У истоков риторики

Рождение риторики как дисциплины связано с периодом демократии в Афинах около V в. до н. э., с философской и ораторской деятельностью софистов - "первых европейских интеллигентов", как называл их А. Лосев. Об этом подробнее мы поговорим ниже, а сейчас заметим только, что риторика на первых этапах своего становления была не столько теорией, сколько практикой обучения речевому мастерству - риторической педагогикой. "Бродячие учителя красноречия" (А.Ф.Лосев), софисты брались за соответствующую плату научить любого искусству спора и публичной речи. Важно иметь в виду, что в Древней Греции понятия "искусство" и "мастерство" были неразрывно связаны, неотделимы друг от друга. И то и другое совокупно обозначалось одним словом - techne (технэ; отсюда и наше слово техника).

Слово риторика, как и называемая им наука, греческого происхождения. В древнегреческом языке было слово rheo - говорю, лью, теку. Производное от него - rhetor - означало "ритор", "оратор". Последнее, в свою очередь, и дало название нашей науке - rhetorike (риторика) или rhetorike techne, т. е. "мастерство/искусство ораторской речи". Выше мы уже упоминали о том, что еще в прошлом столетии последнее имело два варианта - реторика и риторика. Еще в начале XX в. значения этих вариантов различались не только написанием. Так, например, известный ученый-филолог первой половины XX в. Б. В. Томашевский (1896-1957) в 20-х годах принципиально употреблял вариант реторика, чтобы отграничить название высоко ценимой им науки, в возрождение которой на новом, современном уровне он верил, от отрицательно-оценочного, нетерминологического риторика. "Должна быть воскрешена старушка-Реторика так же, как воскресла поэтика", - писал Б. В. Томашевский в 1924 г. Но мы, следуя принятой ныне норме, в своем изложении будем использовать написание риторика.

Сложна, захватывающе интересна и даже драматична история риторики. Каких только суждений, нередко самых противоречивых, не вызывала эта область знания и практики! И всегда отношение к риторике было поразительно эмоционально, заряжено чувством - от безудержного восхваления, почитания и прямого обожествления этой науки, этого мастерства до страстного, уничижительного осуждения, когда риторика объявлялась чуть ли не главной причиной падения общественных нравов, а то и вовсе запрещалась. Ведь, как мы уже знаем, владение словом дает человеку некую особую силу, а нередко и власть, что может сделать его опасным. Для эллинов способность к красноречию делала человека прямо-таки богоравным. Вот как говорится об этом в поэме Гомера "Одиссея":

Тот по наружному виду внимания мало достоин - Прелестью речи зато одарен от богов; веселятся Люди, смотря на него, говорящего с мужеством твердым Или с приветливой кротостью; он украшенье собраний; Бога в нем видят, когда он проходит по улицам града.

Риторическая педагогика, учительство красноречию возникли и расцвели в Афинах в связи с тем, что дар слова стал восприниматься там как признак и непременное условие полноценного, хорошего образования. Подлинно образованный человек, "наилучшим образом воспитанный для философии и словесности", "вдруг, в любом месте речи метнет <...>, точно могучий стрелок, какое-нибудь замечательное изречение, короткое и сжатое, и собеседник окажется ничуть не лучше ребенка" - говорится в знаменитом диалоге Платона "Протагор".

Не случайно и столетия спустя один из величайших риторов Рима, Цицерон, имя которого как символ идеального оратора стало нарицательным, обращаясь к своему сыну Марку с наставлением о том, как стать настоящим гражданином - "добродетельным мужем" (vir bonus), - начинает с рекомендаций об обретении искусства слова, о получении хорошего риторического образования (Цицерон. Об обязанностях). Од-нако уже в древности, у самых своих истоков риторика мыслилась отнюдь не всегда как благо и необходимое условие воспитания гражданина (др.-греч. aner politikos - государственного мужа). В силу той власти, каковую риторика давала познавшему ее, она воспринималась и как занятие весьма опасное. Недаром дядя Платона Критий, став главой афинских тиранов, запрещает преподавание красноречия. А сам Платон говорил, что владевшие этим искусством "древние мужи, опасаясь враждебности, которую оно вызывало, скрывали его: одним служила прикрытием поэзия, как Гомеру, Гесиоду и Симониду, другим - таинства и прорицания, как последователям Орфея и Мусея, а некоторым, я знаю, даже гимнастика..." (Платон. Диалог "Протагор").

Особенно интересно и поучительно для нас то, что и само возникновение риторики, и периоды ее расцвета связаны с развитием или оживлением демократических тенденций в жизни общества. Риторика - дитя демократии: она родилась тогда, когда от умения убедить сограждан с помощью публичной речи стали реально зависеть принятые ими решения - о мире или войне, об оправдательном или обвинительном приговоре... Деятельность Демосфена и Аристотеля, давших высочайшие образцы практического и теоретического красноречия античности, вызвана к жизни демократией, политической независимостью Эллады. Ораторский гений Цицерона засиял в республиканском Риме. (Любой выпускник русской гимназии, кстати, мог прочитать наизусть по-латыни, перевести и прокомментировать первую речь Цицерона против Катилины - "Доколе, о Катилина, будешь ты истощать наше терпение...", - содержащую знаменитое крылатое выражение О времена! О нравы! (О temporal О mores!).

Итак, риторика всегда занимала особое место как в ряду учебных дисциплин, так и в ряду теоретических областей гуманитарного знания.

Основателем софистической и вообще античной риторики считают знаменитого софиста Г о р г и я (485-380 гг. до н. э.). "Отцом софистики" (слова софистика и риторика в этот период могли употребляться как синонимы) называет Горгия греческий писатель, автор биографий софистов Филострат (род. ок. 160-170 - ум. в 244-249 гг.). Золотая статуя Горгия, которая была поставлена в Дельфах, подтверждает заслуги этого софиста перед греческой культурой, а также заметную роль, которую Горгий сыграл в исторической судьбе Афин: своей знаменитой Олимпийской речью ему удалось сплотить греков против мидян и персов. Вот как пишет о риторической деятельности Горгия А. Ф. Лосев, опираясь на античные источники: "Он первый ввел тот вид образования, который готовит ораторов, специальное обучение способности и искусству говорить и первый стал употреблять тропы, метафоры, аллегории, превратное употребление слов в несобственном смысле, инверсии, вторичные удвоения, повторения, апострофы и парисосы <...> Берясь обучать всякого прекрасно говорить и будучи, между прочим, виртуозом краткости, Горгий обучал всех желающих риторике с тем, чтобы они умели покорять людей, "делать их своими рабами по доброй воле, а не по принуждению". Силою своего убеждения он заставлял больных пить такие горькие лекарства и претерпевать такие операции, принудить к которым их не могли даже врачи" (Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 34-35). Горгий определял риторику как искусство речей и специально занимался теорией судебного и политического красноречия. По мнению А. Ф. Лосева, всю историю риторики у греков правильнее начинать именно с Горгия.

Автором же первого античного учебника по риторике называют сицилийца К о р а к а из Сиракуз, который вместе со своим учеником Тисием начал преподавание ораторского искусства в открытых им специальных школах. (Тисий впоследствии обучал красноречию и в Афинах.)

"РИТОРИКА" АРИСТОТЕЛЯ.

Обратимся теперь к наиболее авторитетному античному риторическому трактату, сохранившему свое значение до наших дней и в большой степени определившему характер европейской риторической культуры - "Риторике" Аристотеля (IV в. до н. э.). "Риторика, - по глубокому убеждению Аристотеля, - это то же искусство, то же творчество, выросшее на диалектической логике возможного бытия" (Античные риторики. М., 1978. С. 287). Что это значит? "Риторика - искусство, соответствующее диалектике" - вот фраза, которой открывается трактат Аристотеля.

Слово диалектика, как называли в античности философию, происходит от греческого dialegomai - беседую, веду разговор (потому оно и родственно слову диалог - беседа).

Риторика соответствует философии, так как обе они имеют всеобщий характер, касаясь любого из существующих в мире предметов: "Обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим досто-

янием всех и каждого и которые не относятся к области какой-либо отдельной науки. Вследствие этого все люди некоторым образом причастны обоим искусствам, так как всем в известной мере приходится как разбирать, так и поддерживать какое-нибудь мнение, как оправдываться, так и обвинять" (Античные риторики. М., 1978. С. 15).

В современных руководствах и книгах по риторике ее нередко называют "наукой убеждать". Аристотель остался бы недоволен такой формулировкой, счел бы ее очевидной ошибкой. Убеждают частные науки, каждая из которых действительно "может поучать и убеждать только относительно того, что принадлежит к ее области, как, например, врачебное искусство - относительно того, что способствует здоровью или ведет к болезни, геометрия - относительно возможных между величинами изменений, арифметика - относительно чисел <...>, риторика же, по-видимому, способна находить способы убеждения относительно каждого данного предмета..." (Аристотель. Риторика: Книга первая. 2). Вы скажете: какая ничтожная разница! Что за крючкотворство! Неужели действительно так уж важно, как сказать: "наука убеждать" или "наука находить способы убеждения"?! Однако обучаясь риторике как мастерству и познавая риторику как науку, нужно сразу привыкнуть к точности слова, отражающей тонкие нюансы, оттенки мысли, к точности, передающей четкую смысловую структуру. Придется оценить и принять важность как смысловых различий, так и словесной точности. В этом искусстве современный человек, как видно, заметно уступает своим славным предкам. Самое главное в ораторском мастерстве, по Аристотелю, - доказательства. Почему же? Как мы видели, Аристотель определяет риторику как "способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета", отличаясь этим от других наук и искусств (кроме философии). Поскольку же "способ убеждения есть некоторого рода доказательство", то риторика Аристотеля - это наука доказательной речи. Однако вовсе не любые способы доказательства одинаково важны для риторики. То, что убеждает само по себе, то, что очевидно, - не слишком интересно и важно для риторики. Ведь дело ее - "не убеждать, но в каждом данном случае находить способы убеждения", т. е., убеждая, делать очевидной скрытую истину и даже показывать неистинное - "для того, чтобы знать, как это делается, а также, чтобы уметь опровергнуть, если кто пользуется доказательствами несогласно с истиной" (Аристотель. Риторика: Книга первая.1).

Таким образом, аристотелевская риторика - это наука о способах доказательства вероятного, возможного, правдоподобного. Сам Аристотель, поясняя эту особенность своего понимания риторики, прибегает к забавному сравнению: дело риторики - дать во всех возможных случаях способы убеждения, как дело врачебного искусства - "не в том, чтобы делать всякого человека здоровым, но в том, чтобы, насколько возможно, приблизиться к этой цели, потому что вполне возможно хорошо лечить и таких людей, которые уже не могут выздороветь" (Риторика: Книга первая. 1). Получается, что риторика, как ее понимает Аристотель,?- это своего рода логический и словесный "высший пилотаж". И впрямь, что за труд доказать само по себе очевидное, убедить в том, что и без того ясно? Разве это - наука, разве нужно для этого мастерство? Нет, настоящее искусство - заставить поверить не в совершившееся, а в возможное, доказать вероятное, убедить в желаемом или укрытом от прямого взгляда, проникнуть вместе со слушателем в глубь вещей, проложить в эти глубины дорогу к разуму и сердцу собеседника. Вот в чем настоящее дело ритора, вот в чем его творчество.

Сравните это с тем, что сказано о красноречии в первом риторическом трактате, принадлежавшем, как мы уже говорили, Кораку из Сицилии: "Красноречие есть работница убеждения". Главная цель оратора, считал Корак, - не раскрытие истины, но убедительность при помощи вероятного. И софист Горгий Леонтийский, упоминавшийся нами как отец риторики, полагал, что "вероятное важнее истинного, и умел в своих речах малое представить великим, а великое - малым, выдавать старое за новое и новое признать старым, об одном и том же предмете высказывать противоречивые мнения", - так говорит о риторическом искусстве Горгия Платон. Совершенно ясно, что Аристотель в своем понимании риторики лишь продолжает и развивает традицию софистов.

Итак, по Аристотелю, риторика есть наука об общих способах убеждения в вероятном или возможном, основанных на четкой системе логических доказательств, мастерство и искусство находить эти способы и пользоваться логикой доказательства.

Изыскивая способы доказательств для речи, пишет Аристотель, "одни поступают случайно", другие же - т. е. люди риторически образованные - "действуют согласно со своими способностями, развитыми привычкою". Получить же риторическое образование, по мнению этого великого ритора, любому необходимо: ведь "если позорно не быть в состоянии помочь себе своим телом, то не может не быть позорным бессилие помочь себе словом, так как пользование словом более свойственно человеческой природе, чем пользование телом" (Риторика: Книга первая. 1). Итак, по Аристотелю, риторика поистине* делает человека человеком, вооружая его подлинно человеческим даром - владением речью.

"Риторика" Аристотеля, созданная в IV в. до н.э., служила основой большинства позднейших риторических руководств - античных, а впоследствии европейских, в том числе и русских. Именно потому мы так подробно остановились на этом трактате.

"КРАТКОЕ РУКОВОДСТВО К КРАСНОРЕЧИЮ..." М. В. ЛОМОНОСОВА.

Об истории риторики на Руси и в России мы будем говорить особо; здесь же отметим, что самое раннее из отечественных руководств по риторике появилось в начале XVII столетия.

Для нас особый интерес представляет определение риторики, приведенное М. В. Ломоносовым в его "Кратком руководстве к красноречию. Книге первой, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненной в пользу любящих словесные науки", изданном в 1748 г. "Ломоносов написал лучшую у нас Риторику, по которой более или менее написаны все прочие", - сказал об этой книге один из крупнейших русских славистов, замечательный ритор Ф. И. Буслаев. Значение ломоносовской "Риторики" (так обычно для краткости называют "Краткое руководство к красноречию...") как учебного пособия для многих поколений образованных людей в России (вплоть до середины XIX в.) бесспорно. Огромна и заслуга Ломоносова в развитии теории риторики на русской культурной почве. Да и самый русский язык, само русское слово были во многом плодом ломоносовского гения, гармонизировавшего стихию народной русской разговорной речи с церковно-славянской речью, "гремевшей в храмах". "Ломоносов не только не уничтожил, но утвердил отношение между двумя языками, отношение такого рода, что язык русский, единственное основание всякого письменного слога, мог и должен был пользоваться богатством языка церковно-славянского",- писал в исследовании "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка" (1847) известный филолог, историк, писатель и публицист К. С. Аксаков (1817-1860).

В "Кратком руководстве к красноречию..." Ломоносов дает следующее определение риторики: "Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об ней мнению. Предложенная по сему искусству материя называется речь или слово". Следовательно, по Ломоносову, риторика есть искусство убеждения. Убеждение же возможно лишь там, где существует мнение. Значит, определение Ломоносова вполне соответствует античной традиции.

В определении красноречия у Ломоносова, как мы заметили, важно понятие "мнение". Оно отражает важнейшую особенность риторики и даже фиксирует саму сущность риторического: риторика действует не в области истинного, а в области вероятного, - если ясно, где черное, а где белое, там, где истина бесспорна и очевидна, нет никакой нужды в риторике. Искусство ритора, как его понимали основоположники мастерства красноречия, блещет в области переменчивых полутонов и полутеней, из которых и необходимо сформировать для слушателя отчетливую контрастную картину - убедительно выраженное мнение.

"ОБЩАЯ РЕТОРИКА" Н. Ф. КОШАНСКОГО.

Из многочисленных отечественных и зарубежных риторических учебников прошедших столетий остановимся на том, как определяет предмет риторики Николай Федорович Кошанский (см. выше, с. 16). Определение риторики как науки, сформулированное в "Общей реторике" (1829) Кошанского, звучит на редкость современно (ведь красноречие здесь понимается в первую очередь как искусство мыслить): "Реторика, имея предметом мысль, показывает 1, откуда они почерпаются (Изобретение); 2, как приводятся в порядок (Расположение); 3, как излагаются (Выражение мыслей)" (Кошанский Н. Ф. Общая реторика. 9-е изд. СПб., 1844. С. 2), и далее: "Реторика вообще есть наука изобретать, располагать и выражать мыс-л и" (с. 2). Вспомните, что мы заключили выше, рассуждая о характере и особенностях современного красноречия (см. с. 18). Так и три части риторики у Кошанского имеют сходные цели: первая часть (изобретение мыслей) "дает способы думать и, думая, соединять одну мысль с другой" (с. 2); вторая (расположение мыслей) - "образует рассудок и нравственное чувство" (с. 3); третья (выражение мыслей) - "учит любить и выражать и з я щ н о е" (с. 3). Общая же цель риторики как науки и учебного предмета, по Кошанскому, "состоит в том, чтобы, раскрывая источники изобретения, раскрыть все способности ума, - чтобы, показывая здравое расположение мыслей, дать рассудку и нравственному чувству надлежащее направление, - чтобы, уча выражать изящное, возбудить и усилить в душе учащихся живую любовь ко всему благоразумному, великому и прекрасному" (с. 3). Вот, оказывается, в чем сущность красноречия и его предпосылки - в работе мысли и в нравственном чувстве; не забудьте, что это сказано о риторике еще в первой половине XIX столетия.

На прочих определениях риторики как науки или искусства, содержащихся в других трактатах по красноречию, нет нужды специально останавливаться.