментариях привлекло его внимание.