В одном из исследований каждый из испытуемых должен был описать черты своей личности и указать ведущие принципы жизни. Ответы были сопоставлены с оценками группы судей, которые хорошо знали каждого испытуемого, и тут обнаружились удивительные расхождения. Люди не сознавали многие свои недостатки, которые, однако, были настолько очевидны, что среди судей существовала высокая степень согласия. Обычно испытуемые утверждали, что они обладают чертами, совершенно противоположными тем, которые бросались в глаза наблюдателям. Человек, последовательно характеризуемый близко знавшими его людьми как «неискренний», утверждал, что он очень искренний. Какая-нибудь нежелательная черта могла совершенно выпасть из самохарактеристики. В некоторых случаях человек мог осознавать поведение, наблюдаемое другими, но описывал его таким образом, что оно выступало в ином свете; например человек, определяемый как «агрессивный», отмечал, что он не позволяет другим людям себя запугивать. Другая общая тенденция заключалась в использовании эвфемизмов: человек, обычно оцениваемый как «беспутный», обозначал себя как «увлекающийся». Обнаружилось также изменение порядка важности различных качеств: то, что рассматривалось другими как характерное, в глазах субъекта выглядело как нечто незначительное. Статистический анализ оценок наблюдателей и самооценок по ведущим принципам жизни показал резкие контрасты: по «искренности» коэффициент корреляции был — 0,58 п. Это подтверждает мысль, что заявления о своих руководящих принципах часто представляют собой реакции на Я-концепцию, принять которую человек не может.
Другим общим защитным механизмом является проецирование, смещение границ между собственной Я-концепцией и другими персонификациями. Это понятие используется психиатрами, когда человек переносит свои собственные нежелательные черты или мотивы на других людей. Например, раздраженный человек подавляет свои человеконенавистнические импульсы и заявляет, что противник хочет его убить. Проецирование есть форма принятия роли, при которой происходит избирательное приписывание другим тех черт, которые человек не может признать в себе самом, причем предусматривает оправдание собственных защитных мер и агрессивности на этой основе. Салливен объяснял формирование параноидального расстройства так: все, что человек презирает в себе самом — особенно агрессивные тенденции, которые ему трудно контролировать, — выделяется в отдельную персонификацию — «не-Я». Эта персонификация становится затем объектом сильной ненависти. Поскольку впоследствии она переносится на реальных людей, человек становится запуганным, ибо он считает себя окруженным людьми, которым присущи все самые отвратительные склонности. Не удивительно, следовательно, что он боится преследований и начинает подозревать каждого.
Чтобы проверить, действительно ли черты, считающиеся предосудительными, проецируются на других людей, Сирс просил каждого из членов трех дружественных семейств охарактеризовать самого себя и каждого другого по степени скупости, упрямства и распущенности. Выяснилось, что некоторые не замечали за собой этих черт, хотя для других эти их качества были очевидны. Такие «непроницательные» люди были склонны утверждать, что именно отсутствие этих черт более всего отличает их от других опрошенных. Коэффициенты корреляции, к сожалению, оказались невысоки, однако они были устойчивы. Это исследование в какой-то мере подкрепило утверждения психоаналитиков о том, что люди, не способные понять свои собственные недостатки, склонны приписывать их окружающим.
Использование различных защитных механизмов облегчается благодаря способности людей к рационализации: нелепые или неуместные поступки истолковываются так, чтобы они казались пристойными. При изучении растратчиков Кресси обнаружил, что они определяют свой поступок как форму «одалживания». Особый словарь мотивов позволяет им рассматривать себя в приемлемом свете, несмотря на тот факт, что их действия совершенно беззаконны. Другой исследователь, Торренс, просил студентов, сдававших вступительные экзамены, оценить свои собственные способности и нашел, что 62% из тех, кто принадлежал к низшей четверти класса, утверждали, что принадлежат к высшей четверти. Когда их спрашивали впоследствии, почему же они так плохо сдали экзамены, 75% сказали, что они «нервничали», и 90% заявили, что у них болела голова. Рационализируя, люди способны создавать сложные интеллектуальные системы, оправдывающие их поведение.
Некоторые философские и религиозные космологические схемы, которые могут рассматриваться как большое благо для человечества, иногда создавались людьми, мучительно ищущими решения личных проблем. Пациенты психиатрических клиник тоже иногда выдвигают свои концепции Вселенной, центром которой нередко оказываются они сами, и огорчаются, что люди не могут понять их важности. Для тех, кто строит такие концептуальные схемы, очень характерно, что они — в отличие от ученых — не обращают никакого внимания на противоречащие их представлениям факты. Человек науки откажется даже от самой любимой своей теории, если она не выдерживает эмпирической проверки, но тот, кто использует свои интеллектуальные изобретения для оправдания собственного образа жизни, попытается объяснить негативные данные или категорически откажется обсуждать факты, на которые ссылается оппонент.
Уровень собственного достоинства человека определяется не тем, что он заявляет публично, и не тем, что он искренне думает о себе самом, но тем, как он постоянно действует по отношению к самому себе. Если человек особенно чувствителен к невниманию, если он отчаянно избегает ситуаций, в которых могут обнаружиться его слабости, если он так предается мечтам, что ухудшается его дееспособность, есть основания заключить, что он серьезно в себе не уверен. И напротив, существуют критерии, позволяющие судить о достаточном уровне собственного достоинства, даже если человек кажется очень скромным: он руководствуется своими собственными стандартами, стараясь в то же время не оскорблять окружающих; он не очень разочаровывается, когда другие с ним не согласны; он не ищет оправданий и не занимается самобичеванием, если терпит неудачу; он обращается с другими людьми уважительно и как с равными, независимо от их социального статуса; он не сомневается в своей способности помочь окружающим и старается это делать; он не предполагает, что другие будут его автоматически отвергать, он не робок, не чрезмерно застенчив; он не отвергает похвалы, которую явно заслуживает. Такой человек подходит к самому себе, предполагая, что он заслуживает понимания и уважения.
Уже давно подозревали, что те, кто очень самодоволен и властен, лишь компенсируют укоренившееся чувство неполноценности. Если человек говорит весьма уверенно, но избегает ситуаций, где его способности могут быть беспристрастно проверены, то каждый начнет в нем сомневаться. Сознательная самооценка оказывается лишь защитной броней, способом помешать взглянуть на себя слишком внимательно.
Была выдвинута гипотеза, что негибкость и недостаток проницательности в отношении самого себя непосредственно связаны с низким уровнем собственного достоинства. Когда человек не может принимать самого себя таким, каков он есть на самом деле, основные усилия направляются скорее на самозащиту, чем на самопознание. Иногда, согласно Фрейду, на это требуется столько сил, что их уже не хватает на какие-либо конструктивные действия.
Е.В. Харитонова. Нейролингвистическое программирование как метод анализа и проектирования латентного содержания текстов.*
Введение
Нейролингвистическое программирование (НЛП) относится к наиболее эффективным методам психологического воздействия, работающим с подсознанием.
Вся информация в представлении НЛП разделяется на информацию высокой точности (ИВТ), которая приводит к точному, однозначному пониманию сообщения, и информацию низкой точности (ИНТ), которая не вызывает однозначных образов и ассоциаций у воспринимающих ее людей. Она запутывает, «напускает туман» и вводит человека в управляемое, фактически — гипнотическое состояние.
Информация высокой точности передается так называемым мета-модельным языком, а информация низкой точности — милтон-модельным языком (по имени автора методики Милтона Эриксона, придумавшего эриксоновский гипноз).
Милтон-модель — это способ употребления языка с целью наведения и поддержания трансового состояния, в котором человек обращен к своему бессознательному. При этом устанавливается связь между говорящим и слушающим, или между текстом и читающим этот текст. Происходит непосредственное воздействие на подсознание «клиента», минуя сознательный контроль.
Мета-модель позволяет ясно воспринимать информацию. А если что-то неясно, то в мета-модели можно попросить говорящего выразиться более конкретно, если информация была упущена, искажена или обобщена.
Милтон-модель, наоборот, представляет собой способ построения предложений, изобилующих упущениями, искажениями или обобщениями. Слушатель вынужден активно искать смысл услышанного, и в этот момент ему можно навязать нужное содержание или направление мысли. Эти упущения, искажения и обобщения производятся при помощи специальных речевых приемов.
Обе эти модели имеют право на существование и используются в зависимости от целей, задач и специфики аудитории. Если необходимо обеспечить точное и правильное понимание, используется мета-модель. Если ставится задача запрограммировать адресата на нужные действия — используется милтон-модель.
Когнитивные стратегии в НЛП
Принято использовать несколько речевых стратегий, повышающих эффективность речи. Их называют «когнитивными стратегиями». Это:
обобщение, приведение примера, поправка, усиление, уступка, повтор, контраст, смягчение.
Рассмотрим их суть.
1. Обобщение
Демонстрация общего характера приводимой информации. Подчеркивание того факта, что приводимая информация носит не случайный характер, а имеет тенденцию стать закономерностью.
Например:
• Это постоянно случается с НН.
• Вечно эти русские...
• «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
• Они всегда говорят правду.
• Он никогда не говорит прямо.
• Это случается на каждом шагу.
• Вообще, это постоянная история.
• Он всегда заболевает, когда надо принимать важное решение
• Мы часто говорим... слышим... требуем... обещаем... видим... чувствуем...
Эта стратегия применяется, если нужно либо «заклеймить» кого-либо, либо дискредитировать информацию, показав ее рядовой, обыденный характер.
2. Приведение примера
Применяется для доказательства истинности информации и повышения доверия к ней.
Например:
• Например, такой же всплеск преступности был в Америке 30-х годов, когда у них был период раздела собственности и первоначального накопления капитала.
• К примеру, в 1913 году в год в России появлялось на свет... детей, а в 1990 —...
• Например, вместо торгового комплекса на Манежной площади можно было построить 100 школ (пример из выступления кандидата в депутаты перед агитаторами избирательного округа). («Знаете, сколько денег зарыл Лужков на Манежной площади? — 100 школ!»).
3. Поправка
Надо очень хорошо знать факты, владеть материалом, чтобы при удобном случае поправить кого-то или чье-то сообщение. Можно поставить под сомнение компетентность «врага», его грамотность, культуру. А себя поставить в выигрышное положение.
Например:
• Если быть точным, то не в 1997, а в 1989, и не Ельцин, а Горбачев.
• Если уж на то пошло, то не 25, а 40 %.
• Это сказал не Чехов, а Тургенев.
4. Усиление
Привлечение внимания слушателей к нужной части информации. Прием целесообразен при эмоциональной атаке. При этом выделяемая часть информации должна «затмить» все остальное.
Например:
• Обратите внимание: это он тогда призывал «раздавить гадину».
• Заметьте, уже год назад я предупреждал Вас об этом.
• И, заметьте, именно поэтому (именно тогда) он подал в отставку.
• Обратите внимание: это тот самый человек, который меняет уже третью партию.
• Посмотрите: что он говорил тогда и что он говорит сейчас.
• Посмотрите, что они пишут (вдумайтесь).
5. Уступки
Демонстрация «слабостей», готовности идти на компромисс (по неосновным пунктам). Используется в двух случаях: а) чтобы кандидат не выглядел таким уж безупречным — подставляют его несущественный недостаток, чтобы этого не сделали «враги»; б) реверанс перед решительным наступлением.
Например:
• Конечно, и я не безгрешен (Он не безгрешен).
• Он слишком интеллигентен, слишком деликатен. «Отличник» во всем.
• Конечно, у него есть существенный недостаток — он родился и вырос на Арбате.
• Здесь я немного погорячился (а дальше: не могу спокойно смотреть, что они делают... как грабят нашу Родину... что они сделали с нашими детьми).
• Я готов пойти на переговоры. Но только в том случае, если...
• Извините. Не надо было так резко говорить о его преступлениях (у людей сразу мысль: «надо!»).
6. Повтор
Повтор выполняет такие же функции, как и усиление. Используется для особой убедительности, несомненности речи.
Например:
• Повторяю еще раз — Россия должна быть единой и неделимой.
• Повторяю еще раз: «Карфаген должен быть разрушен!»
• Повторяю: нет и еще раз нет!
• Повторяю: этого не будет!
7. Контраст
Используется для противопоставления, подчеркивания различий или противоположности. В политике это четкое разделение на «своих» и «чужих», «мы» и «они», «наши» и «не наши». При этом основания могут быть самые разные: белые—красные, коммунисты—демократы, славяне—не славяне, Запад—Восток, бедные—богатые, черные—белые, русские—нерусские, христиане—мусульмане, арабы—евреи и пр.
В предвыборной агитации желательно, чтобы сначала произошло «слияние», объединение кандидата и избирателей («Я» лидера с «МЫ» избирателей), а уже потом противопоставление «НАМ» — «ИХ».
Например:
• У них — заводы, фабрики, земля, власть, деньги. У нас нет ничего. Нам нечего терять, кроме своих цепей.
• Я, как и вы, вышел из самых низов. А у них все было с детства.
• Они воруют. Мы работаем. Они правят. Мы работаем.
• Для них Россия — «эта страна». Для нас — «наша страна».
8. Смягчение
Эта стратегия позволяет выглядеть великодушным и благородным.
Разряжает обстановку, снимает напряжение.
Например:
• Ну, ладно, не будем обвинять во всех грехах Иван Иваныча.
• Давайте оставим в покое его личную жизнь.
• Ну, ошибся, ну, с кем не бывает.
• Они, конечно, много ошибок сделали, но не надо забывать, что они были первыми.
• Не ошибается тот, кто ничего не делает.
• Кто без греха пусть первым бросит в него камень.
Сравнение двух речевых моделей
Сравним, как работают с информацией в мета-модели языка (точной и ясной) и в милтон-модели (нарочно неоднозначной и запутанной).
1. По поводу участников каких-либо действий.
МЕТА-МОДЕЛЬ. Дается четкое и ясное указание, кто это сделал, сказал или принял решение.
Например:
• Ответственность за теракт взяла на себя организация...
• Я принял решение отступать.
• В настоящее время есть только один политик, способный спасти Россию, — генерал Н.
• Петров виноват в гибели солдат.
• 25 общественных организаций поддержали кандидата. И т.д.
МИЛТОН-МОДЕЛЬ. Используется введение неопределенности. Происходит размывание ответственности — оказывается, никто не виноват, никто ни за что не отвечает, спросить не с кого. Переоценивается опасность и могущество — как «разлитое зло».
Например (в скобках указано, как в споре или разговоре бороться с милтон-моделью языка):
• Были введены войска в Афганистан. (Кем?)
• Исламские фундаменталисты. (Кто такие?)
• Федералы (Кто это вообще такие?)
• Было принято решение не поддерживать сербов. (Кем?)
• Принято решение выдвинуть Сидорова в депутаты. (Кем?)
• Я вам еще не то могу о нем рассказать. (Что именно?)
2. По поводу реальных предметов.
МЕТА-МОДЕЛЬ: Дается адекватное описание и называние предметов. Реальное объяснение целей. Стремление к наиболее точному пониманию.
Например:
• Я специально принес на встречу с вами это письмо, чтобы мы вместе решили, что делать дальше.
• Об этом я прочитал в 10 номере «Аргументов и фактов». Прочитайте, а потом обсудим.
МИЛТОН-МОДЕЛЬ: Введение неопределенности и неоднозначности («Ложная многозначительность...»). Затуманивание, сокрытие истинных намерений.
Например:
• Мне в руки попал некий документ, который может всех их уничтожить.
• Я владею информацией, которая тщательно скрывается. Вам бы тоже следовало это знать.
• Мне стало известно кое-что существенное.
• В вашем городе я увидел ужас что такое.
• Подождите, мы о них еще и не то узнаем.
• Я вам такое могу рассказать!
3. Применение метода опущения обстоятельств.
МЕТА-МОДЕЛЬ: приводится точное, однозначно понимаемое всеми сторонами указание условий выполнения действий. Четкий ответ на вопросы — Кто? Что? Где? Когда? Как?
МИЛТОН-МОДЕЛЬ: Присутствует заведомое намеренное опущение существенных характеристик события.
Например:
• Выдвинут депутатом. (Где? Кем? Когда? При каких обстоятельствах?)
• Прошел большой жизненный путь. (Какой именно?)
4. Количественное и длительное моделирование (проще говоря -указание на количество и на длительность события).
МЕТА-МОДЕЛЬ: Точное и однозначное указание количественных и временных характеристик.
Например:
• Вы дважды потерпели поражение на выборах.
• За три года у власти вы не приняли ни одного закона об охране детства.
МИЛТОН-МОДЕЛЬ: Использование (в заявлениях, роликах и т.д.) обобщающих слов «все», «всегда», «каждый», «никто», «никогда». Например:
• Вы всегда терпели неудачи на выборах! (Всегда?)
• Он никогда прямо не отвечает на вопрос! (Никогда?)
• Вечно вы опаздываете! (Вечно?)
• Никто не видел его улыбающимся. (Никто?)
5. Использование слов, выражающих возможность и долженствование.
МЕТА-МОДЕЛЬ: Использование выражений типа «я не могу», «я могу», «я должен» обязательно с уточнениями причин.
Например:
• Я не могу этого сделать, пока я не у власти.
• Я могу принять этот закон, когда буду депутатом. МИЛТОН-МОДЕЛЬ: Использование выражений «можешь»,
«должен» без расшифровки причин и последствий. Например:
• Мы должны спасти Россию.
• Мы должны покончить с войной (безработицей).
• Я могу сделать это.
Считается, что именно такие фразы обладают наиболее сильным гипнотическим воздействием, т. к. либо вселяют уверенность в своих силах или силе Лидера, либо формируют чувство необходимости и неотвратимости (в некоторых обстоятельствах — безысходности).
Другие приемы НЛП
Наряду с противопоставлением двух речевых моделей, можно выделить и ряд других речевых приемов, которые делают говорящего «великим и ужасным» — мудрым и понимающим.
1. «Чтение мыслей» — использование высказываний, из которых следует, что вы все знаете о внутренних переживаниях «электората». Например:
• Эти слова, конечно, вызовут ваш интерес.
• Вас, конечно, волнует ваше будущее.
• Вы боитесь войны и преступников, вы боитесь нищеты и старости.
• Вы не верите никому из власти, вы ненавидите чиновников и олигархов.
• Вы думаете, что от вас ничего не зависит.
• Вы думаете: «Все! Хватит! Не буду голосовать ни за кого!»
• Вы никому не верите и надеетесь только на себя.
2. «Подстройка» или настройка на внутренний мир другого человека (или аудитории).
Этот прием состоит в описании человеку его текущего сенсорного опыта: того, что он обязательно должен видеть, слышать или чувствовать в данный момент. Первое правило — это описание должно быть достаточно неясным, чтобы каждый человек мог подобрать для него соответствующее значение. Второе правило — обеспечить плавные переходы между предложениями с помощью слов-связок типа «в то время как», «по мере того как», союза «и». Устную речь можно усилить соответствующим голосом и интонациями. И обратите внимание на чисто НЛП-шный прием инверсии времени с настоящего на будущее в конце. В этом суть гипнотического воздействия.
Например:
• В то время как вы видите меня на этой трибуне, и слышите мой голос, и вы чувствуете теплую ткань кресла, и ощущаете запах свежей краски, в то время как с улицы доносятся детские голоса, и как ваши ноги упираются в пол, и вам начинают становиться интересными некоторые вещи, о которых я вам говорю, и чем наше движение отличается от всех прочих, и что мы сделаем, что победа будет за нами.
3. «Причинно-следственное моделирование» — объединение по причинно-следственным связям явлений, которые на самом деле не связаны друг с другом. Это создает впечатление большой осведомленности и могущества говорящего. Мягкая форма установления причинно-следственных связей — это ПЕРЕХОДЫ («и», «так как», «когда», «в то время как», «тогда как»). Более жесткая форма — использование слов «заставляет» или «приводит к». Например:
• Вот вы сейчас слушаете меня и начинаете задумываться: сколько же можно терпеть эту власть?
• Вот мы с вами сейчас разговариваем, а потом вы придете домой, все хорошо обдумаете и 19 декабря примете правильное решение.
• Мы с вами поговорим, и вы решите, что пора думать головой.
• Рассматривание этих материалов заставляет вас думать о преступлениях власти.
4. «Присоединение к авторитету» — рассказ или упоминание о знакомстве с авторитетной личностью.
Например:
• На днях я разговаривал с премьером и он пообещал...
• Когда я последний раз виделся с Н., он сказал...
• В сущности, он грамотный экономист, хотя и фантазер.
5. Есть приемы, которые вводят людей в «легкий транс» и лишают их возможности критически оценить информацию и вообще происходящее.
Это:
• Использование всевозможных неопределенных выражений (типа «принято решение» — непонятно, кем? какое?).
• Использование слов без сенсорного образа (ваучер).
• Использование специальных терминов (дефолт, деноминация).
• Применение неспецифических глаголов — таких, которые не говорят о конкретных процессах («Они ненавидят русский народ». При этом диапазон «ненависти» — от презрения до уничтожения).
• Сравнения: «Я работаю дольше». (Дольше кого? Насколько дольше?).
• Неспецифические глаголы: «Они лоббируют эти законы».
• Номинализация: «Наступило осознание смысла изменений». (Здесь стерто огромное количество информации: Каких изменений? Что такое осознание?) И т.д.
Знание закономерностей НЛП позволяет, во-первых, распознавать применение (чаще всего не осознаваемое самим коммуникатором) милтон-моделей в коммуникации, в частности, в СМИ, а во-вторых, эффективно создавать тексты или общаться с людьми, применяя ту модель, которая отвечает конкретным целям и задачам коммуникации.
Модуль 7. Знаки и их значение в массовой коммуникации.
ХРЕСТОМАТИЯ
А.А.Леонтьев. Психолингвистика текста в СМИ.*
Факт и суждение (высказывание)
Независимо от каждого отдельного человека существует объективная реальность. Конечно, и сами люди со своими мыслями, чувствами, отношениями, действиями — тоже часть мира, поэтому не следует думать, что мир материален в вульгарном смысле, что он «вещен». Как говорил М. К. Мамардашвили, мы живем не в пространстве вещей, а в пространстве событий. Эти события отражаются в текстах, с помощью которых человек их описывает.
Текст состоит из отдельных суждений или, что то же, отдельных высказываний. Вообще у текста два основных измерения — это связность и цельность. Связность текста определяется на последовательности из 3-9 высказываний, образующих семантическое единство (в графическом тексте это обычно абзац). Цельность текста -категория психолингвистическая. Она определяется на целом тексте и лучше всего моделируется при помощи введенного Н.И. Жинкиным представления о тексте как иерархической системе предикатов (ср. также работы В.Д. Тункель, Т.М. Дридзе (особенно 1984), И.А. Зимней и др.). Далее мы будем оперировать отдельным семантически завершенным высказыванием. Оно всегда что-то отражает или описывает: это «что-то» — события, ситуации, свойства предметов или лиц.
Обычно полагают, что существует некий объективный «факт», который и описывается суждением или высказыванием. На самом деле все обстоит сложнее. Человек начинает с того, что вычленяет в реальности (в пространстве событий) некоторый фрагмент. Этот фрагмент всегда рассматривается под определенным углом зрения, в определенном аспекте. Например, нас интересует политическая ситуация в Беларуси: ее можно рассматривать под углом зрения прав человека, перспектив объединения России и Беларуси, состояния белорусской экономики и реакции на это состояние среднего белоруса. Затем мы «переводим» наше знание об этом фрагменте на обычный словесный язык, разворачивая его в совокупность словесных (вербальных) суждений или высказываний. Каждое из таких суждений может быть истинным (соответствовать действительности) или ложным (не соответствовать действительности). Чтобы установить это, мы должны проделать так называемую верификацию — соотнести содержание суждения с действительностью и убедиться, что данное суждение ложно (или, напротив, истинно).
Только после того, как мы осуществили верификацию суждения и оказалось, что оно истинно, оно превращается в факт. Таким образом, факт не существует в самой действительности: это результат нашего осмысления или переработки информации о действительности. Поэтому нельзя рассматривать факт как истинное событие в противоположность суждению как верифицированной оценке (положительной или отрицательной) этого факта.
Факты не описательны. Они устраняют все частные характеристики события и сохраняют только самую его суть, его сердцевину. Недаром говорят о «голых» или «неприкрашенных» фактах. У этого свойства факта есть и оборотная сторона: он всегда выделяет в событии какую-то его часть, его определенные признаки. Событие: освобождение дипломатов-заложников, захваченных в Перу организацией «Сендеро луминосо». Факты могут быть представлены по-разному: Заложники освобождены. / При освобождении заложников никто из атаковавших не пострадал. / При освобождении заложников была допущена неоправданная жестокость в отношении рядовых боевиков, готовых сдаться. И т. д. Получается, что одно и то же событие выступает в форме различных фактов — в зависимости от того, что мы считаем главным, что трактуем как «суть» события, а что считаем частностью. Поэтому можно описывать, как развертываются события, но не как происходят факты. Факты вообще не «происходят», происходят события.
Виды суждений (высказываний)
Суждение (высказывание) может быть по содержанию различным:
1 Бытийное (экзистенциальное). Такое высказывание утверждает, что нечто существует (вообще или где-то или у кого-то). Например, суждение: У политика Н. есть валютный счет в Швейцарии — это именно бытийное высказывание: мы фиксируем только одно — есть такой счет (и тогда высказывание истинно) или такого счета нет (и тогда оно ложно).
2 Классифицирующее суждение: Кандидат в губернаторы Н.— член КПРФ. Здесь мы фиксируем принадлежность кандидата к определенному множеству (классу).
3 Признаковое, или атрибутивное, высказывание: в нем кому-то или чему-то приписывается некий признак. Например, У А. нет высшего образования.
4 Пропозициональное (событийное) высказывание, где описывается взаимодействие двух или нескольких «героев» события: Политик Ж. ударил по лицу журналистку.
Одно и то же высказывание в разном контексте может иметь разное содержание. Если мы «набираем компромат» на политика Н., то приведенное высказывание встанет в ряд признаковых и само станет признаковым: Н. такой-то и такой-то, у него имеется валютный счет в Швейцарии, и вообще на нем негде ставить пробы. Так же и с политиком Ж.: Ж. призывал к тому-то и тому-то, вел себя там-то нагло и оскорбительно, ударил по лицу журналистку.
Итак, перед нами объективное событие или цепочка взаимосвязанных событий (в современной науке иногда употребляется термин «сценарий»). И высказывание и совокупность (цепочка) высказываний (суждений), описывающих это событие (события). Где здесь «факт»?
Факт — это содержание высказывания, но только после того, как мы провели его проверку на истинность — верификацию — и получили положительный ответ.
Как именно эта проверка осуществляется? Это зависит от множества причин.
1.Самый прямой способ верификации — непосредственно сопоставить высказывание с реальными событиями. Но это чаще всего невозможно (событие уже завершилось и не зафиксировано). В СМИ так происходит особенно часто: только сам автор высказывания, журналист, присутствовал при событии или участвовал в нем. Поэтому чаще применяется второй способ.
2. Второй способ — сопоставление высказывания с другими высказываниями, принадлежащими другим участникам, наблюдателям или толкователям события, которых мы считаем объективными или (и) компетентными.