Особенности социального обновления на Востоке

Вместе с тем социальное обновление находило на Востоке оригинальные пути. Ввиду слабости и не­самостоятельности (а иногда — просто малочис­ленности и маловлиятельности) национальной буржуазии руководство некоторыми ее функциями брали на себя представители и даже целые группы иных социальных сил. В частности, почти все национально-освободительные движе­ния, восстания и выступления, объективно прокладывавшие дорогу буржуазному развитию на Востоке 20—30-х г., возглавлялись, как правило, выходцами из феодальной или патриархально-кресть­янской среды, феодальной интеллигенции и духовенства, реже — из офицерства или обуржуазившихся помещиков. Это было типичным проявлением переходного характера восточного общества колони­альной эпохи, все элементы которого находились в постоянном изме­нении и движении, нередко меняя свою социальную ориентацию.

В большинстве стран Востока в начале XX в. доминировали соци­альные слои и классы-сословия докапиталистического (а кое-где и дофеодального) типа. Крупные феодалы, сдававшие землю кресть­янам в кабальную аренду, были еще сильны и занимали самую вер­хушку социальной пирамиды. Всего в руках феодалов находилось от 60% до 90% всех пахотных земель (до 70% в Бирме, до 80% в Индии, До 90% в Ираке). Некоторые из них владели сотнями и тысячами гек­таров. Но более многочисленны были средние и мелкие помещики, скорее, полуфеодального типа, которые наряду с использованием до­потопных методов феодальной эксплуатации применяли также (или начинали это делать) капиталистические методы хозяйствования, нанимали рабочую силу и закупали новую технику. Однако преобла­дал среди землевладельцев любого уровня помещик-абсентеист, обыч­но проживавший в городе и не занимавшийся хозяйством. Нередко та­кие абсентеисты даже не принадлежали к родовитой знати, а пред­ставляли собой чиновников, офицеров, городское купечество. Они, как и наиболее зажиточные крестьяне, не гнушались прибегать к самым жестким способам феодальной эксплуатации, при которых непосред­ственному производителю доставалось от 1/5 до 1/10 выращенного им урожая. Социальный антагонизм при этом особенно усугублялся, если помещик принадлежал к другому этносу, конфессии (например, на Ближнем Востоке) или касте (особенно в странах Индостана), не­жели угнетаемый им крестьянин.

В то же время реальные социальные противоречия нередко вуали­ровались принадлежностью помещиков, крестьян-арендаторов и даже батраков к одной общине или касте, к одному племени или кла­ну. В этих случаях коллективная этноконфессиональная и иная пат­риархально-общинная психология часто доминировала и обычно усложняла и деформировала направление социальных интересов. В условиях господства в деревне и частично в городе многообраз­ного комплекса добуржуазных социальных связей (вплоть до связей патрон — клиент и господин — вольноотпущенник) развитие капита­лизма обычно носило ограниченный, анклавный характер, не захва­тывало всего социального пространства той или иной страны.