Н. Макиавелли. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия

Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве / Предисл.,

коммент. Е.и. Темнова. М. Мысль. С. 109-398

... Я замечу, как все, писавшие о республиках, что есть три рода правительств, [с. 118] а именно Монархия, Аристократия и Народное Правление из этих трех видов правления должны какое-нибудь выбрать те, кому приходится устраивать правление в городе, давая предпочтение правлению, которое покажется для них удобнее. Иные, и притом, по мнению многих, более мудрые, думают, будто видов правления шесть, из коих три дурны во всех отношениях, а три другие сами по себе хороши, но так как их трудно поддерживать, то и они также становятся пагубны. Хороши три, уже названные нами Н три других вытекают из них и дурны; и каждый из них так похож на соответствующий ему хороший, что они легко переходят один в другой: Монархия легко обращается в тиранию; Аристократия часто переходит в правление небольшого меньшинства (олигархия); Народное Правление без труда превращается в совершенную распущенность. Таким образом, законодатель, учреждающий в городе одно из этих трех правлений, водворяет его ненадолго; потому что у него нет средства. предупредить переход из хорошего в дурное так как здесь добро и зло слишком близки друг к другу.

Эти разные виды правления развились между людьми случайно, ибо в начале мира, когда жители были малочисленны, они жили рассеянно, подобно животным; впоследствии, когда поколение их размножилось, они соединились и, чтобы лучше защищаться, избрали из своей среды самого сильного и самого храброго, сделали его своим начальником и стали повиноваться ему. Отсюда возникло познание разницы между полезным и добрым, вредным и подлым, потому что В людях стало возбуждаться негодование и сострадание при виде человека, наносящего вред своему благодетелю; они стали порицать неблагодарных и уважать чувствительных к благодеянию и, видя, что им самим может быть нанесена подобная же обида, решились во избежание такого зла установить законы, учредить наказания для их нарушителей, отсюда явилось понятие справедливости и правосудия. Вследствие этого понятия, когда приходилось избирать начальника, люди стали отдавать предпочтение уже не самому храброму, а самому мудрому и справедливому. Но так как впоследствии вожди сделались наследственными, а не избираемыми, то тотчас же начали вырождаться; покинув добродетели своих предков, они стали думать, что дело государя только затмевать прочих пышностью, сладострастием и другими подобными качествами. Таким образом, государи сделались ненавистны и потому трусливы, а от страха перешли к угнетению, и возникла тирания. Отсюда явились падение государей, замыслы и заговоры против них, устраиваемые не трусами и малодушными, а теми, которые великодушием, благородством, богатством и знатностью возвышались над прочими и не могли переносить преступного существования этих государей [119]. Руководи мая ими толпа вооружалась против государя и, убив его, подчинялась своим вождям как избавителям. Последние, ненавидя имя монарха, учреждали из себя правительство и вначале, помня пример прошлой тирании, управляли сообразно постановленным ими законам, подчиняя свои выгоды общей пользе и с равным старанием занимаясь общественными и своими частными делами. Но, наконец, правление переходило к их сыновьям, не знавшим превратностей судьбы, не испытавшим несчастий и не желавшим довольствоваться гражданским равенством; предавшись алчности, честолюбию, похищению чужих жен, они обращали аристократическое правление в Олигархию, попирая права граждан; таким образом, в скором времени их постигала участь тирана; наскучив их правлением, толпа обращалась в орудие всякого, кто предлагал ей избавить ее от этих правителей; и вскоре являлся человек, который при помощи толпы низвергал их. Но память государя и испытанных от него обид была еще свежа; поэтому, разрушив владычество олигархов и не желая восстанавливать монархию, люди вводили у себя народное правление, учредив у себя такой порядок, чтобы ни аристократы, ни монарх не имели и в нем никакой власти. Так как всякий государственный порядок пользуется вначале уважением, то народное правление могло некоторое время существовать, впрочем недолго, пока не угасло основавшее его поколение; затем быстро водворялась полная распущенность, где ни частные, ни общественные люди не внушали никому никакого почтения, так что всякий жил по-своему и все наносили друг другу тысячи обид. Тогда, побуждаемые необходимостью или советом какого-нибудь умного человека, люди во избежание такого беспорядка опять обращались к монархии и от нее снова постепенно возвращались к распущенности тем же путем и по тем же причинам.

Таков круг, в котором вращались и вращаются правления всех республик, однако они редко возвращаются к тому, из чего вышли, Потому что в них, редко сохраняется столько жизненной силы, чтобы пройти, не погибнув, несколько раз этот крут. Обыкновенно бывает, что среди этих Переворотов республика, лишенная силы и руководства, делается добычей соседнего государства, которое управляется Лучше, чем она. Но, предположив, что этого не случится, она должна будет вращаться в этом круге бесконечное время.

Итак, я говорю, что все эти виды правления представляют неудобства _ первые три потому, что не могут долго существовать, а три остальные потому, что сами по себе дурны. Мудрые, законодатели, зная эти недостатки, избегали следовать исключительно какому бы то ни было из этих порядков, предпочитая смешанный, который казался им прочнее и крепче, Потому что, [с. 120] существуя вместе, Монархия, Аристократия и Демократия могли бы удобнее наблюдать друг за другом.

Из законодателей Ликург больше всего прославился подобными учреждениями; он учредил своими законами в Спарте порядок, в котором и Царь, и Аристократы, и Народ получили каждый свою часть, так что государство его просуществовало более восьмисот лет, к великой славе его, в полном спокойствии. Иное было с Солоном, который постановил законы для Афин; желая водворить исключительно господство народа, он учредил такой непрочный порядок, что еще при жизни его возникла тирания Писистрата. Хотя через сорок лет наследники тирана были изгнаны и Афины возвратили себе свободу, но так как исключительно народное правление, установленное Солоном, было снова водворено, то по прошествии не более ста лет оно опять пало, несмотря на множество узаконений, придуманных для его сохранения, для обуздания высокомерия аристократов и своеволия народа - препятствий, упущенных Солоном из виду. Таким образом, сравнительно со Спартой существование Афин было самое кратковременное, потому что в них не было власти ни Государя, ни Аристократии.

Но возвратимся к Риму. Хотя Рим не имел своего Ликурга, который дал бы ему при самом основании порядок, способный надолго упрочить его свободу, но чего не сделал законодатель, то делал ось само собой вследствие несогласий, происходивших в городе между Народом и Сенатом [с. 121].