Психологическое направление в литературоведении отвечает потребности разгадать тайну художественного произведения, опираясь преимущественно на психологию творца и читательское восприятие. Направление получает развитие с усилением внимания к отдельной личности с последней трети XIX века и на всем протяжении XX столетия. Психологический подход представлен разнородными и подчас противоречивыми явлениями — специальным направлением в общей психологии (психология искусства), опирающимся на эмпирику, психологической школой на Западе и Харьковской психологической школой, фрейдизмом, аналитической психологией Юнга, новыми подходами последователей Фрейда и Юнга, разработками их учеников и оппонентов. При всех различиях школ и методов общее в психологическом подходе видится в ориентации на изучение психологии автора как творца и на исследовании восприятия художественного произведения читателем. В системе «литература» сторонников психологического подхода интересуют в первую очередь связи «автор-произведение» и «произведение—читатель», субъективная сторона авторского творения, постигаемого читателем в зависимости от собственного душевного склада и жизненного опыта.
|
|
Интерес к психологии явился своеобразной реакцией на принцип обусловленности литературы социально-исторической средой, получившей развитие в работах, отмеченных некритическим, механическим использованием положений культурно-исторической школы. Вместе с тем психологическое направле-
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ
Александр Афанасьевич Потебня (1835—1891), языковед, этнограф, исследователь литературы, создатель собственной оригинальной концепции и целого направления «ЛИНГВОПОЭТИКИ», член-корреспондент Петербургской академии наук (1875) и профессор Харьковского университета, А.А. Потебня работал в разных областях науки.
Одной из них является психология художествсшюго творчества. В представлении А.А. Потсбии художник, чтобы ответить на волнующий его вопрос, обращается к своему пониманию жизни и находит его в образе-символе. Произведение отражает не действительность, а авторское представление о действительности. В процессе такого постижения жизни рождается подлинная поэзия, получающая отклик в душе читателя или слушателя нередко прежде или даже вне ее логического анализа. Классические положения этой теории развиты в работе «Мысль и язык». Уже понятие о звуке предполагает его «соответствие свойствам душевных потрясений». По мере уменьшения необходимости «отражения чувства в звуке увеличивается другого рода связь звука и представле-пия... и образ звука, следуя постоянно за образом предмета, ассоциируется с ним». Но наиболее важная особенность слова не звук и не содержание, а та его «особенность, которая рождается вместе с пониманием» — «внутрешюя форма».
|
|
Основные труды А.А. Потебни: «К истории звуков русского язка» (1876—
ние возникло в ее недрах. У истоков психологической школы на Западе труды И. Тэна, а в России — академика А.Н. Веселовского1. С теоретиками культурно-исторической и социально-исторической школы психологическое направление объединяет основное положение о связи литературы с национальной традицией и с историческим процессом. За рубежом психологическое направление в литературоведении развивали Э. Эннекен, В. Вундт, В. Вец, Э. Эльстер, Э. Бертгам, Э. Гроссе. Так, французский ученый Эмиль Эннекен (1858-1888) выдвинул идею соединения эстетического и социологического аспектов, для которого предложил специальный термин «эстопсихология». В самом произведении, и только в нем советует он искать необходимые указания тому, кто хочет разгадать тайну художника. Для этого Энне-
1 См.: Осьмаков Н.В. Психологическое направление в русском литературоведении. Д.Н. Овсянико-Куликовский. — М., 1981. Наследование положений культурно-исторической школы и биографического метода отобразило существенную черту русского академика: «Соперничая между собой, школы не отвергали положительного опыта, а усваивали и развивали его» (С. 5).
Тема II
1883), «Стово о полку Игореве: текст и примечания» (1878), «Мысль и язык» (1862). Многочисленные заметки и наброски к лекциям были снетематизирова-ны учениками Потсбни и опубликованы позднее («Из записок по теории словесности», 1905). |
кен предлагает общий план анализа: 1) эстетического; 2) психологического; 3) социологического2.
В России психологический метод обязан своим развитием прежде всего трудам А.А. Потебни и его последователей — Д.Н. Овсянико-Куликовского, А.Г. Горнфельда, В.И. Харциева, Б.А. Лезина и других ученых, публиковавших свои работы в альманахе «Вопросы теории психологии творчества», редактируемого А.А. Потебней.
Учению о внутренней форме слова А.А. Потебня во многом обязан немецкому филологу, другу Шиллера и Гете, Вильгельму фон Гумбольдту (1767—1835). Гумбольдт видел в слове единство членораздельных звуков, создаваемое представление и образ (свернутую метафору), формирующийся в глубинах народной жизни на протяжении многих веков. Язык в концепции Гумбольдта — не стабильная данность, а непрерывный творческий процесс. Внутренняя форма слова в языке — выражение миросозерцания народа, складывающееся под воздействием географических и исторических реалий. У Гумбольдта А.А. Потебня воспринимает мысль о главенстве в языке его внутренней формы. Слово-образ фиксирует не содержание, а указание на содержание, дает не идею, а намек на идею. Образ не прямо выражает мысль, но оказывается средством создания мысли. При этом для слушателя или читателя образ — средство самопознания. И сколь бы ни был умен и талантлив автор, он не может предугадать субъективного впечатления каждого читателя. Не может он и быть уверенным в том, что его мысль понята однозначно. Слово не фиксирует мысль. Оно ее направляет. Идея В. Гумбольдта о языке как о деятельности дает возможность А.А. Потебне провести аналогию слова со стрелочником на железной дороге, переводящим поезд на рельсы, а восприятие слова с возгоранием одной свечи от другой3.
В работах А.А. Потебни «Мысль и язык» (1862), «Из записок по теории словесности» (1905), «Эстетика и поэтика» положе-
2 См.: Геннекен Э. Опыт построения научной критики. (Эстопсихология). —
СПб., 1892.
3 См.: Чудаков А.П. О Потебне // Академические школы в русском
литературоведении. — М., 1975.
|
|
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ
ние В. фон Гумбольдта о внутренней форме слова применимо к литературе. Этот ход позволяет говорить о принципиальном новаторстве концепции Потебни.
Исследование психологии художественного мышления, творческого процесса в его динамике помогает понять закономерности создания и тайну воздействия художественного произведения на читателя. В отличие от преимущественно историко-литературного подхода А.А. Потебня решает теоретические проблемы, опираясь на слово как на художественный образ, как на свернутую метафору. В «Теории словесности» тропы и фигуры понимаются как сочетание анализа языка с анализом художественной речи. Рождается новая «лингвистическая поэтика», в которой проблемы лингвистики и литературоведения решаются нераздельно. Слово — свернутая метафора — одновременно несет знак творца и субъекта, воспринимающего слово. Связь особенно очевидна, когда речь идет о национальных реалиях. Так, слово «голубь» имеет в русской традиции понятия цвета голубизна и ласки (приголубить), что находит отражение в религиозных и фольклорных образах (одна из ипостасей Святого Духа православной Троицы, многочисленные уподобления любимого «голубку» в стихах и в песнях). Слово «окно» выводит к старому слову «око». «Стол» вызывает ассоциации застолья, имеющего в славянском восточном менталитете черты существенно отличные от западного культурного бытования.
В работе «Мысль и язык» внутренняя форма названа «цензо -ром образа», одним из признаков, «преобладающих над всеми остальными». Внутренняя форма — «не образ предмета, а образ образа»4. Во внутренней форме слова его фонема, семема и морфема образуют единство, складывавшееся на протяжении всего национально-исторического развития и получающее отклик в душах нередко прежде или даже вне логического анализа слова-понятия.
Поставив в центр своей концепции идею восприятия, А.А. Потебня вслед за В. фон Гумбольдтом приходит к мысли, что творимое автором содержание беднее образа, ибо образ производит субъективное впечатление в воспринимающем, и всякое понимание, по мысли В. фон Гумбольдта, есть вместе с тем непонимание.
|
|
Ценность этого положения в признании многозначности образа и в возможности его разных толкований, в неокончатель-
4 См.: Чудаков А.П. О Потебне // Академические школы в русском литературоведении. — М., 1975. С. 305—354.
Тема 11
Дмитрий Николаевич Овсянико-Куликовский (1853 — 1920) вошел в науку как лингвист, начав с сравнительной грамматики индоевропейских языков и санскрита. Командировка в 1877 году за границу с перспективной кафедры в Новороссийском (Одесском) университете обернулась пробуждением интереса к Новой французской школе психологов. Его привлекли в особенности труды Т.А. Рибо (1839 — 1916), родоначальника экспериментальных исследований высших психологических процессов. Работы по проблемам памяти и художествсшюи интуиции, публикуемые в философском журнале «Ревю филозофик», основателем и редактором которого бьи Рибо, побуждают Д.Н. Овсяни1«о-Куликовского, в свою очередь, заняться философией и психологией творчества.
Общественный темперамент, интерес к литературе, политике, к социализму сказываются в дальнейшей литературной и общественной деятельности ученого. Д.Н. Овсянико-Куликовский по возвращении в Россию становится одним из редакторов журнала «Вестник Европы». В начале 1917 года он выступает за конституционную монархию, за Временное правительство, против большевиков. Два последних года жизни он проводит в Одессе.
Литературное наследие Д.Н. Овся-нико-Куликовского огромно. Ему принадлежат работы о Гоголе, Тургеневе, Льве Толстом, поэзии Гейне, Гете, Чехове, Герцене, Горьком, Михайловском. В начале XX века неоднократно издаются книги Д.Н. Овеяипко-Кулнковского и собрание его сочинений. Под его редакцией выходит «История русской литературы XIX века». (М., 1910).
ности любых подходов. Но как в таком случае исследователю искусства и литературы уйти от релятивизма, от субъективности трактовки? В поисках ответа ученые Харьковской школы обратились к фигуре автора, к его биографии и психологии, а также к историческому и национальному контексту произведения, что связало психологическую школу с биографическим методом, с культурно-исторической школой, но также с социологическим методом. Формирование взглядов А.А. Потебни и его учеников складывалось не только под воздействием идеалистической философии, но и концепций русских революционных демократов, что находит отклик и у А.А. Потебни, и особенно у одного из самых известных его последователей — Д.Н. Овсянико-Куликовского.
В основу концепции Д.Н. Овсянико-Куликовского, помимо идей психологической школы и воздействия А.А. Потебни, легли мысли о неодолимости общественного про-
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ 121
гресса, оформленные в категориях позитивистской философии. Свою исходную точку зрения сам он формулирует так: «Человечество вышло из зверства и, проходя через варварство, развивается в направлении к высшей человечности и красоте». При этом, по мысли ученого, «о красоте объективной (в природе и в космосе) и речи быть не может: это миф...» Может быть речь только о красоте субъективной, т.е. об ощущении, чувстве, сознании, идее красивого. Но в таком случае эту субъективную красоту нужно разложить на известные психические процессы. Эти психологические процессы у Овсянико- Куликовского имеют национальную и социальную форму. Национальность для него — «объединение социальных групп в более обширную группу на почве общего языка, который является опорой для коллективной умственной деятельности», возвышающейся над собственно языковой сферой. Процесс этот Овсянико-Куликовский прослеживает в религии, в мифе, в литературном творчестве, где возможно вывести «психологическую форму личности» писателя5.
В качестве примера подобного анализа можно привести неоднократно издававшийся очерк Д.Н. Овсянико-Куликовского «Гоголь». Ученого особенно интересует природа гениальности творца «Мертвых душ». Для ответа на поставленные вопросы вначале излагается подробная биография русского писателя, в которой выявляются его природные особенности и истоки душевной драмы: «Этот больной человек, этот невропат, меланхолик, ипохондрик и мизантроп нес великую тяготу великого призвания». К определениям «художник-мизантроп», «художник-ипохондрик» добавляются природные свойства лиричности и крайнего эгоцентризма: «род гипертрофии того центра психики, который называется «Я». Физиологическая психология служит Д.Н. Ов-сянико-Куликовскому отправной точкой для характеристики миропонимания Гоголя: религиозная идея, «благородная, но фатальная», привносит в эту больную душу «самоотравку гениальности»6.
Гоголь хотел сначала 1) нарисовать все плохое в природе русского человека; 2) обнаружить в нем затем хорошие задатки; 3) указать путь спасения России. Этот замысел Д.Н. Овся-
5 См.: Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология мысли и чувства//Д.Н. Ов
сянико-Куликовский. Собр. соч. Т. 6. — СПб., 1911. С. 2, 26.
6 См.: Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. соч. Т. 1. — М., 1923. С. 28—35.