Мира - Ливия

Граждане, попробуйте отловить какого-нибудь отечественного де­мократа (их популяция стреми­тельно сокращается, но говорить об исчезновении russo democratos, как биологического вида еще рано) и спросить его: «Что такое демо­кратия?».

Даже самый матерый демократ перестроечной закваски вряд ли ответит что-то вразумительное. Из обилия слов, им произнесен­ных,можно сделать вывод, что де­мократия – это филиал царства божия на земле, где все сыты, до­вольны, имеют равные возможно­сти, все стороны жизни общества регулируются мудрыми законами, а волки настолько чтят права козлов, что из уважения к рогатым со­братьям стали вегетариан­цами.

Между тем, демократия – вещь прозаическая и сугубо утилитар­ная, это – форма государственного устройства, основанная на призна­нии таких принципов, как верхо­венство конституции и законов, на­родовластие и политический плю­рализм, свобода и равенство граж­дан, неотчуждаемость прав чело­века. Формой ее реализации вы­ступает республиканское правле­ние с разделением властей, развитой системой народ­ного представительства (Большой юридический сло­варь).

Итак, если государство имеет республиканское правление с разделением властей и признает народо­властие, плюрализм и ра­венство граждан – оно счи­тается демократическим. Признать – дело нехитрое. Сложнее обеспечить права, равенство и всякое прочее верховенство законов. Но как раз про ОБЕСПЕЧЕНИЕ этих самых прав юридиче­ское определение демокра­тии ничего не говорит, так же как и о критериях, по которым можно судить – есть в госу­дарстве народовластие или нет. Соответственно, о нали­чии демократии мы можем судить лишь по трем объек­тивным формальным призна­кам:

- республиканская форма прав­ления;
- разделение властей;
- система народного представи­тельства.

По этим критериям, пожалуй, все государства мира кроме абсолют­ных монархий - Саудовской Ара­вии, Марокко, Омана и Бутана яв­ляются демократическими. Правда, с Бутаном не все одно­значно. Вроде бы правящая дина­стия взяла курс на демократиза­цию и даже провела в 2007 г. пробные выборы, на которой 95% избирателей высказались в пользу абсолютной монархии. Не то чтобы бутанцы уж так фанатеют от сво­его короля Вангчука, просто по со­седству с Бутаном расположены Непал и Бангладеш, где население хлебнуло демократии по-полной. Имея такой пример перед глазами, демократии бутанцам не хочется.

Да, в мире есть еще пяток воен­ных диктатур, которые, вроде бы, исключают наличие демократии. Но и тут надо учитывать тенден­ции. Например, в Мьянме в 2008 г. военные провозгласили «дисцип­линированную процветающую де­мократию» и пообещали в 2010 г. провести выборы президента и парламента. А теперь держитесь крепче, чтоб не рухнуть – Ливия, в которой, как считается, у власти находится военный диктаторский режим Каддафи – САМОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ В МИРЕ ГОСУДАРСТВО.

Там в 1977 г. провозглашена джамахирия - высшая форма де­мократии, при которой традици­онные институты власти отменя­ются, а власть напрямую принад­лежит народу и осуществляется через народные комитеты и на­родные конгрессы. Государство разделяется на множество ком­мун представляющих собой само­управляемые мини-государства в государстве, обладающих всей полнотой власти в своем округе, включая распределение бюджет­ных средств.

Недавно Муамар Каддафи про­возгласил еще более демократи­ческую идею – распределять до­ходы бюджета между гражданами напрямую и поровну. Делить будут не весь бюджет, конечно, но все равно в год на брата (включая де­тей и стариков) где-то по пять штук баксов выходит – для Африки деньги громадные. Да и в РФ сред­недушевой расход госбюджета был почти в четыре раза ниже еще до кризиса.

Такая мера по мнению вождя ли­вийской революции лишает базы коррупцию и паразитическую бю­рократию. Спорить трудно. Одно дело, когда твои налоги толстые дяди тихо попилят, отмоют и выве­дут в оффшор, и совсем другое, ко­гда ты сам отдаешь свои кровные на ремонт школы и платишь зар­плату менту, который твой покой охраняет.

Управление коммуной осуществ­ляется первичным народным кон­грессом. В народный конгресс вхо­дят все жители коммуны. Каждый человек имеет право высказать своё предложение на заседании народного комитета (то есть поли­тический плюрализм признается). Каждый гражданин таким образом участвует в принятии решений и реализации власти.

Государство представляет собой федерацию коммун. Каждый пер­вичный народный конгресс изби­рает своих представителей в го­родской народный комитет и Все­общий Народный Конгресс. Из числа членов ВНК формируется правительство. Это, согласитесь, гораздо демократичнее, чем в са­мых демократических странах Ев­ропы, где на выборах формиру­ются лишь законодательные ор­ганы власти, а главный исполни­тельный орган – правительство – формируется кулуарно. Правда, при джамахирии граница между за­конодательной и исполнительной властью несколько размывается, но вряд ли это следует счесть не­достатком. Гораздо хуже, когда за­конодатель принимает популист­ские решения (скажем, поднять пенсии в 5 раз), а ответственности за их реализацию не несет – ис­полнять-то обязано правительство.

ВНК – ливийский парламент – вправе вносить в свою повестку дня лишь вопросы, обсужденные первичными народными конгрес­сами. Вот вам и подлинный феде­рализм в действии! Главы государ­ства у Ливии тоже нет. ВНК не смог его избрать, поэтому решили обой­тись без него. Лидер ливийской ре­волюции Муамар Каддафи никаких официальных постов не занимает, но Всеобщий Народный Конгресс наделил его некоторыми власт­ными полномочиями.

Не совсем понятно, как форми­руются судебные органы в Ливии, но многоступенчатая судебная сис­тема в стране существует: В судах магистратов рассматриваются мелкие дела. Далее идут суды первой ступени, апелляционные суды и Верховный суд. Есть еще Высший судебный совет, возглав­ляемый министром юстиции, кото­рый вправе смягчить или отменить вердикт суда и даже полностью помиловать осужденных. Попро­буйте найдите нечто подобное в странах традиционной демократии. Причем орган этот отнюдь не де­коративный, что видно на примере тянущегося годами дела болгар­ских медиков. Законов, как свода писаных правил, в Ливии тоже нет, их заменяет Коран и народ­ные обычаи. Народ таким образом является законо­дателем не на словах, а на деле. Ведь чуждые обычаи народу навязать в принципе невозможно.

Может возникнуть вопрос: а как же в Ливии осуществ­ляются выборы? Да никак! С чего вы взяли, что если демократия, то должны быть выборы с урнами и бюлле­тенями? Это большое за­блуждение! Как раз при чис­той демократии – прямой демократии – выборов быть не может, ибо народ осуще­ствляет правотворчество непосредственно. Поскольку практически осуществлять прямое народовластие сложно чисто тех­нически (по крайней мере, пока ка­ждому в мозг не вживили микро­чип, позволяющий мгновенно пе­редавать свою политическую волю на расстояние), наибольшее рас­пространение получила так назы­ваемая представительская демо­кратия, которая является имита­цией демократии.

Собственно власти народа в ре­жимах, основанных на представи­тельской демократии, не сущест­вует. Ее заменяет власть ОТ ИМЕНИ НАРОДА, что, согласитесь, уже весьма сомнительный сурро­гат. Избранный как бы народом член парламента всякую связь с избирателем мгновенно ут­рачивает и при принятии решений руководствуется исключительно собственными соображениями. В идеале, конечно, народный из­бранник должен жить по принципу: «утром мажу бутерброд, сразу мысль: а как народ?». Но суровая правда жизни в том, что если пар­ламентарий будет истово служить интересам народа, то черную икорку он на бутерброд намазать не сможет. А хочется. И когда на одной чаше весов оказываются ин­тересы народа, а на другой – бочка черной икры, то нетрудно дога­даться, что перевесит.

Сам факт того, что проводятся выборы, к форме государственного устройства ни малейшего отноше­ния не имеет (пример с Бутаном см. выше). В Польше короля изби­рали на сейме, но Ржечь Посполи­тая от этого республикой не стала. При Гитлере выборы тоже прово­дились – так что, его демократом считать на этом основании? Даже в условиях пиндосовской оккупации (Ирак, Афганистан) оккупационные режимы легитимируются через вы­боры.

А в Ливии выборов нет, как нет там ЦИКа и прочих очень избира­тельных комиссий. Нет партии вла­сти (как вообще нет никаких пар­тий), административного ресурса, черного PR, подкупа избирателей и прочих прелестей представитель­ской демократии. Ибо все населе­ние коммуны и есть орган власти. Что-то вроде нашего сельского схода или общего собрания жиль­цов дома. Только у нас сельский сход бюджетом распоряжаться не может, а в Ливии может. Часть полномочий народный комитет де­легирует ВНК, куда и направляет делегатов. Какова процедура, ска­зать не могу – надо смотреть Коран и местные обычаи (где-то, навер­ное, старейшины назначают, а где-то, возможно, и руки тянут на схо­дах).

Кто-то скажет: «Ах, какой ужас! Да там тирания, преследование инакомыслия и леденящий душу террор». Ну, насчет террора – яв­ный перебор. За первые семь лет «кровавой диктатуры Каддафи» в стране вообще не было вынесено ни одного смертного приговора. А то, что преследуются члены под­польных вооруженных (!) организа­ций, ставящих целью свержение джамахирии и убийство Каддафи – так в какой стране поступают иначе? Этак и Басаева можно объ­явить невинной жертвой политиче­ских репрессий кровавого путин­ского режима.

Шариатский уголовный кодекс довольно суров – за воровство руку отрубают, за бл…ство плетьми стегают. Однако преступность в стране практически нулевая, и по­тому безрукого найти крайне сложно. Ну, а кто сказал, что при демократии можно воровать? В 1996 г. вводилась даже смертная казнь за употребление алкоголя. Жестоко? Зато в Ливии по вине пьяного водителя в ДТП не погиб ни один ребенок. И полицейские журналистов в вытрезвителе до смерти не забивают. Наверное, по­тому, что там вытрезвителей нет.

В общем, по всем формальным признакам самое демократическое государство мира – Ливия. И я это говорю без всякой иронии. Просто констатирую факт. Меня очень сложно заподозрить в симпатиях к демократии – я ее считаю деби­лизмом, будь то демократия пря­мая или представительская. Про­сто если сравнить два типа де­мократии, то в представитель­ской демократии от первона­чального смысла слова вообще ничего не осталось. И не стоит даже пытаться возражать в том духе, что сама идея – это луч­шее, что придумало человече­ство, а отдельные недостатки вроде фальсификации выборов в РФ и прочих странах Третьего мира надо лечить укреплением демократических традиций (де­мократия в Третьем мире по­чему-то насаждается исключи­тельно с помощью гуманитарных бомбардировок, но не будем уходить от темы).

Суть в том, что ритуал выбо­ров, на котором основана модель представительской демократии, себя изжил, а сама традиционная демократия находится в стадии глубокого разложения. Не ходят люди на выборы – это по-умному называется абсентеизм. А по-про­стому можно сказать, что народ на выборы забил болт. Не только в РФ, но и по всему миру непреодо­лима тенденция к снижению явки, даже там, где никому не приходит в голову итоги голосования фальси­фицировать.

Поэтому если 100 лет назад фа­наты демократии имели основания утверждать, что результаты выбо­ров отражают волю большинства, поскольку в выборах реально уча­ствовало большинство избирате­лей, то сегодня выборы фор­мально отражают волю примерно одной трети избирателей. Кратия осталась, а демос куда-то рассо­сался.

Сугубо формально если правя­щий режим не выражает волю большинства, то демократическим он считаться не может. Дело же усугубляется тем, что сама сис­тема устроена так, что большин­ство свою волю выразить и не мо­жет, ведь голосовать можно не за того, за кого хочешь, а только за тех, чьи фамилии пропечатаны в бюллетене. Тут нелишне вспом­нить, что демократия основана не только на праве избирать, но и на возможности быть избранным. И тут есть один маленький подвод­ный камушек – для того, чтобы быть избранным хоть куда-нибудь надо иметь о-о-о-о-о-о-чень много денег или иметь друзей, которые эти деньги дадут. То есть реаль­ные избиратели – это денежные мешки, а вовсе не те придурки, что ходят на выборы и пихают в щель бюллетень.

Знавал я такого реального изби­рателя в одном маленьком, но очень демократическом постсовет­ском бантустане. На всех выборах побеждали только те, кого он фи­нансировал, и любой президент и премьер-министр по первому звонку мчались к нему на виллу дабы получить указания, как лучше управлять страной. Секрет в том, что этот гражданин давал денег и правым и левым одновременно. И правящий режим и оппозиция оди­наково от него зависят. Зато вы­боры в стране проходят на удив­ление честно, без применения ад­министративного ресурса и чер­нухи. Да и как иначе – ведь глава тамошнего ЦИКа родственник главного спонсора всех выборов – он демократию нарушать не позво­лит. Но у кого повернется язык ска­зать, что демос в этой стране влияет на кратию? Так же и во всех прочих странах.

Разница только в масштабах. Например, на родине первой в мире конституции толстосумов очень много, и им приходится между со­бой распределять квоты на финан­сирование партий и кандидатов. Поэтому для простоты в США су­ществует всего две партии, кото­рые похожи друг на друга как од­нояйцевые близнецы. Даже самые продвинутые эксперты не могут назвать ни одного принципиаль­ного различия между демократами и республиканцами. Гораздо хуже то, что избиратель их перестал различать. Но на последних выбо­рах эта проблема была блестяще решена – республиканцы выста­вили белого кандидата, а демо­краты – черного. Избиратели азартно делали ставки на белое и черное, но в выигрыше, как всегда остались владельцы казино.

Есть ли проблемы у молодой российской демократии? Есть одна – поху…, простите, абсентеизм демоса, который забивает на уча­стие в выборах и тем самым вы­ставляет путинско-медведский ре­жим в невыгодном свете. Сегодня существует два основных способа преодоления кризиса демократии в РФ – чеченский и тюменский.

Выборы по-чеченски заключа­ются в том, что голосование лишь инсценируется, а потом торжест­венно объявляются результаты – явка 99% избирателей, за партию Путина отдано 99% голосов. Если кто-то усомнится в демократично­сти таких выборов, крепкие парни в черных масках привезут на пресс-конференцию «лидеров оппози­ции», которые подтвердят, что все было честно, и претензий к избир­кому они не имеют.

Преимущества чеченской мо­дели – дешевизна и возможность получить любой нужный результат без всяких хитроумных PR-примо­чек всего лишь путем «правиль­ного» подсчета голосов. Но даже крепкие парни в масках не могут заставить ходить на выборы изби­рателей и совать в щель бюлле­тени. Поэтому последние выборы в московскую гордуму прошли хоть и успешно для партии Путина, но практически безлюдно – реально проголосовало около 11% избира­телей. А это косяк.

Выборы по-тюменски проводятся абсолютно честно, а избиратели буквально давят друг друга, стре­мясь прорваться на избирательные участки, хотя выбирать совер­шенно не из кого. Выборами по тюменской модели руководят не парни в масках, а политтехнологи, предпочитающие вместо резино­вых дубинок и автоматов исполь­зовать «креатифф». «Креатифф» в данном случае заключается в том, что процесс голосования совме­щен с бесплатной беспроигрышной лотереей. Проголосовал - получил талон­чик, сдал за соседним столом та­лончик - получил лотерейный би­лет. На следующем столе сдал би­лет - получил выигрыш. Приз - пачка фломастеров или каранда­шей. Редким счастливчикам доста­лись футболки и кофеварки. На последних выборах явка была впе­чатляющая – 84%. И без всяких фальсификаций 79% голосов по­лучил кто надо.

Ничего удивительного, что изби­ратели, которых Конституция РФ гордо провозглашает «единствен­ным источником власти», на про­фессиональном жаргоне избира­тельных технологов именуются «быдло», «болото», «говномасса» и т.д. А как еще эту массу назвать, если она за любого фюрера прого­лосует, получив подачку в виде карандашей?

Когда пессимисты бубнят, что у нашей де­мократии нет будущего, что ее идеалы растоп­таны, а избиратель го­лосует ногами, я авто­ритетно им возражаю: представительскую де­мократию спасет «креа­тифф» тюменских по­литтехнологов. Только на… нам нужна эта демократия?

--------------------------------------------------