Средство и предмет деятельности

Средства "соприкасаются" не только с субъектом, но и с предметом, и вторая их классификация основывается на их отношении к предмету деятельности. Имея в виду различия по этому структурному моменту, человеческие деятельности можно

группировать по разным признакам. Для нас сейчас важен один из них. Речь идет о разделении деятельностей на две, может быть, неравные по объему, но противостоящие друг другу группы - деятельности со сложными информационными системами и деятельности с относительно более простыми материальными объектами, "вещами" и различными материалами. К информационным системам относятся люди, животные, а также неодушевленные кибернетические системы, например технические или биологические.

Имея дело с материальными вещами, субъект производит энергетические воздействия на них с целью их модификации в нужном ему направлении. При наличии в качестве предмета деятельности информационной системы субъект также воздействует на нее с целью изменения ее состояния. Однако такие воздействия носят скорее информационный, чем энергетический характер; точнее было бы сказать, что субъект производит затраты энергии, но они относительно невелики - речь идет об энергии сигналов, несущих информацию. Они определяют последующие состояния информационной системы, задавая направление ее активности, а исполнительные операции по обеспечению нужного состояния производятся за счет ее внутренних энергетических ресурсов. Важной особенностью деятельности с информационными системами является то, что субъект не навязывает им состояния, противоречащие их природе, а выбирает для реализации нужное ему состояние из числа тех, что "предусмотрены" ею. В противном случае человек поступал бы с информационными системами не как с таковыми, а как с обычными вещественными объектами, деформируя их.

Средства, применяемые в деятельности с материальными вещами, являются материальными же вещами, это собственно орудия. В деятельности с информационными системами субъект применяет специфические средства, носящие информационный характер. Фактически это сигналы. В живых системах, рассматриваемых на уровне субъекта деятельности, они выступают в качестве стимулов, знаков. Средства, действующие на информационную систему, выступают для нее в качестве ориентиров, или критериев выбора того или иного состояния или типа активности.

Остановимся на средствах этого рода несколько подробнее, поскольку они в той или иной форме широко используются и в процессе учебной деятельности.

Роль стимулов в управлении поведением живых существ изучалась в психологии с различных позиций - бихевиористической, гештальтистской и деятельностной. В рамках последнего направления особенно значимы работы Л. С. Выготского и А. Н.Леонтьева. В связи с исследованием "культурных" психических процессов и форм поведения они определяют понятие "психологическое орудие"

применительно к управлению человеком собственным поведением и поведением других людей. Л. С. Выготский писал: "Линией, разделяющей обе формы (поведения - низшую и высшую. - Т. Г.) является отношение стимул - реакция. Для одной формы существенным признаком будет полная - в принципе - определяемость поведения стимуляцией. Для другой - столь же существенная черта автостимуляция, создание и употребление искусственных стимулов-средств и определение с их помощью собственного поведения. Наличие наряду с данными стимулами созданных является в наших глазах отличительной чертой психологии человека". И далее: "Искусственные стимулы - средства, вводимые человеком в психологическую ситуацию и выполняющие функцию автостимуляции, мы называем знаками, придавая этому термину более широкий и вместе с тем более точный смысл, чем в обычном словоупотреблении. Согласно нашему определению, всякий искусственно созданный человеком условный стимул, являющийся средством овладения поведением - чужим или собственным, - есть знак. Два момента, таким образом, существенны для понятия знака: его происхождение и функция" [Выготский Л. С., 1983, с. 78].

Решаемая этими авторами задача, однако, обусловила смещение акцента с управления поведением вообще на управление собственным поведением с помощью "автостимуляции". Так, А.Н.Леонтьев определяет специфику "психологического орудия" следующим образом: "Различие между орудием труда и тем средством - инструментом, которое изготовляет первобытный человек для своей памяти, заключается лишь в том, что в то время как первое всегда направлено на внешнюю природу, с помощью второго он овладевает своим собственным поведением. Это различие, однако, огромного и принципиального значения" [Леонтьев А. Н., 1983, т. 1, с. 33]. Два типа средств человеческой деятельности противопоставляются друг другу как орудия, вступающие в контакт либо с внешним вещным миром, либо с психической сферой самого деятеля. Изучение же средства как такового требует более общего противопоставления - с одной стороны, вещного мира, а с другой - информационных систем: психической сферы людей, животных или неживых кибернетических систем.

Вопрос о стимулах и стимульных средствах тесно связан с проблемой детерминации деятельностей. Каждая деятельность имеет свою историю, и определенные обстоятельства обусловливают как сам факт ее инициирования, так и то, что она реализуется данным способом, а не каким-то иным. Эти обстоятельства, будучи поставлены под контроль того или иного лица, являются в его руках средством "вызывания к жизни" процесса желаемой деятельности. Если такое лицо - сам субъект предстоящей деятельности, то можно говорить о самоуправлении, в противном случае имеет место внешнее управление поведением этого субъекта.

Понятно, что обстоятельства могут играть роль стимула или средства управления чьей-либо деятельностью или поведением только в том случае, если они адекватно воспринимаются управляемой системой. Таким образом, здесь существенен, прежде всего, их информационный аспект.

Разумеется, при стихийном течении событий в отсутствие лиц, заинтересованных в преднамеренном инициировании деятельности, такие условия, обстоятельства являются лишь стимулом, побуждающим человека к определенной активности.

Так или иначе они могут представлять собой средство деятельности управления. Последняя является по отношению к "вызываемой" деятельности своего рода "мета-деятельностью"; с операционной стороны, это заключительный акт генезиса субъекта данной деятельности, а именно, создание у него актуальной установки на ее выполнение, готовности ее инициировать или продолжить и реализовать тот или иной вариант ее исполнения.

О каких же обстоятельствах идет речь? Это не что иное как ситуация деятельности, т. е. совокупность исходных условий выполнения деятельности. Иными словами, это ее структурные моменты в их конкретных проявлениях: субъект, предмет, средство и внешние условия (см. выше). Обеспечение их одновременного присутствия есть обеспечение стимула (или средства), побуждающего субъекта к деятельности.

В литературе - иногда под иными терминами - встречаются понятия, сходные с данным. Спецификой данного понятия "ситуация" является то, что в число его признаков включены также характеристики внутрисубъектных образований, т. е. особенности и текущие функциональные состояния всех инструментальных сфер ее субъекта. В самом деле, они детерминируют инициирование и ход деятельности не в меньшей мере, чем особенности остальных ее структурных моментов.

Как правило, большая или меньшая часть необходимых условий имеется в наличии к начальному моменту управления. Тогда последнее состоит в создании и применении недостающих компонентов из их совокупности. Эта недостающая часть условий оказывается, таким образом, критической в решении задачи актуализации деятельности. В силу этого она порой ошибочно принимается за само средство управления поведением: часть отождествляется с целым.

Есть еще одно направление использования опосредствующих возможностей обстоятельств деятельности - предотвращение нежелательных ее видов. Для этого достаточно реализовать "право вето" отдельного ее структурного момента, устранив хотя бы один из их совокупности. Тогда деятельность будет блокирована и появление нежелательного для управляющего лица продукта будет исключено.

Независимо от того, являются ли обстоятельства предстоящей деятельности "просто стимулом" для ее субъекта или средством управления им собственным поведением, данный субъект подвергается их воздействию, вследствие этого у него возникает готовность к ее осуществлению. В связи с этим можно поставить вопрос: как различить ситуации с применением субъектом средств управления и без их использования? Иначе говоря, что значит "применить" средство управления?

Если субъект подготовляет для себя стимул, имея в виду использовать его для вызывания нужной ему активности, этот стимул и будет средством его воздействия на себя. Вместе с тем подготовка такого средства не обязательно заключается в реальном построении соответствующих материальных объектов: если они уже существуют, субъекту достаточно произвести их поиск (или, напротив, устранить из поля восприятия) или ограничиться актом выбора их. Даже придание необходимого значения той или иной вещи не обязательно должно инициироваться действующим субъектом. Когда нам другие люди дарят сувениры, желая, чтобы мы впоследствии актуализировали в своем сознании воспоминания о них самих, определенных местах нашего пребывания или каких-либо событиях, соответствующие ассоциации с видом вещи нам навязываются извне. В дальнейшем, однако, процессом собственного воспоминания можно управлять - это наши действия по отношению к подаренным сувенирам - мы их держим на видном месте или устраняем из поля восприятия.

Подобные операции выполняются и самим субъектом, осуществляющим самоуправление. Так, вестники, по-видимому, сами делали зарубки на "жезлах", а испытуемая в описываемом К.Левиным эксперименте [Выготский Л. С., 1983, т. 3] сама устанавливала связь между положением стрелок часов и уходом из лаборатории.

Нужно иметь в виду, что все это дополнительные, подготовительные акты, направленные на генезис средства самоуправления, а не его использование. Соответственно собственно использование средства оказывается представленным лишь отдельными операциями. В самом деле, вестнику в принципе было бы достаточно просто взять с собой "жезл" с зарубками, смысл которых ему известен, но которые сделаны кем-то другим. То же самое с экспериментом К.Левина: если бы у его испытуемой в данное время имелись неотложные дела, ей, чтобы решиться на уход из лаборатории, достаточно было бы заставить себя взглянуть на часы. Л. С. Выготский говорил о "введении" субъектом стимулов в ситуацию, это слово хорошо передает ограниченный характер содержания его операций по подготовке психологического стимульного средства [Там же, с. 78].

Есть еще один важный вопрос, затрагивающий сущность психологического средства. При внимательном рассмотрении нельзя

не заметить, что имеется существенное различие между "суммарным стимулом", обеспечиваемым обстоятельствами действия, и стимулом, представленным единичным объектом, таким, как положение стрелок часов, игральная кость или монетка для подбрасывания. Дело в том, что обстоятельства действия в качестве стимула суть естественная причина его инициирования, поскольку если не окажется в наличии хотя бы одного из них, действие физически не сможет быть воспроизведено. Что же касается второй группы средств (именно на них сосредоточивались Л. С. Выготский и А.Н.Леонтьев), их назначение состоит в дополнении функций стимулов-обстоятельств. В силу этого они носят условный, искусственный характер.

Имеется в виду следующее. Нередко налицо все обстоятельства, необходимые для осуществления действия (в том числе умение его выполнять), но субъект тем не менее не может принять соответствующего решения и инициировать действие. Такое бывает в двух случаях. Во-первых, субъекту могут быть репрезентированы одновременно более одной совокупности обстоятельств, каждая из которых обусловливает необходимость разных: а) способов выполнения действия, б) действий, реализующих выполняемую деятельность, в) деятельностей (по А.Н.Леонтьеву), т.е. актов, направленных на удовлетворение разных потребностей или "квазипотребностей". Во-вторых, не всегда имеет место однозначное соответствие между обстоятельствами действий и адекватными способами его исполнения: при одной и той же совокупности обстоятельств субъект может достичь цели разными способами. Примерами могут служить ситуации с буридановым ослом и испытуемой К.Левина. В каждом из представленных случаев перед деятелем встает проблема волевого выбора, которую он решает только с помощью дополнительного психологического орудия - стимула.

Если в ситуацию включается другое лицо, дающее указание относительно характера действий субъекта, его указание выполняет функцию психологического орудия в управляющей деятельности этого лица и "просто стимула" в деятельности субъекта. Такой стимул должен быть рассмотрен как составляющая наличной совокупности обстоятельств действия, а именно его внешних условий. Впрочем, и тогда, когда данный стимульный объект является средством в руках самого деятеля, он есть также своеобразная составляющая внешних условий, хотя и обязанная ему своим присутствием или происхождением.

В отличие от второго из описываемых случаев, первый случай может предполагать актуализацию различных потребностей деятеля, в частности конкурирующих, следовательно, и "борьбу мотивов". Это обусловливает особую остроту проблемы волевого выбора. Однако и при ограниченности задачи выбором между

отдельными способами действия деятель не в состоянии обойтись без средств самоуправления, возникает необходимость в их создании и применении.

Таким образом, то, что Л.С.Выготский называл "группировкой стимулов", определяющей поведение, можно конкретизировать в качестве совокупности структурных моментов действия с выделением среди них как основных, естественных, так и дополнительных, искусственных, создаваемых специально для целей управления поведением.

Впрочем, и естественные стимулы могут с успехом использоваться в качестве психологических орудий. Если субъекту предстоит не выбор способа или вида действия, а осуществление действия с вполне определенным содержанием, то он должен ввести в ситуацию соответствующую совокупность структурных моментов или недостающее ее звено.

Природа средств деятельности

В качестве еще одного основания классификации средств деятельности выступает природа самого объекта, выполняющего функцию проводника воздействий субъекта на предмет деятельности.

Человек использует как неживые объекты, так и живые существа. К числу последних, в частности, относятся и микроорганизмы. Например, реализация технологических процессов брожения производится посредством дрожжевых грибков; в медицине успешно применяются бактериальные препараты для лечения дисфункций кишечника и др.

Разновидностью живых средств являются домашние животные как субъекты тех или иных операций. Поскольку совместные действия выступают для животного лишь как способ получить пищу или избежать наказания, оно не может рассматриваться как субъект этой деятельности наряду с хозяином. Исключением из правила следует считать лишь акты, непосредственно связанные с удовлетворением потребностей животного (например, кормление животного).

Своеобразным орудием в деятельности человека может являться другой человек. Он выступает орудием по отношению к деятельности первого, если выполнение им совместных действий фактически относится к некоторой другой деятельности и ею мотивируется. Но он наряду с первым может быть и субъектом данной деятельности. Таким образом, в ситуациях, когда участники деятельности заинтересованы в достижении общих целей, имеет смысл говорить о "коллективном субъекте".

Правда, и в таких случаях не исключается, а скорее предполагается рассмотрение каждого из субъектов в орудийном аспекте, который обогащает понятие "коллективного субъекта"

требованием выявления конкретных функций, выполняемых партнерами. Во всех случаях животное или другой человек являются полифункциональными орудиями. Во многих, хотя и не во всех, отношениях они превосходят неживое полифункциональное орудие - машину.

Следует, однако, иметь в виду принципиальную разницу между использованием в орудийной функции человека и машины. Последняя всегда, при любых обстоятельствах остается только орудием, тогда как орудийное назначение человека относительно, поскольку его участие в чьей-то деятельности инициируется и мотивируется тем, что сам он - субъект в какой-то другой, своей деятельности. Объективно выполняя функцию орудия в некоторой деятельности, одновременно он преследует собственные интересы: подобная роль для него есть лишь дань внешним условиям, конкретизирующим способ достижения его целей.

Заслуживает внимания вопрос о природе средств деятельности управления. Как уже говорилось, они носят информационный характер. Однако информация фиксирована на тех или иных материальных носителях. Собственно стимульное средство - как и стимул (сигнал, знак, ориентир) вообще - представлено именно этим комплексом: информация плюс ее материальная подоплека.

Такое определение стимульного средства не произвольно - каждая из его двух составляющих играет вполне конкретную роль в детерминации поведения управляемой подсистемы. Основное значение, конечно, имеет информация, заключенная в стимуле. В самом деле, от нее зависят операционный состав исполнительных актов, совершаемых этой подсистемой, а значит, и получаемый при этом продукт. В то же время никак нельзя игнорировать особенности материального носителя информации: во многом они обусловливают характер ориентировочных актов, направленных на восприятие управляемой подсистемой информации, вид органов чувств или технических устройств, которые должны функционировать в данном процессе.

Интересно, что в роли стимулов и стимульных средств выступают не только вещи, но и процессы. Здесь нет противоречия с принятым нами определением понятия средства: речь идет не о самом средстве, а лишь о его материальной основе, опосредствует деятельность управляющего субъекта не процесс как таковой, а скорее сам факт его наличия. Можно сослаться на литературный пример, приводимый А. Н.Леонтьевым в контексте использования специальных психологических средств, когда человек управляет процессами собственной памяти. Один из героев Н. В.Гоголя пытается заготовить себе следующий стимул-средство, который бы в нужный момент напомнил ему о необходимости заехать за рукописью. Он взял сам с

себя обещание: "...как только чихну в городе, то чтобы при этом вспомнить об этом" [Леонтьев А. Н., 1983, т. 1, с. 39].

Необходимо следующее уточнение. В соответствии с приведенным ранее понятием не только орудия, но и стимульные средства представлены объектами, являющимися чем-то внешним по отношению к действующему человеку, отличными от его телесных частей. Это продиктовано необходимостью подчеркнуть сущность взаимоотношений человека с такой категорией объектов, которые связывают его с предметом деятельности и которые демонстрируют "хитрость разума" [Гегель Г. В. Ф., 1972, с. 200]. Кстати сказать, если в качестве средств деятельности рассматривается одна из составляющих самого деятеля, то выражение "хитрость разума", очевидно, лишается смысла.

Вместе с тем признак внешней представленности средств становится препятствием, если данное понятие предстоит использовать для того, чтобы проследить процесс развития самого субъекта деятельности в направлении обогащения его новыми мозговыми органами, реализующими такого рода функции, которые ранее могли быть выполнены лишь с помощью внешних объектов. Такой процесс предполагает интериоризацию стимульных средств самоуправления; она, как известно, изучалась в ряде фундаментальных работ Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и их сотрудников.

Таким образом, включение данного признака средства деятельности управления в соответствующее понятие не является непреложным требованием, а определяется характером задач исследования.

Сами по себе критерии внутренней или внешней представленности средства могут быть различными. Возможно, принадлежность объекта (процесса) организму деятеля следует считать более существенной характеристикой внутреннего опосредования, чем его недоступность восприятию стороннего наблюдателя. То же самое можно сказать и относительно предмета (продукта) деятельности.