Постмодернизм в философии

В философии постмодернизма отмечается сближение её не с наукой, а с искусством. Таким образом, философская мысль оказывается не только в зоне маргинальности по отношению к науке, но и в состоянии индивидуалистического хаоса концепций, подходов, типов рефлексии, какое наблюдается и в художественной культуре конца ХХ века. В философии, так же как и в культуре в целом, действуют механизмы деконструкции, ведущие к распаду философской системности, философские концепции сближаются с «литературными дискуссиями» и «лингвистическими играми», преобладает «нестрогое мышление». Декларируется «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности…, такие понятия как „справедливость“ или „правота“ утрачивают свое значение…»^[10]. Поэтому постмодернизм определяется как маргинальный китчевый философский дискурс с характерной антирациональностью.

Так, словно иллюстрируя гегелевское понимание диалектики как закона развития, великие завоевания культуры превращаются в свою противоположность. Состояние утраты ценностных ориентиров воспринимается теоретиками постмодернизма позитивно. «Вечные ценности» — это тоталитарные и параноидальные идефиксы, которые препятствуют творческой реализации. Истинный идеал постмодернистов — это хаос, именуемый Делёзом хаосмосом, первоначальное состояние неупорядоченности, состояние нескованных возможностей. В мире царствует два начала: шизоидное начало творческого становления и параноидальное начало удушающего порядка.

При этом постмодернисты утверждают идею «смерти автора», вслед за Фуко и Бартом. Любое подобие порядка нуждается в немедленной деконструкции — освобождении смысла, путем инверсии базовых идеологических понятий, которыми проникнута вся культура. Философия искусства постмодернизма не предполагает никакого соглашения между концепциями, где каждый философский дискурс имеет право на существование и где объявлена война против тоталитаризма любого дискурса. Таким образом осуществляется трансгрессия постмодернизма как переход к новым идеологиям на современном этапе. Однако можно предполагать, что состояние хаоса устоится рано или поздно в систему нового уровня и есть все основания рассчитывать на то, что будущее философии определится ее способностью обобщить и осмыслить накапливаемый научный и культурный опыт.

В настоящее время уже можно говорить о постмодернизме как о сложившемся стиле искусства со своими типологическими признаками.

Использование готовых форм — основополагающий признак такого искусства. Происхождение этих готовых форм не имеет принципиального значения: от утилитарных предметов быта, выброшенных на помойку или купленных в магазине, до шедевров мирового искусства (всё равно, палеолитического ли, позднеавангардистского ли). Ситуация художественного заимствования вплоть до симуляции заимствования, римейк, реинтерпретация, лоскутность и тиражирование, дописывание от себя классических произведений, добавившаяся в конце 80-90-х годов к этим характеристическим чертам «новая сентиментальность», — вот содержание искусства эпохи постмодерна.

По сути дела, постмодернизм обращается к готовому, прошлому, уже состоявшемуся с целью восполнить недостаток собственного содержания. Постмодерн демонстрирует свою крайнюю традиционность и противопоставляет себя нетрадиционному искусству авангарда. «Художник наших дней — это не производитель, а апроприатор(присвоитель)… со времен Дюшана мы знаем, что современный художник не производит, а отбирает, комбинирует, переносит и размещает на новом месте… Культурная инновация осуществляется сегодня как приспособление культурной традиции к новым жизненным обстоятельствам, новым технологиям презентации и дистрибуции, или новым стереотипам восприятия» (Б. Гройс).

Эпоха постмодерна опровергает казавшиеся ещё недавно незыблемыми постулаты о том, что «…традиция исчерпала себя и что искусство должно искать другую форму» (Ортега-и-Гассет) — демонстрацией в нынешнем искусстве эклектики любых форм традиции, ортодоксии и авангарда. «Цитирование, симуляция, ре-апроприация — все это не просто термины современного искусства, но его сущность», — (Ж. Бодрийяр).

При этом в постмодерне слегка видоизменяется заимствованный материал, а чаще извлекается из естественного окружения или контекста, и помещается в новую или несвойственную ему область. В этом состоит его глубокая маргинальность. Любая бытовая или художественная форма, в первую очередь, есть «…для него только источник стройматериала» (В. Брайнин-Пассек). Эффектные произведения Мерсада Бербера с включениями копированных фрагментов полотен Ренессанса и барокко, звуки современной электронной музыки, представляющей из себя сплошной поток соединённых между собой так называемыми «ди-джейскими сводками» [смиксованных] готовых музыкальных фрагментов, композиции Луизы Буржуа из стульев и дверных полотен, Ленин и Микки Маус в произведении соц-арта — все это типичные проявления повседневной реальности постмодернистского искусства.

Постмодерн в общем и целом не признает пафоса, он иронизирует над окружающим миром или над самим собой, тем самым спасая себя от пошлости и оправдывая свою исконную вторичность.

Ирония — ещё один типологический признак культуры постмодерна. Авангардистской установке на новизну противопоставлено устремление включить в современное искусство весь мировой художественный опыт способом ироничного цитирования. Возможность свободно манипулировать любыми готовыми формами, а также художественными стилями прошлого в ироническом ключе, обращение ко вневременным сюжетам и вечным темам, еще недавно немыслимое в искусстве авангарда, позволяет акцентировать внимание на их аномальном состоянии в современном мире. Отмечается сходство постмодернизма не только с массовой культурой и китчем. Гораздо более обосновано заметное в постмодернизме повторение эксперимента соцреализма, который доказал плодотворность использования, синтеза опыта лучшей мировой художественной традиции.

Таким образом, постмодерн наследует из соцреализма синтетичность или синкретизм — как типологический признак. Причем, если в соцреалистическом синтезе различных стилей сохраняется их идентичность, чистота признаков, раздельность, то в постмодернизме можно видеть сплав, буквальное сращение различных признаков, приемов, особенностей различных стилей, представляющих новую авторскую форму. Это очень характерно для постмодернизма: его новизна — это сплав старого, прежнего, уже бывшего в употреблении, использованного в новом маргинальном контексте. Для любой постмодернистской практики (кино, литература, архитектура или иные виды искусства) характерны исторические аллюзии.

Критика постмодернизма носит тотальный характер (несмотря на то, что постмодернизм отрицает любую тотальность) и принадлежит как сторонникам современного искусства, так и его неприятелям. Уже заявлено о смерти постмодернизма (подобные эпатирующие высказывания после Р. Барта, провозгласившего «смерть автора», постепенно принимают вид расхожего штампа), постмодернизм получил характеристику культуры second hand.

Принято считать, что в постмодерне нет ничего нового (Гройс), это культура без собственного содержания (Кривцун) и потому использующая как строительный материал все какие угодно предшествующие наработки (Брайнин-Пассек), а значит синтетическая и больше всего по структуре похожая на соцреализм (Эпштейн) и, следовательно, глубоко традиционная, исходящая из положения, что «искусство всегда одно, меняются лишь отдельные приемы и средства выражения» (Турчин).

Принимая во многом обоснованную критику такого культурного феномена, как постмодернизм, стоит отметить его обнадеживающие качества. Постмодернизм реабилитирует предшествующую художественную традицию, а вместе с этим и реализм, академизм, классику, активно шельмуемые на протяжении всего ХХ века. Постмодернизм доказывает свою жизненность, помогая воссоединению прошлого культуры с ее настоящим.

Отрицая шовинизм и нигилизм авангарда, разнообразие форм, используемых постмодернизмом, подтверждает его готовность к общению, диалогу, к достижению консенсуса с любой культурой, и отрицает любую тотальность в искусстве, что несомненно должно улучшить психологический и творческий климат в обществе и будет способствовать развитию адекватных эпохе форм искусства, благодаря которым «…станут видимы и далекие созвездия будущих культур» (Ф. Ницше).

19. ЗАПАДНИЧЕСТВО И СЛАВЯНОФИЛЬСТВО КАК ИСТОКИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ Х1Х – НАЧАЛА ХХ В.В.

Русская философия – сравнительно позднее образование национальной культуры. Хотя предпосылки ее далеко уходят в глубь славянской истории.

«Философия в России начинается не в 6 в. и даже не в 18в., а только в 19 столетии в полную силу – во второй его половине… Но это было поистине великое начало, ибо связано оно с именами Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО, Л.Н.ТОЛСТОГО, В.Л.СОЛОВЬЕВА. В их лице и в их творчестве философское самосознание народа заявило о себе «на весь мир» – уже не как подражание Западу (Византийцам, Французам, Немцам), а как совершенно самостоятельный голос, вносящий свою тему и свою собственную тональность в многоликий диагноз культур, в сложную духовную полифонию человеческой цивилизации». («Философия» учебник для вузов. Отв.ред. В.П.КОХАНОВСКИЙ, Ростов-на-Дону. 1995. С.106).

Оригинальные поиски русской философской мысли продолжались на протяжении 16 – 18 в.в.. Эти поиски проходили в атмосфере противоборства двух тенденций. Первая акцентировала внимание на самобытности русской мысли и связывала эту самобытность с неповторимым своеобразием русской духовной жизни. Вторая же тенденция выражала стремление вписать Россию в процесс развития европейской культуры. Представители этой тенденции считали, что поскольку Россия стала на путь развития позже других стран Европы, то она должна учиться у Запада и пройти тот же исторический путь.

Наиболее четкая теоретическая и общественно-политическое оформление эти две тенденции получили в 40-60-годах 19 в.. Первую тенденцию представляли славянофилы, а вторую – западники. Идеологию западников представляли такие авторитетные мыслители и общественные деятели, как В.Г.БЕЛИНСКИЙ, Н.Г.ЧЕРНЫШЕВСКИЙ, А.И.ГЕРЦИН и др. Все они были крупными литераторами, критиками, писали философские произведения. Представители западничества, или западники, утверждали, что Россия уже с петровских времен необратимо привязана к Западу. Работы западников в основном воспроизводят идеал крупных западноевропейских мыслителей: ГЕГЕЛЯ, ФЕЙЕРБАХА, французских материалистов.

Центральной проблемой в идейных исканиях западничества была проблема личности. Наиболее развернутое решение она нашла в произведениях Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО. Разум, просвещение первенствуют в его концепции над волей и нравственным совершенствованием личности. Чтобы использовать присущий человеку эгоизм, нужно, по Чернышевскому, рационально убедить его в том, что деятельность на пользу всего общества максимально выгодна ему самому.

Оригинальным русским философско-идеологическим течением являются славянофильство (А.С.ХОМЯКОВ (1804-1860г.г), И.В.КИРЕЕВСКИЙ (1806-1856г.г.), К.С. АКСАКОВ (1817-1860г.г), Ю.Ф.САМАРИН (1819-1876г.г)). Славянофилы опирались на «самобытников», на православно-русское направление в общественной мысли России. В основе их философского учения лежала идея о мессианской роли русского народа, о его религиозной и культурной самобытности и, даже, исключительности. Исходный тезис учения славянофилов состоит в утверждении решающей роли православия для развития всей мировой цивилизацией. По мнению А.С.ХОМЯКОВА, именно православие сформировало «те исконно русские начала, тот «русский дух», который создал русскую землю в ее бесконечном объеме».

Какие же качества православия дают ему преимущество перед другими религиями? Для ответа на этот вопрос А.С.ХОМЯКОВ проводит исследования, в которых оценивает роль различных религий мировой истории. Он делит все религии на две основные группы: иранскую и кушитскую. Коренное различие между этими двумя группами религии, по его мышлению, определяется не количеством богов или особенностями культовых обрядов, а соотношениями в них свободы и необходимости. Кушитство строится на началах необходимости, обрекая его последователей на бездумное подчинение, превращает людей в исполнителей чуждой им воли. Напротив, иранство – это религия свободы, она обращается к внутреннему миру человека, требует от него сознательного выбора между добром и злом.

Наиболее полно сущность иранства выразило, по мнению А.С.ХОМЯКОВА, христианство. Но христианство раскололось на три крупных направления: католицизм, православие, протестантизм. После раскола христианства «начало свободы» уже не принадлежит всей церкви. В различных направлениях христианства сочетание свободы и необходимости представлено по-разному. Католицизм обвиняется славянофилами в отсутствии церковной свободы, поскольку там существует догмат о непогрешимости Папы Римского. Протестантизм же впадает в другую крайность – в абсолютизацию человеческой свободы, индивидуального начала, которое разрушает церковность. Только православие, считает А.С.ХОМЯКОВ, гармонически сочетает свободу и необходимость, индивидуальную религиозность с церковной организации.

Решение проблемы сочетания свободы и необходимости, индивидуального и церковного начала служит у славянофилов важным методологическим принципом для разработки ключевого понятия их религиозно-философских воззрений – понятия соборности. Определяющим признаком соборности служит принцип «единства и множественности». Понятие «соборный» раскрывает не только внешнее, видимое соединение людей в каком-либо месте, но и постоянную возможность такого соединения на основе духовной общности. Соборность проявляется во всех сферах жизнедеятельности человека: в церкви, семье, в обществе, в отношениях между государствами и т.д. Она и есть следствие, итог взаимодействия свободного человеческого начала («свободы воли человека») и божественного начала («благодати»). Соборность основывается на «безусловных», независящих от внешних форм выражения истин, обеспечивающих существование церкви на протяжении всей истории ее развития. Эти истины – не плод рациональных познавательных усилий человека, а плот духовных исканий людей.

Одной из важных тем размышлений славянофилов была тема, гармоничного сочетания соборных истин и рассудочных положений, религиозной жизни и светской философии. Славянофилы подвергали резкой критики распространенный в русском православии тезис о существовании непримиримого противоречия между религией и философией.

Исходя из тезиса о решающей роли соборного начала, славянофилы рассматривали и деятельность народа и великих личностей. Славянофилы, как бы отстраняясь от исторических реалий, рассматривают народ как некий постоянный набор идеальных качеств, т.е. выделяя в нем некую неизменную «духовную сущность», субстанцией которой выступает православие и общинность. Предназначение великих личностей быть представителями этого народного духа. Их величие, прежде всего, зависит от того, на сколько они сумели выразить чаяния и стремления народа. Такое понимание роли личности приводят славянофилов к своей образной, оценке самодержавия. Они считали, что монархия – лучшая форма правления для России. В то же время, по их мнению, царь получил свою власть не от Бога, а от народа, путем избрания его на царство (Михаил Романов). Поэтому для того, чтобы оправдать свое предназначение, самодержец должен действовать в интересах всей земли русской.

Славянофилы отстаивают тезис о принципиальном отличии развития России от всей западной цивилизации. И здесь на передний план выходит религиозное начало. Западные народы, извратив символ веры, тем самым предали забвению соборное начало. А это, в свою очередь, породило недостатки европейской культуры и, прежде всего, распад общества, на эгоистических индивидов, преследующих свои меркантильные интересы. Россия же, опираясь на православную духовную основу, идет своим особым путем, который должен привести ее к мировому лидерству. Это высокая предназначение России необходимо осознать ее гражданам, ибо «право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов». Обращаясь к отечественной истории, славянофилы пытались доказать всесторонность и полноту начал», на которых строилось русское общество. Западные государства, по их мнению, являются искусственными созданиями. Напротив, Россия сформировалась органически она «не построена», а «выросла».

Это естественное органическое развитие России объясняется славянофилами тем, что православие породило специфическую социальную организацию – сельскую общину, «мир». Общинное устройство русской жизни, по мнению славянофилов, является вторым, наиболее важным признаком русского народа, определяющего его особый путь в историческом развитии. С точки зрения славянофилов, сельская община сочетает в себе два начала: хозяйственное и нравственное. В хозяйственной области община или «мир» выступает главным организатором сельскохозяйственного труда, решает вопросы вознаграждения за работу, заключает сделки с помещиками, несет ответственность за исполнение государственных повинностей и т.д.

В описании сельскохозяйственной общины славянофилами явственно видим момент ее идеализации, приукрашивания. Экономическая деятельность общины представляется как гармоническое сочетание личностных и общественных интересов, а все члены общины выступают по отношению друг к другу как «товарищи и пайщики». Вместе с тем они все же признавали, что в современном им устройстве общины имеются негативные моменты, порожденные наличием крепостного права. Славянофилы осуждали крепостное право и выступали за его отмену.

Однако главное достоинство сельской общины славянофилы видели в тех духовно-нравственных принципах, которые она воспитывает у своих членов: готовность постоять за общие интересы, честность, патриотизм и т.д. По их мнению, возникновение этих качеств у членов общины происходит не сознательно, а инстинктивно, путем следования древним религиозным и традициям.

Основываясь на принципиальной установке, что община является лучшей формой социальной организации жизни, славянофилы требовали сделать общинный принцип всеобъемлющим, т.е. перенести его в сферу городской жизни, промышленность. Общинное устройство должно быть также положено в основу государственной жизни и способно, по их словам, заменить собой «мерзость административного России».

Славянофилы верили, что по мере распространения «общинного принципа» в российском обществе будет все более укрепляться «дух соборности». Ведущим принципом социальных отношений станет «самоотречение каждого в пользу всех». Благодаря этому в единый поток сольются религиозные и социальные устремления людей. В результате будет выполнена задача нашей внутренней истории, определяемая ими как «просветление народного общинного начала началом общинным, церковным».

12. Прагматизм

Прагматизм – одно из влиятельных философских течений XX столетия, особенно на его родине – в Соединенных Штатах Америки. Название происходит от греческого слова, означающего дело, действие. Прагматизм нередко называют философией дела, действия, тем самым подчеркивая ее практическую нацеленность. Согласно прагматизму, единственным критерием истинности выступает успех какого-либо начинания, поступка, дела. Поэтому нередко прагматизм воспринимается как одна из форм некой житейской философии. Однако такой поверхностный взгляд не улавливает существенных признаков прагматизма. Не уяснив их, трудно понять причины столь длительного его успеха и устойчивого влияния. Именно прагматизму западноевропейская философия обязана введением и последующей детальной разработкой темы человеческой деятельности.

Истоки прагматизма лежат в немецкой философии, в частности, они присутствуют в творчестве Гегеля и Ницше. В последующем начальные идеи прагматизма отмечены в трудах А. Бергсона. Представления о прагматизме как философской форме мышления, познания формируются в рамках тенденции к пересмотру природы познания и истины. “Гносеологического субъекта” сменил “субъект заинтересованный”, безразличный к истине как таковой. Для этого субъекта сознание существует лишь как средство решения непознавательных задач. Главным становится удовлетворение потребности в успешном действии. Вот эта-то тенденция получает развитие и завершение в прагматизме.

В повестку философского исследования включается вопрос о целеполагающей деятельности человека. Особо благоприятные условия (социально-экономические, политические) для формирования прагматизма сложились в США. Немало способствовал тому пресловутый американский образ жизни и его пропаганда. Как уже отмечалось, прагматизм часто отождествляют с полезностью. Но это одна сторона проблемы.

Другая, в частности, связана с включением в познавательный процесс вместо субъекта гносеологического субъекта заинтересованного. Раньше субъект только ощущал и мыслил, иными словами, его жизнь определялась одним – страстью к познанию. Теперь же предлагается совершенно иная модель. Деятельность познающего субъекта стимулируется потребностью в целенаправленном действии. Для такого субъекта познание и истина перестали быть абсолютной целью и превратились в средство. Уже Ницше, а позднее и прагматисты отмечали любопытный факт: чтобы успешно действовать, не всегда нужно обладать истинным знанием. Одна из установок прагматизма – чтобы преуспеть, надо не столько знать, сколько уметь (to know – to know how).

В обосновании подобных утверждений важную роль играет представление об относительном характере теоретического знания. Действительно, задолго до современного взгляда на природу Вселенной геоцентрическая система мира исправно в течение тысячелетий служила людям. То же можно сказать и о геометрии Евклида, механике Ньютона, а уж об общественных теориях – и говорить не стоит.

Для понимания сути прагматизма целесообразно рассмотреть его на примере творчества Ч. Пирса (1839–1914), основателя философии прагматизма. Курсивный шрифт После долгих размышлений над основополагающими принципами прагматистской доктрины в 1904 г. он выпустил книгу “Что такое прагматизм”. Но оказывается, что наименование своего учения он берет у Канта, который веру, необходимую для действия, которое нельзя обосновать знанием, называет прагматической верой.

Таким образом, Пирс развивает эту идею и говорит уже о действии, основанном не на знании, а на вере. Дело в том, что сознание переживает два состояния: сомнения и веры. Человек, по Пирсу, стремится во что бы то ни стало избавиться от неприятного состояния сомнения и достигнуть приятного – веры. Содержание веры исчерпывается действием, которое готов совершить верящий субъект. К примеру, живут два человека разных убеждений, но готовых действовать одинаковым образом, из чего следует, что различий в их убеждениях нет. Следовательно, вера – это готовность действовать особым образом.

Единственная достойная функция мысли – это способность достигнуть устойчивого верования. В силу чего мышление направлено на удовлетворение не познавательного интереса, а стремления к покою. Особенно важно это для общества, постоянно находящегося в условиях физических и психологических перегрузок. Современный человек тяготеет, по мнению прагматистов, к эмоциональному покою, к психологическому удовлетворению как результату преодоления сомнений. Среди философских школ XX века, бесспорно, одной из самых известных является прагматизм или инструментализм, чаще называемый философией делового человека истинно американской философией Истоки философии: прагматизма несомненно старше, чем созданная в конце XIX - начале XX века американскими исследователями С. Пирсом и У Джемсом теория, по-новому освещающая все стороны традиционного философского знания, связанные с онтологией, гносеологией, методологией, социальной философией и антропологией.

Пирс и Джемс исходили из известных философских принципов, определяя смысл философствования через деятельность субъекта и личностное восприятие мира и в этом смысле их философские теории могут быть отнесены к той филоcoфcкoй традиции, которая успешно разрабатывалась в Европе Нового времени в трудах И Фихте, частично у Д.Юма, а затем у многочисленных представителей разнообразных школ субъективного идеализма, считавших, что «без субъекта - нет объекта».

Слово - прагма означает по-латыни действие. В основе философии прагматизма лежит деятельность, действие, практика человека. Такой подход сторонников прагматизма к философии сразу же отбрасывает «как ненужную старую ветошь все умозрительные построения, выросшие На протяжении сотен лет развития философии и представляющие собой спекулятивные конструкции, никак не связан ные с практической деятельностью людей». Вместе с тем. философия прагматизма не ограничивается только исследованием практической деятельности людей, а представляет собой достаточно четкую и стройную систему взглядов практически на все стороны традиционного философского знания.

Главный принцип прагматизма провозглашает тезис о том, что у каждого человека - своя философия и основатель этой философии Уильям Джемс (1842-1910), считал что сама действительность обладает множеством форм, а свободное творчество каждого человека создает плюралистическую картину мира. У каждого человека свои, свойственные только ему способы философствования, ибо, с его точки зрения, «философствовать означает иметь индивидуальный способ восприятия и чувствования биения пульса космической жизни», а сама философская направленность обусловлена врожденным темпераментом человека. С точки зрения сторонников прагматизма, философия является методом улаживания споров философов, основанном на практических последствиях наших действий.

В основании прагматизма находится то положение кантианской философии, которое утверждает, что подлинное знание о сущности вещей изначально недоступно человеку, т. е. принцип агностицизма. Познание неразрывно связано с субъектом и его мнением. Именно субъективное мнение субъекта определяет представление о том, что истинно, а что ложно и подтверждает эту истинность ложность успешность практических действий человека.

Отношение прагматизма к практике как к совокупности чувственных последствий, вытекающих из нашего понимания, позволило историкам философии сближать теорию познания прагматизма и марксизма (диалектического материализма). Единственное различие между этими двумя гносеологиями они видели только в том, что марксизм признавал критерием истины общественно-историческую практику, а прагматизм - индивидуальный опыт, успешность действий познающего субъекта.

Исследуя проблемы познания, другой представитель прагматизма Джон Дьюи (1859-1952) разрабатывает центральное понятие прагматизма - опыт, который он понимает как все формы жизнедеятельности людей и все проявления их жизни. Прагматизм не интересуется проблемами онтологии, утверждает Д. Дьюи, т. к. философия должна быть связана с разрешением реальных потребностей людей, их интересов, тех напряжений, которые и заставили их философствовать.

Центром философии, по мнению Д. Дьюи, является гносеология. Начало познания - это всегда затруднение в деятельности и философская методология подчинена обеспечению успешности действий человека. Именно поэтому каждому человеку необходимо иметь не один единственный, а множество методов или способов познания мира, тех инструментов, которые способствуют эффективности действия и его успешности.

Исходя из этого принципа, прагматизм обращает внимание на то, что любая истина - условна и неоднозначна. Этот принцип был подхвачен и распространен представителями естествознания XX века, объявившими о конвенциалистской (договорно-условной) концепции истины как Основополагающей особенности современного естествознания и философской гносеологии.

Исследуя проблемы познания, Дж. Дьюи подчеркивал, что мышление начинается тогда, когда ситуация оказалась прo6лeмaтичecкoй, когда мы находимся в затруднении и не можем придумать ничего лучшего. Мышление целиком подчинено потребности в непосредственном действии и сама наука призвана помочь человеку сделать что-либо. Возникшая проблемная ситуация, побуждающая человека начать познание, по мнению Дж. Дьюи, проходит пять этапов своего решения:

• Элемент ненумерованного списка1. ощущение затруднения, тревожности, вызванное затруднениями в действиях, заставляет человека искать источник затруднений и сформулировать проблему;
• Элемент ненумерованного списка2. неопределенность в последующих действиях уточняет формулировку проблемы, иногда первый и второй этапы проходят вместе, особенно в случае опытного познающего субъекта;

• Элемент ненумерованного списка3. формирование гипотезы решения проблемы, этот этап зависит от собственного мышления человека, а также от знаний, которыми он обладает;

• Элемент ненумерованного списка4. критическое рассмотрение гипотезы и ее теоретических основ с предвидением успехов и неудач, связанных с реализацией гипотезы;

• Элемент ненумерованного списка5. экспериментальная проверка гипотезы - наиглавнейшая часть прагматистской теории познания, которая позволяет определять эту философию как разновидность эмпиризма и позитивизма, близкого материализму.

Прагматистская философия способствовала созданию самокорректирующегося метода познания, характерного для современной науки. С точки зрения людей науки, именно прагматизм учит действовать, а не рассуждать втуне, именно прагматизм позволяет правильно понимать вечную проблему философии - что есть истина? - как пользу и как успех в действиях.

Этот четкий утилитарный посыл философии прагматизма позволяет отказываться от многих традиционных философских проблем, называя их спекулятивными и метафизическими и вставать на последовательные позиции субъективного идеализма. Так, по мнению Д. Дьюи, познаваемые вещи всегда и везде неотделимы от познающего субъекта, те и другие лишь два аспекта одного и того же.

Субъект и объект, считает Д. Дьюи, означает не реальные порядки или виды существования, а самое большее - некоторые различия, устанавливаемые для определенной цели внутри опыта.

В этом смысле вещь становится делом нашего произвола, опираясь на который мы делим потоки чувственного опыта на вещи. С точки зрения Д. Дьюи, опыт является исходным понятием философии, поэтому он называет свою философию радикальным эмпиризмом, так как опыт охватывает все сферы жизни человека и все виды его деятельности.

Принципы прагматизма не позволяют отвергнуть ни одной гипотезы, из которой вытекают полезные для жизни следствия, будь то ценности морали, религии или эстетики.

Вместе с тем, любое фундаментальное понятие морали является, с точки зрения прагматизма, догматизмом и недопустимой абстракцией, такой абсолютизацией, которая не имеет права на существование, потому что любая моральная ситуация неповторима и требует своего нового, уникального решения. Анализируя представления о добре, прагматизм делает вывод о том, что добром называется то, что отвечает какой-либо потребности, а значит, общего, одинакового для всех представления о добре и зле как основополагающих категориях этики, на самом деле нет и быть не может. Этот прагматистский подход делает неизбежным вывод о том, что цели, которые выдвигает человек - внеразумны, что разуму могут быть подчинены лишь методы, средства и формы моральной деятельности. Такой подход позволил определить главные принципы длящейся многие десятилетия дискуссии внутри этики: существует и моральная деятельность или моральную оценку деятельности людей привносят в нее люди? Могут ли быть определены характерные особенности нравственных отношений, равно как и нравственных (безнравственных) чувств людей? Прагматизм решает эти проблемы с позиций утилитаризма: нравственно то, что приносит пользу человеку, как действующему субъекту. Это - крайняя разновидность релятивизма в морали. Мораль у Дьюи всегда связана с политикой. Он считает, если его философия учит научному методу - инструментализму, то и политика, как особая область деятельности людей, должна быть преобразована за счет использования научного метода. Это обеспечит ей разрешение сложных проблем, перед которыми стоит человечество в XX веке.

Дьюи утверждал, что демократические цели требуют ц демократических методов, основанных на науке. Он резко выступал против тоталитаризма, за свободу человека, в какой бы она форме ни проявлялась; всегда боролся против абстрактных целей и идеалов.

Д. Дьюи справедливо называют создателем принципиально новой педагогики, которую сам автор называл прогрессирующим образованием, а практики школьной работы назвали ее школой действия Джона Дьюи.

Главная идея Дьюи - школа не подготовка к жизни, а сама жизнь в ее особой форме. Задача школы - не набить голову ребенка какими-либо знаниями, а пробудить и развить те собственные задатки и способности, которыми уже располагает ребенок.

20 Проблема бытия в истории философской мысли

Онтология – (греч. on, ontos – сущее, logos – учение) – учение о бытии; в классической философии – учение о бытии как таковом, выступающее (наряду с гносеологией и антропологией и др.) базовым компонентом философской системы; в современной неклассической философии – интерпретации способов бытия с нефиксированным статусом.

Термин «онтология» был введен Р. Гоклениусом и – параллельно – И. Клаубергом, введшим его в качестве эквивалента понятию «метафизика»: в практическом употреблении закреплен Х. Вольфом.

В античной древности первое историческое осознание бытия, как единодушно полагают специалисты, принадлежит Пирамиду. среди мыслей, которые сами по себе субъективные порождения человеческого, он обнаружил мысль, как бы выводящую за пределы субъективного, не мысль о чем – то, а мысль как таковую, не существование чего – то, а просто существование. Для Платона характерно различение «бытия по мнению» - видимой, внешней реальности и «истинности бытия», доступного лишь философскому разуму. Платон, например, под истинным бытием имел в виду «царство чистых мыслей и красоты» как нечто умопостигаемое в отличие от мира чувственных вещей как чего – то близкого к иллюзорности, с его точки зрения.

По Аристотелю, бытие – это живая субстанция, характеризующаяся следующими принципами: во – первых, каждая вещь есть самостоятельный факт, на который мы обращаем свое внимание (принцип материальной или фактической данности вещи); во – вторых, каждый объект обладает структурой, части которой соотнесены друг с другом (знаменитая аристотелевская концепция активной формы); в – третьих, каждая вещь обязательно указывает на свое происхождение (принцип причинности); в – четвертых, каждая вещь имеет свое определенное назначение (принцип цели).

Для античной философии в той или иной степени свойственно нерасчленение бытия и мышления во всех аспектах: гносеологическом, онтологическом и этическом.

Наступление христианской веры соединено философами с интенсивным богопознанием. По существу, мыслительная деятельность первых веков христианства вплоть до завершения догматики на Вселенских соборах состояла в осмыслении Божественного Завета в категориях греческой философии.

В средние века оформилось так называемое онтологическое доказательство бытия Бога, состоящее в выводе Абсолютного бытия из понятия бытия, а именно: то, больше чего нельзя помыслить, не может существовать только в уме. Иначе о нем можно помыслить и существование вне ума, что противоречит исходной посылке. Это доказательство многократно утверждалось и вновь оспаривалось (вплоть до наших дней).

В Эпоху Возрождения и особенно в Новое время происходит секуляризация (обмирщение) философии, а впоследствии все более явное разделение философии и естественной науки. Бытие осмысливается как нечто телесное, вещественное, как объективная реальность, противостоящая человеку и его разуму. Природа мылиться вне отношения к ней челка, как своего рода механизм, действующий сам по себе, а Вселенная – как машина.

Для концепции бытия в Новое время характерен субстанциальный подход: субстанция (неуничтожимый и неизменный субстрат бытия, его предельное основание) и ее акциденции (свойства), производные от субстанции, переходящие и изменяющиеся.

Р. Декарт рассматривает бытие через призму рефлексивного анализа сознания, человеческого существования: «Я мыслю, следовательно, существую». Это означает бытие субъекта постигаемо только в акте самосознания. Г. Лейбниц выводит понятие бытия из внутреннего опыта человека. Свое крайнее выражение эта идея достигает у Дж. Беркли, отрицавшего существование материи и утверждавшего: «быть – значит быть в восприятии».

По И. Канту, «бытие не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к понятию вещи. В логическом применении оно есть лишь связка в суждении»[1]. Прибавляя к понятию характеристику бытия, мы не прибавляем ничего нового к его содержанию.

Для И. Фихте подлинное бытие – деятельность Я, а материальное бытие – ее продукт.

Г. Гегель начинает построение своей философской системы с наибеднейшего и абстрактнейшего понятия – с чистого бытия. А. И. Герцен писал: «Чистое бытие – пропасть, в которой потонул все определения действительного бытия (а между тем они то одни и существуют), не что иное, как логическая абстракция, так, как точка, линия – математической абстракции; в начале логического процесса оно столько же бытие, сколько небытие. Но не надобно думать, что бытие определенное возникает в самом деле из чистого бытия; разве из понятия рода возникает существующий индивид?» В то же время для всей идущей от Нового времени «классической» философии, включая Гегеля, характерен разрыв с человеческой стороной бытия, на что обратил внимание создатель «антропологической философии» Л. Фейербах. Критикуя концепцию абстрактного чистого бытия у Гегеля, Фейербах писал: «Человек под бытием, если он в этом отдает себе полный отчет, разумеет наличность, для себя – бытия, реальность, существование, действительность, объективность».[2]

Проблема бытия, реальности чего-либо – это фундаментальная мировоззренческая и методологическая проблема. Дело в том, что объективную реальность, действующую во всех существующих вещах и явлениях, мы не в состоянии охватить своим мышлением ни во всем объеме, ни во всех способах ее проявления. Критерий реальности несводим к критерию чувственной достоверности.

проблема реальности имеет огромное значение для науки. Во-первых, это относится к разнообразным «необычным явлениям». Возьмем, например, экстрасенсорные феномены, связанные с излучением живыми системами энергии и информации.

Во-вторых, известно, что и реальность, и истина об этой реальности, и смысл даже самих развитых частных наук есть всегда частные виды реальности, и истины и что все это доступно и даже необходимо в пределах некоторой специальной области, но это способно утратить и саму предметную область, и истинность, и осмысленность за ее пределами.

Художественное реально совершенно по-особому, несводимо к физическому и вообще естественно-научному бытию. Естествознание не может объяснить природу прекрасного. Это не физическая, а эстетическая реальность, по сути своей объектно-субъектная, человечески окрашенная.

Можно сказать, что эстетический метод один из важнейших и глубоких методов познания бытия, вплоть до доказательства бытия других видов реальности.

Завершая наше суждение, отметим, наконец, что никакой самый изощренный эксперимент никогда не может доказать небытие какого-либо явления. Можно лишь утверждать, что данное явление не обнаружено – и не больше. Кто может поручиться, что в бесконечном мире вообще чего-то нет, когда мы знаем лишь исчезающе малую его долю?
2.
Основные формы бытия

· бытие вещей (тел), процессов, которое в свою очередь делится на бытие вещей, процессов, состояний природы, бытие природы как целого и бытие вещей и процессов, произведенных человеком.

Исторически первой предпосылкой, основой человеческой деятельности были – и остаются сегодня – вещи, процессы, состояния природы, которые возникли, существовали до человека, существуют вне и независимо от сознания и действия людей. Потом человек стал мощно и широко воздействовать на природу Земли. Возник целый мир произведенных человечеством, ранее в природе не существовавших вещей, процессов, состояний. К. Маркс назвал их «второй природой».

Природа, ее вещи, процессы, состояния, бесспорно, существуют вне и независимо от сознания. Даже принимая существование природы в качестве простого факта жизни (а его принимает, по-видимому, большинство философов), философия все же считает необходимым разрешить, по крайней мере, основные, возникающие в данной связи сомнения и трудности.

При осмыслении проблемы существования природы как особой реальности философия сталкивается, прежде всего, вот с какой трудностью, своего рода парадоксом: о вещах и состояниях природы, о природе в целом мыслит и говорит человек; именно он устанавливает существование мира природы до, вне и независимо от своего сознания и действия – и устанавливает не иначе, как опираясь на свое сознание и действие. Да, именно люди судят о природе и говорят, что она существовала до появления человеческого рода и что после возникновения человека и его сознания она сохраняет независимость своего бытия. Но ведь выводы о существовании и форме бытия природы сделаны людьми на основании множества фактов, в том числе аргументов, опытных и теоретических данных науки, то есть на основании общечеловеческого социально-исторического опыта, конкретного практического опыта всех когда-либо живших и сегодня живущих индивидов.

Природа в целом бесконечна в пространстве и времени – она всегда и везде была, есть и будет. Это уникальная особенность, которая присуща отдельным вещам, процессам, состояниям природы: они существуют где-то (а где-то не существуют), они когда-то и где-то возникают, то есть, говоря философским языком, их небытие сменяется их бытием. Они вступают в процесс развития, изменения, становления; их бытие – и сохраняющееся, и исчезающее.

· бытие человека в мире вещей

Бытие отдельного человека и человечества в целом специфично, уникально. Однако в этом бытии есть стороны существования, общие и для человека, и для любой преходящей вещи природы. В этом смысле оправдан подход старого материализма и естественных наук, согласно которому человек предстает как вещь среди вещей – как тело среди тел. Первичной предпосылкой существования человека является жизнь его тела. Но тело человека – тело природы. Поэтому диалектико-материалистическая концепция человеческого бытия не может обойти те предпосылки, которые общи для бытия всех без исключения природных тел. Наличие тела делает человека конечным, преходящим (смертным) существом, и любое возможное в будущем увеличение длительности жизни людей не отменит законов существования человеческого тела как тела природы.

Бытие отдельного человека – непосредственно данное диалектическое единство тела и духа. Функционирование тела тесно связано с работой мозга и нервной системы, а через них – с психикой, духовной жизнью индивида. работа духа в известном пределе зависит от здоровья тела человека.

Человек для самого себя – не только первая, но и «вторая природа». Мысли и эмоции – важнейшая сторона целостного бытия человеческого индивида. В традиционной философии человека нередко определяли как «мыслящую вещь». Это имеет свои оправдания – и именно на уровне первых предпосылок анализа человеческого бытия. Непосредственно человек, действительно, существует как отдельная вещь, которая мыслит.

· бытие духовного (идеального, которое делится на индивидуализированное духовное и объективированное (внеиндивидуальное) духовное)

Духовное – это единство многообразного, которое охватывает процессы сознания и бессознательного (тоже многоразличные по конкретным формам своего существования и проявления), включает знания, воплощающиеся, материализующиеся в формах естественных языков и искусственных знаково-символических систем. К духовным продуктам и процессам принадлежат также нормы, принципы человеческого общения, включая нормы и критерии нравственности, права, художественного творчества. Первый вид – индивидуализированное бытие духовного. Осуществляется, как говорят философы, рефлексия: сознание работает, а человек с помощью сознания же размышляет о нем, рефлектирует на него. Достаточно такого поворота внимания, чтобы понять: действительно и непосредственно сознание существует, бытийствует как (порожденный деятельностью мозга) невидимый и необратимый поток чрезвычайно быстро меняющихся побуждений, впечатлений, чувств, переживаний, мыслей, а также как совокупность более стабильных идей, убеждений, ценностей, установок, стереотипов и т. д.

Специфика индивидуализированных форм бытия духовного заключается в том, что конкретные процессы сознания возникают и умирают вместе с рождением и смертью отдельных людей. Это не означает обязательной «смерти» всех результатов деятельности сознания: сохраняются и те из них, которые преобразуются во вторую, внеиндивидуальную духовную форму, а также которые непосредственно передаются другим людям в процессе общения.

В проблеме специфики сознания нас в данном случае интересует один аспект – существование сознания. Несомненно, существование сознания неотделимо от деятельности мозга и нервной системы индивида, от существования его тела.

Сознание человека – одновременно и его самосознание, то есть осознание человеком своего тела, своих мыслей и чувств, своего положения в обществе, отношения к другим людям, словом, себя как особой и единой личности.

Самосознание – своеобразный центр нашего сознания.

Не имея возможности рассмотреть здесь проблему бессознательного сколько - нибудь полно, попытаемся лишь, опираясь на разъяснения специалистов, кратко ответить на вопрос: как именно существует бессознательное, в чем особенности его бытия? Первый уровень бессознательного - неосознанный психический контроль человека за жизнью своего тела, координацией функций, удовлетворением некоторых наиболее простых нужд и потребностей тела. Этот контроль осуществляется автоматически. механизмы бессознательного работают исправно.

Второй уровень бессознательного - это процессы и состояния, сходные с сознанием человека в период бодрствования, но до поры до времени остающиеся неосознанными, хотя в принципе они могут перемещаться в поле сознания. Когда мы говорим: «созрела мысль», «мне подумалось», то, по существу, фиксируем рождение мысли, образа в недрах бессознательного и последующее осознание их.

Третий уровень бессознательного находит проявление в некоторых процессах художественной, научной, философской и иной интуиции, в вызревающих в душе человека высших побуждениях духа. В этих процессах бессознательное тесно переплетено с сознанием, с творческой энергией чувств и разума человека.

Бытие объективированного духовного. Язык - один из ярких примеров индивидуализированного и объективированного духовного. Связь языка и сознания, языка и мысли несомненна. К. Марк называл язык действительностью мысли, подчеркивая тем самым роль языка как формы, через которую выходят вовне, объективируются отдельные результаты, фрагментарные процессы работы сознания. особую роль в духовном играют духовно - нравственные принципы, нормы, идеалы, ценности, такие, как, скажем, красота, справедливость, истина. Они существуют в виде и индивидуализированного и объективированного духовного. В первом случае речь идет о сложном комплексе побуждений, мотивов, целей, которые определяют духовную структуру личности, во втором - о воплощенных в науке, культуре, массовом сознании (их документах) идеях, идеалах, нормах, ценностях.

· бытие социального

Социальное бытие - это совместное бытие людей, связанных между собой многообразными отношениями, представляющими целостную, развивающуюся систему, главным системообразующим признаком которой являются экономические отношения.

В качестве одной из подсистем социального бытия можно выделить образование, в процессе которого человек во многом формируется как личность, социализируется, нередко впервые вступает в общественные отношения, получает представление о социоприродном бытии.

«Образование, - по словам Ясперса, - делает индивида посредством его бытия соучастником в знании целого. Вместо того, чтобы неподвижно пребывать на своем месте, он вступает в мир, и таким образом его существование может быть в своей узости все таки одушевленно всем. Человек тем решительнее может стать самим собой, чем яснее и наполненнее мир, с которого его собственная действительность составляет единство»[3]. В последнем замечании Ясперса выражается вполне определенная зависимость человека от бытия - образование, от мира, в который вступает начинающий свое становление человек..