Политическое развитие

Несмотря на то, что уже 5 сентября 1945 г. радио и пресса СССР сообщили об упразднении Государственного Комитета Обороны, вся власть осталась в руках И.В.Сталина и ближнего круга его соратников. ГКО являлся чрезвычайным органом, сосредоточившим всю полноту власти в период военного времени. Он был заменен формой правления и рамках государственного аппарата, созданного в соответствии с конституцией страны. Внутри партии также были восстановлены нормы, предусматривающие регулярное и довольно частое проведе­ние заседаний верховных уставных органов: Политбюро, Оргбюро и Секретариата. Но эти решения остались на бумаге. Возврата к нормальным методам руководства страной не произошло, даже в той степени, в какой правление предвоенного периода с его внут­ренними потрясениями можно назвать нормальным. Продолжали практиковаться формы руководства, укоренившиеся в годы войны и ставшие привычными. Сталин почти никогда не председательствовал на заседаниях Совета Министров, хотя занимал пост его главы. Переизбранный Верховный Совет собирался только один раз в год для того, чтобы принять бюджет и утвердить указы, принятые в пе­риод между двумя сессиями. Управление страной осуществлялось при помощи указов и постановлений, публикуемых периодически от имени правительства или партии, но вырабатывались они на заседаниях весьма узкого круга руководителей, точный состав участ­ников которых неизвестен.

Таким образом, трудности в развитии страны отражались с неизбежностью на действиях и состоянии ее руководителей. Но Организацией, и наибольшей степени способной откликнуться на нужды и противоречия жизни общества, была коммунистическая партия. Ей предназначалась та же роль руководителя и гегемона, какую она играла и прежде во всей истории Советской страны. Травма 1936—1938 гг., когда было физически уничтожено множе­ство партийных руководителей, еще не была залечена, но шок прошел после глубокого обновления партийных рядов в годы войны. Среди 6 млн. членов и кандидатов в члены партии, зарегистрированных в 1946 г. (четвертая часть приходилась на кандидатов), 2/3 состав­ляли те, кто вступил в партию во время войны: 2,5 млн. комму­нистов вернулись из армии к мирной жизни в результате демобили­зации. Сталин и его приближенные обнаружили несколько прежде­временно тревогу по поводу того, не заражены ли новые члены партии, только что вернувшиеся с фронта, желанием обновить пар­тию и стремлением развязать в ней дискуссию; их считали «недо­статочно подготовленными политически». Были приняты меры предосторожности: во-первых, был резко ограничен прием в партию как указывалось, бороться надо не за «количество», а за «качест­во»). В результате этого еще и семью годами позже в партии состояло всего лишь 6,9 млн. человек; большую часть вновь при­нятых в партию людей рекомендовал комсомол. Во-вторых, была проведена кампания всеохватывающей политучебы, в которую вовле­кались как рядовые члены партии, так и среднее руководящее звено. Целью ее была унификация образа мышления, приведение его в соот­ветствие с идеологией сталинского государства, которая только одна накануне войны утвердилась в учебниках и школах страны, только те принципы пропагандировались и охранялись.

Фундаментальным и бесспорным изложением доктрины вновь был назван «краткий курс» истории партии, который был опубликован в 1938 г. именно с целью обобщить и изложить в доступной форме сталинскую концепцию. Его изучение стало всеобщим и обязательным и осуществлялось под пристальным наблюдением руководящих органов. Вновь вступившие в партию должны были пройти курс политподготовки. Те, кто стоял в партийной иерархии над ними, также были охвачены политучебой, но по более широкой программе. Та часть руководителей, которая выдвигалась на ответственную рабо­ту в масштабе области, должна была пройти курс обучения в Высшей партийной школе, организованной в Москве. Срок обучения в ней составлял три года, занятия велись на трех факультетах: первый — для руководящих кадров партии, второй — для работников государ­ственного аппарата, третий — для сотрудников печати. Дру­гие школы были созданы на периферии страны; они были рас­считаны на двухлетнее обучение по тем же направлениям. Эта фор­ма обучения предназначалась для тех, кому предстояло работать на уровне района: в 1946 г. их было 50, а всего лишь годом позже — 177. Для подготовки кадров к «теоретической работе», понимаемой как разработка официальной интерпретации ортодоксального знания, был создан институт для послевузовского обучения: Академия обще­ственных наук при ЦК КПСС. Было, наконец, начато издание специальной еженедельной газеты, выступления которой звучали так, будто ей предоставлено было особое право верховного надзора за всей печатью страны, как будто было мало строгой цензуры, осуществлявшейся над средствами массовой пропаганды; эта газета, что было уникальным случаем в истории советской журналистики, была органом всего лишь одного подразделения центрального пар­тийного аппарата — Отдела агитации и пропаганды.

Вся эта деятельность по усилению идеологического контроля, наряду с работой по мобилизации трудящихся на выполнение эконо­мических планов, стала основной задачей партии. Она не была и не должна была быть организацией, призванной вырабатывать коллек­тивно политические решения: с этой точки зрения разница между коммунистами и некоммунистами была для Сталина чисто формаль­ной. Различие это лежало в другой плоскости. Сталин неукосни­тельно проводил в жизнь свою концепцию партии как военно-идеоло­гического ордена, как носителя власти в Советском государстве, «приводного ремня» для передачи принятых наверху решений в мас­сы. Даже опыт войны не заставил его отойти от жесткого осущест­вления программы, которая была выработана после продолжительной борьбы и утвердилась окончательно лишь накануне мирового военно­го конфликта.

Методы работы, соответствующие партийному Уставу, были восстановлены внутри партийных организаций в еще меньшей сте­пени, чем были восстановлены законность и конституционные формы управления внутри государственного аппарата. Прошли месяцы, а за­тем и годы, а съезд партии не созывался. Центральный Комитет собирался на пленум лишь однажды, в феврале 1947 г., для рас­смотрения проблем сельского хозяйства. На этом же пленуме состав Политбюро был пополнен рядом деятелей, которые приобрели в пе­риод войны огромную власть, — это были Берия, Маленков, Возне­сенский, а также два кандидата — Булганин и Косыгин. Умер Кали­нин. Состав Политбюро в результате выглядел следующим образом: Сталин, Андреев, Берия, Вознесенский, Ворошилов, Жданов, Кага­нович, Маленков, Молотов и Хрущев плюс упомянутые кандидаты. Но этот узкий конклав, который традиционно включал наиболее влиятельных советских политических деятелей, так и не стал рабо­тать коллегиально. Работа строилась как бы по комиссиям, группам в 5, 6, 7 членов, подобранных в соответствии со стоящей перед ними проблемой; на практике к решению той или иной задачи допус­кались не все (как правило, Ворошилов или Андреев).

Состав Политбюро был мало знаком широкой общественности; в официальных документах его члены именовались чаще всего «со­ратниками Сталина», а не «руководящими деятелями партии». По существу, все решения продолжали приниматься лично Сталиным после консультации с теми его ближайшими сотрудниками, которых он сам выбирал для каждого отдельного случая. Рабочее расписание Сталина определяло режим работы всего политического и государ­ственного аппарата. В силу привычки, ставшей традицией в военные годы, Сталин вставал к полудню и оставался на ногах до глубокой ночи: остальные руководители собирались у него поздно вечером за ужином, в его недоступной для посторонних даче, окруженной лесом, которая была расположена на западной окраине Москвы. В то время это была любимая резиденция Сталина. Эти ночные трапезы — единственная форма встреч всего руководства страны, о которой нам точно известно. Руководящие сотрудники аппарата находились в государственных или партийных учреждениях до само­го рассвета, пребывая в ожидании, не поступит ли какое-либо указание сверху.

Состоявшееся 29 декабря 1945 года заседание Политбюро ЦК сохранило в неприкосновенности сложившуюся полити­ческую иерархию. Было решено одобрить внесенное Л. Бе­рией предложение об отставке его с поста наркома внут­ренних дел «ввиду перегруженности другой центральной работой» и о назначении на эту должность С. Н. Круглова. Тогда же было предложено сделать регулярными за­седания Политбюро. Однако восстановить былую роль этого органа не удалось. В основе нежелания правящей верхушки что-либо менять в системе управления лежала эйфория, порожденная победой СССР в войне, призна­ние нашей страны одной из трех великих держав, озна­чавшее, по мнению Сталина, подтверждение правильно­сти выбранного пути.

Первый послевоенный Пленум ЦК ВКП(б), собрав­шийся в марте 1946 г., привел к ряду изменений в выс­ших органах власти. Сталин, выступая на заседании 14 марта, предложил заменить М. И. Калинина на посту председателя Президиума Верховного Совета СССР (пред­седателем ВЦИК Калинин был избран еще в 1919 г.). Аргументом вождя было то, что «он очень плохо стал видеть, даже написать не может — не видит. Это ему страшно мешает. Послы, которые приходят, воздержи­ваются от беседы, и сам он человека не видит». Вместе с тем Сталин рекомендовал оставить Калинина в качестве одного из членов Президиума. Председателем же Верхов­ного Совета СССР он предложил назначить Н. М. Швер­ника, заметив, что тот «подойдет, здоровый, видит хоро­шо». Неспособность Калинина выполнять свои обязанности была очевидна уже давно. Члены югославской делегации, посетившие Москву в апреле 1945 г. и участвовавшие в торжественном обеде в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца, отмечали, что старик Калинин с трудом находил бокал, посуду, хлеб, потому что был почти слеп и ему приходилось во всем помогать. Несмот­ря на это, заменять его не спешили. Более того, Сталин регулярно провозглашал тосты в честь «нашего прези­дента» Калинина. «Всесоюзный староста» прожил еще несколько месяцев и скончался в июне 1946 г.

На мартовском 1946 г. Пленуме был также поднят «вопрос о министрах». Выступая, Сталин заметил, что сочетание Народный комиссар или вообще комиссар «от­ражает период неустоявшегося строя, период граждан­ской войны, период революционной ломки». Им было подчеркнуто, что это время уже прошло, а комиссаров по-прежнему очень много, их «чертова гибель. Путается народ. Бог знает, кто выше. Кругом комиссары, а тут — министр, народ поймет». После этого сессия Верховного Совета CСCP без обсуждения приняла отставку прежнего правительства и утвердила состав нового, который отныне назывался Советом Министров, а не Совнаркомом. Председателем Совета Министров стал Сталин, а его за­местителями — В. М. Молотов, Л. П. Берия, А. А. Анд­реев, А. И. Микоян, А. Н. Косыгин, Н. А. Вознесенский, К. Е. Ворошилов и Л. М. Каганович.

В конце марта 1946 г. были распределены обязаннос­ти между заместителями главы правительства. Берии, в дополнение к должности руководителя атомного проек­та, поручалось наблюдение за работой министерств внут­ренних дел, госбезопасности и госконтроля. Столь ог­ромные полномочия делали его по сути вторым человеком в государстве, дав возможности официально контролиро­вать деятельность всего аппарата власти в стране, решая порой судьбы не только рядовых граждан, но и тех, кто находился с ним на одной иерархической лестнице.

На ключевом партийном посту оказался А. А. Куз­нецов, являвшийся в 1938-1945 гг. вторым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), а в 1945-1946 гг. — первым секретарем. К нему перешло руко­водство Управлением кадров ЦК ВКП(б) и работа в обла­сти распределения партийных, советских и хозяйствен­ных деятелей.

Удалось восстановить свою довоенную роль А. А. Жда­нову, которому «возвратили» руководство Управлением пропаганды ЦК ВКП(б) и контроль за деятельностью партийных и советских организаций в области пропаган­ды и агитации (печать, издательства, кино, радио, ТАСС, искусство, устная пропаганда и агитация).

Одним из существенных моментов внутрипартийной, верхушечной борьбы за власть в высшем руководстве страны был политический конфликт, который развивал­ся с конца 1945 г. вокруг вопроса, связанного с вывозом немецкой промышленности в СССР. Маленков возглав­лял специально созданный для этих целей комитет. По мнению Жданова и Вознесенского, данная политика при­водила к чудовищному разбазариванию средств. Сталин направил в Германию Микояна для того, чтобы разоб­раться с вопросом на месте. Тот вернулся с крайне неблагоприятным докладом, суть которого заключалась в необходимости отказаться от политики демонтажа про­мышленности в пользу создания смешанных фирм, спо­собных организовать в Германии производство продукции для Советского Союза. Сталин поддержал в этом вопросе Жданова, и Маленков на некоторое время оказался не у дел. Однако уже в 1948 г. он быстро восстановил свои позиции в партийной иерархии, вновь став секретарем ЦК, возглавившим Оргбюро. В течении последующего года, после смерти Жданова, Маленков сумел сфабриковать «Ленинградское дело», с помощью которого уничтожил своих политических оппонентов.

В последние годы своей жизни Сталин способствовал продвижению по иерархической лестнице Н. С. Хруще­ва, получившего в 1949 г. посты первого секретаря Мос­ковского обкома партии и секретаря ЦК. На состояв­шемся в октябре 1952 г. XIX съезде партии (5—14 октября 1952 г.) именно Хрущев, а также Маленков сделали основные доклады. Сам Сталин ограничился кратким 7-минутным выступ­лением. На съезде было принято решение о переименова­нии ВКП(б) в КПСС. Объявлялось, что двойное наимено­вание партии «коммунистическая» — «большевистская» образовалось в результате борьбы с меньшевиками. Но поскольку меньшевистская партия в СССР уже давно сошла со сцены, двойное наименование партии потеряло смысл. Состав ЦК КПСС, избранный съездом, был удвоен и насчитывал теперь 236 человек. На съезде партии вместо Политбюро был образован Пре­зидиум ЦК, расширенный с 9 членов и 2 кандида­тов до 25 членов и 11 кандидатов. В состав высшего партийного орга­на вошло большое число совершенно новых для аппарата руководите­лей местных партийных организаций. Ими, в частности, стали А.Б.Аристов, С.Д.Игнатьев, В.В.Кузнецов, О.В.Куусинен, М.А.Сус­лов, Л.И.Брежнев, А.Н.Косыгин и другие, сыгравшие важнейшую роль в истории страны в последующие годы. В Президиуме ЦК было образовано более узкое по составу Бюро, членами которого стали Ста­лин, Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Сабуров, Первухин и Хрущев. Такая концентрическая структура позволяла Ста­лину постепенно готовить «дублеров», наступавших «на пятки» бли­жайшему окружению, и продолжать руководить страной, опираясь на состоявшее из приближенных Бюро Президиума ЦК, обладавшее ре­альной полнотой власти. Кроме того, существенное обновление кадров объективно ослабляло позиции лиц, приблизившихся к Сталину во время войны и в послевоенные годы.

Всеми этими мерами Сталин стремился ослабить позиции своих соратников. Смена ближайшего окружения Сталина сопровождалась радикальным реформированием структуры высших партийных органов и существенным их обновлением.

Многочисленные перемещения и аресты близких к вождю людей объясня­лись как маниакальной подозрительностью последнего, так и личным соперничеством руководителей, сопровож­давшимся ничем не прикрытой борьбой за власть. Оче­редным этапом этой борьбы стала серия сфабрикованных «дел» различного рода «вредителей».