Максима симпатии есть максима благожелательности.
Эта максима, как и другие максимы принципа вежливости, «работает» на метатекст, то есть создает благоприятный фон для перспективного предметного разговора. Дж. Личем она формулируется так: «Выказывай благожелательность!» Речь в сущности идет о некоем качестве, демонстративно проявляемом собеседниками.
Американский принцип достаточно хорошо иллюстрирует эту максиму. Несмотря на то, что принцип этот неоднократно подвергался критике (причем часто критика бывала разумной!), оснований отказываться от него отнюдь не так много. Самым
сильным аргументом критиков была некоторая театральность поведения собеседников, этот принцип исповедующих. Причина же критики имела чисто прагматическую подоплеку: утверждалось, что постоянное следование принципу «Кеер зтпе!» может находиться в противоречии с критерием искренности. Это действительно так, однако противоречие такое на самом деле не является неизбежным: общеизвестно, что неискренность отнюдь не всегда сопровождает благожелательность.
|
|
Проанализировав множество самых разнообразных коммуникативных стратегий, читатель и сам теперь может заметить, что благожелательность вступает в конфликт с искренностью только при наличии у собеседника (или обоих собеседников) предосудительной коммуникативной цели. В том же случае, когда коммуникативная цель оказывается достойной, возможность злоупотребления максимой доброжелательности практически исключена.
Более того, доброжелательность часто является условием «работы» других максим вежливости. Например, максиму такта практически невозможно соблюсти, не соблюдая максимы доброжелательности. В противном случае ненарушение границ личной сферы окажется настолько демонстративным, что может восприниматься партнером как отказ от взаимодействия, а это фактически равносильно прекращению контакта.
Понятно, что недоброжелательность — как качество, обратное доброжелательности,— делает речевой контакт невозможным. Во всяком случае, долго поддерживать недоброжелательный контакт практически никогда не удается. Поэтому недоброжелательность и не составляет особенной проблемы для науки. Серьезную проблему между тем представляет так называемый безучастный контакт, когда коммуниканты, не будучи врагами, тем не менее, не считают нужным демонстрировать или просто не демонстрируют доброжелатель-
ности по отношению друг к другу. Соответствующую группу обычно составляют «деловые контакты», поскольку традиционно от коллег не требуется быть еще и друзьями. Подобный взгляд на коммуникацию давно и справедливо критикуется как ошибочный.
|
|
При нежелательном для одного из собеседников исходе коммуникативного акта разочарование, наступающее вследствие необходимости отказаться от собственной коммуникативной стратегии, как правило, оставляет его неудовлетворенным и коммуникативным актом в целом. Однако существует возможность создания минимального комфорта даже для «проигравшего». Такая модель носит ироническое название подслащенной пилюли, однако, даже если сравнивать подслащенную пилюлю с горькой (естественно, при необходимости принять пилюлю!), преимущества первой вполне ощутимы.
И правы, видимо, те, кто считает, что оценка атмосферы коммуникативного акта и оценка его практических результатов необязательно должны совпадать. А стало быть, если существует возможность выйти из коммуникативного акта с огорчением, но без сожаления, возможность такую лучше использовать. Например, принятая в некоторых европейских странах форма отказа соискателю той или иной должности неизменно включает фразу: «Но мы тем не менее благодарим Вас за участие в конкурсе и надеемся на контакты в дальнейшем».
Максима доброжелательности, так же, как и максима согласия, призвана «охранять» и речевые ситуации с намечающимся конфликтом. Именно следуя максиме доброжелательности, оказывается возможным перенос внимания с конфликта как такового на причину конфликта (модель: на самом деле нам нечего делить) с последующим ее обсуждением. Обычно такой простой акции, как перенос внимания, бывает достаточно для того, чтобы сохранить находящийся под угрозой контакт.