Жесткий стык

За что люблю мастеров печатного слова, так это за присущую им прямоту, граничащую с безапелляционностью. Как там меня пригвоздил известный чувашский писатель? «Без боли в душе за судьбу родного народа…». Сильно сказано! Такую любовь, однако, можно по-разному понимать. «Люблю отчизну я, но странною любовью! Не победит ее рассудок мой», - помните строки из знаменитого стихотворения Лермонтова «Родина»? Сколько бранили великого поэта за эту фразу разного рода квасные патриоты еще в XIX веке! И сегодня их наследники считают, что любовь к Родине – это собрания в узком кругу, где можно лишь сетовать о судьбе соплеменников, ничего не предлагая реального и насущного. А другие тем временем пытаются изменить существующее положение дел, работая, не жалея сил и не радея о собственном благе. И не пытаясь понравиться окружающим.

Мою речь на церемонии вступления в должность Президента республики в январе 1994 года многие встретили с легким недоумением. Им показалось, что я ставлю нереальные задачи по выводу республики на самые передовые рубежи. «Да разве это возможно, когда Чувашия по своему социально-экономическому развитию плетется где-то в девятом десятке регионов России?» - спрашивали они себя. Очень даже возможно, если кардинально поменять свой менталитет, если перестать себя программировать, традиционно относя к категории сирых и убогих.

Что касается экономики, то положение действительно было аховое. Сокращались объемы промышленного и сельскохозяйственного производства, товарооборот, бюджетная система трещала по всем швам. И на этом фоне поражали масштабы заботы некоторых чиновников о себе, любимых…

Организационные преобразования начались с банального - управленческого аппарата. Уменьшилось число министерств и ведомств. Количество сотрудников в органах исполнительной власти сократилось на 300 человек или 15 процентов. И это на фоне общероссийской тенденции, когда повсеместно армия чиновников разбухала на глазах. Правда, возникали порой и совершенно неожиданные коллизии.

Не успел я еще освоиться в своем кабинете, а в Правительство для исполнения поступает принятый накануне президентских выборов закон «О правовой и социальной защите народных депутатов созыва 1990-1995 годов в Чувашской Республике». Тут нужно пояснить, что после событий октября 93-го в стране начался демонтаж органов советской власти. Вот и Верховный Совет Чувашии решил сложить с себя полномочия досрочно, назначив выборы в новый высший законодательный орган – Государственный Совет - на март 1994 года. Такое решение принималось не по доброй воле, а следуя указанию из Москвы. Парламентарии зубами скрежетали от неудовольствия, но оспорить высочайшую волю не посмели. Зато решились хотя бы материально себе компенсировать потерю должностей. С этим намерением и было связано принятие упомянутого закона. С полным текстом документа министры знакомились впервые, поскольку его даже не посчитали нужным опубликовать в республиканских газетах. Оказалось, что парламентарии, наломавшие за неполный срок своих полномочий немало дров, хотят обеспечить себя социальными гарантиями по полной программе. Всем депутатам, работавшим в органах Верховного Совета на постоянной основе, закон предписывал выплатить единовременное пособие в размере годовой заработной платы из расчета их месячной заработной платы на момент прекращения депутатских полномочий (13 марта 1994 года). Добренькие отцы-законодатели не забыли и про своих коллег, работавших в местных советах. Для них пособия по безработице также предусматривались в размере годовой заработной платы.

На всякий случай парламентарии продлевали себе еще и статус неприкосновенности. До начала работы Государственного Совета народный депутат Чувашии не мог быть привлечен к уголовной ответственности, арестован или подвергнут мерам административного взыскания без согласия Президиума Верховного Совета. Власть вскружила народным избранникам головы. Правы были древние: «Honores mutant mores, sed raro in meliores». Почести меняют нравы, но редко это происходит к лучшему.

Не очень хотелось вступать в конфронтацию с депутатами, памятуя о печальном развитии подобного противостояния на федеральном уровне, но когда речь идет о праве, для юриста не должно быть компромисса. И мне пришлось выступить со специальным заявлением, в котором избирателям сообщалось, что для исполнения закона «О правовой и социальной защите народных депутатов созыва 1990-1995 годов в Чувашской Республике», по предварительным подсчетам, потребуется почти астрономическая сумма. Но вопрос не только в деньгах, хотя при нищем бюджете он и носил первостепенный характер. Для меня было неприемлемо и решение уходящих в отставку народных депутатов о продлении своей неприкосновенности и на период после избрания нового депутатского корпуса. По существу здесь была предпринята попытка предоставить себе дополнительные гарантии от возможности привлечения как к административной, так и к уголовной ответственности. Положение о дополнительном вознаграждении депутатов, говорилось в заявлении, неосуществимо, так как предполагает затраты, не предусмотренные в республиканском бюджете, утвержденном самими депутатами, а следовательно, такие неправовые законы Кабинет Министров исполнять не будет.

Наше счастье, что подобные документы составлялись и принимались совершенно безграмотно и отбиться от них с юридической точки зрения труда не представляло. Ситуации порой возникали даже не столько драматические, сколько комические. Еще один «подарок» к инаугурации мне преподнес глава предыдущего Правительства республики Валериан Викторов. Оставалась пара недель до моего вступления в должность, как вдруг я узнал из газет о подписании им в Иерусалиме с неведомой израильской компанией протокола о создании на территории Чувашии свободной экономической зоны. Что сие означает, какой статус у этой зоны при отсутствии должного законодательства на такой случай – никто ничего толком объяснить не может. Попросил министерство безопасности прояснить нюансы, но и там руками разводят, даже по указанному компанией в официальном протоколе телефону можно переговорить только с автоответчиком. Да уж, веселая история. Хорошо хоть, что наши финансовые потери ограничились только командировочными расходами правительственной делегации.

Хотя понятно, что внешние связи надо было налаживать, без зарубежных инвестиций, технологий всерьез рассчитывать на рывок было невозможно. Конечно, хотелось всего и сразу. Надежды возлагались даже на визит делегации фонда «Культурная инициатива» во главе с его президентом Джорджем Соросом. Этот американский миллиардер при всей своей неоднозначной репутации делал и немало полезного. При его поддержке в те времена в России осуществлялся крупный проект «Обновление гуманитарного образования». Новые учебные программы, разработанные в его рамках, начали апробироваться в семи регионах России. Чувашия стала восьмой. Директор московского Института национальных проблем образования Михаил Кузьмин, которого я знал еще по его работе в администрации Президента России, сообщил, что в Чувашии помимо апробации новых учебников и учебных программ объявляется конкурс «Национальная школа», который также станет финансировать фонд «Культурная инициатива». Конкурс будет представлять собой «творческое состязание авторов учебников по истории и национальной культуре». Было у нас стремление добиться от мистера Сороса большего, но далее заверений в намерении укреплять сотрудничество дело не пошло.

А вот приезд в Чебоксары президента Американо-Российского фонда поддержки предпринимательства господина Роберта Тоубина имел достаточно далекие последствия. Вообще его визит очень тщательно готовился. Заблаговременно в Чебоксары прибыла группа экспертов фонда, которым были представлены на рассмотрение проекты, требующие инвестирования. Особый интерес у них вызвало акционерное общество «Дизельпром», выпускавшее дизельные двигатели для промышленных тракторов, тепловозов и речных судов. Инвестиции сюда предполагалось направлять напрямую, в обход громоздкой государственной бюрократической системы. Потом, правда, пришлось пожалеть о наших благих намерениях.

А пока наша служба обеспечения очень переживала по поводу того, как достойно разместить на отдых столь высокопоставленного гостя. К нашему стыду, ни одна гостиница в Чебоксарах не соответствовала минимальным требованиям для таких случаев. После тщательного изучения обстановки выяснилось, что некоторыми преимуществами на общем безрадостном фоне обладает частная гостиница, переоборудованная под отель из заводского общежития. Внутри там, более или менее, лоск навели, но снаружи как была общага, так общагой и осталась. Но подозреваю, что мистер Тоубин ничего не понял и принял антураж за особенности национальной архитектуры. Во всяком случае, позже он прислал письмо, в котором выразил сердечную признательность за радушный прием. Инвестиции на «Дизельпром» также поступили, но его гендиректор повел себя очень непорядочно и фактически то ли растратил, то ли присвоил эти деньги. Его объявляли в международный розыск, задерживали, отдавали под следствие, но амнистировали, поскольку он имел медаль за освоение целины. До сих пор себя корю, что когда-то приблизил к себе этого человека.

Знать бы, где упадешь… Эта народная пословица часто вспоминалась в то время и по другому поводу. Кто бы мог подумать, что достаточно рядовая поездка в Москву с группой министров принесет массу переживаний. Для установления более тесных связей мы решили провести футбольный матч с командой Правительства Москвы. В первом тайме игра шла прекрасно, мы вели со счетом два-ноль и тут я пошел в резкий стык с соперником. Дикая боль опрокинула наземь. Позже мне говорили, что хруст переломанных костей слышал весь стадион. Тремя годами ранее я уже получал тяжелую травму ключицы в аналогичном товарищеском матче, когда выступал за сборную Правительства России. И вот снаряд угодил в ту же воронку. Мои товарищи были настолько расстроены, что во втором тайме пропустили, по-моему, шесть мячей. В горячке спортивного азарта даже не знаю, чему огорчался больше: своему незавидному положению или поражению с крупным счетом. Пытался даже покрикивать на своих, чтобы взбодрить, но они, похоже, в тот момент думали о футболе в последнюю очередь.

Перелом оказался тройным, операция была сложной, мне вставили в ногу несколько металлический стержней и прописали покой на неопределенное время. Ну не мог же я брать больничный… В старом Доме Правительства лифта не было, приходилось на костылях подниматься на третий этаж. Вначале бесили сочувственные, а порой злорадные взгляды, а потом привык. Ничего, и это пройдет. Si gravis brevis, si longus levis. Если боль мучительна, она непродолжительна, если продолжительна, то не мучительна. А мэр Москвы Юрий Лужков в порядке компенсации за причиненные мне страдания подарил моей республике особняк в центре Москвы на Большой Ордынке, где мы и разместили, наконец, представительство Чувашии, ибо оно прежде ютилось где могло.

Больше всего беспокоила не физическая боль, а судьба намеченной впервые выставки - презентации «Чувашия — новое время». Она задумывалась как один из крупных шагов по созданию нового делового имиджа Чувашии – современной, динамичной, готовой к сотрудничеству и с соседними регионами, и с зарубежными странами. Основная нагрузка по ее подготовке легла на плечи вице-президента и главы Правительства Э. Аблякимова. Как только меня не уговаривали еще совсем недавно не назначать его премьер-министром! Но я тогда не послушался «добрых» советов, и правильно сделал. Энвер Азизович кого-то убеждал оформить на выставке свои стенды, а кого-то и загонял туда железной рукой. Даже среди ночи вызывал иных директоров и приказывал им оперативно устранять недоделки.

Правда, не очень представлял себе, как смогу принять участие в ее открытии. Все-таки придумали: мы с Энвером Азизовичем прибыли на площадь перед Дворцом культуры тракторостроителей, стоя в грузовой машине с поднятыми бортами. Премьер-министр меня страховал и сторожил любое движение, чтобы подхватить на свои сильные руки, если вдруг оступлюсь. К счастью, церемония оказалась не слишком длительной.

Не скрою, что я постарался на все сто процентов использовать политический капитал, накопленный за годы работы союзным депутатом и членом Правительства России. Наиболее почетных гостей приглашал лично. И самые отъявленные скептики были поражены, когда в Чебоксары, чтобы познакомиться с нашей республикой приехали делегации из США и Германии, Швеции и Чехии, Ирана и Египта. А уж российские регионы придется слишком долго перечислять.

Меня же очень радовало то обстоятельство, что интерес простых людей превзошел все ожидания. На выставку шли не только горожане, приезжали и жители самых отдаленных сельских районов. В первый день работы даже пришлось ограничить доступ посетителей, хотя вход был платным.

Очень ждали мы и приезда главы российского Правительства В.Черномырдина, который предварительно согласился посетить Чувашию. Но в последний момент, сославшись на неотложные дела, изменил свои намерения.

Подозреваю, что Виктору Степановичу не хотелось своим присутствием освятить третий съезд Федерации товаропроизводителей России, который намечалось провести в Чебоксарах сразу после официального закрытия выставки. Руководство этой организации достаточно критично отзывалось об экономическом курсе, проводимом Правительством Черномырдина. А если совсем откровенно, то чего тут подозревать, когда мне звонили из Москвы и выражали свое крайнее неудовольствие предстоящим мероприятием.

Действительно, настроения на этом форуме царили революционные. Командовал Федерацией товаропроизводителей России Юрий Скоков. Тот самый, которого российские депутаты рекомендовали Б. Ельцину назначить премьер-министром и вместо Егора Гайдара, и вместо Виктора Черномырдина. Но Борис Николаевич Скокова не любил и предпочел Черномырдина. В тандеме с ним в Чебоксарах выступал блестящий ученый и трибун, председатель Комитета по экономической политике Государственной Думы Сергей Глазьев, также всегда готовый выказать нелестные оценки в адрес федерального центра.

Если несведущий человек почитает сейчас стенограмму этого съезда, то у него может возникнуть иллюзия, что он проходил совсем недавно. Уж больно созвучны были выступления на нем с нынешними временами. Ю.Скоков говорил, что официальные статистические данные дали иллюзорное основание Правительству считать, что начался выход из кризиса. Однако эти данные не только не означают какой-либо «стабилизации» в экономике, но, напротив, подчеркивают наступление новой фазы кризиса и усиление деградации производства. «Настал момент — подчеркивал Ю.Скоков, — когда требуется открыто и честно сказать, что в настоящее время уже нет безболезненных рецептов выхода из экономической катастрофы».

Затем на пресс-конференции Юрий Владимирович излишне разоткровенничался. Он выразил мне благодарность за согласие провести съезд Федерации товаропроизводителей в Чувашии. «Я знаю, у него из-за этого масса неприятностей со стороны Москвы», - сказал он журналистам. И добавил, что по регионам даже прошла серия звонков «сверху» с рекомендацией на съезд не ездить. Лучше бы он этого не говорил, поскольку и по данному поводу мне потом пришлось объясняться.

Хотя первопричины конфликта возникли еще давно. Ведь из-за неприемлемого для меня отношения к праву я и ушел из Правительства. Если возникает какая-то коллизия, нужно дать оценку каким-то решениям, событиям, мне что, звонить и узнавать, что это такое и как следует реагировать? Дескать, сообщите мне, пожалуйста, по телефону из Кремля, что мне надо сделать. А я привык все оценивать сам в буквальном смысле слова. Беру для этого Конституцию Российской Федерации, федеральные законы и начинаю там искать ответ, как надо поступать.

Но, как хорошо усвоил с октября 93-го, власть могла далеко выйти за пределы правовых рамок. А я, как россиянин и юрист,мечтал и мечтаю о том, чтобы политика стала правовой и нравственной. При моей жизни, может, этого не будет, как не было при жизни деда и отца. Но я не верю, что успех реформ в России может быть достигнут на неправовом пути. Так что, с моей точки зрения, ничего крамольного на съезде Федерации товаропроизводителей не говорилось. Хотя свободу высказываний иногда и принимают за бунт.

Но вернусь к экономической ситуации. Пожалуй, главы всех регионов находились тогда в положении своеобразного шахматного цугцванга, когда любой твой ход ухудшает твое собственное положение. Обязательно кто-нибудь будет недовольным, обязательно либо с той, либо с другой стороны тебя подвергнут жесточайшей критике.

Одним из своих первых экономических указов я предоставил некоторые льготы банкам, открывавшим свои структуры на территории республики. Что тут началось, как меня только не склоняли и на митингах, и в кулуарах государственных учреждений! «Как же так, льготы надо давать малообеспеченным, а не позволять банкирам копить лишний жирок!» - вот, пожалуй, самый распространенный довод против. И как объяснить, что социальная защита должна быть подкреплена экономическим потенциалом? Какой толк был от популистских решений депутатов, устанавливающих бесплатный проезд или повышенные детские пособия, когда деньги на эти благие деяния не выделялись? А привлекая банковский капитал в республику для подъема экономики, мы давали импульс развитию и промышленности, и АПК.

Кстати, идея о банковских льготах родилась в ходе консультаций с моим однофамильцем и другом, в прошлом министром финансов России, а затем председателем подкомитета Госдумы Борисом Федоровым, который согласился стать моим советником.

Мы прикинули, что банковскому капиталу становится тесно в Москве, и неизбежно он начнет растекаться по стране. А кто сказал, что ему возбраняется один из своих ручейков направить в Чувашию? И необязательно ориентироваться только на столичные гиганты, в соседних регионах также вправе иметь интерес к нашему финансовому рынку. Не исключалась и определенная доля риска, ведь местные банки оказывались в непривычной для них конкурентной среде. И неслучайно руководство Национального банка в ответ на наше предложение упиралось изо всех сил. Но против явных преимуществ никто ничего возразить не мог. Расчеты уже не задерживались на несколько недель, как было прежде, крупные банки стали проводить операции через чебоксарские филиалы. И в то же время был предусмотрен защитный механизм от разворовывания республиканского бюджета. Бюджет — дело святое. Вот почему решительно отказались от такой псевдоцивилизованной формы разворовывания, как обслуживание государственного бюджета через уполномоченные коммерческие банки. Все расчеты по бюджету Чувашии пошли только через расчетно-кассовые центры ЦБ, а затем систем республиканского и федерального казначейств. И все же ждать немедленных замечательных результатов, увы, не приходилось.

В конце октября 1994 года на Красной площади в Чебоксарах в рамках всероссийской акции протеста проходил митинг, на котором собралось свыше пяти тысяч человек. Профсоюзы требовали отставки российского Правительства. Ораторы говорили о тяжелом положении в промышленности и сельском хозяйстве, призывали повернуть реформы лицом к народу. В тот день прозвучало немало гневных и справедливых слов.

Наверное, мне не стоило появляться перед митингующим народом, особенно учитывая мой не самый презентабельный вид на костылях. Но и отсиживаться в теплом кабинете я не мог. Приехал, поднялся на трибуну. Люди кричат, говорить не дают. Почти кричу, чтобы перекрыть шум. Объясняю, что политика, которую провожу, полностью соответствует требованиям участников митинга. Но у меня нет волшебной палочки, чтобы за полгода переломить ситуацию. Доложил, что накануне беседовал с Ельциным, рассказал ему о проблемах социально-экономического развития Чувашии и попросил поддержки ее предприятий. Борис Николаевич вроде проникся, написал записку Черномырдину с поручением «на конкретных примерах, с выездом в Чебоксары продемонстрировать защиту национальных интересов России и российских товаропроизводителей». Однако мой монолог особого впечатления не произвел. Но обижаться на людей я не имел права. Они были измучены безработицей, многомесячными задержками зарплат, пенсий и пособий. Даже поблагодарил народ, собравшийся на площади, за поддержку, которую получил от них. Люди меня не поняли, а я имел в виду то, что голос улицы должен быть услышан в Москве.

Не секрет, что в кризисный период главным образом страдают крупные предприятия, не способные перестраиваться на ходу для выпуска конкурентоспособной продукции. В Чувашии располагается немало промышленных гигантов, возведенных в советскую эпоху. Чего стоил один завод промышленных тракторов, рассчитанный на производство до двадцати тысяч единиц тяжелой техники в год. Такую армаду больших машин не в силах была переварить не только Россия, но и все Содружество независимых государств плюс Африка. Вот и дышал завод на ладан.

Не лучше было положение на новочебоксарском «Химпроме», где в годы холодной войны производилось страшное химическое оружие. Опасный конвейер теперь был остановлен, но огромная территория с законсервированными цехами тяжким финансовым бременем висела на предприятии. Зарплата чуть ли не повсеместно выдавалась натурой. В одном из колхозов додумались платить птичницам куриным пометом. «А что, - потом оправдывался хитроватый заведующий фермой, - очень хорошее удобрение!» Положение усугублялось тем, что не везде красные директора-коммунисты показали себя патриотами своих заводов и фабрик. Некоторые из них пустились во все тяжкие, бессовестно обогащаясь на разрухе и правовом хаосе. Крупнейший хлопчатобумажный комбинат с многочисленными нарушениями законодательства приватизировал его бывший комсомольский секретарь. Пришлось повести изнурительную и длительную судебную тяжбу, чтобы вернуть предприятие в государственную собственность.

И в то же время были удивительные примеры преданности своему делу и человеческой порядочности. Приведу следующий случай. На погибавший Шумерлинский завод спецавтомобилей директором был направлен Юрий Волошин, работавший до того главным инженером на «Дизельпроме». Вряд ли он очень порадовался своему назначению, когда познакомился с истинным положением дел. Налицо предбанкротное состояние, рабочие уже несколько месяцев живых денег не видели. И Юрий Петрович, подобного герою Михаила Ульянова из фильма «Председатель», закладывает свою квартиру, продает автомобиль и все вырученные деньги вносит в кассу завода, чтобы выплатить людям хотя бы символический аванс. И рабочие поверили, что очередной директор пришел на завод, не для того, чтобы набить свой карман, а поправить дела. Спустя несколько лет это предприятие стало гордостью своей отрасли, но до этого еще надо было дожить.