Глава 7. “И не сообразуйтесь с веком сим” – послание к Римлянам 12:2

Новые начала

“И не сообразуйтесь с веком сим” – послание к Римлянам 12:2

Трезвость для любого алкоголика или наркомана – это очень значимое отпущение грехов. Это духовная связь. В тот момент, когда ты отдаешь свою жизнь и все, что делаешь, высшей силе, неважно, понимаешь ты эту силу или нет, и говоришь: “Мой путь неэффективен: меня немало потрепала жизнь”, в этот момент что-то происходит и какое-то успокоение нисходит на тебя. Для меня это присутствие Бога – Б.О.Г.а или хорошо организованного направления, каким я теперь знаю его.

Начиная вести трезвый образ жизни и углубляясь в веру, мы понимаем, что единственный вариант успешной жизни - это постоянный отказ от нашей человеческой тенденции своеволия. Это с рождения присутствует во всех нас. То, что должным образом регулируется в обычном человеке, но очень плохо регулируется в наркомане или алкоголике. Неважно с самого начала так происходит или всего лишь так получается, когда мы опускаемся на дно своей алкогольной и наркотической зависимости, этот стиль жизни начинает искривлять наши души и нравственные качества, и принуждает нас подвергать риску все, что мы считали хорошим, правильным и благоразумным. В этом путешествии на самое дно все наши нравственные принципы полностью искажаются.

В феврале 1990-го, в конце концов я достиг этой точки. Она известна как падение до самого низшего уровня. Это внутреннее чувство, и оно не зависит от того, сколько денег у тебя лежит в банке и есть ли у тебя по-прежнему семья, работа или какой-нибудь статус в этом мире. Оно не зависит от всего этого, потому что главное это твоя душа.

Для меня этот момент наступил, когда я по-прежнему был в Megadeth, и у меня по-прежнему был доход и статус, хотя я два или три года не платил налогов. Не потому что у меня не было денег, а потом что я спускал все деньги на наркотики. Завязав, я взглянул на свой счет на уплату налогов, и едва смог позволить себе выплатить проценты за недвижимость.

Был определяющий момент в марте, когда я целый месяц был трезв и единственный месяц, когда я смог дать трезвости искренний ход. Вдруг некоторые близкие друзья и текущие приятели начали соскальзывать и снова принимать наркотики. Это было пугающе, потому что я столкнулся с суровым осознанием, что я либо останусь трезвым для своих друзей, либо останусь трезвым для себя самого.

Я так рад, что у меня был этот момент, потому что если в двух словах, вот что такое оставаться трезвым спустя эти двадцать три года. Это то, о чем я твержу себе каждый день: моя трезвость это самое важное. Даже важнее семьи и карьеры, потому что если бы не трезвость, у меня не было бы ничего. С трезвостью пришли многие блага, к примеру, свадьба, работа – я играл на басу, и появились дети.

В день, когда я женился на Джули, я взял ее руку и помолился, потому что знал, что запнусь, если начну говорить сам. Я действительно почувствовал, что отдал наш брак Богу. То же самое произошло, когда родился мой сын Роман. Никогда не забуду этот день. Я ехал по 104-ой улице, которая находится рядом с тем местом, где мы жили в Скоттсдейл, Аризона, и на меня нашло озарение, что Роман был не нашим ребенком, а ребенком Бога, и был доверен нам. Он потребует управления нашим временем, деньгами и ресурсами. Все, что было дано нам для воспитания Романа и позже моей дочери Афины. В конце концов они здесь, чтобы выполнять тот долг, ради которого Господь ниспослал их сюда.

Это одни из некоторых уроков, которые я усвоил, когда завязал в 1990-ом, но в то же время борьба была далека от завершения. Вот, к примеру, Марти Фридман присоединился к Megadeth. Он находился в музыкальном восхищении и со всех остальных сторон. Он пришел, когда весь корабль только что повернул в совершенно ином направлении. Это было хорошее и верное направление, но вот мы сидим у себя в гостиной, проводим этим консультации и Марти говорит: “Чувак, я просто хотел прийти и поиграть на гитаре – я и не знал, что мне придется влиться во все это действие!”

Марти втянулся в это намного больше, чем когда-либо рассчитывал. Он пришел с фразой: “Megadeth: она такая какая есть, и она не та, какой ты ее хотел видеть”. Это значило, что рок-группа это гораздо больше, чем просто играть по нотам и выступать на сцене, особенно с новообретенной трезвостью в лагере. Однако это было клево, потому что он был с нами и он был как фэн, который поклонялся самому себе. Вдобавок у него был большой авторитет как у гитариста. Нам нравилось, что его не нужно было готовить с самого начала, особенно когда мы ездили с гастролями по миру и готовились выпустить четвертый альбом.

Так что теперь Megadeth составляли два Дейва и два новичка, но мы все выглядели и думали одинаково. Мы слушали ту же самую музыку. Марти был родом из маленького городка в Мэриленде, а я был из маленького городка в Миннесоте, так что мы выросли на одной музыке. У Марти была теория, что ты либо любил KISS и Black Sabbath, либо ты любил Led Zeppelin и Aerosmith. Мы с Марти были из первого лагеря, тогда как Дейв и Ник больше принадлежали второму. Так что мы все вписались в группу, именно поэтому на мой взгляд этот состав стал популярным составом Megadeth на столь долгие годы. Он выглядел, звучал и по духу был “что надо”.

Марти Фридман (бывший гитарист Megadeth): Мы записали «Rust In Peace» и прямиком отправились в турне. Все очень хорошо поладили друг с другом, и все стояли на верном пути. Мне это нравилось, потому что я не был наркоманом со времен учебы в средней школе. К тому времени, как я вошел в группу, я терпеть не мог все, что было связано с наркотиками. Мы работали много часов подряд, и это было достаточно напряженно: у меня и мысли не было, что все будет вот так, но это было здорово.

Просто поразительно думать, что мы написали «Rust In Peace» абсолютно не в себе, потому что сидели на тяжелых наркотиках в течение 1988 и 89-го, но затем все завязали в 1990-ом, чтобы записать ее, что означало, что исполнение ее было безупречным. Кроме того песни были исполнены на головокружительной скорости.

С тех пор последующие годы стали лучшими в моей карьере. В центре реабилитации мне сказали: “Попробуй этот трезвый образ жизни на год. Если тебе не понравится, мы с радостью вернем тебе все твои мучения”. Я помню, как пришел к году трезвости в марте 1991-го и понял, что ни на что его не променяю. Время от времени на дороге по-прежнему попадались кочки, но я находился в гораздо лучшем месте, чем год назад.

Когда мы приступили к турне «Rust In Peace», у меня не было кредитки, зато была задолженность почти в 80 000 баксов. Я каждый день жил на двадцать долларов наличными, потому что вся моя зарплата за гастроли пошла на оплату долгов. Однако у меня по-прежнему была квартира и мне удалось купить машину до того, как у меня начались проблемы с наркотиками. К счастью у нас был новый менеджер, который подверг изменениям всю внутреннюю сферу группы.

«Rust In Peace» достиг 23 номера в чарте Билборда. Это был как «Peace Sells…but Who’s Buying?» в том, что он был записан после полной реорганизации группы. Мы не просто поменяли пару парней: мы полностью обновили группу. Мы были трезвы и у нас был другой набор ценных указаний для себя и для всех вокруг нас, включая нашего менеджера и коммерческого директора. Мы совершили переход от партнерского взаимодействия до профессиональной корпорации. Я совершил достаточно ошибок и промотал достаточно денег по дороге, чтобы знать, чего не делать и временами это один из лучших источников из тех, с которыми можно столкнуться в жизни, потому что мы часто узнаем больше из своих ошибок, чем из побед.

Весь этот период был тонной тяжелой работы. Я по-прежнему был совершенно беден. Когда ты идешь в рекорд-компанию и берешь взаймы, ты можешь использовать эти деньги в качестве поддержки в турне и ехать на гастроли. Обычно эти деньги на 100% компенсируются твоими будущими альбомными продажами. Даже если продашь миллион пластинок и заработаешь 1,25 доллара за пластинку, на запись альбома обычно уходит несколько тысяч, плюс к этому ты обычно снимаешь несколько клипов, которые составляют минимум 50% от твоих будущих авторских. Если возьмешь взаймы для поддержки в турне еще больше, то увидишь, что твои авторские за пластинку не особо превышают продажи даже достаточно умеренно продаваемой пластинки.

Как и в любом бизнесе, в музыке требуются деньги, чтобы зарабатывать деньги, и есть одна вещь, которую широкая публика не понимает в музыкальном бизнесе: когда Интернет изменил музыкальную индустрию в нулевых, он по сути отнял основные ресурсы, которые необходимы музыкантам, чтобы иметь возможность делать то, что они делают. Мне посчастливилось успеть в последнюю минуту в середине 80-х, когда мы подписали контракт с Кэпитол, потому что нам удалось зарядить этого монстра Megadeth необходимым оружием – банковским делом, маркетингом, продажами и серийным производством – все, что было нужно от крупного лейбла. Мы не были богаты ни в коей мере, но у нас по крайней мере был источник для получения денег.

Написание песен и их выпуск стали яблоком раздора в Megadeth. Поначалу мы согласились поделить все на четыре части. Дейв получил право на издание песен, которые он написал, и разумеется, эти песни были и остаются душой и сердцем Megadeth. Я начал писать музыку, и был упомянут и получил, что причиталось на «So Far, So Good…So What?» за песни “Hook In Mouth”, “Mary Jane” и “In My Darkest Hour” и “Liar”, для которых я написал партии гитары, гораздо более удобном инструменте для написания риффов, чем бас. Я никогда не рассматривал себя как лидер-вокалиста или лидер-гитариста, но всегда был достаточно отличным басистом и ритм-гитаристом. В ранние дни мы использовали большую часть авторских Дейва, чтобы платить по счетам, и в конце концов он стал более осмотрительно относиться к ним. Нельзя сказать, что это было не разумно, и при этом вдохновило меня на то, чтобы писать, хотя деньги не лучшая причина, чтобы писать музыку.

Майк Крюгер (Nickelback): Помню, как Эллефсон пришел на концерт и принес оборудование и убедился, что мне все нравится. После концерта он зависал на парковке с моим братом Чэдом и у каждого из них была акустическая гитара – и Эллефсон шреддит! Он просто монстр гитары. Он мог с легкостью играть на гитаре в Megadeth, потому что у него все партии отточены до блеска. Как эти парни могут даже двигаться, когда играют эту музыку – просто выше моего понимания.

Одной из главных наших задач было сохранить Megadeth трезвой на гастролях. Мы позвали своих гастрольных менеджеров и сказали им, чтобы они убрали весь алкоголь из минибаров в комнатах наших отелей, чтобы оградить нас от искушения. У нас также был охранник, который присматривал за нами, хотя следует отметить, что если наркоман решительно настроился обдолбаться, охранник ему будет не помеха. Никогда не забуду, как прилетел в Амстердам на концерт и выглядывал из окна отеля, видя, как люди курят героин из оловянной фольги на аллее под окном. Я подумал: “Где были эти люди, когда я торчал? А теперь они у меня за окном!” Но я не споткнулся: я сохранил свою молитвенную жизнь и порядок восстановления на время гастролей и храню до сих пор.

Однако я по-прежнему был полон гнева и враждебности. Я был голым, обнаженным нервом. По сути, когда я смотрел свои старые видео, я видел, каким агрессивным я был. Я начал заниматься в жизни программой восстановления, но есть поговорка: “Двадцать миль вперед, двадцать назад”, то есть ты не заболеваешь зависимостью за одну ночь, а значит не сможешь излечиться за одну ночь. Я никогда не заболевал снова за весь свой путь трезвости, потому что благодаря молитве мне кажется часть меня просто ушла. И просто никогда больше не возвращалась. Я счастливчик.

День, когда ты начинаешь торчать - это день, когда ты перестаешь расти эмоционально – по крайней мере, если ты наркоман. Я начал торчать, когда мне было пятнадцать, а теперь я был в турне «Rust In Peace», двадцатипятилетний подросток. И я вел себя соответственно. Я обращался с женщинами как пятнадцатилетний и мое общее отношение к жизни было как у пятнадцатилетнего. Я по-прежнему рос. Я правда считал, что у меня все пошло на лад, когда появились алкоголь и наркотики: это были еще одни искушения в жизни, с которыми я боролся.

Примерно в это время я наконец-то погасил свою задолженность по налогам. Megadeth извлекли выгоду из мерча и продаж от «Rust In Peace», который вышел в сентябре 1990-го. Однако это странный бизнес. Вот как обычно работает эта формула: когда поступает общий доход, менеджер забирает сверху 15%, коммерческий директор забирает еще 5%, и если деньги поступают с живого концерта, организатор забирает еще 10%. Тогда из недельного дохода в 100 000 долларов, которые были огромной суммой в те дни – 30 000 уходят сверху. Так что у тебя останется 70 000, но не спеши. Неделя гастролей может стоить тебе 75 000 долларов, и в этом случае ты по сути потеряешь деньги.

В любом другом бизнесе все происходит иначе: к примеру, если ты владеешь МакДональдсом и берешь на работу менеджера, ему не достаются проценты сверху. Он получает зарплату, и если что-то идет не так, он несет за это ответственность и его могут уволить. Мой отец бывало говорил: “В твоем бизнесе одни мошенники да дельцы”, и чем больше я смотрю на это, тем больше понимаю, что он прав. AC/DC сказали об этом лучше всего, спев в “Let There Be Rock”: “Гитарист стал известным/Бизнесмен стал богатым”. Это как казино в Лас-Вегасе: оно привлекательно для игроков и туристов, но в конце дня все равно воцарятся правила дома.

То же самое и в музыкальном бизнесе. В той же мере, каким привлекательным он может быть для молодых подростков, чтобы взойти на сцену, стать рок-звездами и получить всех телок, наркотики и другие бонусы, контракты всегда находятся в интересах рекорд-компании, концертного промоутера, организатора выступлений, мерчандайзинговой компании. Эти люди в бизнесе не для того, чтобы терять деньги.

Я наконец понял все это, когда стал мыслить трезво и после того, как промотал свой доход от первых трех альбомов. Те годы были продуктивными в плане создания армии поклонников Megadeth, но есть поговорка: “Главное не сколько ты зарабатываешь, а сколько копишь” и теперь я это очень хорошо понял. Мерч стал иметь ключевое значение для платы по счетам и в моем случае выплаты задолженности по долгам.

Наш первый тур круга RiP под названием «Битва Титанов» прошел с участием Slayer, Testament и Suicidal Tendencies. Первый этап прошел в Европе осенью 1990-го. Со Slayer у нас была долгая история. Мы играли вместе аж с 1985-го, и были в одной упряжке, несмотря на значительные различия в лирике и тематике. Наши фэны хорошо сосуществовали вместе, и именно поэтому на протяжении многих лет мы много чего выпускали вместе.

Вообще это была хорошая поездка для нас, хотя в хэви-метал музыке наметилась смена течений. Наступал конец эпохи хэйр-метал, и наконец настала очередь подавать трэш-метал группам, поэтому хорошей мыслью было объединение усилий. Таким образом мы достигли гораздо большего, с большим количеством денег и большими возможностями. «Битва Титанов» была весомым заявлением от нашего жанра на этих площадках. В то время были популярны Suicidal Tendencies; Testament были на подъеме; и две топ-группы Megadeth и Slayer были главной силой.

В этом турне мы объехали весь мир, выступив с Judas Priest и Testament по Северной Америке в 1990, а затем отыграв на фестивале «Рок в Рио» в 1991-ом. Оттуда мы двинули в Японию, Австралию и Гавайи. Это был огромный процесс перестроения, и временами волнительный для метала в целом.

Затем мы провели короткое турне по Европе весной 1991-го, и у нас на разогреве выступали Alice In Chains. Они были фантастической группой. У нас выступали многие группы на разогреве, и многих из них я просто не понимал, но мы стояли у сцены и смотрели за выступлением Alice In Chains каждый вечер, потому что они были невероятно круты.

Затем мы начали турне «Битва Титанов» по Северной Америке, где Anthrax заменили Testament, и наши выступления вновь открывали Alice In Chains, чей первый альбом «Facelift» только-только вышел. Я приехал на их первое шоу в Далласе, и их вокалист Лейн Стейли был там. Вне сцены он был очень застенчивым, тихим парнем. Он коротко постриг волосы и перекрасился в блондина и отлично выглядел. Он рассказал мне, что только что вышел из центра реабилитации, и я спросил: “Реабилитации? От чего?” Он ответил: “А…героина”, и я сказал: “Я видел тебя пару месяцев назад, и никогда не думал, что вы принимаете героин. Я думал, что вы только очень много курите травку”.

Мы с Дейвом положили руки ему на плечи и сказали, что прошли этот путь, и если в турне ему понадобится поддержка, он должен обратиться к нам, потому что мы всегда придем на помощь. Думаю Лейн оставался трезвым в этом турне, но в какой-то момент после у него случился рецидив, и не знаю, вел ли он потом трезвый образ жизни до самой смерти в 2002-ом. Все это лишь показывает, что когда ты трезв, ты не можешь принимать как должное, что тебе вновь достанется этот дар. Всегда легче остаться трезвым, чем стать трезвым.

Документально подтверждено, что между мной и Дейвом и некоторыми другими музыкантами в турне «Битва Титанов» были разногласия, и мне кажется, я понимаю почему. Немалая доля этого пришлась на применение всех средств для достижения целей в турне, что было непросто, потому что мы хотели стать мощным механизмом. Безусловно, были сказаны некоторые вещи, которые это затруднили, но я как обычно играл роль дипломата. Я занимался раскруткой группы и при необходимости остужал пыл.

Более важно, билеты на турне «Битва Титанов» были практически полностью раскуплены на каждый вечер. Для меня было очевидно, что это был максимум, которого мог добиться трэш-метал, когда наши видеоклипы крутили по MTV и так далее. С успехом завершив этот тур, помню, как сидел в бухгалтерии в Западном Лос-Анджелесе, и к большому нашему удивлению, нам причитались премиальные в виде дохода от мерча. Кредиты были погашены, мы расплатились по дебеторке, и я вернул Дейву оставшуюся часть долга, который он дал мне в 1989-ом с одного из своих чеков от Metallica за авторские, когда я испытывал финансовые затруднения из-за наркотиков. Я был должен практически всем, но наконец вернул всем долги. Последний свой долг я отдал IRS, и затем мы наконец были готовы перевернуть страничку и приступить к следующей пластинке «Countdown To Extinction». Какое феноменальное завершение года.

МЫСЛЬ:

Полное освобождение

В освобождении может быть настоящая свобода. Как только мы освобождаемся, мы вдруг становимся свободны от прошлого и можем двигаться вперед, чтобы жить той жизнью, какой она и должна быть, вместо того, какой мы хотим ее видеть.

Иногда все получается совсем не так, как мы планируем, и иметь возможность делать настройки и корректировки было ключом к моей способности двигаться вперед. Короче, мы либо застреваем в неприятной ситуации, либо отпускаем ее и смотрим на это как на возможность учиться и расти.

Больше другого я понял, что жизнь это глагол, а не существительное (в англ. life – по сути существительное). Она постоянно находится в движении, всегда движется вперед. Единственная возможность по-настоящему почувствовать ее - это постоянно жить настоящим, потому что именно в нем происходит действие. Когда мы застреваем в мыслях прошлого (которого больше нет), мы отнимаем у себя самих “здесь и сейчас”. Ведь жизнь происходит прямо здесь, прямо сейчас.