Разрушение образа

По-настоящему точный образ всегда действен. Избегать надо его искажения. Бывает, что оратор хочет сказать образно, но при этом перескакивает с одного образа на другой; этот другой не имеет ни малейшего отношения к первому, что ведет к разрушению образа. Приведу несколько примеров.

«Зуб времени уже осушил много слез», – так закончил утешительную надгробную речь один оратор. В путевых заметках об Азии значилось: «В Гонконге находится грязь, которую моют». Характеристика Данте достигла высот в предложении: «Данте был человеком, который одной ногой еще стоял в средневековье, а другой – приветствовал утреннюю зарю нового времени». В сознании слушателей возникает нечто пластически чудовищное.

Следующий коктейль из образов Фриц Гератсволь услышал в одной проповеди: «Скромные фиалки цветут, сияя, когда молот судьбы по наковальне сердца возбудил сияющие лучи». Эта сентенция была произнесена выразительным громким голосом.

В речах Вильгельма II нередки высказывания, подобные этому: «Ему понадобился океан типографской краски, чтобы замаскировать пути, которые совершенно очевидны». Цюрихский парламент был изумлен изобретением нового многоцелевого оружия, представленного одним депутатом: «Господа, речь идет об обоюдоостром мече, у которого выстрел происходит сзади». Протокол заседания одного немецкого ландтага содержал следующее дискуссионное сообщение: «Эти обстоятельства я освещаю острым ножом критики». Однажды депутат граф Бетузи призвал немецкий рейхстаг «схватить поток времени за клок волос». Несомненно, способ нелегкий.

От разрушения образа не застрахован никто. И если это случается, даже очень серьезные собрания не прочь весело посмеяться. Вред для речи в таких случаях бывает едва ли устранимым.

Примечательно, что даже у такого выдающегося мастера слова, как Гердер, бывали срывы и, как нарочно, в речи на тему: «Причины дурного вкуса». Гердер говорил об упадке искусства речи в Греции так: «Когда свобода Греции гибла (искусство речи), огонь был в нем, в Демосфене; вспыхнувшее пламя пребывало в крайней нужде. Искусство речи пресмыкалось в школах или сидело в тесных судебных шкафах. Оно согнулось в пыли, и было искалечено». Вот это пассаж! Только что искусство речи еще было «огнем» и «пламенем», затем происходит удивительное превращение пламени в пресмыкающееся, которое «согнуто» и «искалечено».