При обсуждении самых разнообразных вопросов словосочетание «прагматическое клише» многократно употреблялось в данном учебном пособии. Иногда вмес-
то него мы прибегали к словосочетанию «речевая модель», синонимичному в некоторых контекстах «прагматическому клише». Всякий раз имелась в виду та или иная удобная речевая формула, которой в условиях конкретного речевого взаимодействия вполне безопасно можно было бы воспользоваться, В большинстве случаев воспользоваться этой формулой даже настоятельно рекомендовалось, что на фоне предшествующих рассуждений о стереотипах может показаться противоречием.
На самом деле имеются в виду два, в сущности неоднородных, речевых явления, видеть различие, между которыми необходимо, если мы действительно стремимся понять специфику подхода к «слову как действию».
Неоднородные явления, о которых идет речь,— это «речевой стереотип», с одной стороны, и «прагматическое клише» («речевая модель») — с другой. Несмотря на то, что соответствующие явления, может быть, хотелось бы отождествить, объективных причин для подобной операции нет. Природа этих явлений фактически противоположна.
|
|
О том, что такое стереотип, речь уже шла в предшествующем параграфе. Что касается прагматических клише, то они как раз и репрезентируют фреймы речевых ситуаций, являясь фактически знаками фреймов. Иными словами, прагматические клише — это речевые формулы, сигнализирующие о том или ином фрейме или некоторой группе фреймов.
Сказать, что определенный набор прагматических клише всегда отсылает к одному и только одному фрейму, было бы неосторожно. Несмотря на то, что в реальной речевой практике языковое сознание индивида, как правило, способно отличить один фрейм от другого, границы между различными фреймами бывают неотчетливы.
Например: действительно ли я даю обещание тогда, когда я клянусь сделать что-то,— и если я не делаю того, о чем говорил, есть ли это нарушение обещания или клятвопреступление? Или: рекомендую ли я то, что хва-
лю,— и, если адресату не понравится расхваливаемое мною, имеет ли он право быть в претензии ко мне? Или еще: делаю ли я замечание, когда критикую, — и должен ли адресат исправляться или просто принять к сведению мое мнение?
Близость одних фреймов (а стало быть, и соответствующих коммуникативных актов) к другим приводит к тому, что обслуживающие их прагматические клише могут быть в ряде случаев одними и теми же или очень близкими. Казалось бы, такая «неразборчивость» прагматических клише — хотя бы тех, что соотнесены с приведенными выше речевыми ситуациями,— создает условия для превращения их в речевые стереотипы. Однако этого тем не менее не происходит: отчасти потому, что далеко не все коммуникативные клише имеют широкую сферу употребления, отчасти же именно потому, что прагматические клише маркируют фреймы (сигнализируют о фреймах). В каком отношении второе утверждение может быть важным?
|
|
Все дело в том, что фреймы, в отличие от пресуппозиций, как уже говорилось (см. гл. 2), задают представление о внешних параметрах ситуации, так сказать, о ее «жанре», и соотнесены с метатекстовой областью речевого взаимодействия (представлениями о том, каков характер взаимодействия). Что касается пресуппозиций, то они, как правило, связаны с более глубинными, предметными, структурами речевой ситуации (представлениями о том, каков предмет, референт) и соотнесены, таким образом, с собственно текстовой сферой.
В целях наглядности можно, видимо, даже предложить рассмотреть отношения между соответствующими понятиями в виде двух цепочек:
прагматические клише
метатекст
фреймы
речевые стереотипы
Т текст
пресуппозиции
Скорее всего, отношения между элементами этих цепочек выглядят слишком жестко и представления о некоторых фреймах тоже способны оформляться в речевые стереотипы, в то время как некоторые пресуппозиции могут участвовать в формировании прагматических клише. В этом отношении автор склонен настаивать только на том, что генерально понятия разграничены допустимым образом.
А если это так, значит, причиной непревращения прагматических клише в речевые стереотипы, т. е. причиной сохранения ими смысла (в отличие опять-таки от обессмысливаемых со временем речевых стереотипов!), является именно их метатекстовая функция.
Действительно, человек, воспользовавшийся, например, прагматическим клише я позволю себе заметить, непременно действительно позволит себе это сделать и действительно заметит. В случае с прагматическими клише возможность злоупотребления, столь очевидная для речевых стереотипов, практически исключена: слишком уж тесна связь прагматического клише с настоящим моментом коммуникации. Ср., например, аномальность развития обозначенных ниже событий, таким образом, как это приведено в скобках:
• я, пожалуй, начну свое выступление (тем не менее, не начиная его);
• обратим внимание на то, что... (на самом деле игнорируя это)
• не могу согласиться с Вами (но соглашаюсь);
• я хотел бы процитировать... (однако цитаты не при-вожу);
• возьмем такой вопрос (начиная говорить о другом вопросе);
• следует подчеркнуть (в действительности это вообще не важно);
• вернемся к последней Вашей мысли (возвращаясь при этом к первой);
• как уже говорилось (в то время как об этом не было сказано ни слова);
• в ответ на Ваше замечание (которое я склонен цгно- рировать);
• попробую подвести итоги (впрочем, и пробовать не
буду) и т. д.
Приведенные примеры (а список подобных примеров может быть сколь угодно длинным), по-видимому, достаточно наглядно демонстрируют фактическую невозможность уклониться от прагматических клише, если таковые уже употреблены.
Может быть, происходит это отчасти еще и потому — обратим внимание на то, что следующее утверждение будет иметь лишь характер предположения,— что прагматические клише (маркируя фрейм) соотнесены с коммуникативной тактикой, т. е. практической стороной речевого взаимодействия, а не с коммуникативной стратегией — теоретической стороной речевого взаимодействия, которой далеко не всегда удается придерживаться.
В этом смысле заманчивым кажется считать речевые стереотипы принадлежностью коммуникативной стратегии (уровень стереотипности, заложенный в стратегической программе!), в то время как прагматические клише — принадлежностью коммуникативной тактики. При таком взгляде на элементы приведенных выше цепочек может получиться, например, что коммуникативная стратегия распространяется преимущественно на область текста, а коммуникативная тактика — на область метатекста. Однако мысль эта сулит настолько непредвиденные теоретические последствия, что развивать ее автор все-таки не осмелится.
|
|
Стало быть, метатекстовая функция прагматических клише (несмотря на «привязанность» некоторых из них более чем к одному фрейму) обеспечивает им верность ситуации речевого взаимодействия, т. е. согласованность с ней, в то время как собственно текстовая функция речевых стереотипов, напротив, не гарантирует их связи с этой ситуацией.
И, вероятно, прагматическим клише ученые во многом должны быть обязаны тем, что уже на сегодняшний день классификация речевых актов существует не как возможность, но как реальность, представленная в трудах представителей лингвистической прагматики, и особенно теории речевых актов.