Костры процветания

Северная Италия не была обособленным анклавом. Напротив, она стала локомотивом экономического роста различных регионов, связанных с ней тем или иным образом. О том, как распространялся бизнес по Европе, прекрасно сказал выдающийся историк Фернан Бродель: «Вездесущие промыслы проникают повсюду, даже в небольшие городки, где историк не ожидает их встретить, или в такие опаленные солнцем известные очаги праздности, как Неаполь. Они похожи на тысячи маленьких костров, слабо тлеющих на поле скошенной травы. Они то разгораются, то угасают, но потом вновь вспыхивают чуть поодаль. Достаточно задуть легкому ветру, чтобы пламя распространилось на новые участки».

Венеция не остановилась на торговле. Она стала центром изготовления некоторых видов тканей. А на острове Муранов лагуне сосредоточилось важнейшее для Европы производство стекла. Благодаря сделанным в 1503 году техническим открытиям венецианские зеркала стали распространяться по всей Европе. Но главным для Венеции являлось судостроение. Арсенал, контролируемый властями, занял огромный городской квартал, где трудилось в общей сложности 16 тысяч рабочих. Кроме того, существовали еще частные верфи. Другим мощным центром судостроения стала Генуя, где корабли строила ассоциация капиталистов, каждый из которых имел долю в прибылях.

Строительство кораблей вызывало большую потребность в лесе. Поначалу, естественно, стремились вырубать то, что растет неподалеку. Однако длительный срок, потребный на восстановление вырубленных массивов, заставлял европейцев уходить все дальше и дальше в поисках пиломатериалов. Например, венецианцы, опустошив близлежащую итальянскую местность, стали завозить лес из Далмации — с противоположного берега Адриатического моря. Развитие судостроения в не слишком богатых лесами Испании и Португалии обусловило импорт досок и брусьев из Северной Европы. Они грузились на суда в Прибалтийских странах и в Голландии, а выгружались в Севилье и Лиссабоне.

Если Венеция и Генуя специализировались на строительстве кораблей, то Флоренция стала крупнейшим в Италии центром изготовления шерстяных тканей. Два цеха — Калимала и Лана — занимались там шерстью.

Лана специализировалась на массовом производстве. Даже в период своего упадка — середина XIV столетия — цех производил около 10 % всех сукон Западной Европы. К концу XIII века Лана обеспечивала работой почти треть трудоспособного населения города, а также жителей окрестностей. Часть производства специально переносилась из Флоренции в соседние города, где имелась свободная рабочая сила. Так например, Ф. Датини организовал бизнес в Прато.

Калимала в большей степени, чем Лана, ориентировалась на элитного потребителя, закупая готовые сукна северных производителей, а затем окрашивая их и экспортируя в разные страны Европы. Окраска ткани в то время составляла до половины стоимости продукции, а потому расцвеченный костюм был доступен лишь богатому потребителю.

Производство шерстяных тканей требовало крупных поставок шерсти и, соответственно, развития овцеводства. В этой сфере сельского хозяйства стали специализироваться три региона, которые, с одной стороны, не отличались высокоразвитой городской культурой, но с другой — находились на приемлемом для транспортировки расстоянии от крупнейших центров ткацкого ремесла.

Первым таким регионом стала Кастилия с ее знаменитым овцеводческим «товариществом» Местой, привилегии которого восходят к 1273 году. Людей в Кастилии жило мало, земель имелось много, а потому овцам было где разгуляться. Их перегоняли с места на место в зависимости от сезона. Испанские мериносы обладали тонкой шерстью, пригодной для изготовления высоко­качественных тканей. Такие города, как Леон и Сеговия, богатели за счет овцеводства. Транспортировка шерсти шла через Бильбао во Фландрию, а также через Аликанте и Малагу в Италию. При этом овцеводы находились в коммерческой связи с Генуей, кредитовавшей производство, и Флорен­цией, закупавшей шерсть для своих мастерских.

Вторым важным для овцеводства регионом стали с XIV века Кампанья, Абруцци, а также территории Неаполитанского королевства, расположенные вдоль Адриатики. При отсутствии промышленности подобная сельскохозяйственная специализация худо-бедно могла поддерживать юг Италии в финансовом отношении.

Третьим регионом, специализировавшимся на овцеводстве, стала Англия. Там в первую очередь богател Лондон — главный порт, через который шла транспортировки шерсти в ремесленные города Фландрии.

Во Фландрии: в Брюгге, Генте, Ипре, а с XIV столетия еще и в Брабанте — Лувене, Брюсселе и Мехельне — возник второй крупный европейский центр производства шерстяных тканей, что определялось и близостью английской сырьевой базы, и широким рынком сбыта северных стран, который не могли удовлетворить флорентийцы. Каждый город специализировался на своем виде ткани, отличающемся по качеству и цвету. Примерно на рубеже XI—XII веков графы Фландрии сделали торговую политику более свободной, благодаря чему Брюгге стал еще и важнейшим портом, обеспечивавшим связь основных центров производства шерсти с балтийским побережьем и с Англией. С XIV века и сами англичане всерьез занялись ткацким ремеслом — особенно в таких южных городах, как Лондон, Винчестер, Солсбери, Бристоль, Ковентри.

Хлопчатобумажные ткани не были столь распространены, как шерстяные. Расцвет их изготовления приходится уже на период промышленной революции XVIII столетия. Однако начало широкого производства относится к XV веку, когда из Венеции дважды в год уходили в Сирию за хлопком-сырцом большие суда. Производство хлопчатобумажных тканей активно развивалось в Милане, а также в южногерманских городах Аугсбурге и Ульме. Возможно, потому, что они, с одной стороны, находились вблизи магистрального пути из Венеции на север, а с другой — потому, что к северу от Альп спрос на такие ткани оказался очень широк. Знаменитая семья Фуггеров начинала в Аугсбурге именно в качестве посредников, обеспечивавших поставки хлопка из Сицилии, Калабрии и с Кипра, а затем распределявших сырье среди большого числа ткачей своего региона. Фактически Фуггеры обеспечивали работой и контролировали небольшие городаВейсенхорн и Кирхберг, а также пять крестьянских общин, расположенных между Аугсбургом и Ульмом. На готовые ткани Фуггеры ставили свое клеймо, свидетельствующее о качестве продукции, а затем осуществляли экспорт на север Германии, в Нидерланды, Италию, Францию, Португалию, Англию.

Крупнейшим центром по изготовлению и окраске шелка была с XIII века итальянская Лукка. Впоследствии это производство распространилось на север, в частности в Цюрих, Кельн и особенно Лион. При этом сырье для шелкоткацкого производства поставляли аграрные регионы Италии и Испании.

Производство льняных тканей сосредоточилось в Геннегау, Фландрии и Брабанте, тканей из конопли — в Пуату и Бретани. Последняя, как земля моряков, специализировалась на парусине, которую экспортировала даже в Испанию и Италию. И наконец, важным элементом в производстве одежды была выделка кож. Здесь доминировали Нюрнберг, Эрфурт, Дортмунд, Бреславль. Во Франции славились тулузские кордуаны — кожи высшего сорта.

Наряду с одеждой важнейшими товарами эпохи являлись вооружение и доспехи. В Северной Италии на них специализировался Милан. От него импульс распространялся в соседние итальянские города, а также за Альпы. Например, в Брешии конца XV века было сосредоточено порядка 200 оружейных мастерских. Другие ведущие производители оказались размещены в Германии и Австрии; самый большой в Тюрингии — в Зуле, а также в Граце, Кельне, Регенсбурге и Нюрнберге (особо знамениты были нюрнбергские панцирные рубахи и гладкие доспехи).

Военное производство стимулировало изготовление бронзы, из которой отливали пушки. А для бронзы требовалась медь. Соответственно, в экономическое развитие включались регионы, обладавшие этим ресурсом. В Са­ксонии с XVI века начался бурный рост производства меди. А в следующем столетии на рынок хлынула шведская продукция. Товар шел через Стокгольм, что способствовало превращению шведской столицы в региональный коммерческий центр.

Металл использовался не только для производства вооружений, но и для изготовления разного рода бытовых товаров. В Германии, например, это производство было так сильно сконцентрировано в одном месте, что до начала XX века продержался специальный термин — «нюрнбергские товары». Данным словосочетанием обозначался широкий круг мелких металлических изделий, производимых именно в Нюрнберге: ножи, бритвы, замки, косы, вилки, чашки, блюда, цепочки, шпоры, дужки для шпаг, пряжки, стремена, подсвечники и т. д. В Италии своеобразным аналогом Нюрнберга был Милан, во Франции — Монпелье.

Быстрое развитие экономики должно было поддерживаться увеличением денежной массы. Бизнес создал спрос на золото и серебро, что вовлекало в хозяйственные процессы регионы, богатые драгоценными металлами.

Крупнейшим производителем серебра стал еще во второй половине X века германский городок Гослар, расположенный в горах Гарца. Затем серебро стали добывать в чешской Кутной Горе. Свои копи имелись во многих странах. В Италии, например, они размещались на Сардинии, а также к югу от Вольтерры. В Англии серебро давал Девоншир. Но крупнейшим европейским производителем благородных металлов стала с 1320-х годов Венгрия. Вплоть до открытия Нового света она поставляла на рынок около трети всех драгоценных металлов благодаря месторождениям, открытым в окрест­ностях Кермецбаньи и Надьбаньи.

Быстро развивалась добыча благородных металлов в Штирии, в Саксонии (Шнеберг, Аннаберг, Мансфельд,Эйслебен), в Богемии (Яхимов). Но в целом на второе место после венгерских месторождений серебра вышли в XV—XVI веках тирольские. Особенно те, которые были расположены в горнорудных местностях Швац и Кицбюэль (неподалеку от Инсбрука).

Из развития денежной экономики непосредственно вытекало формирование торговых центров, где обладатели денег встречались с обладателями товаров. По всей Европе возникали ярмарки, способствовавшие процветанию приютивших их городов. Во Франции, например, ярмарочными городами стали Руан, Амьен, Бордо, Кан, Сен-Дени под Парижем. В Германии — Ахен, Франкфурт, Констанц. В Нидерландах — Лилль, Ипр, Брюгге. В Ка­стилии — Севилья и Медина-дель-Кампо. В Италии — Венеция, Бари, Лукка. Но самый значительный пример этого рода — шампанские ярмарки XII—XIII веков, располагавшиеся в городах Ланьи, Бар-сюр-Об, Провене и Труа. По всей видимости, успех Шампани в конкурентной борьбе стал результатом синтеза удобного местоположения региона, предприимчивости местных графов, а также относительной независимости графства от Франции, что позволяло сохранять там мир, в то время как и французские короли и германские императоры вели непрекращающиеся войны.

Развитие экономики крупных хозяйственных центров постепенно вовлекло в производство и малые города, которые становились поставщиками разного рода компонентов и ингредиентов для основных видов продукции. Яркий пример такого рода развития — небольшой тосканский городок Сан-Джиминьяно, находящийся на высоком холме между Флоренцией и Сиеной. Он занял свою небольшую, но важную нишу на рынке как производитель шафрана — важнейшего красителя для тканей. Городок Толфа в Лацио имел схожую судьбу. Там было открыто крупнейшее месторождение квасцов, которые также используются при окраске тканей. Тулуза доминировала на рынке пастели. На красителях специализировались также тосканская Кортона и Аквила, расположенная в Абруцци. В итальянской Фаэнце возник центр производства керамики (фаянса). Фабриано стал ключевым производителем бумаги. А во Франции Аррасспециализировался на шпалерах. Один из видов гобеленов по сей день называют аррасом.

Болонья, после того как в ней был основан университет, превратилась из скромного поселения в крупный центр, готовящий интеллектуалов для многих европейских стран. Таким же образом университеты способствовали росту многих городов Европы: Неаполя, Падуи, Павии, Саламанки, Монпелье, Тюбингена, Гейдельберга, Лейпцига, Ростока, Оксфорда, Кембриджа, Праги, Кракова, Вильнюса, Упсалы.

Военное предпринимательство активно вовлекало в европейскую экономику регионы с избыточным населением. В начале XVI века зоной набора ландскнехтов по преимуществу служил Вюртемберг, самая населенная область Германии. Шотландия — прямая противоположность Вюртембергу. Удаленный, малонаселенный регион, где не было фактически никакого бизнеса. Но именно по этой причине шотландский солдат находил приложение своим силам во Франции и Нидерландах. А швейцарская гвардия стала основой вооруженных сил Святого престола.

Европа нуждалась, конечно, и в продовольствии. Его тоже в значительной степени обеспечивала периферия. В частности, для Северной Италии житницей являлись Апулия, Сицилия и Сардиния. В Англию и Нидерланды хлеб поставлялся из Бранденбурга. Фландрию, кроме того, снабжала зерном Северная Франция. Однако по мере того как развивались города Европы, спрос на продовольствие возрастал и хлеб стали завозить издалека. Примерно с XV века крупным экспортером становится Польша. Экспорт осуществлялся морским путем по Балтике через Данциг (Гданьск) — важнейший хлебный порт севера.

К хлебной торговле через Польшу постепенно добавлялась мясная. К концу XVI века с Западного Буга ежегодно поставлялось в Германию порядка 50 тысяч голов крупного рогатого скота. Кроме того, примерно 200 тысяч го­лов перегонялись из Венгрии, Молдавии, Валахии и с Южного Буга. Значительными животноводческими центрами в самой Западной Европе стали Дания, а также Швейцария и Тироль с их плодородными альпийскими лугами.

Балтийское и Северное моря с XI века были для всей Европы крупнейшими поставщиками сельди, что в значительной степени заложило основы бизнеса немецких ганзейских городов, а затем рыбаков Голландии и Зеландии. Соленая сельдь хранилась лучше, чем любая другая рыба, а потому приобретала для европейцев той эпохи особое значение.