И германские заговорщики

А бы­ли ли у со­вет­с­кой раз­вед­ки пла­ны по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра? По ут­вер­ж­де­нию Су­доп­ла­то­ва, бы­ли. Вот что он пи­шет по это­му по­во­ду в сво­их ме­му­арах: " Мы соз­да­ли од­ну ав­то­ном­ную груп­пу, ко­то­рая дол­ж­на бы­ла унич­то­жить Гит­ле­ра и его ок­ру­же­ние, ес­ли бы они по­яви­лись в Мос­к­ве пос­ле ее взя­тия. Эта опе­ра­ция бы­ла по­ру­че­на ком­по­зи­то­ру Книп­пе­ру, бра­ту Оль­ги Че­хо­вой­, и его же­не Ма­ри­не Га­ри­ков­не". Но пос­коль­ку осенью 1941-го Мос­к­ву нем­цы так и не взя­ли, этот план от­пал.

По дру­го­му пла­ну по­ку­ше­ния на фю­ре­ра, как вспо­ми­на­ет Па­вел Ана­толь­евич, груп­па тер­ро­рис­тов во гла­ве с Иго­рем Мик­ла­шев­с­ким бы­ла нап­рав­ле­на в 1943 го­ду в Берлин, что­бы свя­зать­ся с людь­ми из ок­ру­же­ния Гит­ле­ра. В ме­му­арах Су­доп­ла­то­ва чи­та­ем по это­му по­во­ду:

" Из­вес­т­ная ак­т­ри­са Оль­га Че­хо­ва, быв­шая же­на пле­мян­ни­ка зна­ме­ни­то­го пи­са­те­ля, бы­ла близ­ка к Рад­зивил­лу (поль­с­кий князь, ко­то­ро­го НКВД счи­тал сво­им "аген­том вли­яния". - Б. С.) и к Ге­рин­гу и че­рез род­ню в За­кав­казье свя­за­на с Бе­ри­ей. Она под­дер­жи­ва­ла ре­гу­ляр­ные кон­так­ты с НКВД. Пер­во­на­чаль­но пред­по­ла­га­лось ис­поль­зо­вать имен­но ее для свя­зи с Рад­зи­вил­лом. У нас су­щес­т­во­вал план убий­ст­ва Гит­ле­ра, в со­от­вет­с­т­вии с ко­то­рым Рад­зи­вилл и Оль­га Че­хо­ва дол­ж­ны бы­ли с по­мощью сво­их дру­зей сре­ди не­мец­кой арис­ток­ра­тии обес­пе­чить на­шим лю­дям дос­туп к Гит­ле­ру. Груп­па аген­тов, заб­ро­шен­ных в Гер­ма­нию и на­хо­див­ших­ся в Бер­ли­не в под­полье, пол­нос­тью под­чи­ня­лась бо­еви­ку Иго­рю Мик­ла­шев­с­ко­му, при­быв­ше­му в Гер­ма­нию в на­ча­ле 1942 го­да.

Бывший чем­пи­он по бок­су Мик­ла­шев­с­кий­, выс­ту­пая как со­вет­с­кий пе­ре­беж­чик, при­об­рел в Бер­ли­не не­ма­лую по­пу­ляр­ность пос­ле сво­его по­един­ка с чем­пи­оном Гер­ма­нии по бок­су Мак­сом Щме­лин­гом в 1942 или 1943 го­ду, из ко­то­ро­го он вы­шел по­бе­ди­те­лем. Мик­ла­шев­с­кий ос­та­вал­ся в Бер­ли­не до 1944 го­да.

Дядя Мик­ла­шев­с­ко­го бе­жал из Со­вет­с­ко­го Со­юза в на­ча­ле вой­ны и стал од­ним из ак­тив­ных учас­т­ни­ков не­мец­ко­го ан­ти­боль­ше­вис­т­с­ко­го ко­ми­те­та за ос­во­бож­де­ние СССР. Он с гор­дос­тью при­нял сво­его пле­мян­ни­ка, ока­зы­вая ему вся­чес­кую под­дер­ж­ку как по­ли­ти­чес­ко­му про­тив­ни­ку Со­вет­с­кой влас­ти. В 1942 го­ду Мик­ла­шев­с­ко­му уда­лось на од­ном из при­емов встре­тить­ся с Оль­гой Че­хо­вой. Он пе­ре­дал в Мос­к­ву, что мож­но бу­дет лег­ко уб­рать Ге­рин­га, но Кремль не про­явил к это­му осо­бо­го ин­те­ре­са. В 1943 го­ду Ста­лин от­ка­зал­ся от сво­его пер­во­на­чаль­но­го пла­на по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра, по­то­му что бо­ял­ся: как толь­ко Гит­лер бу­дет ус­т­ра­нен, на­цис­т­с­кие круги и во­ен­ные по­пы­та­ют­ся зак­лю­чить се­па­рат­ный мир­ный до­го­вор с со­юз­ни­ка­ми без учас­тия Со­вет­с­ко­го Со­юза…

Миклашевский бе­жал во Фран­цию в 1944 го­ду пос­ле лик­ви­да­ции сво­его дя­ди. Во Фран­ции он ос­та­вал­ся на про­тя­же­нии двух лет уже пос­ле окон­ча­ния вой­ны, выс­ле­жи­вая бе­жав­ших на За­пад вла­сов­цев - ос­тат­ки ар­мии пре­да­те­ля ге­не­рал-лей­те­нан­та Вла­со­ва. В 1947 го­ду Мик­ла­шев­с­кий вер­нул­ся в Со­вет­с­кий Со­юз, был наг­раж­ден ор­де­ном Крас­но­го Зна­ме­ни и во­зоб­но­вил свою бок­сер­с­кую карь­еру, ко­то­рой ос­та­вал­ся ве­рен до вы­хо­да на пен­сию".

Увы, те­перь уже не­воз­мож­но про­ве­рить, ис­тин­но ли со­об­ще­ние Су­доп­ла­то­ва. До­ку­мен­ты с пла­на­ми по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра, ес­ли они и су­щес­т­ву­ют, до сих пор не опуб­ли­ко­ва­ны. Не­из­вес­т­на и судь­ба дя­ди Иго­ря Мик­ла­шев­с­ко­го - из­вес­т­но­го ак­те­ра Все­во­ло­да Блю­мен­та­ля-Та­мари­на, од­но­го из со­рат­ни­ков ге­не­ра­ла Вла­со­ва. Сле­ды его те­ря­ют­ся в Пра­ге в но­яб­ре 1944-го, где Все­во­лод Алек­сан­д­ро­вич при­сут­с­т­во­вал при соз­да­нии Ко­ми­те­та­ ос­во­божде­ния на­ро­дов Рос­сии. Пос­коль­ку к то­му вре­ме­ни Мик­ла­шев­с­кий был уже во Фран­ции, дя­дю он, сле­до­ва­тель­но, не уби­вал. По­гиб­ ли Блю­мен­таль-Та­ма­рин от чьей­-ни­будь пу­ли или умер поз­д­нее сво­ей смер­тью в ка­ком-ли­бо из ла­ге­рей для пе­ре­ме­щен­ных лиц в за­пад­ных зо­нах ок­ку­па­ции Гер­ма­нии или Ав­с­т­рии, - мне не­ве­до­мо. Вот толь­ко сре­ди на­силь­с­т­вен­но ре­пат­ри­иро­ван­ных вла­сов­цев Блю­мента­ля-Та­ма­ри­на не бы­ло - это из­вес­т­но точ­но.

А со­би­рал­ся или нет его пле­мян­ник убить Гит­ле­ра - до сих пор тай­на. Су­дя по рас­ска­зу Су­доп­ла­то­ва, Мик­ла­шев­с­кий впол­не мог быть пос­лан в Гер­ма­нию с целью внед­рить­ся в ок­ру­же­ние Вла­со­ва и опо­ве­щать о его де­ятель­нос­ти НКВД. Да еще воп­рос, име­ла ли Оль­га Че­хо­ва ка­кое-ли­бо от­но­ше­ние к со­вет­с­кой раз­вед­ке. В сво­их ­ме­му­ара­х о­на ни­че­го не пи­шет о свя­зях с людь­ми Су­доп­ла­то­ва и Бе­рии. Но вот сын Лав­рен­тия Пав­ло­ви­ча упо­ми­на­ет Оль­гу Че­хо­ву в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях как глу­бо­ко за­кон­с­пи­ри­ро­ван­но­го аген­та со­вет­с­кой раз­вед­ки. Сер­го Лав­рен­ть­евич, в час­т­нос­ти, пи­шет: "Я знаю, кто ее вер­бо­вал и на ка­ких ос­но­ва­ни­ях это де­ла­лось, но не счи­таю се­бя впра­ве го­во­рить о та­ких де­та­лях из би­ог­ра­фии раз­вед­чи­цы". Про­ве­рить это ут­вер­ж­де­ние не пред­с­тав­ля­ет­ся воз­мож­ным.

Вызывает сом­не­ние и ука­зан­ное Су­доп­ла­то­вым вре­мя пе­реб­рос­ки аген­та-тер­ро­рис­та в Бер­лин - на­ча­ло 1942-го. Де­ло в том, что в 1942 го­ду Блю­мен­таль-Та­ма­рин был не в Бер­ли­не, а в ок­ку­пи­ро­ван­ном Ки­еве, где в ка­чес­т­ве ху­до­жес­т­вен­но­го ру­ко­во­ди­те­ля Те­ат­ра рус­ской дра­мы вмес­те с С. Э. Рад­ло­вым осу­щес­т­вил пос­та­нов­ку пьесы Алек­сан­д­ра Кор­ней­чу­ка "Фронт", в ко­то­рой играл роль ге­не­ра­ла Гор­ло­ва. Спек­такль шел с под­за­го­лов­ком "Так они во­ю­ют…" и пред­с­тав­лял со­бою злую са­ти­ру на со­вет­с­кую власть и Крас­ную Ар­мию. Тут воз­мож­ны два объ­яс­не­ния: ли­бо Игорь Мик­ла­шев­с­кий "по­дал­ся" к нем­цам толь­ко в 1943-м, ког­да уже пос­ле Ста­лин­г­ра­да, ес­ли ве­рить Су­до-пла­то­ву, Ста­лин ре­шил фю­ре­ра не "мо­чить", по­ла­гая взять его живь­ем; ли­бо "пе­ре­бе­жал" он в Гер­ма­нию дей­ст­ви­тель­но в 1942-м, но в Бер­ли­не по­явил­ся поз­д­нее.

В лю­бом слу­чае шан­сов осу­щес­т­вить по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра у Мик­ла­шев­с­ко­го не бы­ло. В от­ли­чие от офи­це­ров и ге­не­ра­лов - учас­т­ни­ков за­го­во­ра 20 июля - он не имел ни­ка­кой воз­мож­нос­ти быть око­ло Гит­ле­ра во вре­мя со­ве­ща­ний и тем бо­лее при лич­ной встре­че. Да­же Вла­со­ва фю­рер ни ра­зу не при­нял. Что уж го­во­рить о ка­ком-то пе­ре­беж­чи­ке, пусть и прек­рас­ном бок­се­ре, дру­ге са­мо­го Мак­са Шме­лин­га, столь пре­воз­но­си­мо­го на­цис­т­с­кой про­па­ган­дой. За­по­лу­чить же аген­том нем­ца, вхо­же­го в бли­жай­шее ок­ру­же­ние Гит­ле­ра, у со­вет­с­кой раз­вед­ки не бы­ло со­вер­шен­но ни­ка­кой воз­мож­нос­ти. Тут не го­дил­ся сор­ви-го­ло­ва и ар­тист вро­де обер-лей­те­нан­та Па­уля Зибер­та - Куз­не­цо­ва: гес­та­по тща­тель­но про­ве­ря­ло всех же­лав­ших всту­пить в кон­такт с гла­вой го­су­дар­с­т­ва.

Охрана же фю­ре­ра на пуб­лич­ных ме­роп­ри­яти­ях бы­ла та­кой плот­ной­, что ис­к­лю­ча­лось по­ку­ше­ние да­же це­лой груп­пы всес­то­рон­не под­го­тов­лен­ных тер­ро­рис­тов. На­чаль­ник ох­ра­ны Гит­ле­ра груп­пен­фю­рер СС и ге­не­рал-лей­те­нант по­ли­ции Ганс Рат­тен­ху­бер на­ доп­ро­се в СМЕРШ 28 но­яб­ря 1945 го­да, в час­т­нос­ти, по­ка­зал об ох­ра­не фю­ре­ра в те­ат­рах:

"… лич­ная ох­ра­на ох­ра­ня­ла под­хо­ды к ло­же Гит­ле­ра и кон­т­ро­ли­ро­ва­ла со­сед­ние ло­жи. Обыч­но Гит­лер не­за­мет­но для пуб­ли­ки вхо­дил в ло­жу вско­ре пос­ле на­ча­ла спек­так­ля. Име­лись пос­то­ян­ные мес­та для по­ли­ции в це­лях мак­си­маль­но чет­ко­го кон­т­ро­ля и наб­лю­де­ния за пуб­ли­кой. Эти мес­та вы­би­ра­лись с обе­их сто­рон ло­жи и свер­ху над ней.

Когда Гит­лер отъ­ез­жал из те­ат­ра, тре­бо­ва­лась до­пол­ни­тель­ная ох­ра­на из сос­та­ва мес­т­ной по­ли­ции.

Более ши­ро­кие ох­ран­ные ме­роп­ри­ятия пред­п­ри­ни­ма­лись при офи­ци­аль­ных выс­туп­ле­ни­ях. Мес­та вок­руг Гит­ле­ра и в из­вес­т­ном ох­ран ном сек­то­ре вы­да­ва­лись толь­ко ли­цам по спе­ци­аль­ным спис­кам. Пат­ру­ли наб­лю­да­ли за все­ми по­ме­ще­ни­ями те­ат­ра, вплоть до ар­тис­ти­чес­ких убор­ных".

Раттенхубер опи­сал так­же ох­ран­ные ме­роп­ри­ятия во вре­мя еже­год­ных ваг­не­ров­с­ких опер­ных фес­ти­ва­лей­:

" Вось­мид­нев­ные праз­д­нес­т­ва в Бай­рей­те тре­бо­ва­ли уси­лен­ной ох­ра­ны. Кон­т­ро­лю под­вер­га­лись все гос­ти­ни­цы, рес­то­ра­ны и осо­бен­но сам зал, где про­ис­хо­дил фес­ти­валь. Все приг­ла­шен­ные зри­те­ли тща­тель­но про­ве­ря­лись тай­ной по­ли­ци­ей еще за нес­коль­ко ме­ся­цев до праз­д­неств.

Определенные мес­та ос­тав­ля­лись за сот­руд­ни­ка­ми тай­ной по­ли­ции. Сек­тор пе­ред ло­жей Гит­ле­ра был под кон­т­ро­лем лич­ной ох­ра­ны, ко­то­рая без раз­ре­ше­ния Гит­ле­ра к ло­же ни­ко­го не до­пус­ка­ла.

Гитлер во вре­мя этих праз­д­неств обыч­но про­жи­вал в Бай­рей­те у вдо­вы Ваг­не­ра - г-жи Ви­ниф­рид Ваг­нер, в до­ме ко­то­рой бы­ва­ли кон­цер­ты с учас­ти­ем луч­ших ар­тистов. В при­ле­га­ющих к Бай­рей­ту мес­т­нос­тях и на до­ро­гах пе­ри­оди­чес­ки про­во­дил­ся кон­т­роль всех жи­те­лей и при­ез­жа­ющих".

Еще тя­же­лее бы­ло по­ло­же­ние по­тен­ци­аль­ных тер­ро­рис­тов во вре­мя соб­ра­ний и ми­тин­гов. Рат­тен­ху­бер сви­де­тель­с­т­во­вал:

" Мес­та соб­ра­ний еще за 8 дней до на­ча­ла уже бы­ли объ­ек­том ох­ра­ны. Все по­ме­ще­ния про­ве­ря­лись, ог­не­ту­ши­те­ли под­ле­жа­ли уда­ле­нию (что­бы ту­да, не дай бог, бом­бу не по­ло­жи­ли. - Б. С.). Тща­тель­но об­с­ле­до­ва­лись по­то­лоч­ные пе­рек­ры­тия. Спе­ци­аль­ные по­ли­цей­ские со­ба­ки ох­ра­ня­ли все под­с­ту­пы к зна­нию. Пат­руль­ная служ­ба дей­ст­во­ва­ла круг­лые сут­ки.

За 2- 3 дня до соб­ра­ния я лич­но про­ве­рял сос­то­яние про­ве­ден­ных ох­ран­ных ме­роп­ри­ятий. Гес­та­по и об­лас­т­ное ру­ко­вод­с­т­во НСДАП ин­фор­ми­ро­ва­ло ме­ня о при­ня­тых ими ме­рах.

За 24 ча­са до на­ча­ла соб­ра­ния все зда­ние еще раз ос­но­ва­тель­но прос­мат­ри­ва­лось и за­пол­ня­лось ох­ра­ной. С это­го вре­ме­ни дос­туп раз­ре­шал­ся лишь по спе­ци­аль­ным про­пус­кам…

Должен так­же от­ме­тить, что пос­ле по­ку­ше­ния на Гит­ле­ра в Мюн­хе­не 9 но­яб­ря 1939 го­да (тог­да взрыв в пив­ной "Бюр­гер­б­рой­кел­лер", где про­хо­ди­ло тор­жес­т­вен­ное соб­ра­ние по слу­чаю го­дов­щи­ны на­цис­т­с­ко­го "пив­но­го пут­ча" - 23 го­да, ус­т­ро­ил тер­ро­рист-оди­ноч­ка сто­ляр Ге­орг Эль­зер; Гит­лер по­ки­нул зал за пол­ча­са до взры­ва. - Б. С.) ох­ра­на на­ча­ла ши­ро­ко при­ме­нять для под­с­лу­ши­ва­ния мик­ро­фо­ны, ко­то­рые за нес­коль­ко дней до при­бы­тия Гит­ле­ра ус­та­нав­ли­ва­лись меж­ду крес­ла­ми в за­лах, где бы­ли на­ме­че­ны его выс­туп­ле­ния".

Не бы­ло ни­ка­ко­го шан­са убить Гит­ле­ра и во вре­мя пе­ше­ход­ной про­гул­ки, так как, по сло­вам Рат­тен­ху­бе­ра, с на­ча­ла Вто­рой ми­ро­вой вой­ны фю­рер "пеш­ком боль­ше уже не ходил и гу­лял толь­ко в сво­ем спе­ци­аль­но ого-роженном и обес­пе­чен­ном на­деж­ной ох­ра­ной пар­ке в Бер­х­тес­га­де­не".

Поездки Гит­ле­ра, да­же офи­ци­аль­ные, ког­да мар­ш­рут был из­вес­тен за­ра­нее, так­же не ос­тав­ля­ли тер­ро­рис­там ни­ка­кой на­деж­ды на ус­пех. Вот что по­ка­зал на доп­ро­се быв­ший шеф лич­ной ох­ра­ны фю­ре­ра:

"За нес­коль­ко дней чи­нов­ни­ка­ми кри­ми­наль­ной по­ли­ции бра­лась под наб­лю­де­ние вся трас­са. Вла­дель­цам до­мов да­ва­лось ука­за­ние ни в ко­ем слу­чае не до­пус­кать в до­ма не­из­вес­т­ных ­лиц. Все га­ра­жи и ав­то­мас­тер­с­кие про-. смат­ри­ва­лись с целью об­на­ру­же­ния там пос­то­рон­них ма­шин. Ки­ос­ки и по­лые ко­лон­ки для афиш бра­лись под осо­бое наб­лю­де­ние.

Устройство гром­ко­го­во­ри­те­лей бы­ло раз­ре­ше­но лишь спе­ци­аль­ной ко­ман­де штур­мо­ви­ков. Вы­ве­ши­ва­ние ло­зун­гов, ук­ра­ше­ние и со­ору­же­ние три­бу­ны осу­щес­т­в­ля­лись под наб­лю­де­ни­ем сот­руд­ни­ков об­лас­т­но­го ру­ко­вод­с­т­ва НСДАП. Для фо­то­ре­пор­те­ров и ки­но­опе­ра­то­ров бы­ли от­ве­де­ны спе­ци­аль­ные мес­та, за ко­то­ры­ми ве­лось тща­тель­ное наб­лю­де­ние.

Если по пу­ти нуж­но бы­ло про­ез­жать парк, то в та­ком слу­чае в нем всег­да на­хо­ди­лись чи­нов­ни­ки по­ли­ции с со­ба­ка­ми.

В день ми­тин­га ули­цы ох­ра­ня­лись во­ени­зи­ро­ван­ны­ми со­еди­не­ни­ями НСДАП и по­ли­ци­ей. Что­бы пре­дот­в­ра­тить бро­санье цве­тов, их бра­ли у пуб­ли­ки и за­тем при­но­си­ли к Гит­ле­ру. Лиц с ба­га­жом с улиц не­мед­лен­но уда­ля­ли.

Оцепление рас­по­ла­га­лось­ та­ким об­ра­зом, что каж­дый вто­рой ох­ран­ник сто­ял ли­цом к пуб­ли­ке, а чи­нов­ни­ки по­ли­ции раз­ме­ща­лись сре­ди пуб­ли­ки и в зад­них ря­дах.

Особая ос­то­рож­нос­ть­бы­ла не­об­хо­ди­ма на по­во­ро­тах в свя­зи с за­мед­ле­ни­ем ез­ды.

Все эти ме­роп­ри­ятия бы­ли со­вер­шен­но не­об­хо­ди­мы, так как Гит­лер сто­ял в ма­ши­не, ко­то­рая еха­ла поч­ти шагом. Пись­ма пе­ре­да­ва­лись толь­ко ох­ра­не, ко­то­рая еха­ла на двух ма­ши­нах вплот­ную к ав­то­мо­би­лю Гит­ле­ра".

К это­му сто­ит до­ба­вить, что в боль­шой и плот­ной тол­пе, сто­яв­шей вдоль трас­сы, тер­ро­рис­ту очень труд­но бы­ло вы­та­щить пис­то­лет и про­из­вес­ти при­цель­ный выс­т­рел.

Единственное же по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра, чуть бы­ло не увен­чав­ше­еся ус­пе­хом, про­изош­ло толь­ко по­то­му, что Гит­лер слиш­ком до­ве­рял выс­шим офи­це­рам вер­мах­та и не поз­во­лял обыс­ки­вать их при вхо­де в свою став­ку. Раттен­ху­бер в НКВД на доп­ро­се со­об­щил:

"В 1943 го­ду из им­пер­с­ко­го Глав­но­го уп­рав­ле­ния бе­зо­пас­нос­ти я по­лу­чил два со­об­ще­ния, од­но из ко­то­рых пос­ту­пи­ло из Ис­па­нии, а дру­гое - из Шве­ции. В этих со­об­ще­ни­ях ука­зы­ва­лось, что офи­це­ры гер­ман­с­кой ар­мии под­го­тав­ли­ва­ют убий­ст­во Гит­ле­ра, но кон­к­рет­ных фа­ми­лий этих во­ен­ных за­го­вор­щи­ков не упо­ми­на­лось.

Оба эти со­об­ще­ния я до­ло­жил ге­не­ра­лу Шмид­ту и рей­хс­лей­те­ру Бор­ма­ну, ко­то­рые име­ли по это­му по­во­ду бе­се­ду с Гит­ле­ром.

Как мне со­об­щил Шмидт, Гит­лер счи­тал эти со­об­ще­ния вы­дум­кой­, не имев­шей под со­бой ни­ка­ко­го ос­но­ва­ния.

Поэтому Гит­лер мне так и не раз­ре­шил обыс­ки­вать офи­це­ров став­ки.

После это­го я не­од­нок­рат­но об­ра­щал вни­ма­ние ге­не­ра­ла Шмид­та на серь­ез­ную уг­ро­зу по­ку­ше­ния, так как бы­ла пол­ная воз­мож­ность про­нес­ти в став­ку взрыв­ча­тое ве­щес­т­во, но он то­же не ре­аги­ро­вал на эти мои за­яв­ле­ния".

Раттенхубер как в во­ду гля­дел, слов­но пред­ви­дя со­бы­тия 20 июля 1944 го­да. В мо­мент по­ку­ше­ния на­чаль­ник ох­ра­ны, на его счас­тье, на­хо­дил­ся в гос­пи­та­ле и не пос­т­ра­дал ни от бом­бы Шта­уф­фен­бер­га, ни по служ­бе. Он го­во­рил: "Ког­да про­фес­сор Хас­сель­бах со­об­щил мне о слу­чив­шем­ся, то я сра­зу же за­по­доз­рил, что кто-ли­бо при­нес взрыв­чат­ку на за­се­да­ние во­ен­но­го со­ве­та. Так оно и по­лу­чи­лось в дей­ст­ви­тель­нос­ти".

Остается до­ба­вить, что пос­ле по­ку­ше­ния Осо­бая ко­мис­сия гес­та­по, рас­сле­до­вав­шая об­с­то­ятель­с­т­ва про­ис­шед­ше­го, ни­ка­кой ха­лат­нос­ти или да­же лег­кой неб­реж­нос­ти в дей­ст­ви­ях Рат­тен­ху­бе­ра не об­на­ру­жи­ла - не мог же на­чаль­ник ох­ра­ны от­ве­чать эа то, что фю­рер слиш­ком до­ве­рял сво­им приб­ли­жен­ным. С тех пор уже всех при­хо­див­ших в став­ку фю­ре­ра ста­ли обыс­ки­вать. Ис­к­лю­че­ние сде­ла­ли толь­ко для Ге­рин­га, Гим­мле­ра и не­ко­то­рых дру­гих его приб­ли­жен­ных - выс­ших ру­ко­во­ди­те­лей пар­тии и го­су­дар­с­т­ва.

А Ста­лин сво­им мар­ша­лам и ге­не­ра­лам ни­ког­да не до­ве­рял и, как из­вес­т­но, каз­нил их или са­жал, что­бы не ус­пе­ли сос­та­вить за­го­во­ра про­тив его осо­бы. До вой­ны каз­нил мар­ша­лов Ту­ха­чев­с­ко­го, Его­ро­ва и Блю­хе­ра, а пос­ле вой­ны - мар­ша­лов Но­ви­ко­ва и Ку­ли­ка. И сис­те­ма ох­ра­ны у Иоси­фа Вис­са­ри­оно­ви­ча бы­ла - ко­мар но­са не под­то­чит!

Вспомним, как Зи­берт-Куз­не­цов, да­же до­бив­шись при­ема к га­улей­те­ру Ко­ху (по-на­ше­му - сек­ре­та­рю об­ко­ма пар­тии. - Б. С.) и имея в кар­ма­не пис­то­ле­те от­рав­лен­ны­ми пу­ля­ми, так и не смог осу­щес­т­вить те­рак­та. А уж убить Гит­ле­ра или Ста­ли­на у ря­до­во­го аген­та, будь то Мик­ла­шев­с­кий или Тав­рин, не бы­ло ров­но ни­ка­кой воз­мож­нос­ти. Тут мог­ло по­мочь толь­ко чу­до, счас­т­ли­вый слу­чай. Но ни од­на спец­с­луж­ба, пла­ни­руя ус­т­ра­не­ние по­ли­ти­чес­ко­го де­яте­ля, не склон­на по­ла­гать­ся на слу­чай­ность.

А мо­жет быть, со­вет­с­кая раз­вед­ка все-та­ки име­ла аген­тов в са­мом бли­жай­шем ок­ру­же­нии фю­ре­ра? Ут­вер­ж­де­ния та­ко­го ро­да со­дер­жат­ся в ме­му­арах уце­лев­ших ру­ко­во­ди­те­лей гер­ман­с­ких спец­с­лужб Валь­те­ра Шел­ленбер­га и Рай­нхар­да Ге­ле­на. Мож­но ли им до­ве­рять? Да­вай­те в зак­лю­че­ние под­роб­но про­ана­ли­зи­ру­ем эти сви­де­тель­с­т­ва.

ТАЙНА "КРАСНОЙ КАПЕЛЛЫ"

Шелленберг ут­вер­ж­дал, что в той или иной ме­ре со­вет­с­ки­ми аген­та­ми бы­ли рей­хс­лей­тер Мар­тин Бор­ман, воз­г­лав­ляв­ший пар­тий­ную кан­це­ля­рию, и гла­ва гес­та­по Ген­рих Мюл­лер. Вот что он пи­сал по это­му по­во­ду в аме­ри­кан­с­кой вер­сии сво­их ме­му­аров:

"Борман, пос­то­ян­но при­сут­с­т­во­вав­ший в ок­ру­же­нии Гит­ле­ра, стал не­за­ме­ни­мым че­ло­ве­ком имен­но в си­лу это­го пос­то­ян­с­т­ва. Все, что име­ло от­но­ше­ние к Гит­ле­ру, про­хо­ди­ло че­рез Бор­ма­на. Он на­хо­дил­ся при ре­ше­нии всех воп­ро­сов, боль­ших и ма­лых; что бы Гит­лер ни пе­ре­жи­вал: воз­буж­де­ние, бе­ше­ный гнев или упа­док сил - сви­де­те­лем это­го не­из­беж­но был Бор­ман. От Бор­ма­на да­же за­ви­се­ло, как нап­ра­вить эти эмо­ции Гит­ле­ра в рус­ло его пов­сед­нев­ной жиз­ни. Бор­ман мог лов­ко по­дыскать­ сло­во, не­об­хо­ди­мое для то­го, что­бы сме­нить неп­риятную те­му раз­го­во­ра и пе­ре­вес­ти вни­ма­ние фю­ре­ра на но­вый объ­ект, - ко­ро­че го­во­ря, он умел рас­се­ять его опа­се­ния. Он об­ла­дал прек­рас­ной па­мятью и неп­рек­лон­ной во­лей­, что бы­ло осо­бен­но цен­но для Гит­ле­ра, в осо­бен­нос­ти в пос­лед­ние го­ды, Так как чем бо­лее аб­со­лю­тис­т­с­ким ста­но­вил­ся ре­жим, тем труд­нее бы­ло сог­ла­со­вать де­ятель­ность ог­ром­ной во­ен­ной ма­ши­ны с при­ка­за­ми фю­ре­ра. Чем бо­лее нап­ря­же­ны бы­ли нер­вы, тем бо­лее ус­по­ка­ива­юще дей­ст­во­ва­ло на не­го пос­то­ян­ное при­сут­с­т­вие Бор­ма­на, че­ло­ве­ка с твер­дым и неп­рек­лон­ным ха­рак­те­ром, ко­то­рый ока­зы­вал­ся ря­дом в лю­бое вре­мя дня и но­чи (чи­тая Шел­лен­бер­га, мож­но по­ду­мать, что фю­рер был без­воль­ным, мяг­ким че­ло­ве­ком, но тог­да как, ин­те­рес­но., уда­лось ему ув­лечь за со­бою 80-мил­ли­он­ный не­мец­кий на­род и сан­к­ци­они­ро­вать ис­т­реб­ле­ние мил­ли­онов и мил­ли­онов не­вин­ных лю­дей­? - Б. С.). Бор­ман об­ла­дал спо­соб­нос­тью уло­вить са­мую суть воп­ро­са, из­ло­жить его в дос­туп­ной и до­ход­чи­вой фор­ме и сум­ми­ро­вать ос­нов­ные проб­ле­мы в ви­де нес­коль­ких чет­ких фор­му­ли­ро­вок. Он нас­толь­ко уме­ло это де­лал, что, да­же слу­шая его са­мый ко­рот­кий док­лад, мож­но бы­ло по­нять, ка­ко­го имен­но ре­ше­ния он до­би­ва­ет­ся. При­ме­ры это­го мне при­хо­ди­лось наб­лю­дать не­од­нок­рат­но…

Я од­наж­ды бе­се­до­вал о лич­ных ка­чес­т­вах Бор­ма­на с Гим­мле­ром, ко­то­рый под­т­вер­дил пра­виль­ность мо­ей оцен­ки. "Фю­рер нас­толь­ко при­вык к Бор­ма­ну, - ска­зал он, - что бы­ло бы край­не труд­но умень­шить его вли­яние. Я мно­го раз пы­тал­ся с ним до­го­во­рить­ся, хо­тя фак­ти­чес­ки мой долг - до­бить­ся его от­с­т­ра­не­ния. Я на­де­юсь, что мне удас­т­ся пе­ре­хит­рить его, при­чем так, что от­па­дет са­ма не­об­хо­ди­мость от не­го от­де­лы­вать­ся. На нем ле­жит от­вет­с­т­вен­ность за мно­гие не­вер­ные ша­ги фю­ре­ра; он не толь­ко сог­ла­шал­ся с тем, что фю­рер дол­жен быть неп­рек­лон­ным в сво­их ре­ше­ни­ях, но и ак­тив­но спо­соб­с­т­во­вал это­му".

Всю жизнь Бор­ман ме­то­дич­но зак­реп­лял за со­бой за­во­еван­ные по­зи­ции. Ког­да-то он был уп­рав­ля­ющим по­мес­ть­ем в Мек­лен­бур­ге; за­тем стал ди­вер­сан­том и учас­т­во­вал в дви­же­нии про­тив фран­цу­зов во в­ре­мя ок­ку­па­ции Ру­ра; он так­же вхо­дил в сос­тав "чер­но­го", т. е. не­ле­галь­но­го, рей­хс­ве­ра. Он всту­пил в на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кую пар­тию в са­мом на­ча­ле ее су­щес­т­во­ва­ния и сде­лал карь­еру под пок­ро­ви­тель­с­т­вом Гес­са, мес­то ко­то­ро­го он за­нял и ис­поль­зо­вал для уве­ли­че­ния сво­ей по­ли­ти­чес­кой влас­ти в та­ких мас­ш­та­бах, о ко­то­рых Гесс и не меч­тал. В 1945 го­ду, здра­во оце­ни­вая об­щую си­ту­ацию и учи­ты­ваю опас­ность, свя­зан­ную с за­ни­ма­емым им по­ло­же­ни­ем, он пред­п­ри­нял ре­ши­тель­ную по­пыт­ку пе­рей­ти в вос­точ­ный ла­герь.

Вторым пред­с­та­ви­те­лем ру­ко­во­дя­щих кру­гов, имев­ших яв­ную склон­ность к Рос­сии, был Мюл­лер. Серь­ез­ные по­доз­ре­ния от­но­си­тель­но ис­к­рен­нос­ти его ра­бо­ты про­тив Рос­сии у ме­ня впер­вые воз­ник­ли вес­ной 1943 го­да пос­ле окон­ча­ния со­ве­ща­ния ат­та­ше по де­лам по­ли­ции в инос­т­ран­ных го­су­дар­с­т­вах. Мюл­лер, мои от­но­ше­ния с ко­то­рым ста­но­ви­лись все бо­лее враж­деб­ны­ми, в тот ве­чер был под­чер­к­ну­то кор­рек­тен и веж­лив. Я ду­мал, что бы­ла уже поч­ти ночь и он по­ряд­ком ус­пел на­пить­ся, но вдруг он ска­зал, что же­лал бы по­го­во­рить со мной.

Разговор по­шел о "Крас­ной ка­пел­ле". Он весь­ма нас­той­чи­во стре­мил­ся вы­яс­нить при­чи­ны, ко­то­рые кры­лись за фак­та­ми из­ме­ны, и хо­тел по­лу­чить пред­с­тав­ле­ние об об­ра­зе мыс­лей­, на ос­но­ве ко­то­рых та­кая из­ме­на ста­ла воз­мож­ной.

"Я счи­таю, - ска­зал я, что вы дол­ж­ны приз­нать: со­вет­с­кое вли­яние в стра­нах За­пад­ной Ев­ро­пы наш­ло рас­п­рос­т­ра­не­ние не толь­ко сре­ди ра­бо­че­го клас­са; оно за­во­ева­ло при­вер­жен­цев и сре­ди об­ра­зо­ван­ных лю­дей. Я оце­ни­ваю это как не­из­беж­ное ис­то­ри­чес­кое яв­ле­ние на­шей эпо­хи, в о­со­бен­нос­ти ес­ли при­нять во вни­ма­ние духовную анар­хию за­пад­ной куль­ту­ры, в ко­то­рую я вклю­чаю и иде­оло­гию Треть­его Рей­ха. На­ци­онал-со­ци­ализм не бо­лее чем ку­ча от­б­ро­сов на фо­не бе­зот­рад­ной ду­хов­ной пус­ты­ни. В про­ти­во­по­лож­ность это­му в Рос­сии раз­ви­ва­ет­ся еди­ная и со­вер­шен­но не склон­ная к ком­п­ро­мис­сам ду­хов­ная и би­оло­ги­чес­кая си­ла. Цель ком­му­нис­тов, зак­лю­ча­юща­яся в осу­щес­т­в­ле­нии все­об­щей ду­хов­ной и ма­те­ри­аль­ной ми­ро­вой ре­во­лю­ции, пред­с­тав­ля­ет со­бой сво­е­об­раз­ный по­ло­жи­тель­ный за­ряд, про­ти­во­пос­тав­лен­ный за­пад­но­му от­ри­ца­нию".

Я про­вел эту ночь нап­ро­тив Мюл­ле­ра, глу­бо­ко пог­ру­жен­ный в свои мыс­ли. Пе­ре­до мной си­дел че­ло­век, вед­ший борь­бу с ком­му­низ­мом во всех его раз­но­об­раз­ных фор­мах, че­ло­век, ко­то­рый в хо­де рас­сле­до­ва­ния де­ла " Крас­ной ка­пел­лы" при­ла­гал все уси­лия, что­бы рас­к­рыть са­мые от­да­лен­ные от­вет­в­ле­ния за­го­во­ра. Ка­кая же пе­ре­ме­на нас­ту­пи­ла те­перь!

Вдруг он за­явил: "Зна­ете, Шел­лен­берг, то, что меж­ду на­ми воз­ник­ли не­до­ра­зу­ме­ния, прос­то глу­по. Вна­ча­ле я ду­мал, что нам удас­т­ся от­б­ро­сить эти не­до­ра­зу­ме­ния в про­цес­се на­ших лич­ных и про­фес­си­ональ­ных кон­так­тов, но это не по­лу­чи­лось. По срав­не­нию со мной вы име­ете ряд пре­иму­ществ. Я из ни­зов: мои ро­ди­те­ли бы­ли бед­ны. Я был по­ли­цей­ским сы­щи­ком, на­чал с об­лав и про­шел су­ро­вую шко­лу пов­сед­нев­ной по­ли­цей­ской ра­бо­ты. А вы - об­ра­зо­ван­ный че­ло­век, юрист, вос­пи­ты­ва­лись в куль­тур­ной семье, пу­те­шес­т­во­ва­ли. Дру­ги­ми сло­ва­ми, вы проч­но свя­за­ны с за­кос­те­не­лой сис­те­мой кон­сер­ва­тив­ных тра­ди­ций. Я не го­во­рю сей­час о гер­ман­с­ком на­ро­де - он по-преж­не­му ос­та­ет­ся вер­ным, нас­той­чи­вым и храб­рым - и не о ге­ро­из­ме на­ших сол­дат на фрон­те. Я го­во­рю об ин­тел­ли­ген­т­с­ких сло­ях об­щес­т­ва и об их край­не за­пу­тан­ных пред­с­тав­ле­ни­ях о ду­хов­ных цен­нос­тях. На­ци­онал-со­ци­ализм ни­ког­да не был для них пер­с­пек­тив­ным и не смог из­ме­нить их. Ес­ли нам суж­де­но про­играть эту вой­ну, то при­чи­ной про­иг­ры­ша бу­дет не не­дос­та­точ­ный во­ен­ный по­тен­ци­ал; при­чи­ной бу­дет ду­хов­ная нес­по­соб­ность на­ших ру­ко­во­ди­те­лей. У нас нет нас­то­ящих ру­ко­во­ди­те­лей. Прав­да, у нас есть наш ру­ко­во­ди­тель - фю­рер, но на нем все за­мы­ка­ет­ся. Возь­мем тол­пу, на­хо­дя­щу­юся в его не­пос­ред­с­т­вен­ном под­чи­не­нии. Ко­го вы там най­де­те? Они дни и но­чи про­во­дят в неп­ре­рыв­ных ссо­рах: од­ни стре­мят­ся за­ру­чить­ся рас­по­ло­же­ни­ем фю­ре­ра, дру­гие хо­тят зак­ре­пить за со­бой власть. Не­сом­нен­но, что фю­рер дав­но уже это ви­дит, но, ру­ко­вод­с­т­ву­ясь со­вер­шен­но не­по­нят­ны­ми для ме­ня со­об­ра­же­ни­ями, по-ви­ди­мо­му, пред­по­чи­та­ет имен­но та­кой по­ря­док ве­щей для то­го, что­бы влас­т­во­вать. Вот в чем его глав­ный не­дос­та­ток. Как бы я ни хо­тел ду­мать ина­че, но я все бо­лее скло­ня­юсь к вы­во­ду, что Ста­лин умеет де­лать эти ве­щи луч­ше. По­ду­май­те толь­ко, что приш­лось пе­ре­нес­ти его сис­те­ме в те­че­ние пос­лед­них двух лет, а ка­ким ав­то­ри­те­том он поль­зу­ет­ся в гла­зах на­ро­да. Ста­лин пред­с­тав­ля­ет­ся мне сей­час в со­вер­шен­но ином све­те. Он сто­ит не­во­об­ра­зи­мо вы­ше всех ли­де­ров за­пад­ных дер­жав, и ес­ли бы мне поз­во­ле­но бы­ло выс­ка­зать­ся по это­му воп­ро­су, мы зак­лю­чи­ли бы сог­ла­ше­ние с ним в крат­чай­ший срок. Это был бы удар для за­ра­жен­но­го прок­ля­тым ли­це­ме­ри­ем За­па­да, от ко­то­ро­го он ни­ког­да не смог бы оп­ра­вить­ся. Ви­ди­те ли, го­во­ря с рус­ски­ми, всег­да яс­но, как об­с­то­ят де­ла: или они вам сни­мут го­ло­ву, или нач­нут вас об­ни­мать. А эта за­пад­ная свал­ка му­со­ра все тол­ку­ет о Бо­ге и дру­гих воз­вы­шен­ных ма­те­ри­ях, но мо­жет за­мо­рить го­ло­дом це­лый на­род, ес­ли при­дет к вы­во­ду, что это со­от­вет­с­т­ву­ет ее ин­те­ре­сам. Гер­ма­ния дос­тиг­ла бы го­раз­до боль­ших ус­пе­хов, ес­ли фю­ре­ру уда­лось про­ник­нуть в са­мое су­щес­т­во это­го воп­ро­са. Но у нас все за­мыш­ля­ет­ся и осу­щес­т­в­ля­ет­ся впол­си­лы, и, ес­ли мы не бу­дем соб­лю­дать ос­то­рож­ность, это нас по­гу­бит. Гим­млер про­яв­ля­ет твер­дость лишь в тех слу­ча­ях, ког­да чувствует под­дер­ж­ку фю­ре­ра. Ес­ли бы это­го не бы­ло, он не в сос­то­янии был бы ре­шить, ка­ко­го кур­са ему при­дер­жи­вать­ся. Гей­дрих да­ле­ко пре­вос­хо­дил его в этом от­но­ше­нии; фю­рер был прав, на­зы­вая его «че­ло­ве­ком с же­лез­ным сер­д­цем». Бор­ман зна­ет, че­го хо­чет, но он слиш­ком мел­кая лич­ность и не мо­жет ду­мать как го­су­дар­с­т­вен­ный де­ятель. Пос­мот­ри­те на не­го и на Гим­мле­ра - ведь это сце­пи­лись две змеи. Гим­мле­ру бу­дет труд­но заб­рать­ся на­верх".

Услышав, что Мюл­лер выс­ка­зы­ва­ет по­доб­ные взгля­ды, я был изум­лен. Ведь он всег­да го­во­рил, что Бор­ман не что иное, как прес­туп­ник; че­му же сле­до­ва­ло при­пи­сать вне­зап­ную пе­ре­ме­ну от­но­ше­ния к не­му? Я нер­в­ни­чал, пы­та­ясь по­нять, что нуж­но Мюл­ле­ру. Хо­чет ли он пой­мать ме­ня в ло­вуш­ку? Вы­пи­вая од­ну рюм­ку конь­яка зад­ру­гой­, он от­пус­кал та­кие вы­ра­же­ния в ад­рес гни­ло­го За­па­да и на­ших ру­ко­во­ди­те­лей - Ге­рин­га, Геб­бель­са, Риб­бен­т­ро­па и Лея, что те, на­вер­ное, чув­с­т­во­ва­ли се­бя в тот мо­мент весь­ма дур­но. Мюл­лер был жи­вой кар­то­те­кой­, ему бы­ло из­вес­т­но все, са­мые ин­тим­ные эпи­зо­ды жиз­ни каж­до­го из них, и по­это­му он со­об­щил мне ряд за­бав­ных де­та­лей. Но все ом­ра­ча­ло не по­ки­дав­шее ме­ня чув­с­т­во бес­по­кой­ст­ва. Че­го до­би­вал­ся этот че­ло­век, ко­то­ро­го пе­ре­пол­ня­ли го­речь и оби­да, так вне­зап­но на­чав­ший рас­к­ры­вать пе­ре­до мной свою ду­шу? Рань­ше ник­то по­доб­ных ве­щей от Мюл­ле­ра не слы­шал. Для то­го что­бы нап­ра­вить бе­се­ду по ино­му пу­ти, я бес­печ­ным и шут­ли­вым то­ном за­явил:

- Превосходно, гос­по­дин Мюл­лер. Да­вай­те сра­зу нач­нем го­во­рить "Хайль Ста­лин", и наш ма­лень­кий па­па Мюл­лер ста­нет гла­вой НКВД.

Он пос­мот­рел на ме­ня, в его гла­зах та­илась зло­ве­щая ус­меш­ка.

- Это бы­ло бы пре­вос­ход­но, - от­ве­тил он през­ри­тель­ным то­ном, и его ба­вар­с­кий ак­цент про­явил­ся сильнее. - Тогда бы вам и ва­шим твер­до­ло­бым друзь­ям бур­жуа приш­лось бы ка­чать­ся на ви­се­ли­це.

Странная бе­се­да за­кон­чи­лась, но я так и не по­нял, к че­му стре­мил­ся Мюл­лер. Это ста­ло яс­но нес­коль­ко ме­ся­цев спус­тя. Наш раз­го­вор про­ис­хо­дил как раз в то вре­мя, ког­да Мюл­лер стал иде­оло­ги­чес­ким пе­ре­вер­ты­шем. Он уже не ве­рил боль­ше в по­бе­ду Гер­ма­нии и счи­тал един­с­т­вен­но воз­мож­ным вы­хо­дом из по­ло­же­ния зак­лю­че­ние ми­ра с Рос­си­ей. Это на­хо­ди­лось в пол­ном со­от­вет­с­т­вии с его об­ра­зом дей­ст­вий. Нас­коль­ко мож­но бы­ло су­дить по ним, его кон­цеп­ция вза­имо­от­но­ше­ний го­су­дар­с­т­ва с от­дель­ной лич­нос­тью с са­мо­го на­ча­ла не бы­ла ни гер­ман­с­кой­, ни на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой­, а фак­ти­чес­ки бы­ла ком­му­нис­ти­чес­кой. Кто зна­ет, сколь­ко лю­дей тог­да под его вли­яни­ем пе­реш­ло в вос­точ­ный ла­герь?

Мюллер прек­рас­но знал, что ему не уда­лось про­из­вес­ти на ме­ня впе­чат­ле­ние. Пе­ре­ми­рие, ко­то­рое мы зак­лю­чи­ли на один ве­чер, за­кон­чи­лось. Впос­лед­с­т­вии из-за его враж­деб­но­го от­но­ше­ния я пот­ра­тил впус­тую не­ма­ло нер­вов и сил. Меж­ду на­ми шла сво­е­об­раз­ная ду­эль в тем­но­те, при­чем пре­иму­щес­т­во бы­ло на его сто­ро­не. Враж­деб­ность его осо­бен­но уси­ли­лась с кон­ца 1943 го­да, ког­да он ус­та­но­вил кон­так­т с рус­ской сек­рет­ной служ­бой­, и мне при­хо­ди­лось счи­тать­ся не прос­то с его лич­ной неп­ри­яз­нью: я был объ­ек­том не­на­вис­ти фа­на­ти­ка.

В 1945 го­ду он при­со­еди­нил­ся к ком­му­нис­там, а в 1950 го­ду один не­мец­кий офи­цер, воз­в­ра­тив­ший­ся из рус­ско­го пле­на, рас­ска­зы­вал мне, что в 1948 го­ду ви­дел Мюл­ле­ра в Мос­к­ве. Вско­ре пос­ле той встре­чи Мюл­лер умер".

Да-а, шеф гес­та­по Мюл­лер, ра­бо­та­ющий на НКВД и сим­па­ти­зи­ру­ющий "вос­точ­но­му ла­ге­рю", ду­шеп­ри­каз­чик Гит­ле­ра Бор­ман - это вам не за­га­доч­ная Оль­га Че­хо­ва и бо­евик­ бок­сер - "пе­ре­беж­чик" Игорь Мик­ла­шев­с­кий. Та­кие лю­ди при же­ла­нии и по­ку­ше­ние на Гит­ле­ра мог­ли организовать ку­да луч­ше, чем Шта­уф­фен­берг, и го­су­дар­с­т­вен­ный пе­ре­во­ро­т ус­т­ро­ить, что­бы сде­лать Тре­тий Рейх со­юз­ни­ком Со­вет­с­ко­го Со­юза. Да и ин­фор­ма­цию, ка­са­ющу­юся об­щей стра­те­гии вой­ны и за­мыс­лов Гит­ле­ра, шеф гес­та­по и осо­бен­но вхо­жий к Гит­ле­ру и дер­жа­щий в ру­ках все ни­ти уп­рав­ле­ния на­чаль­ник пар­тий­ной кан­це­ля­рии мог­ли бы пос­тав­лять Со­ве­там в из­быт­ке. Но вот бе­да: как раз с кон­ца 1943 го­да, пос­ле арес­та груп­пы Шан­до­ра Ра­до в Швей­ца­рии, ни­ка­кая ин­фор­ма­ция стра­те­ги­чес­ко­го ха­рак­те­ра из ис­точ­ни­ков в Гер­ма­нии в Мос­к­ву не пос­ту­па­ла". Во вся­ком слу­чае, све­де­ния та­ко­го ро­да ни­как не от­ра­зи­лись на пла­ни­ро­ва­нии ос­нов­ных опе­ра­ций Крас­ной Ар­мии в пос­лед­ние два го­да вой­ны.

В со­об­ще­нии Шел­лен­бер­га очень нас­то­ра­жи­ва­ет и то, что Ген­рих Мюл­лер, не от­ли­чав­ший­ся из­лиш­ним об­ра­зо­ва­ни­ем и ин­тел­лек­том и не за­ме­чен­ный сов­ре­мен­ни­ка­ми в склон­нос­ти к фи­ло­соф­с­т­во­ва­нию, в "Ла­би­рин­те" пред­с­та­ет нас­то­ящим фи­ло­со­фом, выд­ви­га­ющим ори­ги­наль­ную кон­цеп­цию пре­вос­ход­с­т­ва ком­му­низ­ма над на­ци­онал-со­ци­ализ­мом. По­хо­же, что здесь под мас­кой пер­со­на­жа Мюл­ле­ра в шел­лен­бер­гов­с­ких ме­му­арах го­во­рит сам Шел­лен­берг, че­ло­век весь­ма об­ра­зо­ван­ный. Та­ким вот иезу­ит­с­ким спо­со­бом быв­ший шеф за­ру­беж­ной раз­вед­ки на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой пар­тии, воз­мож­но, взял­ся объ­яс­нить За­па­ду при­чи­ны по­бе­ды Рос­сии во Вто­рой ми­ро­вой вой­не.

Гелен, ве­ро­ят­но, под впе­чат­ле­ни­ем от кни­ги Шел­лен­бер­га, в с­во­их ме­му­арах раз­вил вер­сию о Бор­ма­не - со­вет­с­ком аген­те. На­чал он из­да­ле­ка - со сво­их бе­сед с гла­вой аб­ве­ра ад­ми­ра­лом Ка­на­ри­сом:

"… На­ша бе­се­да при­ня­ла весь­ма ожив­лен­ный ха­рак­тер пос­ле то­го, как Ка­на­рис с яв­ным воз­му­ще­ни­ем упо­мя­нул о по­лу­чен­ном им от Гит­ле­ра за­да­нии убить Чер­чил­ля. Он от­к­ло­нил это за­да­ние, так­же как за не­ко­то­рое вре­мя до то­го про­иг­но­ри­ро­вал при­каз ра­зыс­кать бе­жавшего фран­цуз­с­ко­го ге­не­ра­ла Жи­ро и "при­кон­чить его на мес­те". В свя­зи с этим сле­ду­ет упо­мя­нуть, что Ка­на­рис ре­ши­тель­но от­вер­гал по­ли­ти­чес­кие убий­ст­ва. Его глу­бо­кая ре­ли­ги­оз­ная убеж­ден­ность аб­со­лют­но зап­ре­ща­ла ему да­же ду­мать о по­доб­ной воз­мож­нос­ти. К это­му я, с пол­ной оп­ре­де­лен­нос­тью, мо­гу до­ба­вить, что вто­рой от­дел его уп­рав­ле­ния, в за­да­чу ко­то­ро­го вхо­ди­ли ди­вер­сии или са­бо­таж - в от­ли­чие от со­вет­с­ко­го КГБ и его ме­то­дов - вы­во­дил из строя лишь важ­ные в во­ен­ном от­но­ше­нии объ­ек­ты во вра­жес­ком ты­лу. Ука­за­ния об ус­т­ра­не­нии от­дель­ных вы­да­ющих­ся де­яте­лей про­тив­ни­ка Ка­на­ри­сом ре­ши­тель­но от­к­ло­ня­лись, да­же ес­ли они ис­хо­ди­ли от по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­вод­с­т­ва Гер­ма­нии.

В од­ной из об­с­то­ятель­ных бе­сед мы с ад­ми­ра­лом приш­ли к вы­во­ду: Со­ве­ты, по-ви­ди­мо­му, име­ют в выс­шем эше­ло­не влас­ти на­шей стра­ны хо­ро­шо ори­ен­ти­ру­ющий­ся в об­с­та­нов­ке ис­точ­ник ин­фор­ма­ции. Не раз, не­за­ви­си­мо друг от дру­га, мы убеж­да­лись, что че­рез весь­ма ко­рот­кий про­ме­жу­ток вре­ме­ни ре­ше­ния, при­ня­тые не­мец­ким ру­ко­вод­с­т­вом на са­мом вы­со­ком уров­не, до мель­чай­ших под­роб­нос­тей ста­но­ви­лись дос­то­яни­ем про­тив­ни­ка.

Здесь я хо­чу на­ру­шить свое дли­тель­ное мол­ча­ние и со­об­щить о тща­тель­но скры­вав­шем­ся Со­ве­та­ми сек­ре­те, ко­то­рый мо­жет стать клю­чом к по­ни­ма­нию од­ной из са­мых уди­ви­тель­ных и за­га­доч­ных ис­то­рий на­ше­го ве­ка. Речь идет о ро­ко­вой ро­ли, ко­то­рую сыг­рал бли­жай­ший со­рат­ни­ки до­ве­рен­ное ли­цо Гит­ле­ра - Мар­тин Бор­ман во вре­мя вой­ны и пер­вые пос­ле­во­ен­ные го­ды. Он был важ­ней­шим ис­точ­ни­ком ин­фор­ма­ции и кон­суль­тан­том Со­ве­тов, на­чав ра­бо­тать на Мос­к­ву еще до рус­ской кам­па­нии.

Канарис и я - каж­дый сво­им пу­тем - ус­та­но­ви­ли сле­ду­ющий не­ос­по­ри­мый факт: Бор­ман рас­по­ла­гал един­с­т­вен­ной в Гер­ма­нии не­кон­т­ро­ли­ру­емой ра­диос­танцией. Од­на­ко для нас бы­ло аб­со­лют­но яс­но: скрыт­но наб­лю­дать за од­ним из мо­гу­щес­т­вен­ней­ших лю­дей­, сто­яв­шим в на­ци­онал-со­ци­алис­ти­чес­кой иерар­хии сра­зу пос­ле Гит­ле­ра, в то вре­мя бы­ло не­воз­мож­но. Лю­бой не­ос­то­рож­ный шаг оз­на­чал бы, что с на­ми мгно­вен­но бу­дет по­кон­че­но. Ка­на­рис по­де­лил­ся со мною ка­зав­шим­ся ему по­доз­ри­тель­ным фак­том и по­пы­тал­ся вы­яс­нить мо­ти­вы из­мен­ни­чес­кой де­ятель­нос­ти рей­хс­лей­те­ра. Он не ис­к­лю­чал то­го, что Бор­ма­на шан­та­жи­ро­ва­ли, но по­ла­гал, что, ско­рее все­го, по­бу­ди­тель­ны­ми при­чи­на­ми ста­ли без­г­ра­нич­ное тщес­ла­вие и за­ком­п­лек­со­ван­ность, а так­же не­удов­лет­во­рен­ные ам­би­ции за­нять, ес­тес­т­вен­но, в под­хо­дя­щий мо­мент мес­то Гит­ле­ра. Нам те­перь из­вес­т­но, сколь ис­кус­но Бор­ма­ну уда­лось ском­п­ро­ме­ти­ро­вать в гла­зах фю­ре­ра по­оче­ред­но сво­их опас­ней­ших со­пер­ни­ков - Ге­рин­га и Геб­бель­са.

Мои пред­по­ло­же­ния под­т­вер­ди­лись лишь пос­ле 1946 го­да, ког­да пред­с­та­ви­лась воз­мож­ность про­вес­ти рас­сле­до­ва­ние об­с­то­ятельств та­ин­с­т­вен­но­го ис­чез­но­ве­ния Бор­ма­на из бун­ке­ра Гит­ле­ра в Бер­ли­не. Не­од­нок­рат­но по­яв­ляв­ши­еся в меж­ду­на­род­ной прес­се ут­вер­ж­де­ния, что быв­ший рей­хс­лей­тер яко­бы жи­вет в неп­ро­хо­ди­мых джун­г­лях меж­ду Па­раг­ва­ем и Ар­ген­ти­ной в ок­ру­же­нии во­ору­жен­ной до зу­бов лич­ной ох­ра­ны, ли­ше­ны вся­ко­го ос­но­ва­ния.

Две по­лу­чен­ные мною в пя­ти­де­ся­тые го­ды зас­лу­жи­ва­ющие до­ве­рия ин­фор­ма­ции поз­во­ля­ют ут­вер­ж­дать, что Бор­ман на­хо­дил­ся в Со­вет­с­ком Со­юзе, са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся, под чу­жой фа­ми­ли­ей и на­деж­ной ох­ра­ной.

Бывший за­мес­ти­тель Гит­ле­ра по пар­тии пе­ре­мет­нул­ся к Со­ве­там в тот мо­мент, ког­да Крас­ная Ар­мия, за­вер­шив штурм Бер­ли­на, ок­ру­жи­ла зда­ние но­вой им­пер­с­кой кан­це­ля­рии, под ко­то­рым в глу­бо­ком бун­ке­ре скры­вал­ся Гит­лер со сво­ими прис­пеш­ни­ка­ми. Сей­час Бор­ма­на уже нет в жи­вых".

Просто фан­тас­ти­ка, ес­ли пред­с­та­вить се­бе, как два ис­тин­ных пат­ри­ота Рей­ха Ка­на­рис и Ге­лен, рис­куя жиз­нью, выс­ле­жи­ва­ют со­вет­с­ко­го су­пер­ш­пи­она Бор­ма­на. Во­об­ра­зи се­бе, чи­та­тель, как ад­ми­рал и ге­не­рал (под­чи­нен­ным та­ко­го де­ла не по­ру­чишь!) дож­д­ли­вой ночью хо­ро­нят­ся в са­ду бор­ма­нов­с­кой вил­лы, что­бы за­сечь, как рей­хс­лей­тер на сво­ем не кон­т­ро­ли­ру­емом гер­ман­с­ки­ми спец­с­луж­ба­ми пе­ре­дат­чи­ке от­с­ту­ки­ва­ет ­мор­зян­ку в Мос­к­ву. Хо­ро­ший сю­жет для сен­са­ци­он­но­го де­тек­ти­ва.

Но в со­об­ще­нии Ге­ле­на ис­ти­не со­от­вет­с­т­ву­ет толь­ко од­на, пос­лед­няя фра­за: "Сей­час Бор­ма­на уже нет в жи­вых". Для 1971 го­да, ког­да выш­ли в свет ме­му­ары Ге­ле­на, это ут­вер­ж­де­ние бы­ло аб­со­лют­но вер­но. В ос­таль­ном же аб­сур­д­ность этих све­де­ний в кни­ге быв­ше­го на­чаль­ни­ка от­де­ла "Инос­т­ран­ные ар­мии - Вос­ток" ле­зет, как го­во­рит­ся, в гла­за.

Взять хо­тя бы эпи­зод с за­мыш­ля­емым по­ку­ше­ни­ем на Чер­чил­ля. Не ис­к­лю­че­но, что Ка­на­ри­су дей­ст­ви­тель­но бы­ло не по ду­ше го­то­вить убий­ст­во гла­вы го­су­дар­с­т­ва, пусть и вра­жес­ко­го. Труд­но, од­на­ко, по­ве­рить, что пос­ле от­ка­за от столь от­вет­с­т­вен­но­го за­да­ния ад­ми­рал ос­тал­ся во гла­ве аб­ве­ра. Его не арес­то­ва­ли бы, но от­де­ла его от­с­т­ра­ни­ли бы не­мед­лен­но. И по­том, по­че­му Гит­лер пос­ле "не­уда­чи" с Ка­на­ри­сом не по­ру­чил этот те­ракт ве­ка Шеллен­бер­гу, ко­то­рый от­ли­чал­ся ку­да мень­шей ще­пе­тиль­нос­тью, чем "ма­лень­кий ад­ми­рал"? Нет, в сво­их ме­му­арах Ге­лен о та­ком по­ру­че­нии ни­че­го не пи­шет, а он вряд ли стал бы скры­вать, ес­ли бы оно бы­ло. Ведь на­пи­сал же Шел­лен­берг о не­сос­то­яв­шем­ся по­ку­ше­нии на Ста­ли­на, ко­то­рое он буд­то бы го­то­вил осенью 1944-го - со­от­вет­с­т­вен­но, по по­ру­че­нию са­мо­го фю­ре­ра.

Будь Бор­ман со­вет­с­ким аген­том еще до втор­же­ния нем­цев в Со­вет­с­кий Со­юз - Ста­лин знал­ бы во всех де­та­лях "Бар­ба­рос­са", но он не знал да­же о дне втор­же­ния.

Гелену был не­дос­ту­пен зах­ва­чен­ный со­вет­с­ки­ми вой­ска­ми сре­ди про­че­го днев­ник рей­хс­лей­те­ра за пос­лед­ние ме­ся­цы Треть­его Рей­ха. 29 ап­ре­ля 1945 го­да Бор­ман, нап­ри­мер, с воз­му­ще­ни­ем за­пи­сал: "… пре­да­те­ли Йодль, Гим­млер и ге­не­ра­лы ос­тав­ля­ют нас боль­ше­ви­кам" (а че­го воз­му­щать­ся - ра­до­вать­ся бы со­вет­с­ко­му аген­ту). 27 ап­ре­ля он кля­нет­ся: "Мы бу­дем бо­роть­ся и ум­рем с на­шим фю­ре­ром - пре­дан­ные до мо­ги­лы". И свое сло­во Бор­ман сдер­жал: пос­ле то­го как пред­п­ри­ня­тая 1 мая 1945 го­да по­пыт­ка выр­вать­ся из коль­ца со­вет­с­ких войск в Бер­ли­не по­тер­пе­ла не­уда­чу, рей­хс­лей­тер в ночь на 2 мая рас­ку­сил ам­пу­лу с ци­анис­тым ка­ли­ем. Вско­ре пос­ле пуб­ли­ка­ции кни­ги Ге­ле­на ос­тан­ки Бор­ма­на бы­ли об­на­ру­же­ны в Бер­ли­не при про­ве­де­нии стро­итель­ных ра­бот и иден­ти­фи­ци­ро­ва­ны по схе­ме зу­бов, точ­но за­фик­си­ро­ван­ной его быв­шим сто­ма­то­ло­гом. По­это­му в 1973-го­ду про­ку­ра­ту­ра ФРГ приз­на­ла Бор­ма­на умер­шим. Од­на­ко кое-ка­кие сом­не­ния в про­це­ду­ре опоз­на­ния ос­та­лись. И вот вре­мя от вре­ме­ни "сле­ды рей­хс­лей­те­ра" на­хо­ди­ли то в Ита­лии, то в Чи­ли, то в Ар­ген­ти­не. Что­бы по­ло­жить ко­нец этим спе­ку­ля­ци­ям, род­ные Бор­ма­на сог­ла­си­лись на ге­не­ти­чес­кую эк­с­пер­ти­зу ос­тан­ков, най­ден­ных не­да­ле­ко от вок­за­ла Лер­тер Бан­хоф. Эк­с­пер­ти­за в 1997 го­ду од­ноз­нач­но под­т­вер­ди­ла, что это ос­тан­ки Бор­ма­на. Вер­сия о Бор­ма­не - со­вет­с­ком аген­те ис­чез­ла в мгно­венье ока.

Генрих Мюл­лер на­шел свой ко­нец то­же в Бер­ли­не 2 мая 1945 го­да. Его имя и да­та смер­ти сто­ят на мо­ги­ле од­но­го из бер­лин­с­ких клад­бищ. Эк­с­гу­ма­ция по­ка­за­ла, что в за­хо­ро­не­нии по­ко­ят­ся ос­тан­ки шес­ти че­ло­век. На то, что один из них мог быть Мюл­ле­ром, ука­зы­ва­ет най­ден­ный в мо­ги­ле по­гон груп­пен­фю­ре­ра. Это зва­ние имел шеф гес­та­по, а про­пав­ших без вес­ти груп­пен­фюре­ров в Бер­ли­не в пос­лед­ние дни вой­ны, кро­ме не­го, не бы­ло.

Но, мо­жет быть, все-та­ки есть в сви­де­тель­с­т­вах Шеллен­бер­га и Ге­ле­на ка­кая-то кру­пи­ца ис­ти­ны? По­че­му они так нас­той­чи­во ука­зы­ва­ли на свя­зи Бор­ма­на и Мюл­ле­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом? Ду­маю, что­ от­вет­ вы­те­ка­ет из­ то­го раз­го­во­ра с Мюл­ле­ром, ко­то­рый ци­ти­ру­ет в сво­их ме­му­арах быв­ший шеф 6-го уп­рав­ле­ния РСХА. Ко­неч­но­же Шел­ленберг до­ба­вил не­ма­ло от­се­бя­ти­ны, но ос­нов­ную мысль Мюл­ле­ра, по­хо­же, пе­ре­дал вер­но: на­до во что бы то ни ста­ло зак­лю­чить се­па­рат­ный мир со Ста­ли­ным. Для Шел­ленбер­га, тай­но же­лав­ше­го дос­тичь сог­ла­ше­ния с за­пад­ны­ми дер­жа­ва­ми, та­кой ва­ри­ант был со­вер­шен­но неп­ри­ем­лем. Не слу­чай­но в не­мец­кой вер­сии его ме­му­аров Мюл­лер на шут­ли­вое ему пред­ло­же­ние воз­г­ла­вить НКВД яз­ви­тель­но от­ве­чал: "Вас-то, по­ но­су ви­дать, на За­пад тя­нет".

Для то­го что­бы по­пы­тать­ся пред­ло­жить Ста­ли­ну се­па­рат­ный мир, нуж­на бы­ла не­за­ви­си­мая от гер­ман­с­ко­го МИ­Да ­и д­ру­гих ­с­пец­с­луж­б ­с­вязь с Мос­к­вой. Та­ким ка­на­лом лег­ко мог­ла стать толь­ко что ра­зоб­ла­чен­ная гес­та­по раз­вет­в­лен­ная со­вет­с­кая раз­ве­ды­ва­тель­ная сеть в За­пад­ной Ев­ро­пе, ко­то­рой нем­цы да­ли ус­лов­ное на­име­но­ва­ние "Крас­ная ка­пел­ла". По сви­де­тель­с­т­ву Шел­лен­берга, имен­но Бор­ман, по пар­тий­ной ли­нии, ку­ри­ро­вал рассле­до­ва­ние де­ятель­нос­ти "Крас­ной ка­пел­лы". Так вот эта груп­па со­вет­с­ких аген­тов рас­по­ла­га­ла мощ­ны­ми ра­ди­опе­ре­дат­чи­ка­ми - чем не воз­мож­ность пе­ре­да­чи со­вет­с­кой сто­ро­не пред­ло­же­ния о се­па­рат­ном ми­ре?

Неожиданное под­т­вер­ж­де­ние этой вер­сии мы на­хо­дим в ме­му­арах ру­ко­во­ди­те­ля "Крас­ной ка­пел­лы" со­вет­с­ко­го раз­вед­чи­ка Ле­ополь­да Треп­пе­ра, наз­ван­ных им "Боль­ша­я ­иг­ра".

Треппер был арес­то­ван 24 но­яб­ря 1942 го­да в Па­ри­же. Он сог­ла­сил­ся ра­бо­тать под не­мец­ким кон­т­ро­лем, рас­счи­ты­вая пре­дуп­ре­дить Центр о про­ва­ле аген­тур­ной се­ти и всех ра­ди­опе­ре­дат­чи­ков. Уже 29 де­каб­ря фран­цуз­с­кие ком­му­нис­ты со­об­щи­ли в Мос­к­ву об ис­чез­но­ве­нии Треппера, но там ос­та­ви­ли эту ин­фор­ма­цию без вни­ма­ния и про­дол­жа­ли при­ни­мать со­об­ще­ния ра­ди­ос­тан­ций­, ра­бо­тав­ших под кол­па­ком нем­цев, за чис­тую мо­не­ту. Треп­пе­ру, од­на­ко, уда­лось тай­но от гес­та­по, че­рез ос­тав­шу­юся на сво­бо­де связ­ную со­об­щить о про­ва­ле груп­пы. Со­об­ще­ние пос­ту­пи­ло в Мос­к­ву 7 июня 1943 го­да, а в сен­тяб­ре Треп­пер бе­жал и скры­вал­ся до ос­во­бож­де­ния Па­ри­жа вой­ска­ми со­юз­ни­ков в ав­гус­те 1944-го.

По сви­де­тель­с­т­ву Ле­ополь­да Треп­пе­ра, прис­тав­лен­ный к не­му гес­та­по­вец Карл Ги­ринг уже на сле­ду­ющий день пос­ле арес­та, 25 но­яб­ря, сфор­му­ли­ро­вал ос­нов­ное со­дер­жа­ние ин­фор­ма­ции, ко­то­рую ре­зи­ден­ту сле­до­ва­ло пе­ре­да­вать в Центр:

"Единственная цель Треть­его Рей­ха сос­то­ит в том, что­бы зак­лю­чить мир с Со­вет­с­ким Со­юзом… Все бо­лее раз­рас­та­юща­яся кро­ва­вая бит­ва меж­ду вер­мах­том и Крас­ной Ар­ми­ей мо­жет ра­до­вать толь­ко ка­пи­та­лис­тов-плу­ток­ра­тов. Раз­ве не сам фю­рер наз­вал Чер­чил­ля ал­ко­го­ли­ком, а Руз­вель­та - нес­час­т­ным па­ра­ли­ти­ком? Но вот ка­кое де­ло: ес­ли в ней­траль­ных стра­нах лег­ко вой­ти в кон­такт с пред­с­та­ви­те­ля­ми ан­г­ло-аме­ри­кан­цев, то там поч­ти не­воз­мож­но встре­тить эмис­са­ров со­вет­с­ко­го пра­ви­тель­с­т­ва. Эта проб­ле­ма дол­го ос­та­ва­лась для нас не­раз­ре­ши­мой. Но на­ко­нец нам приш­ла в го­ло­ву мысль ис­поль­зо­вать для это­го "Крас­ный ор­кестр". Ког­да его сеть бу­дет "по­вер­ну­та в об­рат­ную сто­ро­ну", т. е. бу­дет дей­ст­во­вать под на­шим ру­ко­вод­с­т­вом, ее пе­ре­дат­чи­ки ста­нут ин­с­т­ру­мен­та­ми для дос­ти­же­ния это­го ми­ра…"

Далее, по сло­вам Треп­пе­ра, Ги­ринг про­де­мон­с­т­ри­ро­вал нес­коль­ко ра­ди­ог­рамм, пе­ре­дан­ных под­кон­т­роль­ны­ми пе­ре­дат­чи­ка­ми, и с удов­лет­во­ре­ни­ем за­явил, что в Мос­к­ве еще ни о чем не до­га­ды­ва­ют­ся. Пе­ре­да­ва­емый ма­те­ри­ал со­дер­жит пер­вок­лас­сную во­ен­ную и по­ли­ти­чес­кую ин­фор­ма­цию. Ведь на­до сох­ра­нять до­ве­рие со­вет­с­кой сто­ро­ны.

"Уж так и быть, - по­ве­рял гес­та­по­вец по­до­печ­но­му арес­тан­ту, - в те­че­ние нес­коль­ких ме­ся­цев мы бу­дем ид­ти на ма­лень­кие жер­т­вы во имя ве­ли­ко­го де­ла, и в тот день, ког­да мы убе­дим­ся, что­ у рус­ских­ нет­ ни ма­лей­ших по­доз­ре­ний от­но­си­тель­но их се­тей­, ра­бо­та­ющих на За­па­де, имен­но в тот день нач­нет­ся вто­рой этап. Тог­да к ва­ше­му Ди­рек­то­ру ста­нет пос­ту­пать ин­фор­ма­ция ре­ша­юще­го зна­че­ния, ис­хо­дя­щая из са­мых вы­со­ких кру­гов Бер­ли­на. Эта ин­фор­ма­ция бу­дет со­дер­жать не­оп­ро­вержи­мые за­ве­ре­ния в том, что мы ищем се­па­рат­но­го ми­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом…"

Этот пас­саж Треп­пер про­ком­мен­ти­ро­вал в ме­му­арах сле­ду­ющим об­ра­зом:

"Так, зна­чит, вот ку­да он кло­нил! Вот смысл всей этой­-под­го­тов­лен­ной для ме­ня ин­с­це­ни­ров­ки, вот вы­вод из прос­т­ран­ных ре­чей­! На­цис­ты пред­ла­га­ют мне аль­тер­на­ти­ву: ли­бо ра­бо­тать на них, имея в ви­ду "пе­ре­ме­ну со­юз­ни­ков", и тог­да я ста­нов­люсь од­ной из глав­ных фи­гур на но­вой шах­мат­ной дос­ке, ли­бо сми­рить­ся с тем, что ме­ня поп­рос­ту "устра­нят"…

Какой чу­до­вищ­ный шан­таж! По ме­ре то­го как шеф зон­дер­ко­ман­ды раз­г­ла­голь­с­т­ву­ет, я ли­хо­ра­доч­но, сос­ре­до­то­чен­но и быс­т­ро оце­ни­ваю раз­мах это­го ма­нев­ра, прек­рас­но ви­жу рас­став­лен­ный для ме­ня кап­кан. И я при­хо­жу к пер­во­му вы­во­ду: не так уж силь­но это ме­ня удив­ля­ет. Дей­ст­ви­тель­но, не удив­ля­ет. Мне уже при­хо­ди­ло на ум, что нем­цы не столь­ко ста­ра­лись унич­то­жать на­ши ра­ции и фи­зи­чес­ки лик­ви­ди­ро­вать на­ших лю­дей­, сколь­ко стре­ми­лись, так ска­зать, "по­вер­нуть их на 180 гра­ду­сов". В го­ды вто­рой ми­ро­вой вой­ны по­доб­ная так­ти­ка ста­ла нор­мой­, и, как по­ка­жет прак­ти­ка, я да­ле­ко не един­с­т­вен­ный­, ко­то­рым пы­та­лись ма­ни­пу­ли­ро­вать та­ким об­ра­зом. Толь­ко Ги­ринг и его друзья - и это мой вто­рой­, от­нюдь не ме­нее важ­ный вы­вод - на­халь­но лгут, ут­вер­ж­дая, буд­то Тре­тий Рейх же­ла­ет зак­лю­чить с Со­вет­с­ким Союзом се­па­рат­ный мир. В но­яб­ре 1942 го­да я твер­до знаю (впро­чем, знаю я это еще с осе­ни 1939 го­да), что в ру­ко­вод­с­т­ве пар­тии, рав­но как и в не­ко­то­рых вы­со­ко­пос­тав­лен­ных по­ли­ти­чес­ких и во­ен­ных на­цис­т­с­ких кру­гах ле­ле­ют на­деж­ду на ком­п­ро­мисс с За­па­дом и что ес­ли и бу­дет ка­кой­-то се­па­рат­ный мир, то зак­лю­чат его с "ка­пи­та­лис­та­ми-плу­ток­ра­та­ми" - будь они "алко­го­ли­ка­ми" или "па­ра­ли­ти­ка­ми" - и, са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся, за спи­ной СССР.

На по­доб­ной по­зи­ции мог­ли бы сто­ять ска­жем, аб­вер или ад­ми­рал Ка­на­рис (кста­ти, его иг­ра про­яс­нит­ся окон­ча­тель­но толь­ко пос­ле вой­ны). Но что­бы та­кая ини­ци­ати­ва ис­хо­ди­ла от шел­лен­бер­гов, гей­дри­хов, мюл­леров, гим­мле­ров, хо­зя­ев гес­та­по! Ну уж нет! Мне хо­чет­ся крик­нуть Ги­рин­гу: "Как же вы зас­та­ви­те нас по­ве­рить, что го­то­вы за­ми­рить­ся с пер­вой со­ци­алис­ти­чес­кой стра­ной­? " Для этих фа­на­ти­ков не мог­ло быть и ре­чи о се­па­рат­ном ми­ре, они до­би­ва­лись толь­ко од­но­го: по­дор­вать ан­ти­гит­ле­ров­с­кую ко­али­цию. Вот че­му дол­ж­на бы­ла слу­жить эта гро­моз­д­кая ад­с­кая ма­ши­на, к ко­то­рой ме­ня хо­те­ли под­к­лю­чить и в ко­то­рой та­илась глав­ная опас­ность: воз­бу­дить не­до­ве­рие, а за­тем и вза­им­ную враж­деб­ность сре­ди со­юз­ни­ков, а за­тем по­жи­нать ее пло­ды. Но мы, бой­цы "Крас­но­го ор­кес­т­ра", всег­да счи­та­ли не­из­беж­ной вой­ну меж­ду гит­ле­ров­с­кой Гер­ма­ни­ей и Со­вет­с­ким Со­юзом; эту на­шу точ­ку зре­ния не по­ко­ле­бал да­же пакт о не­на­па­де­нии 1939 го­да".

В до­ка­за­тель­с­т­во то­го, что "хо­зя­ева гес­та­по" не ду­ма­ли всерь­ез о "за­ми­ре­нии" с Со­вет­с­ким Со­юзом, Треппер ци­ти­ру­ет сле­ду­ющее мес­то из фран­цуз­с­ко­го из­да­ния ме­му­аров Шел­лен­бер­га: "Бы­ло очень важ­но вой­ти в кон­такт с рус­ски­ми в мо­мент вступ­ле­ния в пе­ре­го­во­ры с За­па­дом. Рас­ту­щее со­пер­ни­чес­т­во меж­ду со­юз­ны­ми дер­жа­ва­ми ук­ре­пи­ло бы на­ши по­зи­ции". По­лу­ча­ет­ся, что пе­ре­го­во­ры с СССР бы­ли нуж­ны нем­цам толь­ко как средство дав­ле­ния на за­пад­ные дер­жа­вы, сред­с­т­во сде­лать их сго­вор­чи­вее. Но что­бы убе­дить нас в этом, Треп­пе­ру при­хо­дит­ся не брать в рас­чет раз­го­вор Шел­лен­бер­га и Мюл­ле­ра, ког­да шеф гес­та­по так убеж­ден­но го­во­рил о не­об­хо­ди­мос­ти се­па­рат­но­го ми­ра с Со­ве­та­ми. В дру­гом мес­те сво­их ме­му­аров он упо­ми­на­ет об этом раз­го­во­ре как о не зас­лу­жи­ва­ющем до­ве­рия:"… Шел­лен­берг пы­та­ет­ся до­ка­зать, что Мюл­лер пос­те­пен­но прев­ра­тил­ся в пок­лон­ни­ка Ста­ли­на и его ре­жи­ма. Вмес­те с Бор­ма­ном он его по­доз­ре­ва­ет да­же в том, что тот вел соб­с­т­вен­ную иг­ру с Мос­к­вой­, хо­тя ни­чем не до­ка­зы­ва­ет это­го". Ссыл­ка на этот эпи­зод в ме­му­арах Шел­лен­бер­га по­на­до­би­лась Треп­пе­ру толь­ко для ил­люс­т­ра­ции на­ли­чия про­ти­во­дей­ст­вий меж­ду ру­ко­во­ди­те­ля­ми спец­с­лужб Треть­его Рей­ха, но от­нюдь не в кон­тек­с­те вы­бо­ра се­па­рат­но­го ми­ра.

Бросается в гла­за и дру­гая не­со­об­раз­ность в рас­ска­зе Треп­пе­ра. Ги­ринг буд­то бы стре­мил­ся убе­дить схва­чен­но­го со­вет­с­ко­го ре­зи­ден­та в том, что нем­цы за­ин­те­ре­со­ва­ны в заб­луж­де­нии Мос­к­вы: аген­ты ее "Крас­ной ка­пел­лы" все еще на сво­бо­де и пос­тав­ля­ют цен­ную ин­фор­ма­цию. Но раз­ве мож­но ре­шать столь гро­мад­ной важ­нос­ти воп­рос, не бу­ду­чи уве­рен­ным, что к вам че­рез ка­ких-то пос­ред­ни­ков об­ра­ща­ют­ся от име­ни лиц, дей­ст­ви­тель­но име­ющих ре­аль­ную власть и пол­но­мо­чия? И дей­ст­ву­ющий в под­полье агент со­вет­с­кой раз­вед­ки - не са­мый луч­ший ка­нал для зон­да­жа ус­ло­вий се­па­рат­но­го ми­ра. С че­го это вдруг Гим­млер, Шел­лен­берг или Мюл­лер ста­нут об­ра­щать­ся к Треп­пе­ру, по ле­ген­де - скром­но­му фран­цуз­с­ко­му ком­мер­сан­ту Жа­ну Жиль­бе­ру, сов­ла­дель­цу эк­с­пор­т­но-импор­т­ной фир­мы "Си­мэкс"? И как тогда вос­п­ри­мет Мос­к­ва по­доб­ное со­об­ще­ние? В луч­шем слу­чае - как хо­дя­щие в Па­ри­же слу­хи. Сов­сем дру­гое де­ло, ес­ли Центр бу­дет знать, что Треп­пер и его ра­дис­ты дей­ст­ву­ют под кон­т­ро­лем гес­та­по. Тог­да в Крем­ле дей­ст­ви­тель­но мо­гут по­ве­рить, что пред­ло­же­ния се­па­ратного ми­ра ис­хо­дят от Мюл­ле­ра или ко­го по­вы­ше. Зна­чит, гес­та­по бы­ло чрез­вы­чай­но важ­но дать по­нять со­вет­с­кой сто­ро­не: Треп­пер и его лю­ди взя­ты и пе­ре­да­ют те­перь толь­ко то, что хо­тят пе­ре­дать в Мос­к­ву гер­ман­с­кие спец­с­луж­бы.

По сви­де­тель­с­т­ву Треп­пе­ра, сме­нив­ший Ги­рин­га­ на пос­ту ру­ко­во­ди­те­ля зон­дер­ко­ман­ды "Крас­ная ка­пел­ла" Хайнц Пан­нвиц счи­тал, что од­них ра­ди­ог­рамм не­дос­та­точ­но:

"Паннвиц объ­яс­нял мне - и я слу­шал его с яко­бы нап­ря­жен­ным, а на са­мом де­ле на­иг­ран­ным вни­ма­ни­ем, - что дав­но уже сле­ду­ет пе­рей­ти к по­ли­ти­чес­ко­му эта­пу… Но­вый шеф зон­дер­ко­ман­ды пред­ло­жил мне пе­ре­се­лить­ся из тюрь­мы в Ней­и на час­т­ную вил­лу, где я мог жить под не­за­мет­ной для ме­ня не­на­вяз­чи­вой ох­ра­ной. По мне­нию Пан­нви­ца и его на­чаль­с­т­ва, кон­так­т с Мос­к­вой при по­мо­щи од­них толь­ко ра­ди­оволн стал не­дос­та­точ­ным, и те­перь, на сле­ду­ющем эта­пе, не­об­хо­ди­мо ус­та­но­вить с ней пря­мые свя­зи. Он за­ду­мал весь­ма прес­тижный план от­п­рав­ки в Центр эмис­са­ра, ко­то­рый про­ин­фор­ми­ро­вал бы Мос­к­ву о же­ла­нии до­воль­но мно­го­чис­лен­ной груп­пы гер­ман­с­ких во­ен­ных об­су­дить воп­рос о се­па­рат­ном ми­ре с Со­вет­с­ким Со­юзом. Пред­по­ла­га­лось, что этот спе­ци­аль­ный пос­лан­ник по­ве­зет с со­бой до­ку­мен­ты, от­ра­жа­ющие по­доб­ные нас­т­ро­ения в офи­цер­с­ких кру­гах. Но в его ба­га­же бу­дут и та­кие бу­ма­ги, из ко­то­рых вид­но, что дру­гие пред­с­та­ви­те­ли гер­ман­с­ких во­ору­жен­ных сил то­же тя­го­те­ют к се­па­рат­но­му ми­ру, но… с За­па­дом.

Излишне го­во­рить, что вся эта хит­ро­ум­ная стра­те­гия прес­ле­до­ва­ла од­ну-един­с­т­вен­ную цель - взор­вать ан­ти­гит­ле­ров­с­кую ко­али­цию, и в этом смыс­ле про­яв­ля­лось боль­шое упор­с­т­во…

Гиммлер, оз­на­ко­мив­шись с пла­ном Пан­нви­ца, ска­зал, что по­сы­лать в Мос­к­ву "ком­ми­во­яже­ра" слиш­ком рискованно. Как разъ­яс­нил мне Пан­нвиц, он по­бо­ял­ся воз­дей­ст­вия при­тя­га­тель­ной си­лы ком­му­низ­ма на доб­ро­по­ря­доч­но­го на­цис­та. В его па­мя­ти еще был свеж при­мер бер­лин­с­кой груп­пы "Крас­но­го ор­кес­т­ра". То, что лю­ди вро­де Шуль­це-Бой­зе­на или Ар­ви­да­ Хар­на­ка мог­ли стать "со­вет­с­ки­ми аген­та­ми", то, что муж­чи­ны и жен­щи­ны, от­лич­но чув­с­т­ву­ющие се­бя в выс­шем об­щес­т­ве и сво­бод­ные от фи­нан­со­вых за­бот, втя­ну­лись в ан­ти­на­цис­т­с­кую борь­бу, - все это бы­ло не­пос­ти­жи­мо для гес­та­пов­с­ких моз­гов.

Но Пан­нвиц не уны­вал. Он по­ве­дал мне дру­гой­ вариант. На сей раз речь шла уже о при­бы­тии пред­с­та­ви­те­ля Цен­т­ра в Па­риж. Ни се­кун­ды не ко­леб­лясь, боль­ше то­го, си­му­ли­руя жи­вей­шее одоб­ре­ние, я от­ве­тил ему, что та­кая идея ка­жет­ся мне впол­не осу­щес­т­ви­мой…

Поэтому в Центр бы­ло от­п­рав­ле­но под­роб­ное до­не­се­ние, в ко­то­ром го­во­ри­лось, что груп­па офи­це­ров же­ла­ет всту­пить в кон­такт с Мос­к­вой. Од­нов­ре­мен­но пред­ла­га­лось от­ря­дить сво­его эмис­са­ра к нем­цам. Этот план по­лу­чил дос­та­точ­но да­ле­ко иду­щее раз­ви­тие, пос­коль­ку упо­мя­ну­тая встре­ча бы­ла наз­на­че­на на быв­шей квар­ти­ре Ги­ле­ля Ка­ца (одно­го из сот­руд­ни­ков Треп­пе­ра. - Б. С), на ули­це Эд­мон-Ро­же № 8.

Однако эмис­сар из Мос­к­вы не при­был.

Действительно ли этот зон­даж имел целью ос­лож­нить от­но­ше­ния меж­ду пар­т­не­ра­ми по ан­ти­гит­ле­ров­с­кой ко­али­ции, а не дос­тичь се­па­рат­но­го ми­ра с Со­вет­с­ким Со­юзом? Ес­ли так, то стра­нен спо­соб, из­б­ран­ный нем­ца­ми для вы­пол­не­ния за­да­чи. Ведь тог­да не­об­хо­ди­мо бы­ло раз­г­ла­ше­ние в нуж­ный мо­мент све­де­ний о сек­рет­ных со­вет­с­ко-гер­ман­с­ких пе­ре­го­во­рах с целью по­се­ять не­до­ве­рие меж­ду со­юз­ни­ка­ми. Но тут из­б­ран­ный ка­нал для свя­зи был са­мым не­удач­ным. Ну ка­ким об­ра­зом, кро­ме как от са­мих нем­цев или рус­ских, за­пад­ные дер­жа­вы мог­ли уз­нать о су­щес­т­во­ва­нии "Крас­ной ка­пел­лы"?

Советский Со­юз све­де­ния о пе­ре­го­во­рах с Гер­ма­ни­ей о се­па­рат­ном ми­ре, естес­т­вен­но, та­ил бы от со­юз­ни­ков до пос­лед­ней воз­мож­нос­ти. Ну а ес­ли бы све­де­ния о стрем­ле­нии Ста­ли­на к се­па­рат­но­му ми­ру с нем­ца­ми пос­ту­пи­ли бы в Лон­дон и Ва­шин­г­тон от нем­цев, то вряд ли бы они выз­ва­ли там до­ве­рие. Слиш­ком оче­вид­на бы­ла в дан­ном слу­чае за­ин­те­ре­со­ван­ность Гер­ма­нии. Уж ко­ли Бор­ман, Мюл­лер и дру­гие ру­ко­во­ди­те­ли Рей­ха хо­те­ли за­ро­нить вза­им­ное не­до­ве­рие во вра­жес­кой ко­али­ции, то ре­зон­ней бы­ло бы на­чи­нать пе­ре­го­во­ры с Мос­к­вой в ка­кой­-ни­будь ней­траль­ной стра­не. Да­же по­сыл­ка сво­его эмис­са­ра в со­вет­с­кую сто­ли­цу да­ва­ла боль­ше шан­сов для ог­лас­ки вве­рен­но­го ему за­да­ния, хо­тя бы че­рез ак­кре­ди­то­ван­ных там за­пад­ных дип­ло­ма­тов. Од­на­ко от от­п­рав­ки че­ло­ве­ка в Мос­к­ву со столь ре­ши­тель­ным по­ру­че­ни­ем Гим­млер, как яв­с­т­ву­ет из ме­му­аров Треп­пе­ра, от­ка­зал­ся. Ви­ди­мо, опа­сал­ся за сек­рет­ность пе­ре­го­во­ров. Не очень по­нят­но, по­че­му Пан­нвиц, по Т­реп­пе­ру, го­во­рит о "до­воль­но мно­го­чис­лен­ной груп­пе не­мец­ких офи­це­ров", яко­бы же­лав­ших се­па­рат­но­го ми­ра с Рос­си­ей. Не­уже­ли в Бер­ли­не бы­ли нас­толь­ко на­ив­ны, что по­ла­га­ли: Ста­лин всерь­ез за­ин­те­ре­су­ет­ся стрем­ле­ни­ем ка­пи­та­нов и пол­ков­ни­ков вер­мах­та к со­вет­с­ко-гер­ман­с­ко­му сог­ла­ше­нию? А как де­зин­фор­ма­ция та­кое со­об­ще­ние во­об­ще не име­ло смыс­ла. Ясно, что пред­ло­же­ние, ис­хо­дя­щее ни­же чем от ко­ман­ду­юще­го од­ной из гер­ман­с­ких групп ар­мий­, ни­ка­кой ре­ак­ции с со­вет­с­кой сто­ро­ны выз­вать не мог­ло. И уже сов­сем иное де­ло, ес­ли се­па­рат­но­го ми­ра же­ла­ют Бор­ман и Мюл­лер, лю­ди из бли­жай­ше­го ок­ру­же­ния Гит­ле­ра, к то­му же и са­ми об­ла­да­ющие не­ма­лой влас­тью. Тог­да све­де­ния о том, что и кто-то дру­гой в на­цис­т­с­кой вер­хуш­ке - нап­ри­мер, Гим­млер и Шел­ленберг - же­ла­ет се­па­рат­но­го ми­ра с За­па­дом, мо­гут при­го­дить­ся для тор­га на со­вет­с­ко-гер­ман­с­ких пе­ре­го­во­рах, ес­ли они все-та­ки нач­нут­ся.

Ну а об опа­се­ни­ях Гим­мле­ра, буд­то пос­лан­ный в Мос­к­ву курь­ер бу­дет рас­п­ро­па­ган­ди­ро­ван и вста­нет на путь не­мец­ких учас­т­ни­ков "Крас­ной ка­пел­лы", Треп­пер на­вер­ня­ка при­ду­мал. Слиш­ком уж при­пи­сы­ва­емые рей­хсфю­ре­ру сло­ва близ­ки к тем, что вкла­ды­ва­ет в ус­та Мюл­ле­ра Шел­лен­берг в не­мец­ком и фран­цуз­с­ком ва­ри­ан­тах сво­их ме­му­аров: "Я вот ду­маю о не­ко­то­рых лю­дях из "Крас­ной ка­пел­лы" - о Шуль­це-Бой­зе­не или Хар­на­ке. Они то­же бы­ли людь­ми из ва­ше­го ми­ра (кру­га, к ко­то­ро­му при­над­ле­жал Шел­лен­берг, вы­хо­дец из сос­то­ятель­ной ин­тел­ли­ген­т­ной семьи. - Б. С.), но они бы­ли людь­ми сов­сем дру­го­го сор­та - они не цеп­ля­лись за по­лу­ме­ры, а бы­ли нас­то­ящи­ми прог­рес­сив­ны­ми ре­во­лю­ци­оне­ра­ми, ко­то­рые всег­да ис­ка­ли окон­ча­тель­ных ре­ше­ний и ос­та­лись вер­ны сво­им убеж­де­ни­ям до са­мой смер­ти".

В поль­зу вер­сии, что с " Крас­ной ка­пел­лой­" бы­ла свя­за­на ре­аль­ная по­пыт­ка ко­го-то из гер­ман­с­ких ру­ко­во­ди­те­лей дос­тичь се­па­рат­но­го ми­ра с Со­ве­та­ми, го­во­рят мно­гие под­роб­нос­ти по­бе­га Ле­ополь­да Треп­пе­ра. Вот как опи­сан этот зна­ме­ни­тый по­бег в его кни­ге "Боль­шая иг­ра":

" Бы­лое не­до­ве­рие Бер­га (за­мес­ти­те­ля на­чаль­ни­ка зон­дер­ко­ман­ды «Крас­ная ка­пел­ла», прис­тав­лен­но­го к Треп­пе­ру. - Б. С), бла­го­да­ря сло­жив­шим­ся меж­ду на­ми от­но­ше­ни­ям, при­ту­пи­лось… Вдо­ба­вок Берг, в ре­зуль­та­те нес­час­тья, пос­тиг­ше­го его семью, очень уяз­вим. Стра­дая сквер­ным здо­ровь­ем, он ищет уте­ше­ния в бу­тыл­ке. Поч­ти всег­да в про­ме­жут­ке меж­ду дву­мя вы­пив­ка­ми он жа­лу­ет­ся на рез­кие бо­ли в жи­во­те.

Уязвимость Бер­га, его склон­ность к спир­т­но­му - один из круп­ных де­фек­тов в бро­не зон­дер­ко­ман­ды, и я ши­ро­ко ис­поль­зо­вал это, стре­мясь за­во­евать его до­ве­рие… Я рас­спра­ши­ваю его о здо­ровье, со­ве­тую как сле­ду­ет по­ле­чить­ся и обе­щаю ког­да-ни­будь зай­ти с ним в ап­те­ку Бай­и на ули­це Ри­ма № 15, где, я уве­рен, он най­дет идеальное сред­с­т­во от сво­их бо­лей. Мое пред­ло­же­ние не слу­чай­но, ибо эта ап­те­ка дав­но уже фи­гу­ри­ру­ет мыс­лен­но в сос­тав­лен­ном мною спис­ке мест, на­ибо­лее бла­гоп­ри­ят­ных для по­бе­га… Ап­те­ка Бай­и от­ли­ча­ет­ся од­ной очень ин­те­рес­ной осо­бен­нос­тью: в ней два вы­хо­да - один на ули­цу Ри­ма, дру­гой на ули­цу дю Ро­ше… Зав­т­ра Берг, как обыч­но, при­едет за мной, что­бы вмес­те по­ехать на ули­цу де Сос­сэ (где на­хо­ди­лась явоч­ная квар­ти­ра. - Б. С.), ку­да мы при­бу­дем око­ло по­луд­ня. Он мне поч­ти на­вер­ня­ка пред­ло­жит от­п­ра­вить­ся в ап­те­ку и вой­дет в нее со мною. Тог­да я прос­ле­дую к при­лав­ку, от­ту­да к кас­се, что­бы за­тем уй­ти че­рез про­ти­во­по­лож­ный вы­ход. Спер­ва Берг ока­жет­ся в не­вы­год­ном по­ло­же­нии: ок­ру­жен­ный фран­цу­за­ми (в ап­те­ке Бай­и всег­да пол­но по­ку­па­те­лей­), он зак­ри­чит по-не­мец­ки, и это ед­ва ли даст что-ни­будь. От­к­ро­ет ли он по мне стрель­бу? Вряд ли: слиш­ком ве­лик риск по­пасть в дру­го­го. Ес­ли по­пы­та­ет­ся пог­нать­ся за мной, то тут я рас­счи­ты­ваю на свою рез­вость и… на его поч­ти пер­ма­нен­т­ное сос­то­яние опь­яне­ния. Очу­тив­шись на ули­це, на­де­юсь за нес­коль­ко ми­нут доб­рать­ся до стан­ции мет­ро, до­ехать до ко­неч­ной ос­та­нов­ки ли­нии на Ней­и, по­том пе­ре­сесть на ав­то­бус в Сен-Жер­мен, где ра­зы­щу сво­его че­ло­ве­ка. Уехать по­ез­дом с вок­за­ла Сен-Ла­зар? Ис­к­лю­че­но! Ко­неч­но, бу­дет объ­яв­ле­на тре­во­га, и гес­та­по, не­сом­нен­но, оце­пит всю ок­ру­гу, рас­ки­нет ог­ром­ную сеть. Я хо­ро­шо пом­ню, что на ру­ках у ме­ня под­лин­ный до­ку­мент, ибо вся­кий раз пе­ред на­шим отъ­ез­дом Берг… вру­ча­ет мне удос­то­ве­ре­ние лич­нос­ти и не­ко­то­рую сум­му де­нег…"

Гестаповец сам по­шел нав­с­т­ре­чу пла­ну Треп­пе­ра. Вот как опи­са­но да­лее раз­ви­тие со­бы­тий в кни­ге " Боль­шая иг­ра":

" 13 сен­тяб­ря. Ме­ня чуть ли­хо­ра­дит, на­де­юсь, нич­то не на­ру­шит мой план, что Берг чув­с­т­ву­ет се­бя не ху­же обыч­но­го и не от­ме­нит свой ви­зит ко мне, не пош­лет никого вза­мен се­бя. Нет, все идет хо­ро­шо: он при­ез­жа­ет ров­но в один­над­цать трид­цать. Мы са­дим­ся в ма­ши­ну и вы­ез­жа­ем за во­ро­та…

Мы с Бер­гом едем по Па­ри­жу, приб­ли­жа­ем­ся к це­ли. Берг, как и по­ла­га­ет­ся, вру­чил мне мое удос­то­ве­ре­ние и бан­к­но­ту в пять­сот фран­ков. С пре­дель­но учас­т­ли­вым ви­дом я ос­ве­дом­ля­юсь:

- Как вы се­бя чув­с­т­ву­ете се­год­ня?

- Все ху­же и ху­же… (Ка­жет­ся, он как-то осо­бен­но уд­ру­чен…) Нам нуж­но за­ехать в ап­те­ку.

Мы подъ­ез­жа­ем к ап­те­ке Бай­и. Берг объ­ят по­луд­ре­мой. Я ле­гонь­ко тол­каю его лок­тем и го­во­рю:

- Приехали, вы вой­де­те?

В от­вет я слы­шу со­вер­шен­но не­ве­ро­ят­ное:

- Поднимитесь, ку­пи­те ле­кар­с­т­во и быс­т­ро воз­в­ра­щай­тесь…

Что у не­го на уме? Что еще за ма­невр? Хо­чет ме­ня ис­пы­тать? Я очень спо­кой­но смот­рю ему в гла­за и го­во­рю:

- Но, поз­воль­те, Берг, вэ­той ап­те­ке есть дру­гой вы­ход.

- Я все­це­ло до­ве­ряю вам, - от­ве­ча­ет он, сме­ясь, - и по­том, я слиш­ком ус­тал, что­бы ка­раб­кать­ся по эта­жам.

Я не зас­тав­ляю его пов­то­рять это дваж­ды. Вхо­жу в ап­те­ку и… поч­ти сра­зу же по­ки­даю ее с дру­гой сто­ро­ны. Че­рез нес­коль­ко ми­нут я в мет­ро. Са­жусь в по­езд. Еду. Пе­ре­са­жи­ва­юсь в сто­ро­ну Пон де Ней­и. Мне прос­то неслы­хан­но ве­зет. У вы­хо­да из мет­ро са­жусь в ав­то­бус на Сен-Жер­мен. Ма­ло-по­ма­лу я об­ре­таю спо­кой­ст­вие. Тем не ме­нее ма­ши­наль­но, реф­лек­тор­но ог­ля­ды­ва­юсь вок­руг. Ник­то на­ме­ня не смот­рит. Тог­да я на­чи­наю раз­мыш­лять о воз­мож­ных ре­ак­ци­ях Бер­га. Пер­вые де­сять ми­нут он не ста­нет удив­лять­ся - за это вре­мя мож­но лишь зай­ти в боль­шой ма­га­зин и что-то ку­пить. К то­му же в пол­день вез­де тол­чея… По­том, не по­ни­мая, по­че­му ме­ня нет, заинтригованный, он под­ни­мет­ся на вто­рой этаж ап­те­ки и бу­дет ис­кать ме­ня по всем уг­лам. На это уй­дет еще доб­рых де­сять ми­нут. Зон­дер­ко­ман­да при­бу­дет на мес­то, от­ку­да я бе­жал, не рань­ше чем че­рез со­рок - пять­де­сят ми­нут. Но тог­да я уже бу­ду на­хо­дить­ся в го­раз­до бо­лее спо­кой­ном рай­оне… В по­ло­ви­не пер­во­го я в Сен-Жер­ме­не. Я сво­бо­ден…"

А как ты ду­ма­ешь, до­ро­гой чи­та­тель, не слиш­ком ли не­ве­ро­ят­но по­ве­де­ние Бер­га, да и са­мо­го ше­фа зон­дер-ко­ман­ды Пан­нви­ца? Сна­ча­ла они пе­ре­во­дят арес­то­ван­но­го Треп­пе­ра из тюрь­мы на вил­лу. За­тем снаб­жа­ют его удос­то­ве­ре­ни­ем, день­га­ми и ус­т­ра­ива­ют ежед­нев­ные по­ез­д­ки по мно­го­мил­ли­он­но­му го­ро­ду Па­ри­жу, где не так уж слож­но за­те­рять­ся в тол­пе. Да еще раз­ре­ша­ют по до­ро­ге за­ез­жать в ап­те­ки и ма­га­зи­ны. Берг же,