Глава №6

Загрузила две главы почти подряд, поэтому проверьте, прочитали ли Вы предедущую))

A drop in the ocean
A change in the weather
I was praying that you and me might end up together
It's like wishing for rain as I stand in the desert
But I'm holding you closer than most,
Cause you are my heaven

Следующие несколько дней девушка просидела за книгами. Как оказалось, в их домашней библиотеке немало информации о теменных артефактах. Энн ничего больше не видела, кроме сотен страниц, на которых изображались всевозможные реликвии. «А я думала, их будет несколько». Она быстро листала книги, останавливалась на интересных вещах и каждый вечер составляла список возможных крестражей. На четвертый день их количество перевалило за сотню. «Чёрт! Чёрт! Чёрт!». Гриффиндорка со злостью вычеркнула более двадцати артефактов, в которых сомневалась с самого начала. Все равно оставалось слишком много. Да, и большинство были утеряны или вовсе считались уничтоженными. Энн устало смотрела на список, понимая, что даже если они проверят каждый из вариантов, то у них уйдут года. Единственное, в чем не сомневалась девушка, была причастность Медальона Слизерина к крестражам. Интуиция подсказывала, что именно так оно и есть. Только, где его искать, Энн еще не решила.
— Мисс, — в дверях появился Бин с двумя новыми книгами, — вот это последние. Я перерыл всю библиотеку.
Он подошел к столику, который был завален книгами. Вообще почти все свободное пространство в комнате девушки было занято разными энциклопедиями, рукописями, журнальными вырезками. Энн бросила на пол очередную книгу, в которой не нашла ничего нового.
— Больше ничего нет?
Бин покачал головой.
— Библиотеке триста лет! – воскликнула девушка: — И ни в одной книге не упоминаются крестражи. Такого просто не может быть.
— Может, мисс. Я так понимаю, крестражи – раздел тёмной магии? – спросил тихо домовик, садясь рядом с девушкой.
— Очень тёмной.
— Зачем Вам они?
— Надо помочь Гарри Поттеру.
— Гарри Поттеру? – глаза эльфа округлились. – В борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть?
— Да, Бин… Откуда ты…?
— Ваши родители часто говорили о них. – Коротко объяснил эльф, подергивая ножкой.
— Что именно говорили?
— Ничего особенного. Говорили, что скоро будет война, что они переживают за Вас. И Ваша мать…
— Что? – Энн пристально посмотрела домовику в глаза.
— Она боится навлечь на Вашу семью гнев Того-Кого-Нельзя-Называть. – Пояснил Бин, а потом добавил: — Очень боится.
— Ненормальная. Какое ему дело до нас?
Эльф пожал плечами и глянул на стол. Его взгляд остановился на пергаменте, который был исписан названиями реликвий, которые вызывали подозрение Энн. Бин вопросительно глянул на девушку, и та кивнула в знак разрешения. Домовик взял список в свои маленькие ручки. Девушка резко встала с дивана и подошла к двери. С первого этажа доносился голос матери, которая давала указания эльфам. Отца дома небыло. Энн тихо закрыла дверь и вернулась на место.
— Бин, тебе что-то известно о крестражах? – рискуя, спросила Гриффиндорка, листая новую книгу.
— Нет, мисс. Зачем Вам все эти вещи? – поинтересовался он, разглядывая список.
Девушка закусила губу. Мозг уже вскипал от догадок. Ей надо было с кем-то поделится своими мыслями и идеями. Эльф был не наилучшим вариантом, но из него можно было выбить обещание о молчании. Энн кинула подозрительный взгляд на домовика, который так же смотрел на нее.
— Обещаешь, что этот разговор останется только между нами?
— Обещаю.
— Тогда слушай. Он, Сам-Знаешь-Кто, выбрал несколько особенных предметов и…— Энн задумалась, надо ли эльфу рассказывать абсолютно все, — скажем так: проклял их, чтобы стать почти бессмертным. Таких предметов должно быть шесть. Два из них уже уничтожены: кольцо его деда и его собственный дневник. Осталось четыре.
— Вы думаете это что-то из списка?
— Да. Медальон Слизерина первым попадает под подозрение.
— Чей?
— Слизерин – один из основателей Хогвартса.
— Он оскверняет тёмной магией эти «особенные предметы»?
Энн лишь кивнула в ответ. На лице Бина было такое понимание, как будто эльф знал ответы на все вопросы девушки. И даже мог открыть секрет Волдеморта полностью.
— Один из основателей Хогвартса…— повторил домовик, всматриваясь в листок.
— Да. Один из…Точно.
Девушка кинулась на пол, раскидывая в сторону книги. Где-то здесь должна быть «История Хогвартса». Как же ей сразу в голову не пришло? Чаша, Меч и Диадема – вот еще три крестража. Открыв книгу на нужной странице, Энн задумалась. «Меч у Дамблдора. Вряд ли Волдеморт стал бы хранить часть своей души у директора под носом. Успокойся. Это слишком просто и очевидно. Он не такой дурак, чтобы спрятать свою жизнь только в реликвиях основателей. Тогда все было бы легко». Новые идеи показались Энн дурацкими. Это вернуло девушку на стартовую линию.
— Мисс?
— Я подумала, что он использовал реликвии всех основателей Хогвартса, но это слишком просто. Любой, кто узнает, что Медальон – крестраж, сразу проверит остальные реликвии. Логично?
— Да, мисс.
— Значит, Чаша и Диадема отпадают.
Бин недовольно глянул на Энн, которая быстро рассказала ему историю создания Хогвартса. Домовик, дослушав ее до конца, покачал головой и снова уставился в листок.
— Мисс, Вы не думали о том, что он не задумывался о других, когда проклинал артефакты. – Вдруг сказал домовик и положил список на стол.
— Что ты имеешь в виду?
— Возможно, Тот-Кого-Нельзя-Называть не думал, что кто-то может узнать его тайну и разгадать, что является крестражем. Может, он и не пытался никого запутывать и воспользовался всеми четырьмя реликвиями.
— Сомневаюсь, но…Все возможно. – Нехотя, согласилась Энн, уставшая от поисков, которые тянулись уже целую неделю.
— И еще одно, мисс. Портал Спасения. – Эльф тыкнул пальцем в запись под шестнадцатым номером. – Никакой магии не подвластно осквернить этот предмет. В нем столько любви и добра за тысячи лет скопилось, что никакой Тот-Кого-Нельзя-Называть, даже десять таких, как он, не смогли бы проклясть это кольцо.
Бин спрыгнул с дивана и направился к двери, оставляя Энн в раздумьях. Девушка медленно взяла со стола перо и вычеркнула пункт под шестнадцатым номером. Что заставило ее так быстро поверить эльфу, она не знала, но вся прочитанная информация о Портале Спасения начала всплывать в голове Энн. «Бин прав – даже Волдеморту не под силу осквернить это кольцо».

Хлопнула дверь. Девушка проснулась и быстро заморгала. Приподнявшись на локти, Энн осмотрела комнату, не понимая, что издало такой громкий звук. Ему удалось ее разбудить и напугать. Вокруг дивана валялись десятки книжек и куча вырезок из газет, которые неизвестным для Энн образом, прежде находились в их домашней библиотеке.
Прошла ровно половина каникул. За это время девушка успела перерыть все книги, которые были у нее дома. Хорошо хоть Бин помог. Сдвинулась ли она хоть на шаг в своих догадках? Она сомневалась в своем успехе. Не найдя ни одной строки о крестражах, Энн принялась составлять свой список вещей, которые мог бы использовать Волдеморт. Их было не меньше ста. Гриффиндорка уже не знала, как исключить лишние. Сколько она не пыталась, всегда заходила в тупик. Один факт перечил другому, а второй – третьему, и так без конца и края. К тому же, было тяжело одной. Возможно, были бы рядом Гарри, Рон и Гермиона, они бы быстрее нашли ответ. Но они остались в Хогвартсе.
Девушка погладила живот, который недовольно забурчал. Аппетит разыгрался – надо его унять. Энн слезла с дивана и оправилась к дверям, дважды споткнувшись об книжки из-за темноты, которая повисла в комнате. За поисками истины, девушка даже утратила ощущение времени. Ночью читала, а днем спала. На первом этаже горел свет. Спустившись вниз, Энн заметила пару сапог, которые стояли возле входной двери. У матери снова гости. Миссис Данс частенько устраивала посиделки у себя дома для своих подруг, с которыми дружила еще со школы. Девушка судорожно попыталась вспомнить, предупреждала ли мать о чьем либо визите, но не смогла. Двери на кухню были приоткрыты.
— Не сходи с ума! – прозвучало шипение, прежде чем Энн успела войти.
Голос принадлежал ее бабушке, которая была явно чем-то недовольна. Гриффиндорка замерла в нескольких сантиметрах от двери, прислушиваясь к шагам. Кто-то быстро метался из одного конца комнаты в другой. Мать. Она никогда не могла сидеть на месте, если нервничала.
— Ты слишком беспечна. – С таким же шипением сказала миссис Данс, остановившись на несколько секунд. – Ты не думала, что может что-то сделать с Энн.
— Он поклялся. – Бабушка недовольно фыркнула.
— И ты поверила одержимому мальчишке? – в мамином голосе послышались истерические нотки.
— Он дал Непреложный обет.
— И что?
— Тебе известно, что бывает, если нарушить обещание. Если он ее тронет, то умрет.
— Мне все равно, что будет с ним. Главное, чтобы с Энн..,
— Угомонись, ненормальная! – на этот раз бабушка вскрикнула, стукнув по столу ладонью.
В кухне повисло молчание. Энн простояла несколько минут, ожидая, что разговор продолжится. Зазвенела посуда. Мать начала расставлять на столе чашки и блюдца.
— Выпьем чая. Надо Энн позвать. Она уже неделю из комнаты не выходит.
Девушка толкнула дверь и вошла на кухню. Миссис Данс с подозрением глянула на дочь, но быстро перевела взгляд на вазочку с печеньем. Бабушка сидела на стуле, держа в руках свою палочку. Ее лицо было искаженно недовольством.
— Привет, дорогая, — улыбнувшись, сказала бабушка и сменила выражение лица, — как твоя учёба в Хогвартсе?
— Кто дал Непреложный обет? – резко спросила Энн, не собираясь садится за стол.
Матерь побледнела. Она нервно сглотнула и замерла посреди комнаты. В глазах дрожал страх. Бабушка не обратила никакого внимания на вопрос Энн. Только спрятала свою палочку в карман мантии. Старое, уставшее лицо не отражало никаких эмоций. За почти восемьдесят лет жизни она научилась сохранять ледяное спокойствие, даже в самых тяжелых ситуация.
Когда умер дед Энн, бабушка не обронила ни одной слёзы на похоронах. Она просто стояла у гроба и смотрела на человека, с которым прожила почти пятьдесят лет. Эта картина отложилась в памяти девушки: пожилая женщина, сгорбившись, стоит среди сотни людей, одетых в черные мантии, она не плачет, просто часто вздыхает и у нее в глазах пустота. Что творилось в тот момент в душе бабушки, Энн не могла представить. Это было, пожалуй, одно из двух самых ярких воспоминаний о ней. Второе – двенадцатилетняя девчонка лежит посреди сада на спине, над нею трясется миссис Данс, а бабушка стоит абсолютно спокойная. Тогда Энн сорвалась с дерева, по которому лазила, и грохнулась на землю, расцарапав все руки об ветки и разбив голову. Все это вызвало истерический припадок у матери, которую никто не мог успокоить. Она всегда слишком много переживала за Энн. Бабушка же осталась тогда спокойной.
— О чем ты? – попыталась изобразить безразличие миссис Данс, но это ей не удалось.
— Я все слышала. Кто поклялся, что меня не тронет?
— Это не твое дело! – решила сменить тактику мать и стукнула чашкой по столу.
Тоненький фарфор треснул и разлетелся в дребезги. Бабушка устало вздохнула. Ей не удалось научить свою дочь сдерживать эмоции. Вытянув палочку, она несколько раз ее махнула и осколки исчезли.
— Не мое дело? Кто-то дал Непреложный обет, что не тронет меня и это не мое дело?
— Да.
— Я хочу знать.
Мама отвернулась и направилась к серванту, дабы достать еще одну чашку. Руки у нее немного дрожали. Энн перевела взгляд на бабушку, но та лишь покачала головой.
— Не мне решать, говорить тебе или нет. – Спокойно объяснила та, сделав глоток.
— Но…— девушка мысленно выругалась.
Выбивать из матери правду было бессмысленно. Даже под пытками, она не сдастся, если сама того не захочет. Это качество объединяло трех женщин, которые молча находились на кухне. Энн пнула ногой стул и вышла в коридор. Еще одна загадка для нее. Она никогда не умела их разгадывать. Даже самые элементарные, рассчитанные на детей в возрасте шести лет. Дойдя до лестницы, девушка помедлила. Внутри все кипело от злости и недовольства. Хотелось сделать что-то назло матери. «Не мое дело? Конечно, не мое!» — фыркнула Энн, возвращаясь на кухню. Бабушка удивленно глянула на нее, когда она со всей дури хлопнула дверьми и уселась на стул. Молча схватила чашку с чаем, судорожно обдумывая план мести для этих двух, которые не сочли нужным рассказать ей правду.
— Миссис Данс, — на кухню зашел еще один эльф с длинным листком в ручках, — Я разослал приглашения.
Домовик подошел к столу и положил на него список приглашенных. Энн покосилась на него и улыбнулась. Судьба сама подкинула ей идею.
— Надо еще одному человеку отправить. – Спокойно сказала Гриффиндорка, привстав, чтобы дотянутся до пера, которое лежало на другом конце стола.
— Кому? – вопрос от матери последовал немедленно, и Энн довольно улыбнулась.
— Моему парню.
— Да? – миссис Данс приподняла одну бровь, пока дочь старательно выводила имя и фамилию на листке. – И как его зовут?
— Марк.
«Ну же! Давай! Спроси о родителях!». Энн захлопала ресницами и сделала глоток. Эльф стоял в дверях, ожидая решения матери. Она не спеша съела печенье и только потом глянула на свою дочь.
— Ну, тогда расскажи что-нибудь о нем.
— Мы с ним учимся вместе. Учились. Встречаемся уже около трех лет, — растягивая слова, начала девушка.
— О? Серьезные отношения? – улыбнулась бабушка и, глянув на свою дочь, добавила: — У нас уже и зять появился.
— Все может быть, — выдавила из себя Энн.
Она бы такое никогда не сказала, но сейчас игра стоила свеч. Наблюдая за изменениями на лице матери, Энн чувствовала, как ее самолюбие торжествует.
— И чем занимаются его родители? – вопрос прозвучал немного по-другому.
— Они продают разную технику. — Гриффиндорка демонстративно отмахнулась рукой, но продолжила: — Телевизоры, стиральные машинки, телефоны. Ну, и так далее.
— Да? – мама сохраняла спокойствие, но Энн прекрасно знала, что это ее задело. – Значит они маглы?
Дочь равнодушно кивнула, помешивая чай ложкой. Внутри все пело и танцевало, а над головой, казалось, уже разрывались фейерверки. Энн была готова встать на стул и начать кланяться под аплодисменты. Один-один. Счёт сравнялся. Девушка задумалась, чем бы еще достать матерь, но в голову ничего стоящего не пришло. Пришлось просто сидеть и молча торжествовать, наблюдая, как две женщины пьют чай с каменными лицами. Энн мысленно поблагодарила бабушку, которая добавила масла в огонь своей фразой про зятя, что обоих подзадорило.
— Я думаю, он не сможет присутствовать на моем дни рождении. – Наконец-то сказала миссис Данс и вычеркнула имя парня из списка.
— Почему?
— Все гости – чистокровные волшебники, ему, я думаю, будет неудобно и…
— Ему глубоко насрать на чистокровность твоих друзей. – Вырвалось у Энн.
— Энн, что за выражения? – возмутилась бабушка, которая не терпела слушать в своем присутствии грубых слов.
— Это не обсуждается. – Коротко отрезала мать, а потом добавила: — И, я надеюсь, у Вас не настолько серьезные отношения. Ты должна понимать, что мы чистокровные волшебники и должны…
— Я никому и ничего не должна.
— Энн… — ласково начала бабушка.
Она всегда так делала. У нее был удивительный дар убеждать людей, находить настолько подходящие аргументы, что человек быстро начинал сомневаться в тех фактах, которые никогда бы у него не вызвали сомнений раньше. Энн прекрасно знала об этом умении и за шестнадцать лет научилась противостоять словесной силе бабушки. Девушка устало закатила глаза и довольно улыбнулась. Какой смысл убеждать ее в том, в чем она уже разубедилась? Благодаря Малфою. Не важно, он – ее кратковременное увлечение, или между ними ничего и нет, кроме симпатии, но, благодаря нему, Энн поставила под сомнение отношения с Марком, которые раньше казались идеальными и вечными. Да, и удалось это Драко со скоростью света.
— Сейчас такое время, что быть с маглами очень небезопасно. Я думаю, ты сама это понимаешь. Чистокровные должны держаться с чистокровными. Если ты не хочешь поставить свою семью под угрозу, то…
— Что? Вы думаете, что Волдеморт победит?
— Не произноси это имя в нашем доме! – вскрикнула мать.
— Да как…Вы же всегда Дамблдора поддерживали!
— Сейчас такое время, что надо придерживать при себе все свои мнения и сохранять нейтралитет.
— Да, в том и дело, что все сохраняют нейтралитет. Определитесь уже. Иначе ничего не изменится.
— Энн, ты слишком мала, чтобы…— начала бабушка, но Энн стукнула кулаком по столу.
— Можете, что угодно делать и говорить, но я уже сделала свой выбор. Предатели.
Девушка встала из-за стола и направилась в коридор, нечайно зацепив рукой в дверях эльфа, который наблюдал за их разговором. Женщины остались сидеть на кухне. Энн схватила мантию и открыла дверь.
— Куда ты собралась? – в коридоре появилась миссис Данс.
— К Волдеморту!
Гриффиндорка вылетела на улицу. Ледяной воздух обжег щеки и пальцы. Вокруг царила темнота и тишина. Девушка направилась по вытоптанной дорожке в снегу к воротам.
— Вернись! – мама сорвалась на крик.
— Что? – девушка остановилась в нескольких метрах от дома и повернулась лицом к матери. – Вот я сейчас пойду к нему и скажу, что мои родители отказались от Дамблдора. Знаешь, как он обрадуется? Может хоть тогда я смогу вернутся в свою нормальную жизнь, а не подыхать в Хогвартсе. И все из-за того, что там мне будет безопаснее! – заорала, не смотря на хрипоту в голосе, девушка.
Она не понимала, что говорит. Ей просто не хотелось верить в то, что ее родители так просто сдались. А она, наоборот, сделала свой выбор. Теперь они оказались на разных фронтах. Ну и пусть. Главное, чтобы все быстрее закончилось. Девушка чувствовала, что каждое сказанное только что ею слово, было полной ложью. Нормальной жизни уже не будет, и в Хогвартсе она не будет больше умирать из-за воспоминаний о Дурмстранге. Энн поддержит Гарри. Зачем же тогда судьба ей помогла раскрыть секрет Волдеморта. А Марк? Нет, она не откажется от него, но им придется пройти проверку на чувства. Они немного утихли в ней с того момента, как он ее разбудил после бала. Не было того счастья, которое она так ждала. А Малфой? Нет, сначала – уничтожить Волдеморта. Потом они попытаются разобраться друг в друге.
— Энн, вернись немедленно, иначе я…
Девушка отворила ворота и выскочила на улицу. Мать что-то продолжала кричать, не смотря на попытки бабушки ее успокоить. Энн быстро шагала по снегу, который окутал дорогу, ведущую к небольшому городку, в котором жили маглы. Холодный воздух обжигал легкие, и Гриффиндорке приходилось прикрывать рот рукой. Наспех схваченная мантия, оказалась не зимней, а осенней. Даже быстрая ходьба не спасала от холода, который охватывал тело. Кинув взгляд на дом, который одиноко стоял посреди пустыря, Энн остановилась.
— Бин! – позвала она эльфа, надеясь, что тот ее услышит.
Проверив карманы, девушка тяжело вздохнула. Идея снять номер в каком-нибудь отеле, ее покинула – денег небыло. Да, и до ближайшего городка минут сорок быстрой ходьбы. Покрутившись на месте, Энн поняла еще одну вещь, которая утрудняла ситуацию. Пользоваться палочкой она не могла, но ее наличие в кармане грело душу. «Погорячилась…», — пролетело в мыслях, но Гриффиндорка откинула такое признание в своем промахе. Возле нее прозвучал щелчок и появился эльф.
— Мисс?
— Бин…— Энн закрыла рот, не зная, что сказать.
— У Вашей мамы истерика.
— Она никогда адекватностью не отличалась, — фыркнула девушка, — можешь аппарировать в Хогвартс?
— Конечно, но…
— Найди там Малфоя и скажи ему, что мне надо с ним поговорить.
— Мисс, но Вам лучше вернутся в дом. Здесь небезопасно.
— Бин, домой я не вернусь. Сейчас, по крайней мере. Ты свободный эльф и тебе решать, исполнять мои просьбы или нет, но мне действительно нужен Малфой.
— Хорошо, мисс.
Эльф исчез, издав характерный звук. Девушка попрыгала на месте, чтобы хоть немного согреется. О чем она будет говорить с Малфоем? О том, что сбежала из дома? Идиотка. Руководствоваться только головой у нее не получалось. Так же она не могла полностью идти на поводу у своего сердца. Хотелось просто увидеть Драко. Это сердцу хотелось, а мозг твердил что-то об их причастии к разным сторонам. «Плевать!».
— Малфоя нет в Хогвартсе. Он отправился на каникулы домой. – Девушка вздрогнула и повернулась на голос Бина.
— Вот дерьмо. Тогда аппарируй к нему домой. Только так, чтобы тебя никто не заметил. Просто проверь там он или нет.
— Хорошо, мисс. – Повторил Бин.
Девушка принялась мерить ширину дороги шагами, надеясь согреться в такой способ. Было до жути холодно, зуб на зуб не попадал. Энн глянула на свои посиневшие пальцы, остановившись посреди дороги. Спрятав руки в карманы, она глянула на небо, усыпанное звездами, и взмолилась о быстром возвращении эльфа. В противном случае – она замерзнет. Представляя свой оледеневший труп посреди заснеженной дорого, Энн не заметила появления Бина.
— Мисс, Малфой сейчас у себя дома один. Любуется собой в зеркале, — с нотками сарказма сказала домовик, а потом добавил, хихикнув, — голый.
Энн фыркнула, но ничего не ответила.
— Еще что-то? Или я уже могу идти?
— Бин, — вздохнула девушка, все еще улыбаясь, представляя себе пикантную картину с Малфоем, который крутится перед зеркалом и рассматривает свои ягодицы. – Дома никого нет, кроме него?
— Да.
— Тогда аппарируй меня к нему. Только не в ту же комнату – не хочу его смутить. – И Энн, и эльф фыркнули от смеха, а потом девушка продолжила: — И ты свободен. Я тебя позову, если ты мне будешь нужен. Хорошо?
— Хорошо, мисс. А у Малфоя Вам будет безопасно?
— Конечно. Ладно, давай, а то я сейчас дам дуба.
Энн схватила эльфа за ручку и в тот же миг они аппарировали. Перед глазами все замигало и завертелось. Девушка почувствовала, как ее немного подташнивает. Весьма стандартная реакция ее организма, который еще хуже реагировал на попытки Энн самостоятельно аппарировать. Эта наука оказалась для нее непостижимой. Она была единственной бездарью среди одноклассников, которая так и не смогла научится трансгрессировать. Единственное, что ее радовало, было то, что к экзамену ее не допустили из-за несовершеннолетия. Поэтому позорится не пришлось. Девушка планировала взять частные уроки, но с переводом в Хогвартс все планы полетели коту под хвост. В новой школе было не до трансгрессии. Так она и не научилась аппарировать.
Кто-то дернул девушку за руку, и она открыла глаза. Несколько секунд все плыло, но потом Энн смогла рассмотреть комнату, в которой стоял лишь длинный стол. В камине огонь не горел, что сказывалось на температуре в помещении. С потолка свисала громадная люстра, а стены украшали портреты. Люди на них спали. Своим появлением девушка и эльф никого не разбудили. Бин отпустил пальцы Гриффиндорки и кивнул в сторону дверей. Из соседней комнаты лился приглушенный свет.
— Спасибо, — пошевелила губами Энн, и домовик исчез, оставив ее одну.
В поместье было теплее, чем на улице. Гораздо теплее. Щеки девушки налились румянцем, а пальцы начали набирать здоровый цвет. Энн медленно подошла к открытым дверям и заглянула в комнату. Малфой стоял возле окна, сложив руки на груди. На нем был халат. Ткань обтягивала мышцы на плечах, которые были напряжены. Гриффиндорка догадалась, что у него в руках сейчас палочка и он уже чувствует неладное. С мокрых волос упала капля и расползлась по бордовой ткани пятном. Энн зашла в комнату и оперлась на стену. Шаги были абсолютно беззвучными, и парень на них не отреагировал.
— Обезоружишь или сразу авадой? – фыркнула девушка.
Парень вздрогнул от неожиданности и повернулся. В руках у него действительно была палочка. Он приподнял бровь, увидев Энн, которая довольно улыбалась. Он явно что-то хотел сказать, но так и не решился.
— Малфой, я тебя ошарашила своим визитом? Ну, прости…Не думала, что ты такой впечатлительный.
— Ты по делу или так? – спросил он, пряча палочку в карман халата.
— А что тебя больше порадует? – сквозь хрипоту в голосе поинтересовалась Энн, заметив за собой попытку пофлиртовать.
— Ну, наверное, «или так».
— Родителей дома нет?
— Будут только послезавтра. А ты их что боишься?
— Немного.
— Так все же. – Малфой сделал несколько шагов в сторону Энн. – Что-то случилось?
— Я решила уйти из дома. Но это не важно. – Щеки девушки покраснели еще больше.
— Ну, можешь у меня переночевать, если хочешь.
Гриффиндорка отвела в сторону взгляд, попыталась сосредоточится на диване, который поплыл перед глазами. Малфой молча стоял и не двигался. Он все еще был немного удивлен неожиданным визитом девушки. Она чувствовала себя неловко. И не из-за того, что без разрешения явилась к нему. Внутри все закипало от внезапно нахлынувших чувств. Энн прокляла себя за то, что испытывала желания, подобные тем, что крутились сейчас в ее голове. Парень был притягательным. На столько, что отбросив все сомнения, девушка быстро подошла к нему и прильнула к его губам, которых ей так не хватало. Малфой не сразу ответил на поцелуй, чем ввел Энн в еще большее замешательство. Она аккуратно провела пальцами по воротнику его халата, немного потянув к себе, и только тогда почувствовала его язык у себя во рту. Внутри все задрожало от возбуждения. Девушке казалось, что она сейчас просто сгорит от смеси стыда и блаженства, которое приносили ей руки парня, блуждая по ее спине.
— Энн, что ты делаешь? – оторвавшись от ее губ, невнятно промямлил юноша, но не отпустил девушку.
— Не знаю. По-моему, это называется поцелуем.
— А как же Марк или Вы…
— Малфой, ты идиот? – вопрос парня выветрил всю романтику из головы девушки.
— Я просто подумал…
— Давай, пока родителей нет дома, мы не будем думать. Или тогда на балу ты был слишком пьян, и все произошло только из-за алкоголя?
— Только из-за него. – Коротко ответил Малфой, но Энн почувствовала ложь в его словах.
— Врешь?
— Вру.
— Вопросы закончились?
— Да.
— Тогда…— слова девушки утонули в поцелуе.
Малфой быстро стянул с нее мантию и бросил ее на пол. Энн задрожала, когда теплые пальцы юноши коснулись талии, поднимая вверх кофту. Она сильнее прижала к себе парня и прикусила его губу. Он дернулся, но ответил тем же. Минуты растягивались, а удовольствие от каждого прикосновения росло. Воздух вокруг целующейся пары сгустился, дышать становилось тяжелее. Драко оторвался от губ Энн и глянул ей в глаза, наполненные сумасшествием. Он немного нагнулся и поцеловал шею девушки, покрытую мурашками. Его руки медленно расстегнули пуговицы кофточки. Девушка самостоятельно освободилась от нее и снова обняла юношу. На этот раз она острее почувствовала напряжение в его мышцах. Пальцы заползли под воротник халата и погладили теплую кожу, оставляя тоненький след от ноготков. Низ живота начал ныть и Энн выгнулась, когда Драко коснулся ее оголенной спины. Не прекращая поцелуев, он расстегнул пуговицы на ее джинсах, которые сползли по ногам на пол. Губы снова встретились, и девушка сделала шаг назад, чтобы освободится от штанов, которые остались валятся на полу. Малфой решил не ограничиваться одним шагом и подтолкнул ее к дивану. Прежде чем они туда упали, девушка помогла юноше расстегнуть лифчик, успев хихикнуть из-за его неуклюжести. Парня это задело, и он разорвал трусики из тоненького кружева сбоку слишком резким движением. Энн снова хихикнула и, оставшись в чем мать родила, потянула Малфоя к себе, ложась на диван.
Драко повис над ней, опираясь на руки. Две пары глаз встретились, но ненадолго. Юноша нежно поцеловал шею девушки и провел языком по ямке между ключицами. Энн закрыла глаза и медленно развязала узелок на халате. Влажные губы блуждали по груди девушки, обхватывали соски и облизывали их. В помутненном разуме появилась мысль, которая свела девушку с ума. Хоть она и рано начала половую жизнь, но ее единственным партнером был Марка, который так никогда не делал. Пальцы Малфоя коснулись внутренней части ее бедра, а поцелуи – живота. Второй рукой Драко провел по ребрам девушки, как будто считая их. Энн боялась щекотки, но сейчас главным страхом было прекращение ласк. Гриффиндорка еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. На помощь пришли поцелуи юноши, которые переместились на шею. Рука парня раздвинула ноги девушки, и она замерла в предвкушении. Но Драко решил ограничится лишь пальцами, которые снова коснулись ее бедра. Прикосновения опускались все ниже и ниже. Казалось, вся чувствительность девушки собралась в одном месте, которое стало целью пальцев Малфоя. Замерев в ожидании, Энн почувствовала, насколько она влажная между ног. Парень снова коснулся ее губ, не давая ей дышать. Тихий стон залил комнату, когда пальцы юноши оказались внутри девушки. Гриффиндорка выгнулась, получив то, о чем просило ее тело. Она схватила ладонями лицо Драко и прикусила его нижнюю губу. Удовлетворившись лишь на секунду, Энн снова захотелось большего. Пальцы юноши выскользнули из нее и коснулись щеки девушки. Второй рукой он откинул назад копну светлых волос. Сдерживаться он уже больше не мог. В голове все разрывалось громким фейерверком, и Энн почувствовала острою надобность глянуть ему в глаза. Еле раскрыв их, девушка была ослеплена ярким светом, который вмиг погас. В комнате раздался звук, который сопровождал падение волшебной палочки Драко на пол. Две пары глаз снова встретились. Девушка заметила стыд и желание извинится за предыдущий секс.

Малфой медленно вошел в девушку, не отводя взгляда. В этом была вся интимность – смотреть ей в глаза и чувствовать, как ее тело то расслаблялось, то напрягалось, но ни разу не оставалось равнодушным к его движениям. Ее влажные губы дрожали, она часто их облизывала и прикусывала, а Драко ждал первого стона, который бы сорвался с них и значил, что все идет правильным путем. Энн гладила его по спине пальцами, иногда касалась кожи ноготками, оставляя еле заметные полоски. Ее дыхание сбилось, и она начала извиваться под ним. Малфой отвел взгляд в сторону и впился поцелуем в шею девушки, чувствуя, как пульсирует кровь в сонной артерии. Опершись на одну руку, пальцами другой он направился к низу живота. Девушка отозвалась дрожью на его прикосновения. Стон разорвал в клочья тишину, когда его пальцы коснулись ее клитора. Гриффиндорка выгнулась на столько, на сколько ей позволяла гибкость спины. Малфою даже показалось, что он услышал как что-то тихо хрустнуло. Помогая себе пальцами, он ускорил темп. Его старания вознаградились громкими стонами Энн, которая крепко обвила его плечи руками и касалась губами уха, что медленно, но верно сводило парня с ума. Это все ближе подводило Драко к кульминации. Он из последних сил сдерживался, но, когда почувствовал, как ослабли руки девушки и, как она задрожала всем телом, кончил, простонав в унисон с Энн. Теплая волна накрыла обоих, заставляя возвысится над землей и почувствовать друг друга до покалываний в пальцах ног. Малфой положил голову на грудь Гриффиндорки, чувствуя, как по лбу медленно ползет капелька пота. Перед глазами все помутнело, и он закрыл их, чтобы ничего не мешала его удовольствию. На этот раз все было иначе. Тот раз в спальне Гриффиндора и близко не стоял по количеству эмоций, которые он испытал только что, и продолжал испытывать сейчас. Энн погладила его по влажным волосам, что-то прошептав.
— Драко…
Парень открыл глаза и не сразу понял, кто его позвал. Он приподнял голову. Память медленно вернулась к нему. Он уснул сразу же после секса. Энн улыбнулась, встретившись взглядом с глазами парня, которые были мутными.
— Уснул? – девушка провел пальцами по щеке Малфоя.
— Да…
— Я проголодалась… — тихо призналась Гриффиндорка, краснея.
— Данс, — юноша не сдержал смешка, — умеешь ты испортить романтику.
— И это говорит человек, который сразу же уснул.
— И что ты пожелаешь? Тазик котлет? – Малфой снова ответил сарказмом.
— Драко, ты можешь не язвить? – резко посерьезнев спросила девушка.
Юноша улыбнулся той теплой улыбкой, которую Энн очень ценила. Он нежно поцеловал Гриффиндорку и слез с нее. Завязавши пояс на халате, парень принялся собирать вещи девушки, пока та сидела на диване, прикрывая одной рукой грудь.
— Держи. – Он протянул ей кофту, лифчик и порванные трусики, но Энн покачала головой.
— Я хочу халат.
— Ладно, — парень махнул волшебной палочкой и в воздухе появился еще один бордовый халат.
— Я хочу твой халат, — уточнила Гриффиндорка, вставая с дивана.
Драко медленно осмотрел тело девушки, и улыбнулся, когда заметил ее покрасневшие щеки. «Сама затащила меня в кровать, но продолжает стеснятся», — фыркнул он и быстро стянул с себя халат. В отличии от него, взгляд Энн не скользнул по его телу вниз. Она выхватила из его рук бордовый шелк и отвернулась от парня, одеваясь. Малфой бросил ее одежду на диван и медленно натянул на себя второй халат. Холодный шелк коснулся кожи, опрокинув на нее тысячу мурашек, которые разбежались по всему телу. Одновременно завязав пояса, Энн с Драко снова встретились взглядами.
— Ну, что покормить тебя? – с ехидной улыбкой спросил он, но прежде чем девушка успела возмутится, парень дернул ее за руку.
Крепко обняв Гриффиндорку за плечо, Малфой потянул ее в сторону дверей, продолжив:
— Я не могу не язвить. В этом весь я. – юноша самодовольно улыбнулся.
— Малфой!
— Ну, ты можешь взамен смеяться надо мной, я же тебе не запрещаю.
— Давай тогда так: за каждое язвительное замечание, которое будет адресовано в мою сторону, ты будешь меня целовать.
— Не вопрос. – Малфой фыркнул и прижал девушку к стенке.
Поцелуй был требовательным и страстным. Драко почувствовала себя превосходно, ощущая свою силу, когда Энн попыталась вырваться. Впервые за вечер, юноша смирился с тем, что ощущать ее рядом стоило всего, что у него было. С момента ее появления, Малфой забыл обо всем. Проблемы покинули его голову, а, вернувшись, уже не казались такими страшными. Только он и Энн. Больше никого. Не надо было держать марку, боятся своих чувств. Она все равно его знала другим, нежели все в Хогвартсе и даже его родители. Притворятся небыло смысла. Да, и отгонять странную мысль Драко прекратил. Ему нравилась Энн: тепло, которое от нее исходило, вся ее непредсказуемость и нелогичность, пухлые губы, которые покраснели от его требовательных поцелуев. Но больше всего юноша сходил с ума от того, что у нее были взаимные чувства. Такого он не чувствовал к Пэнси, которая была почти его собственностью. Даже перед ней, человеком, с которым он дружил шесть лет и пережил всевозможные ситуации и проблемы, он все равно держал маску. С Энн все было по-другому. Она была настолько близка к нему, что почти касалась его души, которая, пусть и была черствой и сжатой от страха, не могла не отозваться на ласку. Но Малфой не посягал на свободу девушки, как это было с Пэнси.
— Малфой, — девушка засмеялась, когда парень наконец отпустил ее, — не думала, что ты себя можешь вести, как влюбленный идиот.
— Поосторожнее с юмором, — серьезно сказал парень, прижав снова Энн к стене, — мы можем договорится и о цене твоих смешков.
— Ой, как страшно, — фыркнула Гриффиндорка, притягивая за воротник Малфоя к себе и целуя его. – Ты меня накормишь в конце концов?
Парочка направилась на кухню, проминая несколько дверей. Одни из них были открыты, и Энн успела рассмотреть стеллажи.
— Это библиотека? – поинтересовалась Энн, возвращаясь к тяжелым дверям, которые были немного приоткрыты. – Можно зайти?
Малфой пожал плечами и пропустил девушку вперед себя. На стене висела одинокая лампа, которая освещала громадную комнату, заполненную запахом старых книг. Энн остановилась возле первого стеллажа и провела пальцами по корешку одной из книг. Библиотека напоминала ту, что была в доме девушки, но здесь было гораздо темнее. Как будто услышав мысли Гриффиндорки, Драко махнул палочкой, и загорелось несколько ламп.
— Ладно, я пока схожу на кухню, попрошу эльфом нам что-нибудь приготовить. Будешь здесь?
Энн кивнула в ответ и пошла вдоль стеллажей, которые, казалось, прогибались от веса книг. Малфой вышел из библиотеки, оставив двери открытыми. Девушка взяла с полки первую попавшуюся энциклопедию и открыла ее. К удивлению, там не было никакой запретной магии. Девушка полистала старые страницы, наслаждаясь их шуршанием, и вернула книгу на место.
Через минуту в комнату вернулся Малфой. Вероятно, кухня была совсем недалеко. Он сел в темное кресло и уставился на девушку, которая продолжала бродить между стеллажами, снимая с них интересные книги, но очень быстро ставя их назад. «Черт подери! Я невьебенно счастлив!, — Малфой улыбнулся сам себе, — Может нам сбежать?». Сейчас Драко больше всего хотел, чтобы ночь не заканчивалась, чтобы они с Энн просто болтали или занимались любовью. Не важно, но чтобы никакой Волдеморт не помешал им с приходом утра. Его жизнь должна принадлежать только ему и зависеть только от него, а не от Тёмного Лорда. Чёрт подери, а ведь мама была права, когда сказала Драко, что и он когда-нибудь влюбится. Нарцисса была уверенна, что Люциус ее любит, но Малфой-младший в это не верил. Парень требовал доказательств до того момента, пока их не получил. Тогда он быстро убежал к себе в комнату. В четырнадцать лет, даже такое элементарное «я тебя люблю, Нарцисса», показалось ему чем-то настолько интимным, что быть свидетелем этих слов стало стыдно. Как будто он посягнул на что-то святое, что его уши никогда не должны были слышать. Но зато все сомнения развеялись. Почему-то Драко сразу поверил в искренность слов отца. Он хотел в это верить.
Энн подошла к столику, на котором лежала стопка газет. С виду им было явно много лет. Пожелтевшие страницы, казалось, могли рассыпаться от одного только прикосновения. Девушка немного нагнулась, чтобы прочитать слова, на одной из них. Язык был исковеркан. Как будто писал неграмотный, либо это был устарелый английский.
— Драко, — Энн позвала юношу, — сколько лет этим газетам?
— Триста. Не меньше.
— Ого. Откуда у вас такие экземпляры?
Девушка попыталась вспомнить, есть ли настолько старые вещи в их библиотеке. Такие у них тоже были, но Энн никогда ими не интересовалась. В большинстве случаев, там был написан бред, как казалось, Гриффиндорке. Прочитав несколько таких книг, она забросила это дело и взялась за более новые экземпляры.
— Этот журнал издавал мой пра-пра-пра, и еще раз десять, прадедушка.
— Брутус Малфой? — прочитала имя издателя Энн, а Драко кивнул.
— Он еще несколько книг написал, — добавил юноша, обнимая девушку за талию.
— Может, ты тоже станешь писателем?
— Ты сейчас нарываешься на сарказм.— Предупредил Малфой, щипая Гриффиндорку за руку.
— Можешь написать любовный роман. Или стихи.
— Заткнись, — Драко подтянул ее к себе и поцеловал.
В библиотеку зашел эльф с подносом в руках. Девушка покосилась на домовика, который был очень похож на Бина. Он осторожно подошел к столику, возле которого целовалась пара, и расставил чашки и ложечки. Налив чай, эльф помедлил, ожидая указаний от своего хозяина. Малфой махнул рукой, даже не глянув в его сторону. Создание, быстро перебирая ножками, покинуло комнату.
— Как его зовут? – поинтересовалась Энн.
— Кого?
— Эльфа.
— Не знаю. Садись. – Драко подвинул девушки кресло, и она села в него, уставившись округленными глазами на юношу. – Какая разница, как его зовут?
— Но он ведь…— Гриффиндорка умолкла, вспомнив, что отношение Малфоев к разным существам немного иное, чем в ее семье.
Девушка взяла со стола чашку и встала с кресла. Она сделала несколько глотков, чтобы чай не разлился через края кружки, и уселась парню на колени. Драко немного удивленно глянул на нее, но небрежно обнял одной рукой. Парень был немного сбит с толку.
— Мне стоило бы знать имя эльфа? – осторожно спросил он, не смотря в глаза Энн.
Спрашивать такие вещи ему было неудобно и неправильно. Такому его не учили. Какая разница, как зовут это создание, которое ему и в подметки не годится? Это предательство с го стороны по отношению к отцу, повиноваться желаниям какой-то девушки. Да, и знал он Энн… Действительно, сколько он ее уже знал? Отец в любом случае узнает, как Драко изменился, как он проявляет совсем другою сторону самого себя. Парню стало стыдно. Такое же чувство он испытал тогда, когда стал свидетелем слов Люциуса: «Я тебя люблю, Нарцисса». Это слишком личное. Никто не должен знать, какой он с ней. Что было бы, если бы не только Драко услышал то признание, а и Волдеморт? Он бы убил отца? Любовь, которую никогда не испытывал Тёмный Лорд, могла погубить Люциуса. А ведь должна спасать! Юноша погладил Энн по волосам, вызвав у нее широкую улыбку. Что он испытывает к этой девушке? Любовь? Нет, это слишком громко сказано. Да, и какая любовь в шестнадцать лет. Да, и Драко не верил в такое чувство. Нет, верил, но она встречалась слишком редко. У его родителей, например. И… Возможно, у матери Поттера к своему ребенку? Иначе, как объяснить такую живучесть Мальчика – Который – Выжил? Зря Волдеморт смеется над Лили. Нарцисса ведь тоже отдаст свою жизнь за своего ребенка. И отец предаст Тёмного Лорда, чтобы спасти свою семью. Малфой в это верил. Он бы тоже отдал жизнь за родителей. Больше отдавать жизнь ему было не за кого.
Так какие чувства связывают его с Энн? Парень снова вернулся к этому вопросу, когда девушка провела пальцами по его щеке. Он себя чувствовал собакой, к которой проявили ласку, а она уже готова волочиться хоть на край света, дабы почувствовать заботу. Как ему и всем, кто его окружал, никогда в голову не пришло, что Драко такой же человек, который нуждается в любви, как и любой другой? Ему было стыдно, но он до обмороков любил, когда Нарцисса его обнимала и целовала. Тогда весь мир меркнул, и он себя чувствовал надежно спрятанным и защищенным. А Волдеморт? Испытывал ли он хоть раз симпатию, преданность и признательность? Неужели, у него с самого детства была настолько гнилая душа? Да, и вообще были ли она у него? Драко отмахнулся от этих мыслей. Хорошо, хоть Беллатриса немного научила его Окклюменции, иначе Тёмный Лорд бы сразу же услышал тайные мысли юноши. Как бы воспринял Волдеморт жалость по отношению к самому великому тёмному магу? Иногда Драко больше всего хотелось об этом узнать. Но он понимал, что любопытной Варваре нос отрывают почти всегда. В его случае все обошлось бы намного быстрее – Авада Кедавра. Глупая и нелепая смерть из-за своих дурацких мыслей. Малфой только ради этой тайны старательно учился у тётушки и прятал лучше все свои размышления о Волдеморте и любовь к своим родителям. «Надо и Энн поглубже спрятать».
— О чем думаешь? – поинтересовалась девушка и засунула Драко печенье в рот, когда тот хотел ответить.
— Да, ни о чем, — пробормотал он, пережевывая сладкое тесто, смешанное с шоколадом.
— Да-да, — фыркнула она, — выдел бы ты свое лицо.
— Ладно, я думал о тебе. – Прищурив глаза, ответил Драко и хмыкнул.
— Какая честь!
— А ты о чем?
— Пффф…Малфой, у меня работает либо рот, либо мозг. А я все время, пока ты философствовал, ела.
— Обжора! – Драко получил звонкую пощечину.
Девушка не успела понять, что сделала, как оказалась на полу. Парень резко встал со стула, скинув ее со своих колен. На щеке юноши горело яркое алое пятно. Он кинул короткий взгляд на Энн, которая так и осталась сидеть на полу. В зубах у нее был кусок печенья. Девушка, не смотря на Драко, подала ему руку, чтобы он помог ей встать. Малфой скривил губы и отвернулся. Все внутри взбесилось, злясь на Гриффиндорку, которая посмела его ударить.
— Малфой, я жду.
Он схватил ее за ладонь и резко дернул к себе. Девушка буквально взлетела с пола и уткнулась ему лицом в грудь, но Драко ее не обнял. Энн отступила в сторону, меряя Слизеренца недовольным взглядом. Ее щеки тоже горели. То ли от стыда за то, что она не совсем адекватно отреагировала на его шутку, то ли от злости. Малфой сел в кресло и демонстративно отвернулся. Ему удалось одеть маску безразличия, не смотря на то, что внутри все кипело. «Шуток не понимает». Гриффиндорка еще раз смерила Драко взглядом и плюхнулась ему на колени. Тот взвыл от боли, а она старательно поерзала.
— Слезь, — сквозь зубы простонал он, стараясь спихнуть девушку, но та уперлась руками в подлокотники.
— Я хочу сидеть здесь.
— Да, мне похер!
— Ты сам напросился!
— Я не виноват, что ты шуток не понимаешь.
— С девушками так не шутят.
— Психопатка. Иди…— слова Малфоя утонули в поцелуе.
Энн крепко обхватила воротник Драко и впилась в его губы. Парень сделал несколько попыток оттолкнуть ее, но ему ничего не удалось. Ему осталось только ответить на поцелуй, что он и сделал. Девушка покусывала его нижнюю губу, и когда он перестал дергаться, отпустила воротник. Ее руки обвили шею и погладили его все еще влажные волосы на затылке. Обида быстро исчезла.
— Будешь всегда меня избивать? – спросил Слизерене и задался вопросом, как он так быстро ее простил.
— Это был последний раз.
— Меня это радует.
— В следующий раз я тебя просто убью.
— Тогда…
— Что?
— Следующего раза не будет.

Глава №7

Мы стали ближе на ночь

Разлука дальше на зиму

А мир не знает ещё

Что значит быть тобою любимой.

Энн устало упала на диван в своей комнате. Бин странно посмотрел на нее и вышел. Вокруг было чисто и убрано. Не осталось ни одной книги, только список артефактов. Девушка закрыла глаза. Стало совсем дурно. Снова неразбериха с чувствами. Она предала Марка уже сознательно, но оно того стоило. Ночь, которую она провела в доме Малфоя, была ярким белым пятном. За последнее время на нее свалилось слишком много проблем, а с Драко она о них забыла. А он ведь то же самое чувствовал. Гриффиндорка все еще ощущала запах его дома, или это был аромат его тела. Она не помнила. Просто он дальше витал у нее вокруг носа, запрещая ей думать о чем либо другом. С закрытыми глазами можно было представить, что он рядом, что сейчас обнимет и уткнется носом ей в шею…

После ссоры, они проговорили всю ночь, прерываясь на поцелуи. О чем болтали? Полный провал в памяти. Много смеялись. И их тогда не передергивало, что время сейчас совсем не радужное. А еще Малфой язвил. Нет, эту привычку из него не выбьешь. Хотя в этом был весь Драко. И язвил он по-другому. Со страхом, как будто боялся обидеть Энн, но и не хотел все время себя сдерживаться и не отпускать колкостей. А девушка закрывала на все глаза и целовала его. Ей было приятно наблюдать за ним, когда она его гладила по волосам, касалась щеки. Собака. Затравленный, молчаливый, скрытный, с ошейником на шее. Удивленный, что его ласкают. Видимо, любви матери ему не хватало. Да, и когда вообще любви бывает слишком много. Здоровой, нежной, заботливой. Энн пугало то, что крылось в его глазах, когда он проявлял нежность. Страх быть отверженным. Каждое прикосновение давалось ему с трудом, но он улыбался и продолжал играться с локонами девушки, теребить воротничок ее халата, касаться указательным пальцем ее губы. В ответ она прижималась к нему сильнее. Хотелось шептать ему, успокаивать, уверять, что она будет с ним, не опустит и не придаст его, но это было уже слишком. Девушка боялась произнести такие слова. По-крайней мере, не сейчас. Возможно, в те минуты все слишком сильно преувеличивалось. Но Энн отталкивала от себя мысль о том, что это всего лишь увлечение. Привязанность, преданность, признательность…

— Вернулась? – в комнату влетела миссис Данс.

Глаза у нее были вспухшими. Наверное, прорыдала всю ночь, не зная, куда делась ее дочь. В них горела злость. Поджатые губы дрожали. Она нервно прошлась по комнате, кидая недовольные взгляды на сонную дочь, которая развалилась на диване.

— Как ты посмела сбежать из дома? Я себе места не могла найти. Хорошо, что отец еще не знает о твоем поступке! Как тебе вообще можно доверять?

— Доверять? И это говоришь мне ты? Ты же предала Дамблдора!

— Я никого не предавала. Нам просто надо быть более благоразумными.

— Извини, но я не такая. – Энн потерла глаза, размазывая тушь еще больше.

— Где ты была?

— Неважно.

— Немедленно скажи мне, где ты была! Или я применю меры!

— Какие? В угол поставишь или десерта лишишь? – фыркнула Гриффиндорка.

— Ты знаешь, что я могу воспользоваться Легилименцией. – Пригрозила миссис Данс.

— Тогда ты мне не мать. Да, и не понравится тебе то, что ты увидишь.

— Еще раз спрашиваю. Где ты была?

— У Малфоя.

— У Люциуса?

— Какое мне дело до него?

— Ты дружишь с его сыном?

— Ну…— Энн протянула, размышляя, стоит ли сейчас докучать матери, — можно и так сказать.

— Что это значит?

— Ты же сказала, что Марк тебя не устраивает. Вот я и подумала, Малфой – чистокровный? Чистокровный. Так почему бы и нет. Но тут накладка вышла – у него отец Пожиратель Смерти. Хотя неплохо выходит, так? Нейтралитет, как ты и хотела.

— Не смей больше с ним встречаться!

— Да, а что же тогда имя Нарциссы Малфой делает в списке приглашенных на твой день рождения?

— Это уже мое дело.

— Нет, мам, это и мое дело. Хватит меня держать здесь мартышкой. – Энн говорила абсолютно спокойно.

Полное безразличие снова появилось в ней. Видимо, она этому научилась у Драко, который, как по команде, надевал маску равнодушия. Что подумает мать об их отношения, девушку не интересовало. Появилось дикое желание идти против всех. В одиночку против толпы порой очко играет. Так было и сейчас. Это ее жизнь и ей решать с кем быть. Свой выбор она уже знала, осталось только его сделать.

— Да? Ты же выбрала Дамблдора! И в то же время встречаешься с Малфоем.

— Мне за Дамблдора замуж не выходить, а с Драко мы повоюем на разных фронтах, а потом… Да, какая разница? Я просто буду делать то, что захочу.

— Ты о своем имени не забывай. Если меня с отцом не уважаешь, то хотя бы про предков своих подумай, или я тебя зря рожала? Им будет стыдно за тебя.

— Бедненькие. Прям сгорят со стыда. – Девушка снова фыркнула, она входила в раж – было приятно доказывать матери свою свободу.

— Бесстыжая. Может, ты еще и ноги будешь перед всеми раздвигать? – голос матери набрал истерических ноток.

— А что это мы уже на тему секса перепрыгиваем? Ты же мне даже о половом созревании не рассказала. Пришлось все самой познавать и практиковать. – Девушка почувствовала, как лопнула последняя струна нервов матери.

Такой откровенности Энн от себя не ждала. Что-то вселилось в нее. Смелость? Наглость? Она редко хамила родителям, а уж тем более позволяла себе говорить с ними на такие темы. Но сегодня все изменилось. Она взрослеет. Мама бережет ее от Волдеморта, от познаний в области отношений между мужчинами и женщинами. От всего. А разве оно того стоит? Ей никогда не приходило в голову, что дети все узнают намного раньше, а потом делают многие вещи назло родителям? Да и в конце концов, какие они дети? И дело не в том, когда у кого был первый поцелуй, секс, разочарование в любви. Именно они, подростки, будут решать будущее волшебного мира. Если Волдеморт подождет еще год, то «эти дети» достигнут совершеннолетия и станут полноправными членами общества. Они будут бороться за идею. Их надо готовить к этому, а не оберегать. Иначе кто будет стоять за добро, свободу, за привычные для всех правила и жизнь?

— Что ты смотришь? Ты же мне не соизволила даже рассказать, что есть такая хрень, как секс. Думаешь, мне не интересно было узнать об этом, а потом попробовать? Да, и мы с Марком встречаемся три года. Родителей рядом нет, преподаватели тоже не думают, что детки уже не настолько невинные и незнающие. А? Хочешь знать? – Энн приподнялась, быстро говоря.

Она буквально плевалась словами. Внутри росла обида. И совсем не из-за того, что мать ей не уделили должного внимания. Ее тошнило от того, что она не может делать действительно то, что ей хочется. Почему она не может зайти в Большой Зал, держась с Малфоем за руку и поцеловаться с ним при всех? Да, и проблема не в том, что они с разных фронтов, а он – Пожиратель Смерти. А просто потому что это неправильно. Как это? Драко Малфой любит кого-то? Уделяет внимания, снисходя со своего трона, на котором он никогда не сидел? Никто не знал, каково ему. Стать Пожирателем в шестнадцать лет. Месяц-два и ему прикажут убивать. Да, хоть кто-нибудь смог бы это сделать? Конечно, все же святые. Только Драко – полный моральный урод, который не знает цену жизни. Кому, как не ему, ее знать? Когда твоя жизнь оценивается в успешности задания от Тёмного Лорда? А Энн? Уже в каком-то роде предательница. Нет, она не должна отбывать вместе с ним наказание. Она же запачкается. И вообще она с ума сошла – рассмотреть в Драко человека!

— Я тебе могу рассказать, как мы с ним трахались. Чего ты морщишься? Неприятно? А знаешь, каково мне? Да, и что, по-твоему, я делала с Малфоем сегодня ночью? В прятки играли?

Мама покраснела от стыда за свою дочь, но Энн не испытывала того же чувства. Было глупо рассказывать такие подробности своей матери, но поток слов уже стоял в горле и самовольно выливался. Девушка не жалела о сказанном. Пусть даже миссис Данс назовет ее шлюхой. Это не имеет никакого значения. Совесть у Гриффиндорки чиста. Она не спала с кем попало.

Разговор был окончен. В глазах женщины промелькнуло разочарование, и она вышла из комнаты, оставляя после себя шлейф сладких духов. Видимо, ими она сегодня так горько плакала всю ночь. Иначе и не скажешь. Девушка упала обратно на диван, задаваясь вопросом, когда это все закончится. Хотелось к Драко. Там небыло никаких проблем. Они бы просто сидели. Энн гладила бы его по щеке, целовала, а его руки крепко обвивали бы ее. Там было безопасно. Ей так казалось…

С погодой творилось что-то неладное. Как будто кто-то полностью отключил снег. Солнце ярко светило и уже чувствовалось, что оно начинает греть. Весна в январе. Странно. Земля превратилась в одну зеркальную лужу, в которой топталась Энн. Девушка недовольно глянула вверх, не понимая, куда делся снег. Небо, казалось, смеялось над ней, приобретая здоровый голубой цвет. Гриффиндорка чертыхнулась, почувствовав воду в своих сапогах, и кинулась на поиски сухого места. Снег потаил буквально везде, оставляя за собой громадные лужи. Все вокруг стало серым и грязным. Кроме неба, на которое почему-то злилась девушка с самого утра.

— Энн, ты готова? – в дверях появился отец, который недовольно посмотрел себе под ноги.

Родители снова выбрали безопасность. Вместо того, чтобы Энн отправилась в Хогвартс, как нормальная ученица, она аппарирует туда вместе с папой. Конечно, поезд – не самый безопасный транспорт передвижения. Услышав такую новость за завтраком, девушка уже никак не отреагировала. Главное, что пребывание с родителями закончится к обеду.

На пороге появилась миссис Данс с коробочкой в руках. Энн кинула на нее беглый взгляд и повернулась к отцу, который стоял уже вместе с ней в луже. Гриффиндорка так и не помирилась с матерью. Ни с одной, ни с другой стороны попыток и шагов на встречу небыло. Обе отличались упрямством. А отец даже не заподозрил ничего. Он был занят своими делами, которые тоже никого не интересовали.

— Я пирог спекла.

— Бин спек. – Исправила Энн маму, забирая у нее из рук коробочку, которая была еще теплой.

— Поделишься с друзьями. – Миссис Данс явно делала попытки помирится, но у дочери этого в планах небыло – Энн вообще не считала, что они поссорились, просто обменялись мнениями на повышенных тонах.

— Хорошо. Да, и… Сейчас сомнительное время, поэтому я не хочу расставаться врагами. – Безразлично сказала Энн и вернулась к отцу.

— Что ты имеешь ввиду?

— Не злись на меня. Давай, папа.

Девушка тяжело вздохнула, готовясь к приступу рвоты, который так и не начнется. Мистер Данс взял дочь за руку, махнул другой рукой своей жене, пока Энн с закрытыми глазами молилась о безболезненном аппарировании. Земля под ногами дрогнула,и две фигуры исчезли.

— Дальше пойдешь сама.

Девушка открыла затуманенные глаза. Отец уже не держал ее за руку. Потоптавшись на месте, дабы прогнать приступ тошноты, Энн почувствовала новый прилив воды в ее сапоги. Зрение медленно возвращалось. Гриффиндорка оглянулась по сторонам, стараясь избежать взгляда папы. Родители тоже не знали, что она так и не научилась аппарировать. Мистер Данс вручил дочери ее чемодан, сославшись на срочные дела. «Он вообще помнит, что у него ребенок есть?», — этим вопросом Энн частенько задавалась.

— Удачи тебе.

— И тебе, — промямлила девушка в ответ, и в тот же миг отец исчез.

Не смотря под ноги, Гриффиндорка направилась к воротам, наслаждаясь звуками, которые издавали ее сапоги в дуете с лужами. К вопросам в ее голове прибавился еще один – что творится с погодой?

— Добрый день, мисс…?

Перед девушкой появились два глаза, которые немного косили в разные стороны. Энн фыркнула, вспоминая, как Филч бегает, но подсказала ему.

— Данс. Я своим ходом.

— Не на поезде?

— Нет. А другие ученики еще не…?

— Не прибыли.

Завхоз буквально затащил ее за ворота, всматриваясь в глаза. Энн поправила воротник мантии, когда тот ее отпустил, и направилась к Хогвартсу, выслушивая бурчания Филча. Он решил сопроводить ее прямо к замку. Была ли это просьба ее родителей или мера безопасности для школы, но девушка ничего поделать не могла.

— Ходят тут все, как хотят. Подвесить бы вас всех за пальцы… Никакого порядка. Что хотят творят…

Энн покосилась на недовольного мужчину, который хромал рядом. Девушка почувствовала в себе жалость. «Наверное, не от хорошей жизни он стал таким». Филч продолжал бурчать и сыпать своими идеями, пока Гриффиндорка размышляла о своих проблемах. Они быстро шагали к Хогвартсу, теряясь в тишине. Вокруг только хлюпала вода и чавкали сапоги. Вокруг замка всегда было много птиц, которые сейчас неизвестно куда делись. Девушка отметила это, когда они уже подошли к дверям. Завхоз со всей силы их потянул, и они ему поддались. «Как???», — девушка вытаращила глаза, стараясь прикинуть вес громадины, которая поддалась Филчу.

— Долго будем здесь стоять? – начал бурчать мужчина, а Гриффиндорка быстро забежала внутрь, чтобы не услышать проклятий в свою сторону.

Дальше Филч с ней не пошел. Входные двери медленно закрылись за ней. Энн быстро пересекла вестибюль, радуясь, что наконец вернулась в школу. Этого от себя она не ожидала. Дурмстранг канул в прошлое. Теперь Хогвартс – ее родной дом. Внутри все трепетало от счастья.

— Данс. – Кто-то совсем не громко произнес ее имя.

Девушка покрутилась на месте, не понимая, откуда прозвучал голос. Снова глянув в сторону коридора, который вел к Слизеренской гостиной, Энн заметила Малфоя. Он выглядывал из-за угла. Видимо, парень тоже прибыл своим ходом. Он выглядел очень усталым. Здесь и думать долго не надо было. Он снова работал над своим заданием целую ночь. Энн так и не удалось узнать ничего о нем. И вряд ли она когда-нибудь узнает.

— Драко, — девушка быстро свернула за угол и попала в объятья парня.

Тот глянул по сторонам и наклонился к ней. Энн встала на носочки и поцеловала юношу, крепко обхватив его шею. Два языка сплелись, заставляя пару забыть о том, что они могут быть замечены. Гриффиндорка, как можно сильнее, прижалась к Драко, сходя с ума от стука его сердца. Оно выскакивало у него из груди, что подтверждало чувства парня. Мир переворачивался вокруг них, теряя свою значимость.

— Все. Хватит…

— Еще! – девушка снова привстала на носочки и коснулась губ парня.

Малфой улыбнулся ей, заставив щеки Энн залиться румянцем. Усталость с его лица мигом исчезла, а в глазах появилась радость. Он оперся на стену, не отпуская Гриффиндорки, хоть и сам разорвал поцелуй, ссылаясь на страх быть замеченным. Девушка, не скрываясь, разглядывала его. В голове выстраивались плюсики за каждую красивую черту во внешности юноши. Серые глаза потемнели из-за отсутствия света и утратили свою зеркальность. Тонкие бледные губы налились цветом и расплылись в улыбке. Энн попыталась сосредоточится на ощущениях своего тела, которое было прижато к парню. Ни во время бала, ни у Малфоя дома ей так и не удалось рассмотреть Драко во всей его красе. Единственное, что она всегда отмечала – руки, которые держали ее очень уверенно. Всегда. Будь-то цепкие пальцы, сомкнутые вокруг ее запястья или нежные, но крепкие объятья.

— Давай сегодня после ужина встретимся. – Предложил Малфой с такой интонацией, которая не предполагала отказа.

— На той башне?

— Да. И…

В вестибюле послышались чьи-то шаги. Пара быстро разомкнула объятия и отодвинулась на приличное расстояние. Энн выглянула из-за угла. Там стояла Джинни. Девушка почесала затылок, поправила рыжие волосы и поморщилась. Боясь быть замеченной, Энн спряталась за стеной, касаясь пальцами руки Малфоя. Она кивнула ему и вышла из-за угла.

— Энн? Я тебе из окна увидела. Думала, мы уже разминулись. А…?

— Ходила в туалет. Не могла уже терпеть, — Гриффиндорка улыбнулась, беря свою подругу под руку.

— Ясно. Ну, и как каникулы?

— Лучше не спрашивай. Так соскучилась за Хогвартсом.

— А я за тобой. – Джинни на слово поверила Энн, которой просто повезло – туалет действительно бы в том коридоре, который вел к гостиной Слизерина.

— Кстати, — рыжеволосая красавица кинула многозначительный взгляд на новенькую, когда они вошли в свою комнату, — кое-кто рассказал нам, что у тебя через неделю день рождения.

Энн кивнула. Теперь ей не отвертеться от празднования. Сейчас, как ей казалось, было совсем не время для праздников. Что нельзя было сказать о ее матери. Для той не существовало ничего важнее кроме ее дня рождения, которое отмечалось всегда громко и с шиком.

— Надо, чтобы кто-нибудь помог достать огневиски.

— Думаю, Рон поможет.

— Отлично. Значит, будем отмечать.

— Ты грустная немного… Что-то случилось?

— Нет. Все нормально. А где Марк?

— С Дином пошел куда-то. – Джинни села на кровать, накрываясь одеялом. – Энн, что случилось?

— Все нормально…— повторила новенькая, вслушиваясь в свои слова.

Кому она врала? Нормально было в коридоре рядом с Малфоем. А сейчас снова все вернулось в привычное состояние. Энн вытянула пирог, который дала мать, и отломила кусочек для подруги. Та недоверчиво на нее смотрела. «Не умеешь ты скрывать свои эмоции. Вся в мать», — девушка выругала себя. Внутри все неприятно сжималось. По телу забегали мурашки. Кусочки пирога, которые попадали в желудок, казалось, весели каждый по несколько килограмм. Почувствовав ужасную тяжесть внутри, Энн отложила в сторону коробку. Ей так и не удалось дома разобраться в себе. Ей вообще ничего не удалось. Все только углубилось и еще больше запуталось.

— Энн, я догадываюсь, что с тобой.

— Да? И что же? – девушка попыталась придать словам оттенок безразличия.

— Сказать? – снова спросила Джинни, а подруга кивнула в ответ. – Когда ты раньше рассказывала о Марке, то была похожа на влюбленную…

— Дурочку?

— Нет, просто на влюбленную. Ну, я верила в то, что ты его действительно любишь… Как минимум — симпатия, влюбленность. Так скажем. А когда он приехал, то я была удивленна. Ладно, с утра, после бала, ты была не в лучшем состоянии, но и потом ты не…

Ну, не была рада его приезду.

— Джинни, мы не ссорились. Если ты в эту сторону клонишь. – Убедительно сказала Энн.

— А я туда и не клоню. Ты влюбилась в другого? – вопрос прозвучал резко, и новенькой показалось, что ее кто-то ударил медным тазом по голове. – Ну, не влюбилась, но заинтересовалась.

— Заметно?

— Немного.

— В целом ты права. – Неожиданно для самой себя ответила Энн, заглядывая правде в глаза. – Мне действительно нравится еще один парень. Я запуталась, веришь?

— Верю.

— Не знаю, что там дальше будет. Я не могу больше находится в этом… Путаница. Марк мне дорог, и чувства к нему так быстро не могут исчезнуть.

— А второй?

— Мне с ним хорошо. С ним так безопасно… Я не знаю, как объяснить. Он рядом – и мне на все пофиг и…

— Безопасно? – переспросила Джинни с подозрением.

— Это бредово звучит, но как-то так.

— Я не знаю, как с этим человеком может быть безопасно.

— Джинни, я знаю, но…

— Не называй его имени. Я хочу, чтобы мои догадки были ошибочными.

Гриффиндорка отвернулась от Энн. Она судорожно принялась грызть ногти. Новенькая неотрывно смотрела на нее, понимая, что единственный человек, которому не была безразлична ее судьба, сейчас сидит перед ней. Возможно, новенькая преувеличивала, но благодарность к Джинни в ней росла. Как же все таки приятно, когда кто-то серьезно переживает из-за твоих проблем.

— Ладно…— Джинни вздохнула, глянув на Энн, — посмотрим, что там дальше будет.

С каждым следующим днем природа сходила с ума еще больше. Только середина янв