Жизнь французских художников в тылу

По воспоминаниям очевидцев, с объявлением войны Париж быстро опустел, практически за одну ночь из города бесследно исчезли все иностранцы. Немецкая художественная диаспора в Париже была одной из самых больших, кафе, где обычно собирались немецкие художники, теперь были безлюдны. Кто-то поспешил сам вернуться на родину, а кто-то был официально выслан. Такой участи подверглись, в частности, немецкие арт-дилеры Даниэль Канвейлер и Вильгельм Уде. Они был депортированы, а их имущество конфисковано. Позднее это имущество было продано на серии аукционов, состоявшихся в Париже в отеле Дрюо в 1921-23 годах. Многие художники были вынуждены сами выкупать на них свои работы, чтобы хоть как-то поддержать цены на рынке.

Так как рухнули налаженные связи, многие художники остались совершенно без средств. Из-за отсутствия Канвейлера сильно бедствовала молодая испанская пара – Жозетт и Хуан Грис, перебравшиеся из Парижа в Кольюр. О Грисах заботился Матисс, стараясь раздобыть денег на две семьи, что было совсем не просто. В совершенном отчаянии Матисс телеграфировал в Москву и 2-го ноября 1914 года получил ответ: «Невозможно послать московская биржа закрыта банк пуст и почта отказывается переводить деньги во Францию надеюсь послать когда связь восстановится дружески Сергей Щукин». Матиссу пришлось продать своего Гогена.

Не в состоянии оказать помощь Родине и согражданам непосредственно на фронте, семья Матиссов помогала, чем могла, посылая посылки на фронт друзьям-художникам – Амели вязала шерстяные перчатки и носки, дети рисовали. Посылки с продуктами направляли в лагеря военнопленных, в одном из которых находился брат Анри Матисса – Огюст. Матисс передал одиннадцать своих гравюр фонду помощи, организованному Обществом узников войны. Художник уже был достаточно известен, репродукции его работ «Женщина в шляпе» и «Портрет мадам Матисс» висели над койками совсем юных фронтовиков – будущего писателя Луи Арагона и будущего философа-экзистенциалиста Андре Бретона.

Дом Матиссов в Исси стал местом встреч художников. Получивших «белый билет» французов среди них были единицы, в основном компания состояла из иностранцев, бывали также и фронтовики, прибывшие в отпуск. Среди завсегдатаев были Грис, Северини и их друг Пьер Реверди, мексиканец Диего Ривера, Андре Лот и будущий партнер Ле Корбюзье – Амеде Озанфан. Матисс и сам старался навещать молодых друзей и мог даже купить картину. Северини, которого не мобилизовали из-за слабых легких и который с трудом кормил жену и двух малышей (один из них умер в 1916 году), всю жизнь был благодарен Матиссу, появившемуся в его мастерской в день оплаты за квартиру и за наличные купившему у него картину.