Самоубийство — это грех

Сколь неуловимой не была бы душа, христиане единогласно считают, что преждевременно отделять ее от тела — грешно. И убийство, и самоубийство, считаются греховными в большинстве случаев, как в результате действия, так и бездействия.

Религиозная мораль и гражданское право обычно требуют от врачей предпринимать все возможные действия, чтобы спасти и продлить жизнь, даже если успех не гарантирован. Временная смерть или клиническая смерть со значительными шансами на оживление в этом случае вообще не может считаться смертью, а значит, программу заморозки следует считать способом вероятного спасения или продления жизни.

Отсюда следует, что отказ от программы заморозки равноценен самоубийству, если решение принимается за себя, или убийству, если решение принимается за члена семьи.

Хотя мне этот аргумент кажется очень сильным, не все сочтут его убедительным. Многие священники займут разные стороны в этом споре.

Епископ Фултон Джей. Шин, ни в коем случае не допуская эвтаназию[57], считает, что «экстраординарные» медицинские меры не должны применяться для продления жизни «безнадежно» больных пациентов. (23) Несомненно, многие священники не смогут с ним согласиться, поскольку граница между «ординарными» и «экстраординарными» мерами устанавливается произвольно, а эпитет «безнадежный» представляет собой не более, чем предположение. Кто-то скажет, что прекращение медицинской помощи, «ординарной» или нет, в любом случае должна считаться эвтаназией.

Отсюда следует, что некоторые священники будут настаивать, что заморозка представляет собой маловероятный способ спасения жизни, к тому же отвратительный, да еще дерзкий и нечестивый, и однозначно осудят его. Но я полагаю, что большинство сначала выберет осторожный подход, а вскоре и согласится с тем, что отказ от заморозки означает отказ от жизни, а значит, и от Бога.