…
Эксперимент с подчинением Милграма
Различные явления социального влияния, описанные в предыдущих разделах, имеют некоторые общие характеристики. Наиболее важной из них является то, что источники влияния и объекты влияния обычно имеют равный статус; давление, обусловленное источником влияния, скорее скрытое, чем явное; источник влияния не предпринимает никаких попыток прямо контролировать и санкционировать сопротивление, которое объекты влияния могут, в конце концов, продемонстрировать. Например, в эксперименте Аша все испытуемые были студентами, большинство весьма неявно оказывало давление, лишь отстаивая мнение, отличавшееся от мнения испытуемого, и ответы испытуемого никогда не приводили к каким бы то ни было явным отрицательным реакциям со стороны большинства. В корне иная ситуация создается, когда источник влияния имеет высокий статус, открыто диктует человеку вести себя так, как он себя никогда бы не повел или даже испытывал бы сильное предубеждение против навязываемого образа действий. При этом источник влияния непрерывно контролирует, выполняет ли человек отданные ему приказы. Именно эти условия были воссозданы в знаменитой и в то же время пользующейся дурной славой серии экспериментов по исследованию подчинения, осуществленных Стенли Милграмом и драматически изложенных в его бестселлере «Подчинение авторитету» (Milgram, 1974). Основные компоненты главного эксперимента Милграма, а также некоторые его варианты уже были представлены в главе 4. Однако ради ясности и наглядности в контексте этой главы необходимо дать более общее и детальное представление об этих экспериментах.
|
|
Через газетные объявления Милграм набрал добровольцев, согласившихся за $4 участвовать в эксперименте по изучению памяти и обучения. Возраст участников эксперимента варьировался в пределах от 20 до 50 лет, сами участники представляли из себя почти полный диапазон профессиональных типов. Прибыв в лабораторию, испытуемый знакомился с экспериментатором, действительно в молодости работавшим учителем биологии, и еще одним «испытуемым», конфедератом, в действительности бывшим бухгалтером средних лет с симпатичными манерами. Экспериментатор объяснял, что эксперимент касается эффектов наказания при обучении и что один из испытуемых будет учителем, а другой учеником. Большинство в результате было отнесено к «учителям». Учителя с учеником приводили в соседнюю комнату, где ученика ремнями привязывали к креслу, а к его запястьям прикрепляли электроды, так как в качестве наказания предполагался электрический разряд. Экспериментатор объяснял, что разряды могли быть чрезвычайно болезненными, но не причиняющими непоправимого вреда.
|
|
Затем учителя отводили в его собственную комнату, где он получал свои инструкции. Обучение было парно-ассоциативным; всякий раз, когда ученик давал неправильный ответ, учитель должен был его наказывать электрическим разрядом, начиная от 15 вольт — и дальше с увеличением на 15 вольт за каждую новую ошибку. Для этих целей учитель должен был использовать электрический генератор с панелью, на которой находилось тридцать кнопок, отмечавших соответствующие напряжения (от 15 до 450 вольт). Несколько устных замечаний давали испытуемому ясное понимание значений диапазонов электрических разрядов: слабые разряды (до 60 вольт), умеренные (до 120), сильные (до 180) и очень сильные (до 240). А затем: интенсивные (до 300), крайне интенсивные (до 360) и «опасно: серьезный разряд». Два последних уровня разрядов были отмечены символом «XXX». Различные дополнительные особенности придавали электрическому генератору заведомо «реальный» вид. Более того, для демонстрации реальности разрядов учитель сам получал образец разряда, напряженностью в 45 вольт.
После этого можно было приступить к задаче обучения. Как вы уже подозреваете, конфедерат допускал многочисленные ошибки, таким образом вынуждая испытуемого применять все более сильные разряды. Всякий раз, когда испытуемый колебался или отказывался, экспериментатор подгонял его, прибегая максимум к четырем приказам, образующим последовательность: «Пожалуйста, продолжайте»; «Эксперимент требует того, чтобы вы продолжали»; «Совершенно необходимо, чтобы вы продолжали»; «У вас нет выбора: вы должны продолжать». Эксперимент завершался тогда, когда, несмотря на все понукания экспериментатора, испытуемый отказывался продолжать или тогда, когда были испробованы три последние, «крайние», меры. Прежде чем представить результаты, нам следует добавить, что испытуемый подвергался не только явно выраженной попытке влияния со стороны экспериментатора, но и противостоял также недвусмысленным воплям ученика. В то время как поначалу испытуемый мог слышать реакцию жертвы только на уровне глухого ворчанья (от 75 до 105 вольт), при 120 вольтах жертва начинала выкрикивать, что разряды становятся очень болезненными. Далее по мере роста напряжения жертва начинала вопить в муках; страдалец орал, что не может больше выносить «эту боль» и просит его отпустить. С этого момента и далее жертва уже никак не реагировала, но испытуемый по-прежнему наращивал силу ударов, так как «отсутствие ответа есть неправильный ответ».
Какова же была реакция испытуемых, столкнувшихся с давлением со стороны авторитета (экспериментатора), со стороны жертвы, а также со стороны самого себя? С огромным для себя удивлением Милграм обнаружил, что 62,5% испытуемых доводили «воспитание» до самого высокого уровня. В среднем максимальный уровень разряда составлял 368 вольт. Авторитета «человека науки», даже не угрожавшего какими-либо санкциями, самого по себе было достаточно, для того чтобы перевесить внутренние (сознание) и внешние (крики жертвы) силы, которые могли бы заставить испытуемого выйти из подчинения. Пугающая перспектива. Может быть, испытуемые в эксперименте Милграма были «злыми» людьми? Все говорит против этого. По крайней мере, поведение испытуемых во время эксперимента отчетливо демонстрировало состояние сильного конфликта, в котором они пребывали: они были крайне напряжены и нервничали, они покрывались испариной, стискивали зубы и сжимали кулаки. Более того, в контрольных условиях, при которых испытуемым позволяли выбирать такой уровень разряда, который они сочтут необходимым, лишь двое из 40 человек превысили уровень в 150 вольт, а 28 из них никогда не поднимались выше 75. Очевидно, испытуемые не были садистами; по-видимому, причина, заставившая их действовать так, как они действовали, была обусловлена могущественной ролью ситуационных факторов. Варьируя свой эксперимент, Милграм проверял, каковы результаты воздействия различных ситуационных факторов. Некоторые из этих вариантов, в той степени, в которой они имеют отношение к характеристикам авторитета, близости жертвы и поведения испытуемых в присутствии других испытуемых, вкратце рассматриваются в следующем параграфе.
|
|
Ситуационные детерминанты подчинения
Степень психической (и эмоциональной) близости с жертвой выбиралась исходя из одного из четырех различных условий. При первом условии жертва громко колотила в стенку, разделяющую ее комнату от «учительской»; во втором были слышны ее вопли и крики (как уже описано). В двух оставшихся условиях испытуемый и жертва находились в одной комнате. В одном из них испытуемый не только слышал, но и видел свою жертву. В самом крайнем случае испытуемый должен был удерживать руку жертвы на пластине, через которую пропускался ток. Степень подчинения, соответствующая каждому из этих четырех условий возрастающего контакта, представлена на рисунке 16.9. Степень максимального подчинения уменьшается от высокой (65% из числа испытуемых) до низкой (если так ее можно назвать), составляющей 30%. Данные, подобно здесь представленным, наводят на размышления о разнице между традиционным и современным методами ведения войны с точки зрения дифференциального сопротивления, которое они могут провоцировать в направлении к неподчинению военным приказам.
Авторитетность экспериментатора, а также степень имеющегося у него контроля, варьировались множеством различных способов. Когда эксперимент проводился в менее научной, менее престижной обстановке — в случайном офисе, а не в Йельском университете, где первоначально осуществлялся эксперимент, - уровень подчинения падал незначительно. Однако, когда — в первоначальной обстановке — экспериментатор отсутствовал в комнате испытуемого и отдавал приказы по телефону, максимальная степень подчинения падала до 21% (многие испытуемые сообщали по телефону, что они применяют более высокие напряжения, чем применяли в действительности!). То, что руководитель открыто нарушал обещание, данное ученику, лишь незначительно ослабляло подчинение. В одном из вариантов эксперимента ученик, заявивший ранее о том, что у него больное сердце, соглашался на проведение эксперимента только при условии, что «мне позволят выйти, когда я пожелаю». Начиная с десятого удара (150 вольт) и далее, он требовал, чтобы эксперимент был остановлен, но экспериментатор игнорировал его и настаивал на том, что испытуемый должен продолжать. Процент испытуемых, демонстрирующих максимальное подчинение, в таких пугающих условиях уменьшался только на 10% в сравнении со стандартными условиями. Наконец, среди имеющих отношение к нашей теме, был вариант, в котором экспериментатор до (и, следовательно, без) инструктажа, проводимого с испытуемым о том, что следует повышать напряжение, вынужден был покинуть комнату. Он передавал свою власть второму испытуемому, который первоначально должен был только регистрировать длительность реакции ученика. Этому второму испытуемому затем приходила в голову идея о том, что нужно увеличивать уровень удара с каждой допускаемой ошибкой, и в продолжение всего эксперимента он настаивал, чтобы учитель следовал его правилу. Результаты говорят сами за себя. Двадцать процентов испытуемых, в конце концов, подчинялись руководителю с равным статусом. Кроме того, когда испытуемый отказывался, а «авторитет» решал, что распределять удары будет теперь он, многие из испытуемых физически нападали на «мучителя» или отключали питание генератора. Такой героизм, к несчастью, никогда не демонстрировался, когда авторитетом являлся «человек науки в белом халате»!
|
|
В заключение рассмотрим пару экспериментов, в которых Милграм исследовал роль давления со стороны людей, равных по статусу испытуемому. В первом из них было трое учителей: испытуемый и два конфедерата. Первый конфедерат объяснял задачу, второй регистрировал ответы ученика, а испытуемый распределял удары. При 150 вольтах первый конфедерат отказывался продолжать и отсаживался от генератора. При 210 вольтах отказывался второй конфедерат. Воздействие их поведения было драматическим: только 10% выказали максимальную степень подчинения (см. рисунок 16.10). Прежде чем интерпретировать этот результат в том смысле, что в присутствии других людей, равных себе, люди начинают прислушиваться к голосу своей совести, вероятно, экономнее утверждать, что их «независимость» по отношению к источнику влияния руководителя была вызвана их «зависимостью» от иного источника влияния. Воздействие последнего было значительнее, особенно если понимать, что влияние его было неявным, выраженным через демонстрацию поведения конфедератов. Они никогда ничего не говорили испытуемому! Зависимость испытуемого от поведения равных себе людей (а не от его совести) была четко продемонстрирована в условии, обратном вышеприведенному. Если испытуемый, занимавшийся задачей обучения, работал в сопровождении учителя, распределявшего удары, 92% испытуемых участвовали в эксперименте до конца. Разумеется, сами они не «воспитывали»; но что удерживало их от протеста, который продемонстрировали конфедераты в первом из этих двух экспериментов? Принимая во внимание тот факт, что стадное поведение может вызвать либо 10, либо 92% подчинения, можно отчетливо выделить могущественную роль, которую играют межличностные, а не внутриличностные факторы. И снова эти эксперименты заставляют нас задумываться над примерами из реальной жизни, когда вы протестуете или не протестуете против насилия только в качестве функции поведения других.
А что бы сделали вы?
Читая предыдущие параграфы, вы, вероятно, говорили себе: «Я бы не подчинился!» К вашему утешению, именно так реагирует большинство людей при описании экспериментов Милграма. Сам Милграм и другие (например, Bierbrauer, 1979) задавали вопрос людям, занимающим различное общественное положение, в том числе и психиатрам, сколько человек подчинится экспериментатору. Неизменно все они ожидали низкого уровня подчинения (с максимальным в среднем ударом в 130 вольт). Лишь очень непринужденное и многословное обсуждение эксперимента позволило их автору убедить студентов Стэнфордского университета в том, что в среднем максимальный удар будет равен 260 вольтам, что по-прежнему является недооценкой того, что делали испытуемые в действительности. Одно из объяснений разницы между нашим представлением о том, как мы и другие будем себя вести и тем, как мы ведем себя на самом деле, может быть найдено, исходя из фундаментальной ошибки атрибуции — тенденции к недооценке роли ситуационных факторов и переоценке роли субъективных. В ситуации, предлагаемой Милграмом, личностные характеристики не играли особого значения: он выявил лишь небольшую разницу между мужчинами и женщинами, между людьми различных профессий или между людьми, которые по-разному ответили на личные опросники. Более того, воспроизведение экспериментов Милграма в различных странах и культурах продемонстрировало общность эффекта (Mantell, 1971; Meeus and Raaijmakers, 1986; Shanab and Yahya, 1978).
Динамика подчинения
Согласно Милграму, в этих ситуациях работают три блокирующих фактора. Первое, испытуемые в его экспериментах, как и люди вообще, имеют опыт длиною в жизнь вознаграждений за подчинение властям и ожидают того, что авторитет заслуживает доверия, надежен и легитимен. Второе, в экспериментах и в реальности вступают в силу такие состояния человека, когда он чувствует себя обязанным и «припертым к стенке». Не считая того, что существует психологический барьер для немедленного неподчинения, люди лишь постепенно и незаметно втягиваются в действия, которые имеют серьезнейшие и угрожающие последствия. Неуловимость продвижения и эскалации все более крайних форм поведения играет ключевую роль в понимании того, почему морально просвещенные индивиды кончают тем, что совершают несомненно злые дела (Darley, 1992; Kelman and Hamilton, 1989). В качестве третьей объясняющей концепции Милграм вводит понятие исполнительного сдвига, относящегося к субъективному переживанию (оправданию) следующего типа: «Я не отвечаю за это, я только выполняю приказ!» Эти слова напоминают последний аргумент защиты солдат, офицеров и им подобных, привлекающихся к трибуналу за действия, в которых они участвовали. Защита высокопоставленных нацистских офицеров после Второй мировой войны, аргентинских военных после падения хунты и бывших пограничников ГДР после объединения Германии — примеры такого рода.
В целом, и как уже было упомянуто выше, сами по себе факты и вышеприведенный концептуальный анализ свидетельствуют о первостепенном влиянии ситуационных факторов и о том, что в восприятии большинства людей они перевешивают личностные детерминанты. Нельзя игнорировать волнующие уроки исследований Милграма. Напротив, они должны быть — и в действительности используются (к несчастью, не всегда) — для прерывания развертывающейся цепи событий, пока еще не поздно (Miceli and Near, 1992).
В заключение, эксперименты, подобные милграмовским, поднимают серьезные этические проблемы, и они должны их поднимать. Перевешивает ли научная польза этих экспериментов и моральные уроки, следующие из них, потенциальный вред, наносимый испытуемым (Blaas, 1992)? Безотносительно к вашему ответу на этот вопрос, однако, спросите себя, было бы ваше этическое беспокойство настолько большим, если бы эти эксперименты показали, что люди в действительности не подчиняются аморальным приказам, отдаваемым экспериментатором.
Д.Майерс. Социальная психология.*
Как портятся хорошие люди
Вы наверняка сталкивались с таким явлением: спикер или музыкальная группа заканчивают свое выступление, и фанаты, стоящие у сцены, начинают бурно аплодировать. Признательная толпа за ними следует их примеру, присоединяясь к продолжительным овациям. Далее к волне аплодисментов присоединяются зрители, сидящие в удобных креслах: они делают это без какого-либо внушения, просто хотят показать себя вежливыми. Но есть и такие, кто готов остановить сидящих рядом («Этот оратор вовсе не выражает моих взглядов»). Но когда волна стоящих людей обрушивается на вас, останетесь ли вы одиноко сидящим? Нелегко быть «белой вороной».
Исследователи конформизма выстраивают социальные миры в миниатюре. Это своего рода лабораторные микроструктуры, которые в упрощенном виде имитируют основные момента повседневных социальных воздействий. Два известных ряда экспериментов — исследование Соломоном Ашем (Solomon Asch) конформизма и исследование Стэнли Милграмом (Stanley Milgram) подчинения — служат хорошей иллюстрацией вышесказанного. Результаты этих исследований сил социального влияния смело можно назвать потрясающими.
Эксперименты Аша: исследование конформизма
Аш (Asch (1907-1996) вспоминал традиционную еврейскую пасху времен своего детства.
Я спросил своего дядю, сидевшего рядом, зачем нужно оставлять дверь открытой. Он ответил: «В этот вечер пророк Илия заходит в каждый еврейский дом и отпивает глоток вина из поставленной ему чаши». Я был удивлен у слышанным и переспросил: «Он что, действительно приходит и пьет?»
Дядя сказал: «Если будешь смотреть очень внимательно, ты заметишь, что спустя какое-то время вина в чаше станет немного меньше».
Наконец наступила пасха. Я не отрывал взгляда от чаши, так хотелось заметить изменения. И мне показалось — с уверенностью сказать не могу, как бы ни хотелось этого сделать, — что уровень вина у ободка чаши чуть-чуть понизился.
Спустя годы социальный психолог Аш воссоздал опыт своего детства в лаборатории. Представьте себя одним из тех, кто добровольно стал подопытным Аша. Вы сидите шестым в ряду из семи человек. После объяснения, что вы принимаете участие в эксперименте по исследованию перцептуальных оценок, экспериментатор просит сказать, какой из трех отрезков, изображенных на рис. 14-1, вы выберете за эталон. Вы, не задумываясь, говорите, что номер 2. Нет ничего удивительного, что остальные пятеро участников выбирают тот же отрезок.
Следующее сравнение дается вам так же легко, и вы уже настраиваетесь на то, что все вопросы будут простыми. Но вот задается вопрос, ответ на который, кажется, лежит на поверхности, но первый участник дает неправильный ответ. Когда и второй участник повторяет тот же неправильный ответ, вы уже вскакиваете со стула и в упор смотрите на карточки. Когда третий участник соглашается с двумя предыдущими, у вас просто «отвисает челюсть» и лоб покрывается испариной. «Что же это такое? — спрашиваете вы сами себя.— Они что, ослепли? Или это я ослеп?» Тут четвертый и пятый соглашаются с тремя первыми. Экспериментатор смотрит на вас. Вы лихорадочно пытаетесь решить эпистемологическую дилемму: «Как же мне узнать, что правильно? То, что говорят другие, или то, что видят мои собственные глаза?» -
Десятки студентов лихорадочно размышляли над этой дилеммой в экспериментах Аша. В контрольной же группе, где участники отвечали поодиночке, правильный ответ давался более чем в 99% случаев. Аша интересовало: если несколько «подсадных» участников дадут одинаково неверные ответы, станут ли люди утверждать то, что в ином случае отрицали бы?
Правда, нашлись и такие, кто ни разу не согласился с общим мнением, а три четверти испытуемых сделали это хотя бы однажды. В итоге 37% ответов были конформистскими (или нам следует сказать, что «отвечающие доверились другим»?). Разумеется, это означает, что 63% времени люди не были конформистами. Несмотря на независимость, продемонстрированную многими из испытуемых, чувства Аша (1955) относительно конформизма были так же ясны, как правильные ответы на его вопросы: «То, что достаточно умные, благонамеренные люди проявляют готовность назвать белое черным, а черное белым, вызывает беспокойство. Это поднимает ряд вопросов о методах нашего образования и о тех ценностях, которые определяют наше поведение».
Результаты, полученные Ашем, поразительны, ведь в эксперименте не было сильного давления, склоняющего к конформизму, не было вознаграждения за «командную игру», не было наказания за индивидуальную. Если люди уступчивы при минимальном давлении, то что же будет при прямом принуждении? Может ли кто-нибудь принудить среднего американца или англичанина к актам жестокости? Полагаю, что нет. Думаю, их человеческие, гуманистические, демократические, индивидуалистские ценности помогут им противостоять такому давлению. К тому же от безобидных устных заявлений, которые делаются в таких экспериментах, еще очень далеко до причинения кому-то реального вреда. Ни вы, ни я никогда не поддались бы давлению, если бы нас принуждали причинить кому-то реальный вред. Или все-таки поддались бы? Социальный психолог Стэнли Милграм (Stanley Milgram) заинтересовался этим вопросом.
Эксперименты Милграма: подчинение
Эксперименты Милграма (1965, 1974), целью которых было определить, что произойдет, если авторитетные приказания будут расходиться с призывами совести, вызвали жаркие споры и стали одними из самых знаменитых экспериментов социальной психологии. «За всю историю существования социальных наук ни один эмпирический эксперимент не может сравниться по своему вкладу в развитие социологии с экспериментами, проведенными Милграмом, — отмечал Ли Росс (Lee Ross, 1988).— Они стали частью социального интеллектуального наследия человечества, состоящего из не столь уж большого количества исторических случаев, библейских притч и шедевров классической литературы, к которым обычно обращаются мыслители, рассуждая о природе человека и об истории человечества».
Вот сцена, поставленная Милграмом, талантливым мастером, который стал одновременно и автором сценария и режиссером спектакля. Два человека приходят в психологическую лабораторию Йельского университета, чтобы принять участие в проведении исследования процесса обучения и запоминания. Суровый экспериментатор в сером рабочем халате объясняет, что это первое в мире исследование влияния наказаний на процесс обучения. В эксперименте требуется, чтобы один участник руководил процессом запоминания набора парных слов другим участником, наказывая его за ошибки ударами электрического тока возрастающей интенсивности. Для распределения ролей они должны были тянуть из шляпы свернутые листки бумаги. Один из участников, 47-летний бухгалтер с манерами, выдающими его мягкий характер (на самом деле это был «подсадной», помощник экспериментатора), тянет первым и говорит, что у него на листке написано «ученик». Он уходит в соседнюю комнату. «Учитель» (доброволец, откликнувшийся на объявление в газете) для того, чтобы прочувствовать наказание на себе, подвергается легкому удару электрического тока, а затем видит, как экспериментатор привязывает «ученика» к стулу и укрепляет на его запястье электрод.
После этого «учитель» и экспериментатор возвращаются в главную комнату, где «учитель» занимает свое законное место у генератора тока с диапазоном от 15 до 450 вольт и с пошаговым переключением в 15 вольт. На переключателе стоят пометки: «слабый удар», «очень чувствительный удар», «удар, опасный для жизни» и т. п. Напротив цифр 435 и 450 вольт стоит пометка «XXX». Экспериментатор говорит, что «учитель» должен переключать генератор на одну ступень выше всякий раз, когда «ученик» дает неверный ответ. При каждом переключении вспыхивает лампочка, щелкает реле и звучит зуммер.
Если «учитель» уступает требованиям экспериментатора, он слышит, как «ученик» начинает вскрикивать уже на 75, 90 и 105 вольтах. При 120 вольтах «ученик» начинает кричать, что разряды тока причиняют ему боль. На 150 вольтах он взывает к сочувствию: «Экспериментатор, выпустите меня отсюда! Я не хочу участвовать в эксперименте! Я отказываюсь № жать!» При 270 вольтах его протесты сливаются в один непрерывный агонизирующий крик мольбы выпустить его. На 315 вольтах из хрипа «ученика» с трудом можно понять он отказывается отвечать, а после 330 вольт он вовсе замолкает. В ответ на просьбу «учителя» прервать процедуру экспериментатор заявляет, что отсутствие ответа должно расцениваться как неправильный ответ. Для того чтобы добиться продолжения, экспериментатор прибегает к четырем фразам: Фраза 1: «Пожалуйста, продолжайте» (или «Пожалуйста, дальше». Фраза 2: «Условия эксперимента требуют, чтобы вы npodoлжали. Фраза 3: «Чрезвычайно важно, чтобы вы продолжали». Фраза 4: «У вас нет другого выбора; вы должны продолжить» Как далеко бы зашли вы? Милграм описывал экспектации 110 психиатров, студентов и представителей среднего класса. Люди во всех трех группах предполагали, что они, скорее в, перестали бы подчиняться уже на 135 вольтах, ни один не старался бы выйти за 300 вольт. Понимая, что на самооценке могло сказаться пристрастие относиться к себе благосклонно, он спрашивал также, как далеко, по мнению участников могут зайти другие. Практически никто не ожидал, что участник может дойти до отметки «XXX» (психиатры предполагали, что примерно один из тысячи).
Но когда Милграм проводил эксперимент, в котором
приняли участие 40 мужчин — представители различных профессии в возрасте от 20 до 50 лет, — 25 из них (63%) дошли до 450 вольт. Фактически, все, кто достигал 450 вольт, подчинялись команде продолжать до тех пор, пока их не останавливал экспериментатор.
Получив эти обескураживающие результаты, встревоженный Милграм проводит еще один подобный эксперимент, сделав просьбы «ученика» остановиться еще жалобнее и убедительнее. Когда «ученика» привязывали к стулу, «учитель» мог слышать, как тот жалуется на слабое сердце, но экспериментатор отвечал: «Хотя удары могут быть болезнен-
ными, они не причинят необратимых повреждении ткани.
Такая покорность испытуемых встревожила Милграма, а используемая им процедура встревожила, в свою очередь, многих социальных психологов (Viller, 1986).
Чем вызвано подчинение?
Эмоциональная дистанция
Испытуемые Милграма действовали с меньшим сочувствием к «ученикам», когда те их не видели (и сами они не могли видеть жертвы). Когда жертва находилась на значительном расстоянии и «учитель» не слышал ее криков, почти все спокойно отрабатывали до конца. Если «ученик» находился в той же комнате, только 40% «учителей» доходили до 450 вольт. Уровень подчинения падал на 30%, когда от «учителя» требовали прижимать руку «ученика» к токопроводящей пластине.
В повседневной жизни также легче всего проявлять жестокость по отношению к тем, кто находится на расстоянии или обезличен. В таких случаях люди могут остаться безразличными даже к большим трагедиям. Палачи обезличивают жертвы, надевая им мешок на голову. Военная этика позволяет бомбить беззащитные деревни с высоты в 40 000 футов, но не допускает расстрела в упор беззащитных крестьян. Когда в бою можно воочию увидеть своих врагов, многие солдаты или не стреляют вообще, или стреляют не прицеливаясь. Подобное неподчинение — редкость для тех, кто получает приказ убивать посредством артиллерийского или авиационного оружия, отдаленного на большое расстояние от цели (Padgett, 1989).
И несомненно, люди больше сочувствуют тем, кто персонализирован. По этой причине призывы к спасению не рожденных или голодающих почти всегда сопровождаются фотографиями или описаниями конкретных людей. Возможно, наиболее убедительно изображение эмбриона, полученное с помощью ультразвука. Опрос, проведенный Джоном Лайдоном и Кристиной Дункель-Шеттер (John Lydon & Christine Dunkel-Schetter, 1994), показал, что забеременевшие женщины демонстрируют большую решимость родить ребенка, если видят перед этим ультразвуковое изображение эмбриона с ясно различимыми частями тела.
Близость и легитимность авторитета
Физическое присутствие экспериментатора также влияет на степень послушания. Когда Милграм давал указания по телефону, ему подчинился только 21% испытуемых (причем многие лгали, говоря, что продолжают). Другие опыты также подтвердили: когда отдающий приказы находится в непосредственной близости, процент уступчивых возрастает. Если слегка прикоснуться к руке человека, он скорее одолжит вам, подпишет петицию или отведает новый вид пиццы (Kleinke, 1977; Smith & others, 1982; Willis & Hamm, 1980).
Приказы, однако, должны исходить от человека с признанным авторитетом. В одном из вариантов эксперимента преднамеренно вызванный телефонным звонком экспериментатор уходил из лаборатории. При этом он говорил, что поскольку данные регистрируются автоматически, «учитель» может продолжать эксперимент и без него. После ухода экспериментатора появлялся человек, которому отводилась роль «простого клерка» (еще один «подсадной»). И этот «клерк» вдруг начинал командовать. Решив, что удар нужно усилить, он отдавал «учителю» соответствующий приказ. В таких случаях полностью отказывались подчиняться 80% «учителей». Тогда «клерк», изображая возмущение таким поведением, сам садился перед электрическим генератором и пытался взять на себя роль «учителя». В этот момент большинство непокорных участников выражали резкий протест. Некоторые предпринимали попытку отключить генератор. Один довольно крепкий мужчина схватил этого «новоявленного командира», приподнял его со стула и.бросил на пол, в угол комнаты. Такое восстание против «незаконного авторитета» резко контрастирует с той почтительностью, которая обычно выказывается экспериментатору.