Экстернализующие беседы

Каждый раз, когда мы участвуем в экстернализующей беседе с кем-то, мы практикуем взгляд на этого человека как на существующего отдельно от проблемы. Эта практика оказывает эффект снежного кома. Чтобы выразить вопрос на экстернализующем языке, мы должны рассматривать проблему как различимую и изолированную сущность. Такое восприятие может открыть нам новые области исследования, которые могут заострить наше восприятие проблемы как отдельной от человека сущности. В то же время, мы предлагаем человеку другой взгляд на себя, взгляд, который не затемнен проблемой.

Экстернализующие беседы помогают нам выверять себя по предположению Гриффитов, что члены семьи — обычные люди, ведущие обыденную жизнь, которые, к несчастью, столкнулись с необычным и трудным жизненным опытом.

Когда мы присоединяемся к людям в перцептуальном режиме, который позволяет каждому участнику встречи рассматривать себя отдельно от своей проблемы, мы неизбежно устанавливаем взаимоотношения, отличные от тех, которые возникали бы, если бы мы рассматривали их как проблемных или содержащих проблему людей. Видение проблем и людей как отдельных друг от друга позволяет нам вступить в сотруднические взаимоотношения друг с другом, противостоя проблеме. В этих сотруднических взаимоотношениях мы признаем, что человек и семья в большей степени обладают непосредственным опытом в области проблемы, чем мы. Мы признаем их компетентность *[Мы отмечаем, что у нас тоже есть относящийся к делу опыт и знания в области терапевтических практик, которые мы вносим в это предприятие. Большая часть этой книги посвящена именно этому. Мы находим, что фокусирование на часто непризнаваемой, но жизненно важной роли собственного опыта людей и их компетентности помогает сформировать такие взаимоотношения, в которых мы хотим участвовать.] в этой области и следуем за ними.

Люди, для которых нарративные практики внове, часто сталкиваются с этической дилеммой, касающейся ответственности за экстернализующие беседы. Они задумываются над тем, не заставляет ли людей взгляд на проблемы как отдельные сущности окончательно запутаться. Мы не думаем, что случается именно это. Мы убеждены, что отделение людей от проблем повышает вероятность того, что они будут способны ответственно действовать по отношению к проблеме.

Как подчеркивают Дэвид Эпстон и Сэлльян Рот (в печати), если проблема рассматривается как отдельная от человека, человек находится в позиции, которая позволяет ему видеть свои взаимоотношения с проблемой и видеть возможность сопротивления, протеста или пересмотра этих взаимоотношений. Когда люди видят себя проблемными, они часто ощущают себя беспомощными, неспособными изменить свое положение. Возможно, они могут “контролировать себя”. Тем не менее, когда эта идея доводится до логического завершения, близкого к самоубийству, остается мало пространства для освобождения от проблемы, когда эта проблема — ты сам.

Когда мы рассматриваем себя отдельно от проблем, мы можем взять на себя ответственность за свои взаимоотношения с ними и решить, что делать в их отношении. Большая часть нарративной терапии связана с побуждением людей к описанию предпочтительных отношений с конкретными проблемами и документированию предпочтительных идентичностей, которые они конструируют, будучи отделенными от проблемно-насыщенных самоописаний.

Точно так же, как взгляд на проблему как отделенную от человека открывает людям пространство для признания, оценки и пересмотра своих взаимоотношений с проблемами, эта перцептуальная позиция открывает терапевтам пространство для учета и выяснения более широких социально-политических контекстов и дискурсов, которые поддерживают проблемы. Когда мы задаемся соображениями подобного рода и делаем их частью процесса терапии, наши взгляды на людей и проблемы навсегда меняются.

Например, я (Дж. Ф) в настоящее время встречаюсь с семьей из пяти взрослых человек, которые живут в четырехкомнатной квартире. Хотя справочная информация, основанная на недавней психиатрической госпитализации, фокусируется на Джин, 23-летней дочери, как на “агрессивной, слабо контролирующей свои импульсы и обладающей параноидальным мышлением”, я вижу последствия нищеты, расизма и связанной с ними несправедливости, которые создали контекст, в котором расцвели безнадежность и отчаяние.

Идеализированные образы того, что составляет “успех” в нашем капиталистическом обществе, по контрасту с реальной ситуацией семьи, побудили их интернализировать ощущения неудачи и стыда. Эти ощущения мешали Джин завести друзей или устроиться на работу. В нашей культуре (в особенности, для женщин) большая часть достоинства человека вне рамок финансового успеха связана с его взаимоотношениями. Это означает, что отсутствие друзей и сотрудников усилило у Джин ощущения неудачи и стыда, позволяя отчаянию возобладать в ней.

В локальной культуре Джин, наводненной бандами, насилие проявляется ежедневно как должный ответ на трудности. Когда мы учтем это, мы не удивимся тому, что после увольнения с минимально оплачиваемой работы Джин пришла домой, разгромила квартиру и отхлестала по щекам Марину, свою мать, когда та пыталась остановить ее. Именно этот поступок привел к ее госпитализации и последующему занесению в категорию “агрессивной, слабо контролирующей свои импульсы и обладающей параноидальным мышлением”.

Когда мы назвали проблему “отчаянием” и начали ее деконструировать, Джин решила противостоять ощущению неудачи и стыда и держать ближе к сердцу тех людей и опыт, которые имеют отношение к пониманию. Это помогает ей отказаться от агрессии и сделать шаги, которые, по ее убеждению, сделают ее жизнь более удовлетворительной. Она развивает свои собственные идеи и образы успеха, а не сравнивает себя с образами доминирующего общества.

С наблюдательного пункта текущего нарратива Джин ее описание как “агрессивной, слабо контролирующей свои импульсы и обладающей параноидальным мышлением” кажется несправедливым и даже неэтичным, в особенности когда оно не сопровождается описанием финансовых и внутриличностных сложностей, которые угнетают ее каждодневно и поддерживаются расизмом и классизмом (классовой структурой общества?). Практика интереса к социально-политическому контексту подготавливает нас ко взгляду на людей с проблемами как на порабощенных, притесняемых и стесненных. Этот взгляд, в соответствии со схемой Томма, способствует со-зиданию новых возможностей.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



double arrow
Сейчас читают про: