Джиани: У вас репутация человека, который всегда сам по себе, на которого не влияет чужое мнение. Вы бы не хотели это прокомментировать?

Бентли: Я даже не знаю, что ответить на такой вопрос. Если у меня и есть хоть какая-то репутация, то она в любом случае навязана посторонними людьми. Я никогда не был особо общительным, это правда. Мне не по душе все эти группы и комитеты, и я всегда поступал по-своему. Меня считают членом «хоррор-сообщества», потому что я пишу в жанре хоррор, но я не общаюсь с другими писателями и не езжу на конвенции. Если это вы называете быть самим по себе ‒ то да, думаю, вы правы.

Джиани: Нашим читателям очень интересно побольше узнать о вас, потому что вы так неуловимы, ваша жизнь, можно сказать, тайна. Так кто же такой Бентли Литтл на самом деле?

Бентли: Тайна? Неплохой имидж. Наверно, мне бы лучше закрыть рот, чтобы не развеять загадочность. Для моей карьеры это плюс.

На самом деле я обычный человек. Как я уже сказал, для меня хоррор – это литературное предпочтение, а не стиль жизни. Мне нравится читать рассказы и смотреть фильмы этого жанра, и, конечно, самому писать романы ужасов. Но я не одеваюсь в чёрное, не украшаю свой дом черепами и не хожу отдыхать на кладбище.

Если во мне и есть какая-то загадка, то, скорее всего, причина в том, что меня не бывает в интернете и на конвенциях, а значит, поклонникам не так просто меня найти, в отличие от других современных писателей. Если из-за этого меня считают затворником, то пусть считают.

Джиани: Ваша первая книга «Откровение» (The Revelation) была опубликована в 1990 году издательством «Saint Martin’s Press». В итоге она завоевала премию Брэма Стокера в номинации «Лучший дебют». Правда ли, что эта книга ‒ результат вашей дипломной работы в колледже? Почему вы решили её опубликовать?

Бентли: Тогда я как раз получил степень бакалавра в сфере коммуникаций и продал свой первый рассказ в журнал «The Horror Show» Дэвида Сильва. Я ещё не был готов выйти в реальный мир и собирался продолжить учёбу, получить степень магистра политологии. Я думал, это пригодится, если я буду работать журналистом.

Но на самом деле я мечтал писать художественные произведения, и эта продажа придала мне уверенности, чтобы следовать за мечтой. Так что я решил получить степень магистра по английскому языку с уклоном в литературное творчество.

«Откровение» было написано в качестве моей магистерской работы, и после его написания я подумал, что можно отправить его в издательство, чтобы через год стать богатым и известным писателем.

Через два года мне всё-таки удалось его продать. За целых 4000 $. И лишь через год после этого его, наконец, опубликовали. Это объясняет наличие всех тех ужасных должностей в моём послужном списке.

Джиани: Я читала ваши книги. Во многих из них главный герой – это совершенно обычный человек, который внезапно попадает в нестандартную ситуацию под влиянием грозных обстоятельств, которые разворачиваются одно за другим. На самом деле, многие из ваших историй происходят в обычных, заурядных местах, которые внезапно перестают быть обычными. Значит ли это, что, посещая разные места, вы смотрите вокруг и думаете: «А что было бы, если...»?

Бентли: Идеи для большинства моих произведений взяты из моего личного опыта. Будучи писателем, я часто был тесно связан с почтой, даже зависим от неё, а однажды, будучи корреспондентом еженедельной газеты в маленьком городке, я столкнулся с очень странным почтовым работником. Так у меня возникла идея написать «Почтальона» (The Mailman).

В том же городке штата Аризона я видел, как огромный сетевой супермаркет разорил кучу местных предпринимателей. Это натолкнуло меня на мысль о написании «Хранилища» (The Store). «The Policy» появился в результате проблем со страховыми компаниями, а «The Association» ‒ в результате проблем с ассоциацией домовладельцев. Моя собственная склонность к написанию писем вылилась в «Письма, несущие смерть» (Dispatch).

Так что большинство моих произведений основано на ситуациях из моей жизни. Я рассматриваю их с метафорической точки зрения через призму хоррора.

Джиани: Вас знают и любят за произведения в жанре хоррор. Но на какое-то время вы отошли от этого жанра и писали в жанре саспенс, например, «Исчезновение» (The Disappearance). Но в последней книге, «The Haunted», вы вернулись к корням. Значит ли это, что хоррор ‒ ваша истинная любовь?

Бентли: Я писатель в жанре хоррор. Всегда им был, и всегда им останусь. Но несколько лет назад, после провала моего второго романа («Почтальон»), мой издатель сказал, что для литературного рынка хоррор мёртв.

По контракту я был обязан опубликовать вторую книгу, и мне пришлось предоставить на рассмотрение образцы некоторых глав и сюжетную линию, чтобы компания согласилась издать её. Это был жалкий опыт, и его результат ‒ «Смертельный инстинкт» (Death Instinct) ‒ оказался не очень удачным.

Затем мне «предложили» написать полицейский детектив, который должен был быть вскоре опубликован. Вместо этого я написал «Призыв» (The Summoning), роман о вампирах, в котором было всё, что только можно, лишь бы отвязаться от издателя.

И я продолжал писать в жанре хоррор в своё удовольствие.

До тех пор, пока...

Несколько лет назад повторилась та же история. Продажи упали, расценки снизились, и мне опять пришлось согласовывать идеи с издательством, чтобы их одобрили и подписали со мной контракт.

У меня было много идей, которые я считал хорошими, но от меня хотели, чтобы я написал что-нибудь не сверхъестественное. Я сделал всё что мог и написал два таких романа: «Сын своего отца» (His Father's Son) и «Исчезновение» (The Disappearance), но, давайте будем честными, писатель в жанре саспенс из меня никакой. Это просто не моё.

Я не пишу детективы, триллеры, любовные романы, научную фантастику... Я пишу в жанре хоррор. Это моя область.

Поэтому я настоял на своём и написал «The Haunted». Это истинно хоррор, и я должен сказать, что я им горжусь. Я вернулся. Я дома. Это моя стихия.