Все же отдыхая

К двум утра мы были избавлены от тяжелого песка уже почти с час, но передвижение было до сих пор слишком тяже­лой участью для машин - и для нас — так что мы подали сигнал об остановке, и предложили провести двадцатиминут­ный перерыв на кофе. Усталость после долгого дня, и после пяти часов постоянного напряжения, на протяжении всего того времени, как мы покинули Реггани, сказывалось на всех нас.

Пока вода закипала на маленькой плите немцев, а машины стояли, так что свет их фар падал друг на друга, мы вытащили наши канистры с бензином и дозаправили машины. Мили на­пряжения и высоких оборотов двигателя, когда мы освобож­дались от песка, изросходывали слишком много драгоценной янтатной жидкости. С карбюратором Фольксвагена было что-то не в порядке, он использовал слишком много бензина на слишком незначительном расстоянии. Ганс и Джефф достали карбюратор и пока пили кофе, вычистили его и осторожно разобрали. Затем мы продолжили свой путь.

Мысля нешаблонно

Ровер на дороге безудержанно трясло, и в безлунную ночь бесконечная страна, простирающаяся за пределами света ав­томобильных фар, казалась темной и отталкивающей. Но мне пришла в голову одна мысль. Причина, по которой мы остава­лись на грубой гравийной дороге в том, что если бы мы с нее съехали и снова не нашли ее, то непременно потерялись бы в пустыне. Но все же, так как дорога пролегала строго на север и на юг, мы могли бы специально съехать с нее на запад, и знать, что дорога находится на востоке. Открытая пустыня, наверное, была гораздо ровнее, чем изношенная дорога, и мы не смогли бы потеряться, держась слева от нее.

Покачивая Ровер на песчаном гребне, ограждающем до­рогу, я проехал восьмую часть мили строго на запад, и сказал Джеффу, что задумал. Как только мы обособились и начали

ПЕРЕСЕЧЕНИЕ

ехать параллельно дороге, стало очевидно, что мы сделали по­лезное открытие. Открытый ландшафт был плоским и нераз­битым, видно было так далеко, сколько хватало света фар. Под­прыгивания и грохот, которые заставляли нас высматривать в впереди глубокие ухабины, пропали. Мы свободно могли ви­лять вправо или влево, или если захотели бы, могли бы ездить кругами. С узкой и разбитой дороги шириной в десять ярдов, мы попали на покрытое песком и гравием шоссе, которое ох­ватывало широту и долготу Сахары между главной дорогой и Атлантическим океаном, 1800 милями западнее.