Темой внутренней речи интересовались А. Бине, А. Леметр, Фр. Полан. Они обсуждали происхождение и природу этого явления, связывая протекание внутренне-речевых процессов то со слуховыми образами, то с моторными кинестезиями, то со зрительными представлениями.
В дальнейшем было проведено разделение двух видов внутреннеречевых процессов. Один из них — речь «про себя», т. е. беззвучное проговаривание, которое при озвучивании становится обычной «внешней» речью. Другой — особое явление, качественно отличное от внешней речи, направленное на переработку информации от воспринятой речи и подготовку высказываний. Беззвучное говорение является объектом внимания ученых, занимающихся исследованием мышления, где разработан прием озвучивания внутренней речи, громкого проговаривания,
Т273 |
3.8. Речь, язык, коммуникация
в целях выявления хода мыслительного процесса.
Внутренняя переработка связанной со словом информации происходит при порождении человеком его внешне выражаемой речи, а также при восприятии и понимании им речи окружающих. Исследование этой темы, непосредственно касающейся механизмов речи, оказалось важным для психолингвистики, особенно ее когнитивного направления (см. с. 286-287).
Основные идеи в характеристике внутренней речи
В развитии представлений о внутренней речи большую роль сыграла концепция Л.С. Выготского, разработанная в 30-е гг. В обсуждении выдвинутых им положений и до сих пор не прекращающихся дискуссиях сформировалось современное понимание этого явления.
Выготский считал, что внутренняя речь происходит из речи эгоцентрической. Поэтому структурные особенности последней позволяют судить о внутренней речи, недоступной для наблюдения прямым способом. Внутренняя речь имеет ряд характерных особенностей. Ее синтаксис отрывочен, фрагментарен, сокращен. Сокращаются в первую очередь подлежащее и связанные с ним слова. Сказуемое и относящиеся к нему слова не только сохраняются, но и приобретают доминирующее положение. Структура внутренней речи предикативна — в пределе абсолютно предикативна. Сокращается и фонетическая сторона внутренней речи. Она почти без слов. Слова понимаются по намерению говорящего произнести их.
При сокращенное™ и фрагментарности синтаксиса и фонетики наиболее значимой стороной внутренней речи становится ее семантика, которая имеет свои особенности: смысл — как широкий спектр впечатлений, связанных со словом, — преобладает над значением (значение — одна из наиболее устойчивых зон смысла). Слова во внутренней речи нагружены смыслом, образуют агглютинированные единства и являются как бы «сгустками смысла». Все эти особенности приводят к -идиоматич-
ное™ словесных значений, которые непере»-водимы на язык внешней речи и понятны только самому субъекту.
Характеризуя внутреннюю речь в целом, Выготский считал, что она представляет собой процесс «испарения речи в мысль» и в этом смысле противоположна внешней речи.
Идеи Выготского о внутренней речи не встретили единодушного одобрения коллег. П.Я. Гальперин обратил внимание на то, что внутренняя речь необходимо должна предшествовать всякому акту говорения. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением Выготского, что она приходит на смену эгоцентрической речи лишь в конце дошкольного возраста. На это же обстоятельство указывал П.П. Блонский. Сомнительность тезиса «испарения слова в мысль» отмечал Б.Г. Ананьев, считая, что при этом взгляде внутренняя речь искусственно отрывается от сознания и действительности.
Ананьев развил свое представление о природе и структуре внутренней речи, исследуя речь людей, страдающих разными формами ее нарушения (сенсорных и моторных афазиков). Он подчеркнул различие понятий внутренней речи и внутреннего говорения. Внутренняя речь функционирует как механизм подготовки будущей внешней речи. Им описаны три фазы ее протекания:
• установка на наречение, актуализация осознаваемого содержания будущей речи;
• внутреннее наречение, в котором присутствуют субстантивные и предикативные структуры;
• указательные определения места нареченной мысли в суждении и умозаключении.
Вместе с развитием психологической науки и возникновением современной психолингвистики укреплялось и расширялось представление о внутренней речи как звене скрытой переработки вербальной информации, связанном с пониманием воспринятой речевой информации и подготовкой будущей речи. А.А. Леонтьев, анализируя предваряющий внутренний этап, обсуждает его программу, которая складывается из смысловых «вех», соответ-
$6*4 |
3. ПОЗНАНИЕ И ОБЩЕНИЕ
ствующих будущему субъекту, предикату или объекту (см. [Леонтьев, 1974]).
Н.И. Жинкин рассматривает внутреннюю речь в структуре обмена информации между людьми в ходе коммуникации. По его мнению, при подготовке сообщения не обязательно используются словесные элементы. Ими могут быть и другие сигналы — образы, наглядные схемы. Код внутренней речи субъективен, он формируется вместе с общим развитием речи ребенка (см. [Жинкин, 1982]).
Речь и мышление
Обращение к внутреннеречевым процессам естественным образом поднимает вопрос о связи речи с мыслью. В норме речь не бывает без мысли. Однако связь эта зыбка, таинственна, плохо определима. Встречается речь не без мысли, но бессмысленная — квалифицируемая подобным образом по причине бессвязности, нечеткости, нелогичности ее содержания. Встречается очень содержательная речь. Каков же характер связи между мыслью и словом? В психологии имеется спектр суждений на данную тему. На крайних полюсах этого спектра — позиция классического бихевиоризма (мышление — это беззвучная речь) и представление Вюрцбург-ской школы (мышление и речь имеют разное происхождение и представляют собой различные сущности). Отождествлению речи и мышления и, напротив, решительному и полному их размежеванию противостоит представление о взаимосвязи речи и мышления: как формулировал С.Л. Рубинштейн, между мышлением и речью существует единство, но не тождество. Эта точка зрения, разделяемая многими психологами, требует дальнейшей конкретизации — необходимо ответить на вопрос, в чем заключается эта взаимосвязь, как мысль воплощается в слове?
Развернутое обсуждение этой проблемы представлено в книге «Мышление и речь» Д.С. Выготского (1934). Основная идея Выготского состоит в том, что отношение мысли к слову есть процесс, «движение от мысли к слову и обратно». Течение мысли, писал Выготский, не совпадает прямо и
непосредственно с развертыванием речи. Мысль постепенно совершается в слове, проходя через ряд «внутренних планов». Путь, который проходит мысль, воплощающаяся в слове, обозначается как движение от «мотива, порождающего какую-либо мысль, к оформлению самой мысли, к опосредованию ее во внутреннем слове, затем — в значениях внешних слов и, наконец, в словах». «Внутреннее слово», или слово внутренней речи, характеризуется нагруженностью смысла, идеоматичностью, предикативностью; подобные единицы группируются по смыслу в соответствии с субъективной значимостью. На следующем этапе мысль опосредуется значениями внешних слов, которые, однако, организуются не по правилам грамматики, а в соответствии с «семантическим синтаксисом» — синтаксисом с «живыми» значимыми категориями, психологическим подлежащим и психологическим сказуемым (см. [Выготский, 1956].
Эти идеи сыграли определенную роль в развитии психолингвистики. Когда в 70-е гг. психолингвистика обратилась к проблемам семантики (см. с. 277—280), они были использованы в модели речепорож-дения, предложенной А.А. Леонтьевым. Эта модель развила формулировки Выготского в поэтапное представление, охватывающее круг речевых явлений: от фазы мотивации, через формирование интенции, «внутреннее программирование высказывания» (или внутреннюю речь) вплоть до произнесения слов. Дальнейшему продвижению в уяснении специфики взаимоотношений мышления и речи способствовало развитие исследований когнитивной ориентации. Как в психолингвистике, так и в психологии мышления накоплены многие новые данные, однако в ряде аспектов проблема взаимосвязи речи и мьпиления и в настоящее время остается дискуссионной.
Начало психолингвистики
Термин «психолингвистика» вошел в научный обиход с 1954 г., когда под этим названием в США была опубликована коллективная монография под редакцией
3.8. Речь, язык, коммуникация
Ч. Осгуда и Т. Себеока. Психолингвистические исследования первоначально ориентировались на концепцию Осгуда (50-е гг.), затем (до начала 70-х) — на генеративную грамматику Н. Хомского. При всем различии теоретических позиций эти разработки направлены на преодоление антименталистского подхода к речеязыко-вым явлениям. Осгуд обращается к проблеме значения, которая по существу игнорировалась классическим бихевиоризмом. В противоположность представлению о накоплении и воспроизведении ассоциаций как основе вербального поведения концепция Хомского акцентирует аспект речевой продуктивности. Объясняя, каким образом человек способен продуцировать и понимать прежде никогда не слышанные высказывания, Хомский вводит понятие «правило» — впоследствии одно из важных в когнитивной психологии. Под влиянием идей генеративной грамматики в 60-е гг. разворачивается экспериментальное исследование порождения грамматически оформленных предложений.