Как возможен капитализм

В основании происхождения капитализма, поясняет свою идею Маркс, лежит превращение одной формы частной собственности, основанной на личном труде, в другую, основанную на наемном труде. Страны Западной Европы находятся на второй исторической стадии, а Россия не подошла еще даже к первой. Ведь земля никогда не была частной собственностью русских крестьян, ей еще предстоит стать таковой. Следовательно, о переходе к ка­питализму в точном смысле говорить еще рано. Естественно, что к России нельзя применить теоретические принципы, которые описывают развитие капитализма в Англии «Таким образом, я точно ограничил «историческую неизбежность» этого процесса странами Западной Европы»¹.

Как видим, анализ общины как универсально-исторического института человеческого общества, сравнение разных стадий и национальных особен­ностей понадобились Марксу для того, чтобы доказать особый путь России. К противоположным выводам приходит его единомышленник Ленин. Основной замысел его книги «Развитие капитализма в России» — доказать «историческую неизбежность» капитализма в России, обосновав его сходство

(при сохранении различий не форма-ционного свойства) с аналогичными процессами в Западной Европе. Как видим, исходные утверждения у Мар­кса и Ленина существенно разнятся.

Начиная с 1875 г. Маркс, за 6 недель изучивший русский язык, вниматель­но приглядывается к России. Он чита­ет русскую прессу, научные моногра­фии, знакомится со статистикой, пере­писывается с некоторыми русскими мыслителями. Иными словами, позна­ет Россию не из вторых рук. Естествен­ным результатом тщательного научно­го изыскания явился ответ на письмо Засулич, где Маркс оговаривается, что «специальные изыскания» по исто­рии России проводились на основе значительного числа первоисточников". Но и Ленин, будучи в ссылке, не менее тщательно изучает статистику и произведения отечественных экономистов, философов, историков и юрис­тов. Россию он знает не со стороны. Ему легче судить о реальной ситуации в стране. Правда, литературу он просматривает под определенным политичес­ким углом зрения, стало быть, не может не подходить к отбору пристрастно и к интерпретации фактов. К тому времени 27-летний Ленин достаточно ос­новательно постиг основы марксистской теории. Книга «Развитие капита­лизма в России» стала первой практической проверкой того, насколько проч­ными были эти знания. Эмпирической базой послужила пореформенная (после реформ 1861 — 1864 гг.) Россия — страна удивительных контрастов,

⁷ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 400. * Там же. С. 251.

страна, не похожая ни на Запад, ни на Восток, страна, где тенденции разви­тия Запада и Востока сплелись в такой сложный клубок, разобраться в кото­ром социальная мысль и теоретическая наука тогдашней России были про­сто не в состоянии.

Статистические данные, собранные в самой России, вполне подтвержда­ют, по словам Ленина⁹, его выводы о существовании капитализма в России. Однако те же самые данные привели Маркса к противоположным выводам. Пусть сторонники капитализма в России, пишет Маркс, «объяснят мне, ка­ким образом могли ввести у себя, можно сказать, в несколько дней механизм обмена (банки, кредитные общества и т.п.), выработка которого потребова­ла на Западе целых веков?»¹⁰.

Наличие в России бирж, банков, акционерных обществ, железных дорог, как и крупных промышленных предприятий, которыми так гордились сто­ронники российского капитализма, Маркс относил к «наростам капиталис­тической системы», которые в отсталой стране при сильной государствен­ной опеке «легче всего было привить»". То, что российские ученые относи­ли к базовым признакам капитализма, Маркс считал второстепенным, и наоборот: то, что являлось ключевым, а именно архаические институты фе­одализма, наши мыслители воспринимали как несущественные черты обще­ства, как своеобразные издержки производства. Если на создание финансо­вых механизмов цивилизованного капитализма в Западной Европе ушли века, то можно ли было их создать за 20 лет в отсталой России? Скорее все­го, нет. Тогда вопрос о том, одну или разные реальности изучали Маркс и Ленин, разделенные во времени 20 годами, решается почти однозначно.

Если Маркс был прав, то Россия в конце XIX в. являлась представитель­ной страной феодализма подобно тому, как в том же XIX в. Англия служила представительным типом капитализма. По историческим меркам между ними огромная дистанция.

Способна ли Россия одним скачком преодолеть такое расстояние и из феодальной формации, к каковой она, по определению Маркса, относилась в XIX в., перескочить в капиталистическую, к которой она, по определению Ленина, относилась в конце того же века? Более правильная формулировка вопроса такая: способна ли она скачком перескочить к коммунизму? Оста­ваясь на одной идейной платформе, Маркс и Ленин видели цель историчес­кого развития в переходе всех стран именно к коммунизму. Таким образом, капитализм выступал для них промежуточной станцией, а не пунктом назна­чения. В этом они сходились. Расходились они в другом: Маркс предлагал России миновать промежуточную станцию, а Ленин счел необходимым прой­ти ее, пусть даже ценой больших потерь.

То, что служит причиной исторического отставания России — поземель­ная община, по Марксу, способно превратиться в фактор опережения. Маркс не видел исторической неизбежности для России проходить тот же путь, который прошли западноевропейские страны. У нее должна быть своя до­рога, своеобразие которой определяется наличием сельской общины, суще-

⁹ Ленин В.И. Указ. соч. С. 417.

¹⁰ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 413." Там же. С. 409.

ствующей в общенациональном масштабе. Она дает России преимущество перед странами, порабощенными капиталистическим режимом.

Что такое община для социалиста? Прежде всего кооперированный вы­сокотехнологичный сельскохозяйственный труд, отсутствие эксплуатации человека человеком, победа коллективистских ценностей над индивидуали­стическими. Все это есть в русской общине. Следовательно, она — готовая предпосылка для исторически более высокого этапа развития — коммуниз­ма. Надо только грамотно распорядиться своим национальным достоянием. Для этого Маркс рекомендует сохранить общину в общенациональном мас­штабе, но уничтожить раздутый, крайне неэффективный управленческий

аппарат (бюрократию), опять же в об­щенациональном масштабе, позаим­ствовать у Запада передовые техноло­гии, на базе которых перестроить про­мышленность и сельское хозяйство. Для Маркса обшина — «точка опоры социального возрождения России»¹².

Казалось бы, полная утопия. Но посмотрим, как развивалась Япония после Второй мировой войны. Полно­стью разрушенные промышленность и экономика, на восстановление нет ни денег, ни кадров, ни сил. Тогда прави­тельство, взяв на Западе кредиты, заку­пило новейшее оборудование, обучило в Америке десятки тысяч молодых ме­неджеров и сохранило национальные традиции — коллективизм и группо­вую психологию. Японцы не читали Маркса, выбирая стратегию развития. Но руководствуясь совершенно другой теорией, они пришли к тому же, что предлагал в XIX в. России Маркс. Вы­вод следует лишь один: Маркс предвосхитил объективную логику развития мировой истории, и его рекомендации не были утопическими.

Последовали его советам большевики и Ленин? Нет, они сделали все на­оборот: разрушили общину, бросились догонять Запад, восстанавливать из­носившееся оборудование, сохранили и затем преумножили неповоротли­вую бюрократию. Если бы правительство большевиков поступило в свое время, как японское правительство, то кто знает, где бы сегодня находи­лась Россия?

Таким образом, Маркс и Ленин рассуждали по-разному. Для Ленина по­земельная община — пережиток варварства. В противоположность Марксу социальное возрождение России Ленин видел не в ее сохранении, а в окон­чательном разложении и углублении капитализма как более прогрессивно­го общественного строя. Только через его историческое отрицание Россия должна перейти к социализму, но прежде — исчерпать его до конца. Тогда

¹² Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 251.

все получится по Марксу, полагал Ленин, — социализм и коммунизм возни­кают на вершине капитализма.

Отсюда логически вытекает, что Ленин отрицал историческое своеобра­зие России, предлагал ей двигаться тем же путем, что и европейские страны.

Такова типичная позиция западников. И это было не только вчера, но и сегод­ня кое-кто полагает, что экономичес­кие законы универсальны, что на пути к капитализму нет исключений. Одна­ко нелишне напомнить известные сло­ва Маркса, категорически отвергавше­го попытку трансформировать его «ис­торический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в ис­торико-философскую теорию о всеоб­щем пути, по которому роковым обра­зом обречены идти все народы, како­вы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются...»¹³.

С универсальностью экономичес­ких законов не спорил бы, пожалуй, и Маркс, и Ленин тоже. Но существуют еще и социальные законы. Здесь позиции Маркса и Ленина расходились: Маркс стоял за уникальность социальных условий конкретного общества, а Ленин делал акцент на их универсальности. Маркс предлагал не плестись за Европой, а выиграть время и сократить путь, продвигаясь к социализму са­мобытным путем. Ленин настаивал на повторении для России общецивили-зационного тренда, необходимости идти одной дорогой с Европой, т.е. дог­нать ее, а затем уже, преобразившись в социалистическое общество, пере­гнать. Тоже интересный проект. Но он означает не только догоняющую модернизацию, но и выбор социализма с сугубо инструментальной задачей — как способ догнать развитые капиталистические страны.

Уже в 1918 г. Ленин на заседании Совнаркома во всеуслышание заявил, что построить социализм без высокой культуры и производительности тру­да невозможно, а они в свою очередь невозможны без внедрения тейлориз­ма. Догнать капитализм с помощью развитых им же самим методов научной организации труда — достаточно оригинальное предложение. Ленин призы­вает молодежь изучать, преподавать и распространять тейлоризм по всей России. В начале 1920-х гг., когда надо было восстанавливать разрушенное хозяйство, Ленин первым делом предложил создать сеть исследовательских институтов, которые бы изучали и приспосабливали западный опыт к совет­ским условиям. Но это и есть догоняющее развитие.

В те годы мы не стеснялись учиться у капиталистов. В издававшемся Цент­ральным институтом труда журнале «Организация труда» существовала спе­циальная рубрика «За рубежом». Здесь помещались сообщения обо всех сколько-нибудь примечательных конференциях по менеджменту, промыш­ленной гигиене, теории и практике администрирования. Свежие новости

^и Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 120.

поступали из Брюсселя, Парижа, Нью-Йорка, Лондона, Берлина. Редакция журнала, а в нее входили и зарубежные ученые, не только держала читате­лей в курсе международной жизни, но и давала анализ передовых методик и программ управления, созданных за рубежом. Кроме цитовского журнала зарубежная информация поступала и по другим каналам. В стране переводи­лось тогда до 70% зарубежных моно­графий. Правда, вслед за кратковре­менным всплеском наступил глубокий период застоя. С конца 1920-х до кон­ца 1950-х гг. в стране не разработано практически ничего существенного, что могло бы обогатить отечественный или зарубежный опыт управления. Именно в эти три десятилетия за рубежом, прежде всего в США, отмечается фундаментальный сдвиг в области науки управления.

Таким образом, и до и после революции 1917 г. Ленин относил Россию к капиталистическим странам. Разница между двумя периодами заключа­лась в том, что вначале он переоценивал уровень капиталистического раз­вития России, подталкивая ее к социальной революции, а потом недооце­нивал, предлагая ее немедленно индустриализовать, сделать повсеместно грамотной и одновременно религиозной, освоить западную науку управле­ния и резко поднять производительность труда. Соревнование с капитализ­мом социализм может выиграть только на этом фронте, считал вождь ми­рового пролетариата.