Ведь в философии так:
кто вооружен, тот и должен
быть предостережен.
Джон Остин
Коммуникативный акт и его составляющие
«Как приветствуют», «как прощаются», «как просят», «как приказывают», «как обещают», «как соглашаются», «как отказывают», «как критикуют», «как делают комплимент», «как порицают», «как угрожают», «как оскорбляют», «как предлагают», «как навязывают», «как уговаривают», «как утверждают», «как аргументируют», «как предполагают», «как оценивают», «как восхищаются», «как возмущаются» и т. д., — по крайней мере, на часть этих вопросов будут даны ответы в этом учебном пособии, посвященном речевой коммуникации, и прежде всего — коммуникативным стратегиям тактикам говорящих, т. е. целенаправленной деятельности носителей языка.
Фактически до последнего времени подобного рода вопросы не были предметом специального — во всяком случае теоретического — внимания. Исключение составляла, может быть, только классическая риторика, особенно в ее современных вариантах: эта наука всегда была озабочена тем, чтобы содержание сознания одно-
го человека могло быть наилучшим образом передано другому.
Впрочем, научные достижения риторики тоже ставились под сомнение в течение едва ли не всего двадцатого века. Между тем именно риторика стала одной из основополагающих наук для нового направления в лингвистике, которое можно было бы назвать теорией речевой коммуникации и для которого существует еще и другое название — теория речевых актов. (Правда, теперь под теорией речевых актов чаще понимают одну из конкретных теорий в составе современной науки о языке и, во избежание двусмысленности, предпочитают не употреблять этого словосочетания в широком смысле.)
Сегодня у этого «направления» есть все права для того, чтобы считаться самостоятельной научной дисциплиной — по крайней мере, оформляющейся научной дисциплиной. При нестрогой методологической установке теорию речевой коммуникации даже допустимо было бы считать своего рода современной риторикой, поэтому данное учебное пособие может использоваться и как пособие по теории речевой коммуникации, и как пособие, освещающее некоторые важные аспекты риторики — правда, без обращения к узко риторической проблематике и терминологии.
Вообще говоря, пособие имеет, прежде всего, практические цели — и потому в данном случае автор не считает, что «в интересах дела» так уж важно четко «определиться методологически»: пособие создано в помощь говорящим. Его не следует рассматривать как пособие по красноречию или искусству ораторской речи — в поле нашего зрения будут, как правило, вполне обыденные речевые ситуации, ориентироваться в которых оказывается гораздо легче после приобщения к некоторым категориям дисциплин, изучающих коммуникативный акт. Поэтому в этом учебном пособии будут «задействованы» те направления науки о языке и теории коммуникации, которые имеют отношение к классической и современной риторике, лингвистической прагматике,
теории речевых актов, лингвистической философии и лингвистической логике.
Однако читателей ни в коем случае не должно настораживать или пугать такое обилие названий разнообразных научных дисциплин: автор попытается представить лишь самые необходимые сведения из них (наиболее широко — из области лингвистической прагматики), не обременяя читателей ни излишней терминологией, ни большим количеством дискуссионных вопросов, которые еще только ждут своего решения. Поэтому лучше всего относиться к данному учебному пособию как к пособию, ориентирующему читателей в разных «жанрах» речевой практики, и, если читатели после знакомства с содержанием книги почувствуют себя чуть более уверенно, вступая в очередной речевой акт, автор будет считать свою основную задачу выполненной.
На практике вопросы, которыми открывается прение, обычно звучали и звучат несколько по-другому, например, так: «Как бы мне поубедительнее отказаться от сегодняшнего приглашения?», или «Каким бы образом мне дать понять, что я не в восторге от этой работы?», или «Как бы мне и попросить, и приказать одновременно?» — практические вопросы такого плана возникают на каждом шагу. Однако мало кто считает необходимым подводить под эти вопросы какую бы то ни теоретическую базу, полагая, по-видимому, что их всякий раз удобнее решать «на месте».
В результате носители языка нередко оказываются
беспомощными перед самыми простыми речевыми ситуациями, требующими поведения по особым правилам
и соответствии с определенной коммуникативной
стратегии. То и дело возникают парадоксы речевого общения; человек, пользующийся русским языком как
я материнским, время от времени чувствует полную неспособность к речевому взаимодействию с другими членами своего же языкового коллектива. И дело не в «названии» языка — дело обычно в неумении коррект-
но им пользоваться, т. е. в неумении грамотно «разместить себя» в той или иной речевой ситуации.
Один из основоположников теории речевых актов, Г. П. Грайс, так сформулировал знаменитый парадокс общения: «Парадокс общения в том и состоит, что можно высказаться на языке и тем не менее быть понятым». В пару к этому высказыванию допустимо привести и остроумное высказывание Э. Хемингуэя, известное многим,— насчет того, что язык существует не для общения, а для того, чтобы скрыть невозможность общения.
Только во второй половине нашего столетия академическая наука, занятая изучением языка, осознала, что изучаемый ею язык есть фактически некая научная абстракция или фикция, не имеющая прямого отношения к реальным процессам коммуникации. Язык оказался охарактеризованным «вдоль и поперек», но вне поля зрения осталось главное — те, кто языком пользуется, иными словами те, для кого язык, собственно, и существует.
Включение «пользователей» в парадигму научного мышления обусловило внимание к такому явлению, как речевая ситуация во всех ее измерениях, а это, в свою очередь, привело к настоящей революции в понимании языка и общения на языке. Одним из завоеваний этой революции и стала лингвистическая прагматика (с теорией речевых актов как ядром) — наука об использовании языка в реальных процессах коммуникации.
В наши дни лингвистическая прагматика — хотя бы по причине сопровождающего ее название атрибута — относится к кругу языковедческих дисциплин и изучается на гуманитарных факультетах высших учебных заведений. Однако сложившаяся к настоящему времени версия этой науки уже сегодня оказывается чрезвычайно продуктивной применительно к самому широкому кругу практических задач, стоящих перед теми, кто пользуется языком как средством коммуникации. За скромным же местоимением «те» стоит практически каждый носитель языка: понятно, что «уметь приветст-
вовать», «уметь прощаться», «уметь просить», «уметь приказывать» и т. д.— то есть уметь использовать язык, но назначению — не есть прерогатива одних только филологов и что в идеале навыки подобного рода должны быть у всех.
Вот данное учебное пособие не ориентировано специально и исключительно на студентов гуманитарных факультетов: к пользованию им приглашаются все, кто постоянно или хотя бы время от времени говорит на том или ином языке.
Автор попытался представить часто довольно сложим с и требующие некоторых дополнительных знаний. Категории теории речевой коммуникации таким образом, чтобы их содержание было понятно не только специалистам, и при этом не обременять учебное пособие ссылками на многочисленные лингвистические концепции. Что же касается непосредственно категорий лингвистической прагматики, требующих дополнительных Маний и специальной подготовки или нечетко к настоящему времени сформировавшихся, то их представление (Вместе с представлением лингвистических концепций, в составе которых они находятся) состоится в «историям дополнении» к данному учебному пособию, которое будет предназначено в основном для студентов гуманитарных факультетов.