2015-05-20
270
ЕДИНСТВО
И МНОГООБРАЗИЕ
МИРА
Достаточно только взглянуть на окружающую нас обстанов-
ку — машины, станки и инструменты в заводском цехе, на сотни
различных приборов в современной научной лаборатории, на раз-
нообразные транспортные средства и строения, с которыми мы
встречаемся на городских улицах, чтобы сразу же оценить разно-
образие, несходство всех этих вещей и предметов. Еще большее
разнообразие предлагает нам природа. Множество различных не-
бесных тел можно различить даже невооруженным глазом. Опти-
ческие и радиотелескопы позволяют обнаружить уже миллионы
таких тел и звездных систем. В капле болотной воды микроскоп
позволяет разглядеть множество одноклеточных организмов.
В лесах и горах, озерах, реках и морях водятся тысячи видов
растений, рыб, птиц и млекопитающих, а насекомых насчитывает-
ся 1,5 миллиона видов. Такое многообразие явлений в повседнев-
ной жизни и природе всегда привлекало внимание людей, за-
ставляло задуматься над его причинами и происхождением. При
этом люди всегда стремились унифицировать, объединить много-
образные явления природы и общественной жизни в какие-то
группы, более или менее устойчивые совокупности, обнаружить
их внутреннее единство. Но откуда бралось это стремление и
почему оно составляет предмет философских размышлений?
Ответ на эти вопросы не прост.
|
|
|
1. ПОИСКИ ЕДИНСТВА
В МНОГООБРАЗНОМ
Интерес к проблеме единства в многообразном возник в глу-
бокой древности и был продиктован не столько наблюдательно-
стью, сколько потребностями производственной и общественной
деятельности. Древний охотник, земледелец, пастух, скотовод
или гончар должен был решать определенные производственные
задачи, от которых зависело само его существование. При этом
человек всегда располагал ограниченным набором орудий труда,
ограниченными наборами производственных навыков и норм
общественного поведения. Как бы ни были велики умственные
способности человека, как бы ни умножалось с развитием обще-
ства количество его орудий и производственных навыков, все это
че могло идти ни в какое сравнение с количеством и многообра-
зием окружающих явлений. В этих условиях люди должны были
решить задачу, как при помощи ограниченных наборов орудий
труда, производственных и общественных навыков овладеть не-
ограниченно разнообразным миром, приспособиться к нему, а в
конечном счете подчинить его себе. Для решения этой задачи
нужно было научиться выделять и группировать сходные явления,
находить в них нечто общее, сводить к чему-то единому, прини-
мать за одно целое и уже по отношению к этому единому, сгруп-
пированному целому предпринимать определенные решения и
согласованные действия. На протяжении многих тысячелетий та-
кой процесс шел бессознательно, стихийно. Там, где эта задача
до поры до времени оказывалась неразрешимой, развитие чело-
вечества наталкивалось на преграды и замедлялось. Это и приве-
ло к необходимости осознать саму задачу унификации многооб-
разного, задачу поиска единого в различном. Внутри этой задачи
имелись как бы две стороны, две подзадачи. Одна состояла в вы-
работке практических, социальных и производственных навыков
и приемов классификации, группировки и объединения сходных
предметов и явлений. Другая диктовалась потребностью объяс-
нить саму возможность таких группировок и объединения. Чтобы
быть уверенными в правильности своих действий и поступков, лю-
ди должны были иметь основания для такой уверенности. Они ис-
кали эти основания в различных объяснениях происхождения
многообразного видимого мира через что-то единое, целое.
Первоначальные попытки объяснить многообразие видимого,
чувственного мира мы находим в мифологии древних народов.
Несмотря на разнообразие самих мифов, всем им присущи неко-
торые общие черты. Первая из них состоит в стремлении объяс-
нить многообразие не только тех явлений, с которыми люди стал-
кивались непосредственно в быту, в производстве или обществен-
ной жизни, но и более отдаленных, например явлений звездного
мира. Вторая черта заключается в стремлении объяснить много-
образие, наличие разных форм и видов живых и неживых явлений,
их происхождение из некоего единого источника. Таким источни-
ком чаще всего был тотем, священный предок. Как бы ни были
различны люди одного племени, они являются родственниками,
их объединяет единство происхождения от общего предка. Един-
ство происхождения объединяет также различные виды живот-
ных, растений и небесные тела. Третья черта связана с тем, что ис-
точник единства рассматривался как сверхъестественный, над-
природный. В процессе развития различных мифологических
систем и религий роль единого прародителя или источника раз-
личных групп сходных между собой явлений была постепенно
закреплена за богом. То, что люди долгое время вследствие
ограниченности их производственной и общественной деятельно-
сти не могли отыскать единый источник для различных групп
явлений, заставляло их в процессе стихийного религиозно-куль-
турного твоочества «изобретать» множество ~гких источников,
|
|
|
и этим отчасти объясняется то, что все народы в своем развитии
прошли стадию многобожия, или политеизма (от греч. poly —
много, fheos — бог).
Ранее уже говорилось о том, как в процессе разложения и пре-
образования древнейшего мифологического сознания начали
складываться элементы научно-философского понимания мира.
Специфика этого понимания заключается в том, что оно требует
обоснования, оправдания и проверки своих утверждений, в то
время как мифология принимает их на веру. Конечно, данная чер-
та философского мышления сформировалась не сразу, но все же
в простейшем виде она присутствовала уже во всех древнейших
философских системах и программах миропонимания. Древние
философы — часто совершенно сознательно — выступали против
мифов; в то же время они с необходимостью унаследовали от
мифологического мировоззрения те реальные проблемы, кото-
рые ставили сама жизнь, общественная практика и история чело-
вечества. Отвергнув мифологическое решение этих проблем,
создатели древней, прежде всего античной, философии попыта-
лись предложить свои доказательные и обоснованные, с их точки
зрения, решения, соответствовавшие тогдашнему уровню знаний.
В ходе обсуждения таких проблем, к числу которых относилась
и проблема единства и многообразия мира, они вырабатывали
новые понятия, предлагали неизвестные ранее подходы и ре-
шения.
|
|
|
Самая первая программа такого рода, созданная представи-
телями ионийской натурфилософии, была рассчитана на то, чтобы
вывести все многообразие мира из единой первоосновы. Мы уже
рассказывали о взглядах Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена и
Гераклита. Поэтому сейчас лишь напомним, что эти философы
выбирали в качестве такой первоосновы какой-то один элемент,
чаще всего чувственно воспринимаемый,— воду, огонь или воз-
дух. Все остальные предметы рассматривались как формы или
способы существования определенной первоосновы. Живший не-
сколько позже Эмпедокл, сознавая трудности выведения всего
многообразного мира из одного-единственного элемента, пред-
ложил многоэлементную основу всего существующего. Она со-
стояла из земли, воды, воздуха и огня, соединявшихся при помо-
щи особых сил, которые он называл враждой и дружбой, любовью
и ненавистью и т. д.
Нужно отметить, что любая из перечисленных точек зрения
на первооснову сущего отстаивалась при помощи сходных аргу-
ментов. Это заставляло других античных философов сомневаться
в правильности предлагаемых ионийцами объяснений. Нетрудно
заметить, что древняя философия в противоположность мифоло-
гии была по существу своему критична, полемична и широко
пользовалась приемами доказательства и опровержения, сомне-
ния и проверки. Но так как ионийские натурфилософы и их после-
дователи не могли привести бесспорных доказательств и, так
сказать, «продемонстрировать» происхождение и возникновение
всех предметов из одного чувственного первоначала, их против-
ники выдвинули несколько конкурирующих гипотез.
Одну из них предложили уже упоминавшиеся нами пифаго-
рейцы, считавшие первоосновой многообразия мира сверхчувст-
венное математическое начало — число. Для них характерно рез-
ко отрицательное отношение к бесконечности. В этом выражался
своего рода неосознанный страх древнего человека перед непо-
стижимыми для него многообразием и сложностью реального
мира. От пифагорейцев берет начало негативное отношение к
реальному многообразию мира, сомнение в его реальности,
стремление заменить многообразное и бесконечное единым и ко-
нечным.
|
|
|
Пифагорейский подход оказался внутренне противоречивым.
Математические исследования, в особенности исследования про-
порций (развитию которых весьма способствовал повышенный ин-
терес к «тайной» природе чисел), привели к открытию иррацио-
нальных чисел, бесконечных непериодических дробей. Оказа-
лось, что сведение бесконечного многообразного мира к целым
(конечным, с точки зрения пифагорейцев) числам и установление
математического единства мира невозможны. Это породило пер-
вый серьезный кризис античной математики и связанной с ней фи-
лософии и стимулировало создание новых научно-философских
программ, стремившихся по-новому ответить и на вопрос о един-
стве многообразного мира.
Первый такой ответ принадлежит элеатам. Отрицая существо-
вание движения и изменения, они отрицали и многообразие
мира. Согласно разуму — а лишь он ведет нас к истине,— мир в
действительности есть нечто абсолютно единое, единообразное,
чувственно не воспринимаемое. Его можно лишь мыслить, о нем
можно только думать, но чувствам это «единое» недоступно. Для
доказательства этого Зенон сконструировал ряд апорий (от греч.
ароп'а — затруднение, недоумение), т. е. логических трудностей
(кажущихся непреодолимыми), на которые наталкивается призна-
ние многообразия мира. Поскольку же, с точки зрения элеатов,
логическое доказательство гораздо важнее, чем то, о чем свиде-
тельствуют наши чувства, реальность наблюдаемого многообра-
зия мира ими отвергалась. Их подход был по-своему переработан
и обоснован в учении Платона о том, что многообразные чувствен-
но воспринимаемые вещи суть воплощения идей. По Платону,
объединение вещей в группы возможно лишь благодаря лежа-
щим в их основе идеям.
Этой линии противостояли воззрения Демокрита и Аристоте-
ля. Изложенную ранее атомистическую теорию Демокрита мож-
но назвать конструктивной. Ее суть в том, что основу видимого
многообразия мира составляют единые по своей природе атомы.
Учение Аристотеля исходило из того, что мир состоит из реально
существующих, чувственно воспринимаемых единичных вещей.
Они обладают сходными чертами, которые отражаются, фикси-
руются в понятиях. Понятия «человек», «лошадь» и т. д. не веч-
ные идеи, как думал Платон, а обозначение общих свойств пред-
метов.
Взгляды античных философов на проблему единства и много-
образия мира оказали значительное влияние на мыслителей сред-
невековья. Основная идея христианского богословия заключалась
в том, что мир создан богом как бы по единому плану, замыслу.
Мир един именно в этом смысле, несмотря на видимое его много-
образие. При этом, поскольку христианский бог объявлялся все-
могущим существом, а его воля и власть — не имеющими преде-
лов, средневековые христианские философы постепенно преодо-
левали неприязнь античных философов к бесконечному и мно-
гообразному. Однако новое отношение к миру как к продукту
творения требовало и нового обоснования. В бесконечных спорах
и диспутах складывались средневековые схоластические учения о
единстве многообразного. Одно направление, восходившее к
Платону и получившее название реализма, утверждало, что
реально существуют лишь общие понятия — универсалии. Про-
тивники реализма, напротив, признавали существование только
единичных индивидуальных вещей и считали, что в реальной дей-
ствительности ничего общего нет. Общими являются лишь имена,
названия, приписываемые нами различным группам вещей по на-
шему усмотрению. Имя, название — по-латыни nomen. Отсюда
и название этого направления — номинализм.
Какое же идейное наследие оставила античная и средневеко-
вая философия науке и философии нового времени? Во-первых,
вопрос о единстве многообразного был четко поставлен, ибо была
обнаружена необходимость единой общей основы бесконечного
разнообразия окружающих нас явлений и процессов. Во-вторых,
было осознано, что возможны различные решения этого вопроса,
в том числе:
а) мир един, потому что он возникает из единой материаль-
ной элементарной первоосновы (ионийцы);
б) мир един, потому что он подчиняется единым математиче-
ским законам и числам (пифагореизм);
в) мир един, потому что он есть осуществление вечных и не-
подвижных идей (Платон);
г) разнообразные явления мира сконструированы из единой
основы — материальных атомов (Демокрит);
д) все вещи, из которых состоит материальный мир, единич-
ны. Они существуют объективно, но точно так же существуют и
заключенные в них «формы», нематериальные понятия, причем
единство многообразия вещей определяется единством содержа-
щихся в них понятий (Аристотель);
е) мир един благодаря единству творения и божественного
замысла (христианское богословие);
ж) решение вопроса о единстве многообразного мира пред-
полагает логический анализ понятий «общее» («универсальное»),
«особенное» и «единичное» («индивидуальное») (спор номинали-
стов и реалистов).
Мыслители античности и средневековья были уверены, что ре-
шения указанного вопроса можно достичь путем логического до-
казательства, чисто умозрительных рассуждений. Естествоиспы-
татели же и философы нового времени, обратившись к научному
опыту и эксперименту, порывали с этой традицией. Разумеется,
разрыв этот никогда не был полным. Такие достижения антично-
сти, как учение о том, что явления природы, несмотря на все их
разнообразие, подчиняются единым и относительно простым
математическим закономерностям, оказали сильное влияние на
Коперника, Кеплера, Галилея, Ньютона, Декарта, Лейбница и др.
Галилей, например, говорил, что «книга природы написана на
языке математики».
Но главным достижением философии науки нового времени
было все же признание того, что все спорные вопросы должны
разрешаться научным экспериментом и наблюдениями. Отстаи-
вая эту мысль, Ф. Бэкон постоянно подчеркивал бесконечное
многообразие объективных модусов (от лат. modus — образ) при-
роды. Единство же природы определяется формами, которые
открываются учеными в процессах наблюдения и эксперимента.
Такие формы устойчивы, постоянны и совпадают по своему
смыслу с понятием «закон природы», как его употребляет совре-
менная наука. Важнейшим достижением Ф. Бэкона было понима-
ние того, что вопрос о единстве отдельных фрагментов природы
и мира в целом можно решить лишь на основе эксперименталь-
ного изучения общих свойств, степени их нарастания или убыва-
ния, открытия объективных связей и взаимодействий между раз-
личными явлениями природы.
В XVII — начале XIX в. метафизическая философия, механи-
цизм выдвинули идею редукционизма (от лат. reguctio — возвра-
щение, отодвигание назад) — убеждение в возможности свести
все видимое многообразие вещей и движений к простому меха-
ническому перемещению частиц. Однако уже с середины XIX в.
благодаря ряду важнейших открытий науки, о которых упоми-
налось раньше, ошибочность редукционизма стала совершенно
ясной.
Обсуждение вопроса о единстве и многообразии мира приве-
ло к тому, что в философии нового и особенно новейшего вре-
мени отчетливо обозначились две противостоящие друг другу
позиции — монизм (от греч. monos — один, единственный) и плю-
рализм (от лат. pluralis — множественный). Сторонники монисти-
ческого подхода отдавали предпочтение какому-то единому на-
чалу, первооснове мира. При этом внутри монизма отчетливо
прослеживались два взаимоисключающих решения — идеали-
стическое и материалистическое. Для идеалистов такой единой
первоосновой являются идеи (Платон), абсолютный дух (Гегель),
для материалистов же — материальные элементы мира (ионий-
цы), атомы (Демокрит), всеобщая субстанция (Спиноза) и т. д.
В противоположность монизму плюрализм признает равноцен-
ность множества несводимых друг к другу оснований мира, форм
существования и движения различных предметов и явлений. Эта
точка зрения имеет известные основания в некоторых тенден-
циях современного естествознания, которое так и не обнаружило
до сих пор единого физического основания мира.
Наряду с философским плюрализмом, признающим мно-
жественность оснований мира, существует культурный и идео-
логический плюрализм, утверждающий многообразие взглядов
на общество и оценок социальной реальности. На протяжении
многих десятилетий философский монизм отождествлялся с
идеологическим единомыслием. Оно использовалось как
средство отвергать разнообразие живых человеческих взглядов и
оценок, и такая вульгарная политизация философии пагубно ска-
зывалась на общественном развитии.
2. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
О ЕДИНСТВЕ И МНОГООБРАЗИИ МИРА
Только что мы познакомились с тем, как обсуждался и решал-
ся вопрос о единстве и многообразии мира в прошлом — в исто-
рии философии. Но какое отношение имеет этот вопрос к совре-
менному человеку? Зачем нужно, да и нужно ли вообще заду-
мываться над ним сегодня? Чтобы разобраться в этом, следует
прежде всего проанализировать саму деятельность современно-
го человека — практически-производственную, научную, общест-
венную. С этого мы и начнем, напомнив, что деятельность может
рассматриваться как решение определенных задач по достиже-
нию определенных целей. Целенаправленность, как подчерки-
вал К. Маркс, характерная черта человеческой деятельности.
Когда землекоп роет канавку, являющуюся частью иррига-
ционной системы, он вряд ли задумывается над единством и мно-
гообразием мира в целом. Для решения его конкретной задачи
это совершенно не нужно. Он должен знать основное для него —
направление, длину, глубину и ширину канавки, количество кубо-
метров грунта, которое необходимо вырыть за рабочую смену,
и т. п. Но пусть мы имеем дело с проектированием большой ир-
ригационной системы с десятками осушительных и оросительных
каналов, насосных станций, водохранилищ, плотин. Такая система,
охватывающая иногда сотни и тысячи квадратных километров,
может существенно повлиять на состояние окружающей среды,
на жизнь растений, животных и людей, на местный климат, на
состояние экономики данного района и других зон страны и т. д.
Чтобы достигнуть намеченной цели, избежав при этом нежела-
тельных последствий и осложнений, нужно учитывать сотни явных
и скрытых связей, видеть возможные последствия, затрагиваю-
щие самые разнообразные формы жизнедеятельности в природе
и обществе. Все эти связи и взаимовлияния следует рассматривать
в каком-то единстве, как некое развивающееся целое и отразить,
учесть их в разрабатываемом проекте. Ведь если их не учесть,
не увязать вместе, создание ирригационной системы может иметь
катастрофические последствия для растительного мира, живот-
ных и человека. Разумеется, в самом подобном «увязывании» нет
еще никакой философской проблемы, нет еще необходимости
обсуждать вопрос о единстве и многообразии явлений всего ок-
ружающего мира, но некоторые приближения к такому вопросу
здесь уже намечаются. Однако пойдем дальше.
Ученые давно заметили, что жизнь растений и животных под-
чиняется определенным временным ритмам. Цветковые растения
в определенное время суток раскрывают или смыкают свои ле-
пестки. Одни животные ведут дневной образ жизни, другие —
ночной. С «таинственным» чувством времени связаны многие фи-
зиологические процессы жизнедеятельности организмов — от
микробов до высших животных. Соответствующие явления по-
лучили название «биологических часов». Легко понять, какое зна-
чение имеет изучение биологических часов, биологического
механизма учета времени для развития сельского хозяйства, по-
вышения урожайности, эффективности животноводства, для ме-
дицины, космонавтики и т. д.
Новейшие научные исследования показали, что биологиче-
ские часы тесно связаны с реакцией живых организмов на свет,
излучаемый различными небесными телами, с их реакцией на из-
менение электромагнитных и гравитационных характеристик Зем-
ли и т. д.
Таким образом, в круг повседневных интересов биологов,
физиологов и медиков вошли физические и астрофизические
вопросы. Они стали задумываться над связью земных проявлений
жизни с космическими источниками энергии, над влиянием раз-
личных астрономических факторов на различные циклы жизне-
деятельности растений, животных и человека. Даже массовые
вспышки эпидемий и размножение саранчи оказались в косвен-
ной зависимости от уровня солнечной активности, от протекания
термоядерных реакций на нашем светиле. Тут уже вплотную при-
ходится задумываться над единством и взаимной связью самых
различных явлений — жизни бактерий и солнечной активности,
ночных полетов перелетных птиц и расположения звезд на небе,
химического состава речной или морской воды и сейсмических
колебаний морского дна и т. п.
Вопрос о единстве мира приобретает особую актуальность
в связи с выходом человека в космос. Изобретение оптических,
а затем и радиотелескопов, создание космических спутников и
межпланетных лабораторий позволили установить ряд важных об-
щих моментов в происхождении, физико-химическом составе и
законах движения небесных тел. Развитие современной техники
придает интересу к строению Солнечной системы и всей Вселен-
ной практическую окраску. Ведь недалеко то время, когда ис-
пользование внеземных минеральных богатств станет насущной
проблемой для земной промышленности. Развитие атомной энер-
гетики и необходимость, с одной стороны, устранения радиоак-
тивных отходов, с другой — поисков радиоактивного топлива за
пределами Земли заставляют уже сейчас серьезно исследовать
вопрос о космических источниках сырья, «космических свалках»
или «космических печах» для сжигания некоторых отходов зем-
ной промышленности. Здесь все оказывается взаимосвязанным.
Не исключено, что неучет каких-то мельчайших, не до конца изу-
ченных зависимостей может нарушить космический баланс, при-
вести к кризису «космической экологии», подобно тому как про-
мышленное развитие на Земле вызвало нарушение некоторых
установившихся в природе зависимостей. Поэтому изучение един-
ства и взаимосвязи многообразных по форме явлений земной
и космической природы в наши дни приобретает особый прак-
тический смысл и вызывает глубокий теоретический интерес.
Нечего и говорить, что еще больший интерес вызывают взаимо-
связь и обнаружение единства разнообразных форм обществен-
ной жизни и мышления. Важность этого вопроса столь велика, что
мы посвятим ему целиком следующую главу. Здесь же подчерк-
нем, что такие важнейшие для жизни человечества проблемы, как
сохранение мира и охрана окружающей среды, прогресс науки и
техники, устранение голода и болезней в масштабе всего мира,
могут быть решены только при условии, что будет выявлено некое
единство интересов, общее всему человечеству, несмотря на на-
личие специфических интересов, связанных с различными куль-
турными, национальными, классовыми, политическими и другими
особенностями, присущими многочисленным общностям людей,
странам и государствам, существующим на нашей планете.
Для современного человека интерес к единству и взаимосвя-
зи многообразных явлений природы, общества и мышления,
по-видимому, даже более актуален, чем для человека всех пред-
шествующих исторических эпох. Этот интерес тем заметнее, чем
отчетливее выражен, чем крупнее масштаб поставленных задач,
чем больше элементов, связей и зависимостей необходимо учи-
тывать в ходе их решения. В повседневной деятельности мы обыч-
но либо вообще не задумываемся над единством многообразно-
го, либо мысль об этом присутствует, так сказать, за сценой в виде
общего мировоззренческого фона. Однако там, где требуются
крупномасштабные научные решения, например при проектиро-
вании больших гидротехнических сооружений, космических ис-
следований или при решении глобальных задач, вопрос о единст-
ве многообразного, о целостности, о системном характере окру-
жающего нас мира должен быть осознан, поставлен и решен в от-
четливом, явном виде. Но ответив на один вопрос, мы тут же
сталкиваемся с другими.
Почему вопрос о единстве и взаимосвязанности мира является
предметом философского обсуждения? Разве не отвечают на этот
вопрос специальные науки о природе и обществе (гидротехни-
ка, биология, экология, астрофизика, социология, политическая
экономия,, теория культуры и т. п.)? Что собственно нового может
сказать философия, если она не пользуется приборами и инстру-
»•лентами дл? наблюдений, не ставит научных экспериментов? Есть
ли вообще какой-то особый философский смысл в вопросе о
единстве мира, коль скоро решение подобных вопросов, как по-
казал опыт истории философии, не может быть достигнуто при
помощи лишь умозрительных рассуждений и чисто логических
доказательств? Здесь мы подошли к самой сути дела.
Вопрос о единстве многообразных явлений природы, обще-
ства и мышления имеет как бы две стороны, может и должен об-
суждаться в двух взаимосвязанных плоскостях. Первая сторона,
или плоскость, охватывает разнообразные научные решения,
научные методы подтверждения единства мира, основанные на
эксперименте, наблюдениях и соответствующих научных теориях.
Каждая наука решает этот вопрос своими особыми методами и
приемами применительно к своему предмету, своим объектам
исследования. Так, астрофизики с помощью спектрального анали-
за установили, что состав основных химических соединений во
всей Вселенной может быть объяснен с помощью известных нам
по таблице Менделеева химических элементов, чем подтвер-
ждается мысль о единстве физико-химического строения мира.
Астрономы, проанализировав смещение световых и радиоволн
(эффект Доплера), пришли к выводу, что Вселенная расширяется.
Звезды и целые галактики «разбегаются» с огромными скоро-
стями со времени «Большого взрыва». Это позволяет говорить
о единстве происхождения видимой (в астрономическом смысле)
Вселенной и даже строить модели ее будущего движения. Биоло-
ги, изучая механизмы развития животных, растений, микроорга-
низмов, выяснили, что формы жизни, несмотря на гигантское их
разнообразие, подчиняются ряду общих законов и обязательно
включают сходные структурные элементы. Живые организмы яв-
ляются либо одноклеточными, либо многоклеточными. Все
клетки имеют общую структуру: состоят из ядра, цитоплазмы,
включающей до тридцати видов аминокислот, мембран и т. д.
Передача наследственных признаков и сохранение видовых от-
личий осуществляются при помощи гигантских спиралевидных
молекул ДНК — дезоксирибонуклеиновой кислоты. Все это под-
тверждает глубокое внутреннее единство живой природы.
Разработка и осуществление сложнейших технических и био-
технических проектов — гигантских ирригационных систем, сис-
тем телефонной связи, систем управления промышленностью
и т. д.— привели к созданию ряда новых научных дисциплин,
которые при помощи особых устройств и математизированных
теорий (например, математическая теория информации, ЭВМ,
микрокомпьютеры и т. д.) изучают взаимосвязи и взаимодейст-
вия в сложных системах, насчитывающих миллиарды элементов.
Здесь приходится говорить о единстве и связи качественно раз-
нородных явлений, причем эти единство и связь устанавливаются
на языке математики и с помощью сложных экспериментов с жи-
выми существами и техническими устройствами.
При осмыслении любого из приведенных примеров — идет
ли речь о звездах, живых организмах или технических сооруже-
ниях, человеческом мышлении или общественных процессах —
ученым помогают такие общие понятия, как «система», «целое»,
«связь», «взаимодействие», «общее», «индивидуальное», «эле-
мент», «структура», «закон», «форма», «содержание» и т. д.
Разумеется, в каждой науке эти понятия получают свою смысло-
вую нагрузку, приобретают свое особое значение. Вместе с тем
во всех этих смыслах и значениях есть и нечто общее. И чтобы
сами ученые разных специальностей, общественные и политиче-
ские деятели могли понимать друг друга и совместно решать
сложные комплексные задачи, они должны знать это общее, дол-
жны овладеть внутренним смыслом указанных понятий. Физики,
химики, биологи, экономисты и социологи изучают различные
системы, различные элементы и структуры, различные связи и це-
лостности; они изучают соответственно физические, химические,
биологические, экономические и социальные объекты. Однако
изучение смысла и значения общих понятий, которые им для этого
необходимы, не входит в их задачи. Такая задача принадлежит
области философии.
Далее в развитии науки, техники и общественно-политиче-
ской жизни содержание перечисленных выше понятий постоянно
меняется. В этой связи возникает вопрос о том,.в каком отноше-
нии они находятся к объективному миру. Его постановка — это
частное проявление основного философского вопроса об отноше-
нии бытия и мышления и о познаваемости мира. Для ответа на не-
го недостаточно чисто научных результатов, установленных с по-
мощью экспериментов, так как в нем речь идет не об отдельных
формах объективного мира, не об отдельных группах физических,
биологических или социальных явлений, а о мире в целом. Ни од-
на из специальных наук не решает задачу синтеза и анализа всего
накопленного знания. Это — задача философии. Рассматривая
вопрос о единстве и многообразии мира, философия действи-
тельно не ставит экспериментов, не пользуется приборами. Она
совершает то, чего не делают другие науки: исследует смысл и
значение понятий и теоретических взглядов на единство многооб-
разного, которые вырабатываются естественнонаучным, тех-
ническим и обществоведческим видами познания, выявляет по-
нимание этого единства, возникающее в различных культурах и в
области здравого смысла, обобщает исторический опыт пред-
шествующего развития философии и специальных наук и на ос-
нове синтеза и обобщения всех имеющихся данных формулирует
общие принципы, регулирующие отношения человека к миру.
Суть одного из важнейших таких принципов сводится к сле-
дующим утверждениям: 1) все многообразные явления природы,
общества и мышления — несмотря на видимые их различия —
внутренне связаны прямыми или косвенными связями, находятся
во взаимной обусловленности и зависимости; 2) единство мира
состоит в его материальности.
За видимой простотой этих утверждений скрывается действи-
тельная сложность. В отличие от предшествующих философских
учений диалектический материализм не сводит все разнообразие
явлений природы и общественной жизни к единой субстанции,
материальной или духовной, как делали пифагорейцы, элеаты,
Платон, Демокрит и др. Единство мира состоит не в бытии единич-
ных вещей, как думал Аристотель, и не в единстве актов божест-
венного замысла и творения, как тому учит христианская теоло-
гия. Вопрос о единстве нельзя подменять чисто словесной аргу-
ментацией в пользу существования общих понятий или чувственно
воспринимаемых явлений. Нельзя подменять философский смысл
этого вопроса узкоспециальным естественнонаучным смыслом.
Так, физики XIX в. усматривали единство мира в молекулярной
и атомной структуре материи. Физика XX в. до 60-х гг. сводила
все материальные явления к определенному набору элементар-
ных частиц и физических полей, к четырем основным взаимодей-
ствиям— электромагнитным, гравитационным, сильным и сла-
бым. Теперь выдвигается гипотеза, что все физические явления
сводимы к фундаментальным «кирпичикам» (кваркам и лепто-
нам). Возможно, что эти представления о физическом строении
мира в дальнейшем усложнятся и более или менее значительно
изменятся. Но и в этом случае они вряд ли смогут указать единую
основу всех физических, органических, социальных процессов
и явлений. Нельзя же в самом деле сводить социальные револю-
ции или различные формы семьи и культуры к элементарным
частицам или кваркам.
Диалектический материализм, утверждая, что единство мира
заключается в его материальности, не сводит все дело к един-
ству физического строения мира. Он говорит нечто большее: яв-
ления в природе, обществе и мышлении включены в единую си-
стему связей и отношений; эти связи и отношения существуют и
изменяются объективно; сознание, мышление людей включено в
эту систему связей, так как возникает в результате объективного
развития мира и существует как его активное, творческое отраже-
ние. Таким образом, один из «вечных» философских вопросов —
вопрос о единстве многообразного — находит ответ с опорой на
достижения современной науки и общественно-исторической
практики. Ф. Энгельс, подчеркивая, что диалектико-материали-
стическое учение тесно связано с выводами всей современной
науки, хотя и не сводится к ним и не подменяется ими, писал:
«Действительное единство мира состоит в его материальности,
а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а
длинным и трудным развитием философии и естествознания».
Принцип единства мира утверждает, что мир, как и его отдельные
фрагменты, есть взаимосвязанное материальное целое, что по-
знание мира, как и его преобразование, может происходить лишь
с учетом всех доступных нам связей и взаимодействий. На приме-
ре этого принципа философия демонстрирует свою методологи-
ческую функцию как регулятора познания и деятельности.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 43.
3. ПОНЯТИЯ, РАСКРЫВАЮЩИЕ ЕДИНСТВО
И ВЗАИМОСВЯЗЬ В ПРИРОДЕ,
ОБЩЕСТВЕ И МЫШЛЕНИИ
Методологическая функция философии заключается прежде
всего в формулировании всеобщих, универсальных'предпосылок
(правил и принципов) познавательной и практической деятельно-
сти, что делается ею при помощи наиболее общих понятий —
категорий. К ним относятся: «целое» и «часть», «система», «струк-
тура», «элемент», «связь», «отношение», «форма» и «содержа-
ние», «общее», «особое» и «единичное». Именно с их помощью
философский принцип единства многообразного приобретает
методологическое звучание.
Все перечисленные категории взаимосвязаны. Мы начнем их
обсуждение с понятий «целое» и «часть», которые были вырабо-
таны уже в глубокой древности. Что же обозначают эти понятия?
Определить их значение совсем не легко. Гораздо проще обра-
титься" к примерам, к собственному опыту. Так, мы говорим, что
числа 2, 4, 6, 8 и т. д. являются подмножеством, или правильной
частью, множества натуральных чисел 0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и т. д.
Два заблудившихся барашка — часть стада; отдельный цех —
часть завода; мозг, печень и пр.— отдельные органы или части че-
ловеческого организма как целого. То, что отдельные вещи могут
быть разделены на составляющие их части, было подлинным
открытием для людей древности. Люди разбивали сложные за-
дачи на более простые и решали их по частям. Понятия «часть»
и «целое» отражали два момента: 1) объективные вещи как бы
составлены, сделаны из более простых вещей; 2) люди в состоя-
нии разбить, разложить первоначальную вещь на более простые
составляющие (части). Исторически сложилось так, что понятие
«целое» применялось к завершенным, законченным вещам,
встречающимся в повседневной практике. И оказалось, что при-
менение этого понятия к бесконечному объективному миру ве-
дет к большим трудностям. Они стали заметны уже в новое
время.
Ведь редукционистская программа исходила из убеждения,
что любое целое, в том числе и мир со всем его многообразием,
можно окончательно понять, разложив на части. Эти части сле-
дует подробно изучить, описать, а затем, просуммировав полу-
ченные отдельные описания, вывести полное и окончательное зна-
ние о целом. Все сложные физические, химические, психические,
социальные явления стали сводить к простейшим механическим
частям и перемещениям в пространстве. И тут оказалось, что по-
нятия «часть» и «целое» лишь приблизительно отражают реаль-
ный мир. Разлагая организмы на отдельные органы, физиологи
могли изучить их строение. Но при этом ускользало что-то очень
важное: распавшись на части, организм переставал быть живым;
исчезало нечто делавшее его органы частями живого целого. Ес-
ли взять огромный современный завод и описать его отдельные
цехи, а затем просуммировать эти описания, то вряд ли удастся
получить правильное знание о заводе как целом. Рассматривая
общество как соединение отдельных групп и классов, организа-
ций и учреждений, мы вряд ли сумеем понять специфику данного
общества как целого.
Неудачи редукционистской программы в науке XIX—XX вв.
заставили ученых углубить их представления о взаимоотношении
целого и частей. Таким образом, был вскрыт основной недостаток
редукционизма, заключающийся в том, что лежащие в его основе
категории «целое» и «часть» не позволяют выявить столь важный
фактор целостности, как связь.
Уже в середине XIX в. возникла потребность в изучении очень
сложных явлений, насчитывающих огромное количество составля-
ющих. К ним относятся, в частности, человеческое общество, ор-
ганический мир, человеческие языки, движение жидкостей и га-
зов и т. п. В XX в. сюда добавились сложнейшие технические
проекты вроде телефонных, электрических, транспортных сетей.
Для изучения подобных явлений пришлось разработать и исполь-
зовать понятия «система», «структура», «элемент» и «связь». По
существу, они явились дальнейшим развитием и усложнением ка-
тегорий «часть» и «целое». Что же нового они внесли? В чем их
преимущества?
Любое явление, каждый объект является системой, если его
можно разбить определенным способом на взаимосвязанные и
взаимодействующие части, или подсистемы. Последние, в свою
очередь, можно попытаться разбить на связанные подсистемы
второго уровня и т. д., пока мы не дойдем до уровня взаимосвя-
занных и взаимодействующих элементов. Вот здесь-то и обнару-
живается преимущество новых понятий. Во-первых, в понятии «си-
стема» четко выделяется и подчеркивается важность связей
и взаимодействий между подсистемами и элементами. Связи и
взаимодействия как раз и были тем таинственным «нечто», кото-
рое исчезало при механическом разложении целого на части.
Оказывается, что именно изучение связей и взаимодействий рас-
крывает нам тайны сложных систем. Благодаря познанию связей
человек в состоянии понять сущность живого организма, челове-
ческого общества, особенности той или иной культуры, наконец,
самого процесса мышления. Во-вторых, становится ясным, что,
разложив сложную систему на части, разъединив части и описав
их порознь, мы не можем получить правильное понимание целого
посредством простого суммирования описаний, так как при этом
теряется информация о внутренних связях и взаимодействиях.
В-третьих, важным новшеством является введение понятий
«элемент» и «элементарный уровень». Правда, первым из них
пользовались уже в глубокой древности для обозначения преде-
ла, к которому можно свести все многообразие мира. В современ-
ном понимании элемент не является чем-то абсолютным. Он не-
разложим, является пределом дробления лишь в данной системе,
при данном способе анализа. При ином подходе данное явление
(или процесс) лишается признаков элементарности, ибо само мо-
жет оказаться сложной системой. В системе транспортных пере-
возок отдельный автомобиль может рассматриваться как эле-
мент. В свою очередь, для конструктора автомобилей системой
является уже сам автомобиль, а элементами — отдельные блоки
или детали последнего. Точно так же атомы или ионы могут рас-
сматриваться при определенном подходе как элементы молекул,
молекулы — как элементы кристаллов. Однако даже элементар-
ные частицы, долгое время принимавшиеся за предел допустимо-
го физического «дробления» мира, представляются в наши дни
системами кварков. Все это говорит о том, что грань между целым
и частью или, точнее, между системой, подсистемой и элементом
не абсолютна, как думали метафизики, а условна, относительна,
подвижна, диалектична. Она существует объективно, а не являет-
ся результатом произвольного выбора или решения. В-четвертых,
важное достоинство новых понятий заключается в том, что они
могут применяться не только к стабильным и неизменным яв-
лениям, но и к явлениям подвижным, изменяющимся.
Принято различать три основных вида систем: стабильные,
функционирующие и динамические. Системы первого вида насчи-
тывают постоянное число подсистем и элементов; объединяющие
их связи устойчивы и практически неизменны в больших интер-
валах времени. Примером такой системы может служить жилой
дом. Его подсистемами являются квартиры, элементами — ком-
наты, технические коммуникации и т. п., образующие постоянные
наборы связей. Для систем второго вида также характерен по-
стоянный набор подсистем и элементов, однако взаимодействия
и связи между ними изменяются, сами они находятся в движении,
причем это движение происходит в режиме повторяющихся цик-
лов. Примеры функционирующих систем — наручные часы, чело-
век, одуванчик, органы или подсистемы которых в пределах суток
совершают различные действия и движения, но к началу следую-
щего суточного цикла вновь возвращаются в исходное положе-·
ние. Наконец, динамические системы находятся в постоянном раз-
витии, внутри них могут исчезать и вновь возникать отдельные
элементы и целые подсистемы, различные связи и взаимодейст-
вия. К их числу относятся наблюдаемая нами Вселенная, челове-
ческое общество, культура отдельного народа и каждый отдель-
ный человек, если его рассматривать не в суточном цикле, а в
большом интервале времени.
Сложные явления часто обладают чертами стабильных, функ-
ционирующих и динамических систем одновременно. Любое жи-
вотное в масштабе своей жизни растет, видоизменяется, стареет,
т. е. является динамической системой; органы его в суточном цик-
ле повторяют свои функции (признак функционирующих систем);
наконец, в его клетках имеются устойчивые, малоподдающиеся
изменениям молекулы ДНК, регулирующие его жизнедеятель-
ность и передающие наследственные признаки (стабильные си-
стемы).
Теперь легко увидеть, какими преимуществами обладает по-
нятие «система» по сравнению с понятием «целое». Оно фикси-
рует как части, так и связи, взаимодействия между элементами.
Системы допускают различные движения, изменения, развитие,
возникновение новых и отмирание старых элементов, подсистем
и связей между ними. Понятие «система» оказалось «продолже-
нием» и усложнением понятия «целое». Возникнув в специальных
областях — в технике, математике, механике, биологии,— первое
понятие довольно скоро стало общенаучным, а затем преврати-
лось и в философское понятие, т. е. в категорию. Тем самым оно
обрело особую методологическую функцию, подчеркивающую
первостепенную важность изучения связей, взаимодействий,
взаимных переходов и преобразований внутри изучаемых явле-
ний и процессов. Оказалось, что его можно успешно применять
к изучению Вселенной и отдельных микроорганизмов, физиче-
ских атомов и человеческих обществ.
Таким образом, понятия «система», «связь», «элемент» по-
зволяют углубить наши представления о единстве многообразно-
го мира, о его внутренних взаимосвязях и взаимодействиях. Но
чтобы продвинуться в этом направлении дальше, необходимо
рассмотреть категории «отношение», «структура», «форма» и
«содержание». Они тесно связаны с категорией «система».
Анализируя любые системы, можно заметить, что между их
элементами или подсистемами возникают и существуют более
или менее устойчивые отношения. Так, между числами натураль-
ного ряда существуют отношения «больше» или «меньше» —
каждое последующее число больше предыдущего на единицу,
а каждое предыдущее число меньше на единицу, чем последую-
щее. Между физкультурниками, выстроенными в ряд по росту,
существует отношение «выше», а между твердыми веществами
(алмаз, рубин, свинец, графит) — отношение «тверже». Подоб-
ные отношения, несмотря на их существенные различия, обла-
дают сходными свойствами, так как вносят определенный поря-
док в систему чисел, людей или минералов. Поэтому их называют
отношениями порядка. Существуют и иные типы отношений. Ес-
ли рассматривать изменяющееся явление, то можно выделить
различные его последовательные состояния, а вместе с ними и
отношения последовательности. В производственном коллек-
тиве существуют отношения взаимопомощи, соревнования и др.
Для классового общества характерны определенные отношения
между классами. В каждой системе можно выделить неустойчи-
вые, быстро меняющиеся отношения, а также отношения относи-
тельно устойчивые, или постоянные. Совокупность устойчивых,
постоянных отношений, охватывающих отдельные подсистемы и
элементы, образует структуру системы. О структурах принято
говорить тогда, когда элементы и подсистемы включены в устой-
чивые отношения взаимодействия. Иными словами, структуры
представляют собой единство более или менее устойчивых отно-
шений и охваченных ими подсистем или элементов.
5*
Важно подчеркнуть, что отношение, отделенное, оторванное
от соответствующих элементов и подсистем, может существо-
вать лишь в воображении, в мышлении, а не в материальной
действительности. Вместе с тем подсистемы и элементы должны
быть объединены какими-то отношениями, иначе они не могут со-
ставлять системы. Однако в процессе познания и деятельности
мы можем сосредоточивать наше внимание на какой-то одной
стороне этого неразрывного единства, оставляя другую сторону
до поры до времени как бы в тени. Для этой цели мы используем
категории «форма» и «содержание».
«Форма» — это категория, фиксирующая устойчивые отноше-
ния данной структуры, рассматриваемые отдельно, изолированно
от охватываемых ими подсистем и элементов. Например, срав-
нивая структуры ньютоновского закона притяжения ft = v
(mi ·ΓΠ2)/Γ, и кулоновского электростатического закона fe =
= k(qi-q2)/H, легко заметить, что они обладают сходной алге-
браической формой (что наталкивает нас на мысль о возможном
существовании какого-то глубокого единства между силами гра-
витации и электричества). «Содержание» — это категория, отра-
жающая конкретный набор элементов и подсистем, включенных
в данную структуру. Так, физическим содержанием вышепри-
веденных структур являются небесные тела (для закона Ньютона)
и электрические заряды (для закона Кулона). В объективной дей-
ствительности форма и содержание неотделимы друг от друга.
Их разграничение осуществляется лишь в процессе познания.
Поэтому принято говорить, что они находятся в диалектическом
единстве. Гегель писал, что «содержание есть не что иное, как
переход формы в содержание, а форма — переход содержания
в форму»1.
Говоря о взаимосвязи, взаимопроникновении и единстве фор-
мы и содержания, важно понять, что содержание является веду-
щей, определяющей стороной этого единства. Рассматривая жи-
вой организм как динамическую и функционирующую систему,
мы можем считать, что различные органы и их функции образуют
содержание, а их взаимосвязь и зависимость — форму организ-
ма. Несмотря на неотторжимость первого и последней, ре-
шающим фактором оказывается содержание. Именно от него
зависит характер формы, т. е. внутренних и внешних связей орга-
низма. В то же время форма играет активную роль — она может
препятствовать или содействовать содержанию, «переходить» в
содержание.
Категории «форма» и «содержание» по-разному понимались
философами прошлого. Так, Аристотель считал форму активным.
ведущим началом всех вещей. Материальное содержание, на-
пример кусок меди, согласно ему, пассивно, бесформенно. Од-
нако ваятель, придавая содержанию форму, делает из куска меди
статую. В этом, по Аристотелю, и заключается активность формы.
Гегель. Энциклопедия философских наук. М.г 1974. Т. 1. С. 298.
Ф. Бэкон понимал под формой устойчивые внутренние связи,
присущие явлениям.
Подходы Аристотеля и Бэкона внешне противоположны, но
они выражают разные ступени, разные уровни в познании формы.
Ведь различение внешней и внутренней формы явлений оправда-
но. Внешняя форма может чувственно восприниматься. Она пред-
ставляет собой устойчивые, главным образом пространственные,
отношения между чувственно воспринимаемыми элементами си-
стемы. Именно в этом смысле мы говорим о внешней форме ста-
туи, форме архитектурного сооружения и т. п. Под внутренней
формой следует понимать скрытые от чувственного восприятия
отношения, отличающиеся особой устойчивостью и охватываю-
щие наиболее важные элементы и подсистемы данного целого.
«Форма» в таком понимании сближается с понятием «закон»,
являющимся важнейшей философской категорией. Говоря о том,
что цель науки — познание форм, Бэкон имел в виду как раз эту
сторону дела.
Тем самым мы подошли к важнейшему философскому и науч-
ному понятию «объективный закон». Объективные законы пред-
ставляют собой те связи и отношения, которые независимы от
воли и сознания людей и существуют как бы «внутри» стабильных,
функционирующих и динамических систем. Они отличаются от
внутренней формы особой устойчивостью и необходимостью, по-
вторяемостью и неизменностью. Именно эту сторону дела под-
черкивал В. И. Ленин, обращая внимание на афоризм Гегеля «За-
кон есть царство спокойного». К. Маркс же определял, что закон
есть необходимая внутренняя связь внешне противоположных яв-
лений.
Итак, вся проблема единства многообразного приобретает те-
перь особую философскую «прозрачность». Ее решение состоит
не в поисках какого-то единого вещества, не в сведении всех
форм движения к одной — простейшей, не в признании сущест-
вования либо только разнообразных вещей, либо противополож-
ных им универсальных понятий, а в признании того, что реально
существующие многообразные формы явлений охвачены объ-
ективными связями и взаимодействиями. Среди последних вы-
деляются особенно устойчивые, постоянные, внутренние необ-
ходимые связи и отношения, которые представляют собой объ-
ективные законы. В этой картине мир в целом выступает как
грандиозная динамическая система, состоящая из практически
неограниченного множества систем меньшей общности. Каждая
система, каждое явление имеют свои единичные, элементарные
составляющие, свои взаимосвязанные подсистемы, т, е. особые
части, по отношению к которым первые выступают как конкрет-
ное общее. Но те же самые системы или явления сами могут ока-
заться элементами или особыми частями более общей, охваты-
вающей их системы. Здесь все зависит от уровня рассмотрения и
от строения объективной реальности. В свете этого категории
«общее», «особое» и «единичное» освобождаются от мистической
окраски, которую придавали им средневековая философия и бо-
гословие, и выступают как понятия, отражающие в условной,
диалектически подвижной форме объективную сложность приро-
ды, общества и мышления, сложность мира в целом.
Философское исследование проблемы единства многообраз-
ного позволяет четко сформулировать методологические уста-
новки и правила познания и деятельности человека. В достижении
своих социально значимых целей человек должен прежде всего
стремиться к познанию объективных законов функционирования и
развития соответствующих систем. Именно эти законы, т. е. наибо-
лее устойчивые и общие связи и отношения между многообраз-
ными явлениями данной системы, служат фундаментом целе-
сообразной и эффективной деятельности. Каждая конкретная
наука вскрывает свои, особые законы, но при этом она должна
учитывать, что особое есть лишь специфическое проявление об-
щего.
Возвращаясь к нашим примерам, можно сказать, что при про-
ектировании больших гидромелиоративных и гидротехнических
систем и т. п. следует учитывать законы, управляющие флорой
и фауной, климати.ческие закономерности, законы экономическо-
го развития данной зоны, законы почвообразования и функцио-
нирования почвы, закономерности взаимодействия техники и
природы и т. д. Только при учете всех этих законов и законо-
мерностей можно избежать нанесения непоправимого ущерба
окружающей природе и, следовательно, самому человеку. Со-
вершая космические полеты, человек должен изучать иные за-
коны — закономерности космических излучений, законы грави-
тации, законы механики и радиофизики и т. п. Лишь полный учет
всех их, вместе взятых, гарантирует безопасность и эффектив-
ность космических полетов. Аналогичные выводы справедливы
и для изучения общественной жизни. Ее внешние формы чрезвы-
чайно многообразны, но за ними можно разглядеть сходное со-
держание. Так как именно содержание определяет форму, за
разнообразием внешних форм следует искать устойчивые, по-
стоянные и необходимые внутренние формы, т. е. объективные
общественные закономерности. Их познание позволяет обнару-
жить глубокое единство Самых разнообразных внешних форм
политической, экономической и культурной жизни людей на раз-
личных ступенях исторического развития общества. Вот почему
диалектика как учение о всеобщих взаимосвязях в природе, об-
ществе и познании приобретает особое звучание в эпоху глубоких
социальных изменений, когда познание законов общественного
развития становится основой сознательной преобразующей дея-
тельности, определяя ее смысл и цели.
