Швейцарцы и прочие

Совершенно новую пехотную тактику, а точнее говоря, хорошо забытую старую - античную - в средние века применили швейцарцы. Ее появление стало результатом двухвекового боевого опыта швейцарских кантонов, накопленного в войнах с германцами. Только с образованием государственного союза "лесных земель" (Швиц, Ури и Унтеральден) в 1291 г. с единым правительством и командованием, смогла сложиться знаменитая швейцарская "баталия".
Гористая местность не позволяла создать сильную кавалерию, зато линейная пехота в сочетании со стрелками была организована блестяще. Неизвестно, кто явился автором этого строя, но, несомненно, это был человек, знакомый с военной историей Греции, Македонии и Рима. Он использовал предыдущий опыт фламандских городских ополчений, применявших фалангу. Но швейцарцам нужен был такой боевой порядок, который позволял бы бойцам отражать атаки противника со всех сторон. Прежде всего, такая тактика была предназначена для борьбы с тяжелой конницей. Баталия была абсолютно беспомощна против стрелков, ей с успехом могла противостоять организованная пехота. Ее уязвимость для метательных снарядов и стрел объяснялась тем, что в XIV веке, повсеместно стал использоваться сплошной металлический доспех готического типа. Его боевые качества были столь высоки, что воины, и конные, и пешие, имеющие такое снаряжение, мало-помалу стали отказываться от крупных щитов, заменяя их небольшого размера "кулачными" - удобными для фехтования.
Чтобы как можно эффективней пробивать такой доспех, оружейники придумывали новые варианты оружия: годендаги, боевые молоты, алебарды... Дело в том, что у короткодревковых топоров, секир, чеканов для пробивания сплошного доспеха не хватало радиуса размаха, следовательно, их пробивная сила была невелика, и для того, чтобы пробить кирасу или шлем, требовалось нанести целую серию ударов (разумеется, были очень сильные физически люди, которые с успехом использовали и короткодревковое оружие, но таких было немного). Поэтому изобрели оружие ударного действия на длинном древке, которое увеличивало радиус удара и, соответственно, его силу, чему способствовало еще и то, что воин наносил удар двумя руками. Это послужило дополнительной причиной отказа от щитов. Длина пики также вынуждала бойца манипулировать ею двумя руками, для пикинеров щит становился обузой.
Для собственной защиты пешие бездоспешные стрелки использовали щиты большого размера, составляя из них сплошную стену или действуя индивидуально.
Традиционно изобретение алебарды приписывают швейцарцам. Но ни в одной стране такое оружие не могло появиться вдруг, сразу. Для этого нужен богатый боевой опыт и мощная производственная база, имеющаяся только в крупных городах. Наиболее благоприятные условия для усовершенствования оружия в то время были в Германии. Швейцарцы же не изобрели, а систематизировали использование алебарды и пики в строю.
Баталии могли быть разных размеров и представляли собой квадраты в 30, 40, 50 воинов в ширину и глубину. Расположение пехотинцев в них, вероятнее всего, было следующим: первые две шеренги составляли пикинеры, облаченные в надежные защитные доспехи. Их пики не были особенно длинными и достигали 3-3,5 метров. Держали оружие двумя руками: первый ряд - на уровне бедра, а второй - на уровне груди. Воины имели и оружие ближнего боя. Так как основной удар врага принимали именно они, то и платили им больше, чем всем остальным. Третью шеренгу составляли алебардисты, которые наносили удары по пробившимся вплотную к первым рядам противника: рубящие - сверху или колющие - через плечи передних воинов. За ними стояли еще две шеренги пикинеров, пики которых были переброшены на левую сторону, по македонскому образцу, чтобы при проведении ударов оружие не сталкивалось с пиками воинов первых двух шеренг. Четвертый и пятый ряды работали соответственно первый - на уровне бедра, второй - груди. Длина пик у воинов этих шеренг была еще больше, она достигала 5,5-6 метров. Швейцарцы при наличии алебардистов в третьей шеренге не использовали шестой ударный ряд. Это обусловливалось тем, что воины были бы вынуждены наносить удары пиками на верхнем уровне, то есть от головы, поверх плеч впередистоящих, а в этом случае пики бойцов шестого ряда сталкивались бы с алебардами третьей шеренги, тоже работавшей на верхнем уровне и ограничивали их действия тем, что алебардисты вынуждены были бы наносить удары только с правой стороны. Иногда воины внутри баталии менялись местами, в зависимости от складывавшейся боевой обстановки. Командир, для усиления таранного фронтального удара мог убрать алебардистов из третьей шеренги и перевести их в задние. Тогда все шесть шеренг пикинеров были бы задействованы по образцу македонской фаланги. Воины, вооруженные алебардами могли находиться и в четвертой шеренге. Такой вариант был удобен при обороне от атакующей кавалерии. В этом случае пикинеры первого ряда становились на колено, воткнув пики в землю и направив их остриями в сторону всадников противника, 2-я и 3-я, 5-я и 6-я шеренги наносили удары, как было описано выше, а алебардисты, поставленные в четвертый ряд, имели возможность свободно работать своим оружием, не боясь помехи со стороны первой шеренги. В любом случае алебардист мог достать противника лишь тогда, когда тот, преодолев частокол пик, врубался в ряды баталии. Алебардисты контролировали оборонительные функции построения, гася порыв нападающих, атаку же вели пикинеры. Такой порядок повторялся всеми четырьмя сторонами баталии.
Находившиеся в центре создавали давление. Так как в рукопашной они не участвовали, то плату получали наименьшую. Уровень их подготовки был невысок, здесь могли использоваться слабо обученные ополченцы. В центре же находились и командир баталии, знаменосцы, барабанщики и трубачи, которые подавали сигналы к тому или иному маневру.
Если первые две шеренги баталии могли выдержать обстрел врага, то все прочие были абсолютно беззащитны от навесной стрельбы. Поэтому линейной пехоте просто необходимо было прикрытие из стрелков - арбалетчиков или лучников, вначале пеших, а позже и конных. В XV веке к ним прибавились еще и аркебузеры.
Боевая тактика швейцарцев была очень гибкой. Они могли вести бой не только баталией, но и фалангой или клином. Все зависело от решения командира, особенностей местности и условий боя.
Свое первое боевое крещение швейцарская баталия получила у горы Моргартен (1315 г.). Швейцарцы атаковали австрийскую армию, находившуюся на марше, расстроив предварительно ее ряды сброшенными сверху камнями и бревнами. Австрийцы были разгромлены. В бою при Лаупене (1339 г.) участвовали уже три баталии, поддерживавших друг друга. Здесь проявились их великолепные боевые качества в схватке с фалангой ополчения города Фрейсбурга, которая была прорвана не боявшейся флангового охвата баталией. Тяжелая конница не смогла прорвать боевой порядок швейцарцев. Проводя разрозненные атаки, всадники были не в состоянии разорвать строй. Каждому из них приходилось отбивать удары сразу, по меньшей мере, пяти человек. В первую очередь погибал конь, а всадник, лишившись его, уже не представлял опасности для баталии.
При Земпахе (1386 г.) австрийские кавалеристы пытались победить баталию спешенными. Имея лучшее защитное снаряжение, они фалангой атаковали швейцарцев, вероятно, в угол строя, и почти прорвали его, но положение спасла вторая подошедшая баталия, ударившая во фланг и тыл австрийцев; те обратились в бегство.
Однако не стоит считать швейцарцев непобедимыми. Известно, что они терпели и поражения, например, при СенЖакоб на Бирсе (1444 г.) от дофина (потом короля) Людовика XI, использовавшего войска наемников, так называемой "вольницы арманьяков".
Во Франции в это время тоже кипели страсти: в 1337 г. началась Столетняя война. Английская армия, реорганизованная Эдуардом III, была грозной силой. Основу ее составляла пехота: линейная, набранная из валлийских ополченцев и обученная воевать фалангой, и лучников, боевые качества которых хорошо охарактеризовал Зедделер:
"Стрелки вооружены были луками в шесть футов длины и двумя видами стрел (легкими и тяжелыми).
Сверх того они имели короткие мечи и по две жерди, заостренные с обоих концов, и втыкаемые наклонно перед собой в землю, чтобы прикрыть себя от конницы.
Для обороны стрелки носили легкий шлем, грудные латы или кольчуги и небольшие круглые щиты, которые употреблялись только в схватках, а при действии луками привешивались к эфесам мечей. Но часто стрелки, увлекались неустрашимостью и, желая свободно действовать, сбрасывали с себя не только латы и щиты, но и одежду.
Искусство, которым обитатели Англии издревле отличались в стрельбе из лука, опытность, приобретенная в частых войнах с шотландцами и валлийцами, и наконец обыкновение стрелков убивать сначала лошадей неприятельских всадников делали их крайне опасными для французов, а особенно для рыцарской конницы.
В сражениях стрелки употреблялись также для рукопашного боя. Они славились быстротою и стремительностью своих атак, повесив луки через плечо и взявшись за короткие мечи, они проникали в самую середину строя противников и резали их, не давая времени им прийти в порядок".
Наряду с пехотой, войско имело тяжелую и легкую конницу. Тактика ее не отличалась от общеевропейской, описанной выше.
Ряд крупных сражений показал полное превосходство английской армии. Только перейдя к партизанской и позиционной войне, избегая крупных боев, французы наконец одержали победу в 1456 г.
Поражение во Франции привело к гражданской войне в Англии (1455-1485 гг.) между Ланкастером ("алая роза") и Йорком ("белая роза"). В таких сражениях, как Сент-Олбанс (1455 и 1461 гг.), Нортгемптон (1460 г.), Уайкфилд (1460 г.), Тоутон (1461 г.), Мортимерс-Кросс (1461 г.) и Босворт (1485г.) главную роль играла пехота: тяжелая, вооруженная длиннодревковым оружием и воевавшая фалангой, и стрелки, взаимодействовавшие с линейной пехотой и с конницей. В этой войне был уничтожен почти весь рыцарский цвет королевства.
Когда столетняя война подходила к завершению, в Чехии началось национально-освободительное движение против германского императора (1420-1434 гг.). Организатором войска таборитов стал Ян Жижка, профессиональный воин-рыцарь, имевший немалый боевой опыт. Он взял за основу своей тактики старую идею использования в бою повозок. Чешские боевые возы были специально приспособлены для сражений. Пространство под колесами перекрывали толстые дубовые доски, подвешенные на цепях. Сами возы скреплялись цепями, а промежутки между ними также были прикрыты специальными щитами. Воины, находящиеся на повозках, могли прятаться за деревянным бордюром, имевшим бойницы для стрельбы. Практически, это была передвижная крепость.
Экипаж каждого воза состоял из четырех "молотильщиков" - воинов, вооруженных цепами, натренированных до такой степени, что своими цепами они умудрялись наносить 30-40 ударов в минуту, не делая ни одного промаха. Кроме них, в состав "воза" входили копейщики и стрелки: арбалетчики, лучники, аркебузеры или пращники.
Во время обстрела табориты прятались за укреплениями, ведя ответную стрельбу через бойницы. Когда же противник предпринимал атаку, пытаясь взять укрепление в рукопашной, в дело вступали молотильщики и копьеносцы. Имея более выгодное положение, чем враги, они сверху наносили удары. Из возов можно было строить сооружения разной конфигурации, в зависимости от местности.
Естественно, такой боевой порядок прорвать было очень трудно, а слаженные действия воинов помогали таборитам одерживать победу за победой: при Витковой горе (1420 г), под Вышеградом (1420 г.), на горе Владарь (142! г.), у Габра (1422 г.), у Малешова (1424 г.), при Усти на Лабе (1426 г.), у Тахова (1427 и 1431 гг.).
Но вскоре это войско превратилось в "государство в государстве", со своими порядками и законами. Постоянные грабежи вынудили чешские города сплотиться и создать свой собственный "табор" для борьбы с таборитами. В бою у Липан (1434 г.) (Жижка к тому времени уже умер) они сошлись между собой и табориты потерпели сокрушительное поражение. Их отдельные отряды еще продолжали действия до 1452 года, но уже не в таких масштабах.
Благодаря своей новой тактике швейцарская пехота считалась в Европе непобедимой. Ее услугами воспользовался французский король Людовик XI, нанявший швейцарцев для борьбы с сильным герцогством Бургундским. Были одержаны новые победы при Грансоне (1476 г.), Муртене (1476 г.) и Нанси (1477 г.). В последней битве Карл Смелый - герцог Бургундии - погиб и вскоре его государство вошло в состав французского королевства.
Для более эффективной борьбы с пехотой или спешенной конницей противника, построившейся в фалангу, швейцарцы еще в XIV веке придумали двуручный меч, размеры которого иногда достигали 2 метров. Способы действия этим оружием очень точно определил в своей книге П. фон Винклер:
"Двуручные мечи употреблялись только небольшим числом очень опытных воинов (трабантов или драбантов - В. И.), рост и сила которых должны превышать средний уровень и которые не имели другого назначения, как быть "Jouer d'epee a deus mains". Эти воины, находясь во главе отряда, ломают древки пик и прокладывают дорогу, опрокидывая передовые ряды неприятельского войска, вслед за ними по расчищенной дороге идут другие пешие воины. Кроме того, Jouer d'epee сопровождали в стычке знатных лиц, главнокомандующих, начальников; они прокладывали им дорогу, а в случае падения последних, охраняли их страшными размахами шпаги, пока те не подымались при помощи пажей".
Автор совершенно прав. В строю владелец меча мог занимать место алебардиста, но такое оружие было очень дорого и производство его было ограничено. Кроме того, вес и размеры меча позволяли владеть им далеко не каждому. Швейцарцы обучали работе таким оружием специально подобранных воинов. Они очень ценились и высоко оплачивались. Обычно они становились в ряд на достаточном расстоянии друг от друга впереди наступающей баталии и перерубали древки выставленных пик, а, если повезет, то и врубались в фалангу, внося сумятицу и беспорядок, что способствовало победе следовавшей за ними баталии. Чтобы обезопасить фалангу от меченосцев, французы, итальянцы, бургундцы, а затем немецкие ландскнехты были вынуждены подготовить своих воинов, владеющих такими мечам. Это привело к тому, что перед началом основной битвы часто происходили индивидуальные поединки на двуручных мечах.
Чтобы победить в таком поединке, воин должен был обладать умением высокого класса. Здесь требовалось мастерство вести бой как на дальней, так и на ближней дистанции, уметь сочетать широкие рубящие удары на расстоянии с мгновенными перехватами за лезвие меча, чтобы это расстояние сократить, успеть приблизиться к противнику на короткую дистанцию и поразить его. Широко применялись колющие удары и удары мечом по ногам. Мастера боя использовали технику ударов частями тела, а также захваты и подсечки.

Немецкий император Максимилиан I был настолько потрясен тактикой швейцарской пехоты, что решил создать такие войска в Германии. Сам император был отличным воином, о чем красноречиво рассказывают хроникеры:
"Император Максимилиан I, изучивший все способы тогдашнего боя, в юности своей обучался сперва без предохранительного оружия, а затем пешему бою с "богемским павезом", и бою на коне "с гусарским легким щитом", саблей, топором и метательной секирой".
Такие войска, состоящие из наемников, назывались ландскнехты, а немецкий вариант построения баталии - "банда". Параллельно этот процесс шел и в Испании. Испанский вариант строя именовался "терция". Техника боя в строю была полностью скопирована у швейцарцев, поэтому немудрено, что в начале Итальянских войн (1494-1559 гг.) боевая выучка швейцарцев и их опыт превосходили немецкие. Но затем, возможно, немцы пересмотрели в своей тактике какие-то нюансы, что принесло ландскнехтам победу при Бикокке (1522 г.). Барон Зедделер на основании документов описывает пострение-банду следующим образом:
"Полк ландскнехтов, разделенный на 10 рот и включавший в себе 4000 ратников, строился, по отчислении 1500 стрелков или аркебузеров, в 61 шеренгу и 50 рядов, ибо тогда было принято за правило иметь всегда неравное число шеренг. Впереди стояли три шеренги пикинеров, за ними одна шеренга амбардистов (алебардистов - В.И.), опять 10 шеренг пикинеров и одна шеренга с тремя знаменами, барабанщиками и прикрытием знамен, состоявшим из унтер-офицеров илюдей, вооруженных длинными мечами или короткими копьями; потом снова 10 шеренг копьеносцев и, наконец, в самой середине полка четыре знамени со своим прикрытием. Задняя половина полка была выстроена таким же образом, как и передняя, но в обратном порядке".
Интересно, что на приложенном Зедделером к книге плане на флангах банды первые два ряда составляют алебардисты. Возможно, что такой порядок применялся ландскнехтами при атаке на швейцарскую баталию или испанскую терцию, которые не были приспособлены к охвату флангов банды. Против фаланги такое прикрытие было бы неэффективно, потому что алебардисты не смогли бы сдержать напор пикинеров: во-первых, алебарда тяжелее пики и не так приспособлена к колющим ударам; во-вторых, она короче, а, стало быть, пикинер имел возможность достать алебардиста раньше. Перерубать пики алебардой не так удобно, как двуручным мечом, тем более, что пикинеры не держали свое оружие пассивно на одном уровне. Они постоянно манипулировали пиками по кругу или зигзагом для того, чтобы лишить противника возможности определить, в какое место будет нанесен удар, и не позволить ему перерубить собственное древко.
Этот прием четко прослеживается в уставе Иоганна Якоба фон Вальхаузена "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей" (переведенном на русский язык в 1647 г.):
"Чтобы всякому копьем умети воладети, и гораздо трясть и трясучи копьем надежно подлинно и гораздо толкнути и то всякому солдату надобно гораздо учиться..."
Скорее всего, если была вероятность охвата банды с флангов, алебардисты менялись местами с третьей и четвертой шеренгами пикинеров. Единичные же нападения пехотинцев и всадников врага они могли отбить самостоятельно.
Испанцы для своей терции напрямую заимствовали тактику римской когорты. Они вооружили небольшими круглыми щитами три-четыре первых шеренги пикинеров, причем, судя по всему, воины первой шеренги пик не имели, а работали короткими массивными мечами. Перерубая оружие врага и прикрываясь от ударов щитами, они прокладывали дорогу для всей терции. Следующие за ними пять или шесть шеренг пикинеров действовали оружием по македонскому методу.
Способы боя терции, банды или баталии не были постоянными. В зависимости от количества и выучки бойцов того или иного рода, командиры могли выбрать наиболее подходящее к данным обстоятельствам построение. Большое значение при выборе играли рельеф местности и рода войск, используемые противником.
Вновь возросшее значение плотного строя повлекло за собой укорачивание клинкового оружия. Горожане, сражающиеся в фаланге, широко использовали разновидности "люсаков" - довольно грубого изготовления искривленных клинков. Пехотинцы из Албании и Далмации (страдиоты) использовали "баделеры", тоже с изогнутым лезвием, удобным для рубящих ударов. Швейцарцы имели короткое оружие - разновидности массивных кинжалов. Немецкие пехотинцы применяли "ландскнетту" - короткий меч с широким лезвием, носили его в горизонтальном положении, часто поперек живота, чтобы при нанесении удара пикой не задевать древком меч. При этом ландскнетта не путалась в ногах и не мешала в тесноте строя свободно передвигаться.

Глава 4
НОВОЕ ВРЕМЯ

Тактика рукопашного боя армий, участвовавших в Тридцатилетней войне (1618-1648 гг.) полностью базировалась на опыте боевых действий в Итальянских (1494-1559 гг.) и Нидерландских (1567-1609 гг.) войнах.
Массовое применение огнестрельного оружия, как в коннице, так и в пехоте, породило новые проблемы. Солдат (всадник или пехотинец) вооруженный громоздкой аркебузой либо мушкетом имел для рукопашного боя только клинковое оружие; пикой он пользоваться не мог. На дистанции такие воины успешно вели бой, но если подвергались атаке конных копейщиков или пеших пикинеров, то в ближнем бою серьезно противостоять им не могли и подвергались уничтожению. Поэтому всем армиям Европы для прикрытия аркебузеров и мушкетеров были необходимы копейщики и пикинеры, за линию которых стрелки могли спрятаться, чтобы избежать рукопашной.
Военные теоретики придумывали различные варианты строя, где могли бы удачно сочетаться в бою и пикинеры и мушкетеры. Для пехоты самыми приемлемыми оказались два из них.
Первый - это построение по образцу терции, баталии или банды. Пикинеры выстраивались в плотный большой квадрат, а мушкетеры становились по его углам четырьмя небольшими квадратами. В случае атаки противника холодным оружием мушкетеры быстро перестраивались в две шеренги, со всех сторон окружая пикинеров и образуя единую монолитную терцию, состоящую из двух фронтальных шеренг мушкетеров и стоящих за ними пикинеров, первые четыре шеренги которых, судя по всему, непосредственно и прикрывали стрелков. Длина пик это позволяла.
Первый и второй ряды пикинеров выставляли свое оружие за линию мушкетеров с правой стороны, держа его на уровне бедра (первая шеренга) и на уровне груди (вторая шеренга), а третий и четвертый ряды - с левой, чтобы не мешать первым двум. В случае, если на терцию нападала кавалерия, первая и третья шеренги пикинеров втыкали оружие в землю, наконечниками к врагу, а вторая и четвертая наносили удары по лошадям и всадникам.
Мушкетеры же могли поддерживать пикинеров стрельбой или шпагами, если вести огонь было невозможно.
Терция могла отражать атаки со всех сторон, но большая масса людей представляла собой прекрасную мишень для стрелков и артиллерии, кроме того, мушкетеры, стоящие по углам или фасам пикинеров, не могли одновременно вести огонь в одну сторону, что значительно снижало эффективность стрельбы.
Поэтому более удобным сочли второй вид строя, изобретенный ранее нидерландцами, когда пикинеры выстраивались фалангой в шесть шеренг, по 32 и более солдат в каждой, а мушкетеры стояли на флангах тоже в шесть шеренг по четыре в ряд. Они вели стрельбу методом караколирования. Мушкетеры могли выстраиваться на флангах фаланги несколькими подразделениями, от одного до четырех, на определенном расстоянии друг от друга.
Шестишереножный строй для пикинеров был удобен тем, что в рукопашной могли быть задействованы все ряды, сражающиеся по принципу македонской фаланги. Ставить седьмую шеренгу не было необходимости. Такая колонна намного практичнее терции, потому что ей проще передвигаться на местности, и она несла гораздо меньше потерь от пуль и ядер, а огневая мощь мушкетеров использовалась в полной мере.
Несколько колонн выстраивались в линию, а сзади стоял второй эшелон, повторяющий построение первого и расположенный в шахматном порядке по отношению к нему (то есть пикинеры второй линии стояли за мушкетерами первой). Вся эта масса в ходе наступления войска время от времени останавливалась, давая возможность мушкетерам вести огонь, потому что те не могли стрелять на ходу. Если неприятель предпринимал контратаку, то мушкетеры первого эшелона уходили за фронт пикинеров, а освободившиеся промежутки занимали пикинеры второй линии, таким образом получалась сплошная фаланга из пикинеров, которые могли вести рукопашный бой. Если атаковала кавалерия, пикинеры первой шеренги втыкали пики в землю под углом, направляя их в сторону всадников и, придерживая их руками, выхватывали шпаги. Вторая и третья линии работали оружием на линии груди и головы, а четвертая, пятая и шестая наносили удары с левой стороны: от бедра, груди и головы. Такой строй, защищенный целым лесом пик, пробить было чрезвычайно сложно.
Рукопашный бой между фалангой и терцией был для последней невыгоден, потому что шести рядам фаланги противостояли лишь четыре терционные шеренги. К тому же фаланга могла охватить квадрат с фланга и атаковать его в слабый угол. Мушкетеры, стоящие на фасах терции оказывались для нее обузой, если перед началом рукопашной не успевали отойти из зоны боя, но, отойдя, они оставались без прикрытия и рисковали подвергнуться атаке кавалерии.
Пикинеры для защиты от ударов снабжались доспехами: касками, кирасами, набедренниками. Прикрывать голень и стопу нужды не было, так как при сгибании ноги в колене они автоматически оказывались закрытыми от прицельного удара.
Регулярная кавалерия тоже делилась на стрелков и копьеносцев. Ударными полками считались кирасиры, действующие под прикрытием аркебузеров (составляющих так называемые легкоконные полки). Тактика кирасиров ничем не отличалась от тактики немецких рейтар - конных полков, сформированных в Германии. Впервые свои методы ведения боя рейтары продемонстрировали при Ренти (1554 г.). Они заключались в следующем: конный полк выстраиваются в несколько шеренг (обычно 6), первые 2-4 из которых составляли стрелки; каждый из них был вооружен двумя пистолетами и шпагой. Подъезжая к противнику, первая шеренга давала залп из пистолетов и уходила вправо и влево за последнюю по методу пеших мушкетеров. За ней следовала вторая и т.д., пока на передний край строя не выдвигались стоявшие вначале сзади две шеренги копьеносцев. Тогда конная терция могла атаковать врукопашную: копьями и шпагами, причем громоздкие пистолеты с массивными набалдашниками на рукоятях могли использоваться как булавы; всадник, держа пистолет за ствол, наносил удары рукоятью. Две шеренги конных копейщиков было целесообразно оставлять потому, что в строю только они и смогли бы вести непосредственно рукопашный бой одновременно. Длина копий позволяла им это.
Случаи, когда конница атаковала в лоб пикинерную фалангу или терцию, были очень редки. Гораздо выгоднее было вначале расстроить ее огнем из пистолетов и аркебуз. Для этого и были нужны аркебузеры. В из задачу не входило атаковать пикинеров или копьеносцев фронтальным ударом. Пик они не имели, а, значит, бой с пикинерами был для них слишком опасен, однако, действовать строем аркебузеры обучены были и могли броситься в рукопашную на конницу врага в тот момент, когда ее копейщики находились сзади, а стрелки - впереди. Такой случай надо было выждать, а удастся ли им воспользоваться, зависело от опыта и таланта командира.
Аркебузеры были вооружены кроме аркебузы одним или двумя пистолетами и шпагой. Действуя врассыпную, конные стрелки кружили около неприятеля, расстраивая его ряды огнем. Если это удавалось, аркебузеры атаковали его врукопашную, если же они сами подвергались атаке, то старались уйти под прикрытие своих войск.
Существовали и драгунские полки, которые делились на мушкетеров и пикинеров. Но действовать в конном строю эти части были обучены плохо и предназначались прежде всего для пешего боя. Лошади нужны были для быстрой переброски "ездящих пехотинцев" в нужное место.
Чрезмерное пристрастие к огнестрельному оружию делало западноевропейскую регулярную кавалерию малоподвижной в бою. Если даже конной терции удавалось подъехать к врагу неожиданно, она начинала вести малоэффективную стрельбу (из-за несовершенства огнестрельного оружия), вместо того, чтобы тут же атаковать врукопашную. Это давало возможность противнику придти в себя и, построившись, приготовиться к контратаке.
Кроме перечисленных родов регулярной кавалерии, в Европе широко использовались "аргулеты" - легкая конница, состоящая из наемников самых разных народов: албанцев, валахов, сербов, венгров, поляков, татар, басков... Они нужны были, в основном, для рейдовой войны.

ТУРКИ

Турецкая экспансия в Европу началась еще в XIV в. После разгрома Византии, ударам подверглись Болгария, Сербия, Албания, а затем Венгрия, Австрия и Польша.
Вначале основой турецкого войска была тяжелая конница - "сипаги" ("всадники"), делившаяся наулуфеджиев (ратников) и силихдаров (оруженосцев). Это была сильная кавалерия, сражающаяся в плотном строю на византийский манер. Первые шеренги составляли улуфеджии, защищенные броней вместе с лошадьми. Они наносили главный копейный удар. За ними (2-4 шеренги) следовали силихдары, вооруженные полегче и не имевшие конских доспехов. Тяжелые всадники владели луками и, если их строй нарушался, то кавалеристы поодиночке могли расстреливать врага на расстоянии.
Легкую кавалерию составляли отряды подчиненных народов, как то: арабы, бедуины, сербы, валахи, татары, персы...
В турецкой армии широко распространено было наемничество. Наемников - воинов самых разных национальностей и необязательно мусульман - называли "гуребами". Сила этих войск была в широком использовании ими стрелкового оружия.
Ведя постоянные войны, турецкие султаны поняли, что без хорошей линейной пехоты одерживать победы чрезвычайно трудно, ведь имеющаяся в наличии легкая пехота не могла выполнять все боевые задачи, приходилось прибегать к помощи спешенной кавалерии. Поэтому турецкое командование - султан Орхан, его брат Саллах-Эддин и главный войсковой судья Кади в 1347 г. учредили так называемую обязанность "дешюрме", когда каждый пятый мальчик от 10 до 16 лет отнимаются у родителей (в основном славянских народов) и воспитывался в турецкой армии. Именно из них впоследствии был создан знаменитый корпус янычар.
По легенде, дервиш Бекташ, почитаемый как святой, благословил этот отряд, возложив длинный рукав своей одежды на голову одного из командиров, назвал их "еничери" - новыми молодцами. С этого момента характерным знаком янычар стали своеобразные головные уборы со свисающим сзади шлыком, символизирующим рукав святого дервиша.
С течением времени численность корпуса возрастала, и при султане Мустафе IV якобы достигла 40 000 бойцов.
О тактике янычар имеются довольно скудные сведения. Например, барон Зедделер считает, что никакого порядка в бою они не соблюдали:
"Они бросались толпами с криками "Аллах", держа в правой руке саблю, в левой ружье. При неудаче быстро падали духом".
Однако слабо верится, что столь небоеспособная пехота умудрялась побеждать в стольких сражениях. Четкая организационная структура янычар позволяет сделать вывод о ее сильной боевой организации. Например, в "Повести об Азовском осадном сидении" (1640-41 гг.) конкретно сообщается:
"Их янычарские начальники ведут их строй под город к нам большими полками и отрядами по шеренгам. Множество знамен у них, янычар, больших черных диковинных. Набаты у них гремят, и трубы трубят, и в барабаны бьют несказанно великие. Двенадцать у тех янычар полковников. И подошли они совсем близко к городу. И, сойдясь, стали они кругом города по восемь рядов от Дона до самого моря, взявшись за руки. Фитили при мушкетах у всех янычар блестят, что свечи горят. А у каждого полковника в полку янычар по двенадцать тысяч. И все у них огненное, платье у полковников янычарских шито золотом, и сбруя у всех у них одинаково красная, словно заря занимается. Пищали у них у всех длинные турецкие, с пальником. А на головах янычарских шишаки, словно звезды светятся. Подобен строй их строю солдатскому. А в рядах с ними стоят и два немецких полковника с солдатами - в каждом полку по шесть тысяч солдат". ("Повести Древней Руси").
Маловероятно, чтобы янычары состояли из одних стрелков (до распространения огнестрельного оружия - лучников и арбалетчиков), не имеющих никаких доспехов. Хотя мушкет турецкой конструкции был легче европейских, что освобождало пехотинцев от применения сошки, и дальнобойней, но, кроме него, стрелок был вооружен только коротким клинковым или ударным оружием. Это говорит о том, что рукопашный бой с пикинерной фалангой стрелки выдержать не могли. Более длинные пики поражали бы янычар на расстоянии, не давая им возможности приблизиться вплотную, а перерубить это оружие было не так-то просто. Вооруженные коротким холодным оружием, янычары не смогли бы противостоять натиску кавалерии. Все это наводит на мысль, что в составе янычарских полков непременно должны были быть пикинеры или копьеносцы, защитой которых стрелки могли бы воспользоваться. Пикинеры, принимавшие рукопашный бой на себя, наверняка были снабжены доспехами, возможно, кольчужного типа, и шлемами.
Можно предположить, что тактику турецкие пикинеры использовали ту же, что и европейцы, то есть строились в шестишереножную фалангу. Но, в отличии от европейских мушкетеров, которые предпочитали стрелковый бой рукопашному, стрелки-янычары не боялись схватки на холодном оружии. Складывалась следующая ситуация: турецкие копейщики принимали на себя удар пикинеров врага и вели с ними бой по фронту. В это время стрелки-янычары, прежде находившиеся за спиной у копьеносцев, могли обойти с флангов строй противника и в рассыпную атаковать его с боков и в тыл. Великолепно обученные владению ятаганом и саблей, янычары имели в этой ситуации явное преимущество перед европейскими мушкетерами и пикинерами.
Маршал Савойский сообщает о следующем факте, случившимся, правда, несколько позже - в 1717 г.:
"В Белградском сражении я видел два батальона, которые с тридцати шагов прицелились и открыли огонь по главным турецким силам, но те изрубили их совершенно; спаслось только два или три солдата. У турок в этом деле ранены только 32 человека".
Этот случай убедительно доказывает полное превосходство турок в рукопашном бою.
Кое-какое представление о турецком войске и янычарах можно почерпнуть в "Записках янычара" Константина Михайловича из Островицы, датируемых XVI веком. Автор утверждает, что он служил в войсках турецких янычар. Но по его работе видно, что в военном деле Михайлович разбирается довольно поверхностно. Чего стоят, например, его рассуждения о том, как европейцам победить турок:
"И еще один недостаток есть у них: если бы христиане на них наступали, они не должны бросаться в лоб янычарам, а с тыла стрелять зажженными стрелами в верблюдов, которые так будут испуганы огнем, что бросятся на свое войско и передавят всех янычар, а с другой стороны из лагеря в это время надо стрелять из пушек". ("Записки янычара". - М., 1978 г.).
Описывая дворцовый отряд янычар, автор не упоминает о пиках или копьях, и говорит только о стрелковом оружии, но в другой главе он пишет:
"Обступив с обоих сторон с копьями и саблями и с другим различным оружием, чтобы перебить или ранить коней, им (янычарам - В. Т.) бывает легче биться и с людьми..." Упоминаются копья и в описании боевого лагеря янычар:
"...а над большими щитами они густо ставят копья и другие предметы вооружения, которые необходимы..."
Кроме янычар, в турецкой армии были пехотные формирования "асабов" (холостых), состоявшие в массе своей из стрелков и воевавших в рассыпную. В основном эти войска комплектовались из наемников, воевавших за долю в добыче. Как показывает отрывок из "Повести об Азовском сидении", турки иногда пользовались услугами немецких наемников.

ШВЕДЫ

Реформатором европейской боевой тактики по праву считают шведского короля Густава II Адольфа. В пехоте он сократил число пикинеров, а число мушкетеров увеличил. Это стало возможным благодаря усовершенствованию и облегчению мушкета, стрельба из которого стала намного результативнее, а времени на перезаряжание тратилось меньше. Мушкетер мог вести огонь с рук, не применяя сошкуподставку, что намного увеличило скорость перестроения.
Шведская конница уже не вела на поле боя бессмысленную стрельбу, а атаковала с холодным оружием. Она состояла из драгунских и рейтарских полков, тяжеловооруженные кирасиры были упразднены. Драгуны обучались, в основном, бою верхом и стали полноправным видом кавалерии. И рейтары, и драгуны могли действовать врассыпную и строем, состоящим из четырех шеренг. Первые сохранили за собой нагрудные доспехи - кирасы - и могли вступать в рукопашную с кирасирами противника. На вооружении первых двух шеренг рейтар, возможно, еще сохранялись пики, у драгун же они были упразднены. Шведские драгуны действовали по той же схеме, что и аркебузеры, но, в отличие от них, больше внимания уделяли бою холодным оружием. У шведской кавалерии было неоспоримое преимущество перед врагом: она могла атаковать врукопашную сразу, пока неприятельская конница вела подготовительную стрельбу, стоя на месте (за исключением польской, имевшей другую тактику). Естественно, что напор мчавшихся всадников, кавалерия, стоящая на месте, остановить была не в силах.
Сражения при Брейтенфельде (1631 г.), на реке Лех (1632 г.), при Юцене (1632 г.) показали превосходство шведской тактики, но в последнем бою Густав II Адольф был убит. Затем его армия под командованием посредственных военачальников Бернгарда и Горна потерпела поражение при Нердлингене (1634 г.).
Усовершенствование огнестрельного оружия привело к тому, что пикинеры постепенно стали не нужны. Европейские армии все чаще отказывались от рукопашных атак, предпочитая вести бой на расстоянии, а с изобретением "байонета", вставляющегося в ствол мушкета для ведения ближнего боя, значение пикинеров уменьшилось еще сильнее.
Первыми решились на отмену пик в армии австрийцы в 1684 г. Но байонет неудобен тем, что, применяя его, мушкет нельзя было использовать для стрельбы. Изобретенный вскоре во Франции штык не имел этого недостатка. Первые опыты фехтования на штыках были проведены в присутствии короля Людовика XIV в 1688 г., однако конструкция крепления штыка на стволе была еще несовершенной, и штыки соскальзывали с мушкетов при нанесении ударов. Король Франции "забраковал" нововведение. Австрийцы быстро поняли преимущество нового вида оружия и, усовершенствовав крепление, немедленно перевооружили свою пехоту в 1689 г. Затем новшество распространилось по всем армиям Европы, а французы, изобретатели штыка, приняли его на вооружение самыми последними, в 1703 г. Об этом хорошо рассказано в работе Пузыревского:
"Пикинеры были самым страдательным войском: не нанося никакого вреда неприятелю, они терпели сильно от его огня. Это так сознавалось войсками, что после одержанной французами победы под Штейнкерком в 1692 г., в третью Нидерландскую войну, французская пехота побросала пики и вооружилась найденными на поле сражения ружьями.
Катина первый отбросил пики в альпийском походе 1690 г. Только в 1703 г., после долгого спора между Вобаном и майором французских гвардейцев д'Артаньяном, впоследствии маршалом Монтескье, Людовик XIV склонился на доводы первого и уничтожил пикинеров, вооружив всю армию ружьем со штыком".
Первое боевое крещение во французской армии штык получил в бою при Шпейере (1703 г.), а в сражении при Рамильи (1706 г.), один эльзасский пехотный полк смог пробиться сквозь многочисленную кавалерию противника, и отступая на протяжении мили отражал ее атаки штыками. Все же штык не вытеснил пикинеров окончательно. В шведской и русской армиях они существовали еще в эпоху Северной войны (1700- 1721 гг.).
Тактика шведской армии того периода великолепно отражена в публикациях А. Васильева, а также в книгах Петера Энглунда на шведском языке.
В этих работах подробно освещается вся структура построения шведской пехоты и кавалерии, но механику рукопашного боя из упомянутых авторов не описывает никто. Если манера боя конницы более-менее ясна, то пехотная известна очень мало. А. Васильев дает только небольшую сноску:
"Любопытно, что практика штыкового боя тогда еще не была освоена. Устав требовал от шведского мушкетера атаковать, держа ружье в левой руке, а обнаженную шпагу - в правой. Колоть штыком было несподручно". ("Орел" N1,1992 г.).
В книге О. Леонова и И. Ульянова "Регулярная пехота 1698 - 1801 гг., вышедшей на несколько лет позже, авторы пришли к тому же выводу:
"В шведских войсках, противостоявших русским полкам, практиковался комбинированный способ рукопашного боя, когда солдат одновременно пользовался фузеей с багинетом (в левой руке) и шпагой (в правой). Такой способ требовал длительной подготовки, поэтому русские, не обладавшие ни достаточным временем для обучения, ни достойными учителями, применяли более простые приемы".
Бесспорно, армии Европы не успели полностью освоить штыковой бой в столь краткие сроки, и шведская пехота в этом смысле не была исключением. Маршал Савойский упоминает следующий факт:
"Карл XII, шведский король, хотел ввести в свою пехоту атаку холодным оружием. Он об этом часто говаривал, и в армии знали, что это было его идеей. Наконец в сражении против московитян, в тот момент, когда дело должно было завязаться, он подъехал к. своему пехотному полку, сказал прекрасную речь, слез с лошади перед знаменем и сам повел свой полк в атаку; когда он приблизился на тридцать шагов к неприятелю, весь полк его стал стрелять, несмотря на его приказание и его присутствие. Впрочем, полк отличился и разбил неприятеля. Король был этим так ужален, что прошел только по шеренгам, сел на лошадь и отъехал, не вымолвив ни одного слова".
Если систематизировать все данные по тактике прошлых войн и сопоставить их с тактикой шведской армии XVIII в., то можно логически выстроить следующее представление о рукопашном бое шведской пехоты.
Построение шведского батальона XVIII в. ничем не отличалось от построения времен Густава II Адольфа. В центре в 6 шеренг по 32 человека в каждой, строились пикинеры, а на флангах - мушкетеры и гренадеры, также в 6 шеренг. В зависимости от обстоятельств, батальон мог построиться в 4 и 3 шеренги. Пикинеры действовали пиками по уже известной нам методе, как в Тридцатилетнюю войну, хотя отличие состояло в том, что были упразднены обременительные латы.
Что касается мушкетеров, то наступать, обнажив шпагу, и держа при этом ружье в левой руке, реально могла только первая шеренга. Задним рядам атаковать таким манером не было никакого смысла. Шпагами дотянуться до противника они смогли бы с трудом, а ружья в руках только создавали помеху при движении. По уставу, солдат занимал в строю 1 кв. метр, но такая площадь нужна лишь для удобства при перестроениях. В случае рукопашного боя, по мере сближения с неприятелем, наверняка происходило уплотнение в шеренгах и между ними, ибо, чем выше плотность солдат в строю, тем больше у них шансов на успех в лобовой атаке. В этих обстоятельствах солдатам задних шеренг слишком неудобно удерживать ружья одной рукой, не находя им применения.
Для первой же шеренги такое использование огнестрельного оружия объяснимо. Мушкетер мог использовать ружье для парирования направленных на него пик и штыков. Таким образом, он получал возможность одновременно приблизиться к врагу и поражать его шпагой колющим ударом. При этом вторая и третья шеренги действовали штыками, как пикинеры: второй ряд наносил удары в промежутках между мушкетерами первой шеренги - от груди, а третий ряд - от головы, через плечи солдат передних шеренг. Длина ружья с примкнутым штыком составляла около двух метров, этого было достаточно, чтобы у третьего ряда была возможность дотянуться до неприятеля в том случае, если последнему удавалось вплотную приблизиться к первой шеренге.
Приемлема и другая версия: фехтовать шпагой, держа ружье в руке, шведские мушкетеры и гренадеры могли лишь в индивидуальном рукопашном бою, когда колонна после первого столкновения рассыпалась. В этом случае применялась техника "обоеручного" поединка, когда и ружье, и шпага могли использоваться как для нанесения ударов, так и для их парирования. В строю же действовали только штыками и пиками.
Если мушкетеры рисковали атаковать штыками неприятельских пикинеров без предварительной подготовки атаки ружейным огнем, то превосходство было не на их стороне. Пики длиннее ружей, а число пикинеров, задействованных в рукопашной, больше. Так что шансов прорвать "белым" оружием лес пик было немного, но против мушкетеров врага и его кавалерии стрелки могли действовать вполне успешно.
В сражении под Полтавой (1709 г.) шведы были лишены большей части своих пик *, и поэтому почти все бывшие пикинеры действовали штыками наравне с мушкетерами. Описывая Полтавскую битву, Петер Энглунд отказался от версии штыкового боя в решающий момент, предположив, что русские, не приняв рукопашной, стали отступать:
"После короткой - метров в сто - пробежки шведские солдаты нагнали отступающих. В уходящие спины стали вонзаться пики и штыки".
* Существует версия, что их разрубили на дрова зимой с 1708 на 1709 г.
Затем, испугавшись охвата с флангов, шведы сами обратились в бегство. Ситуация повторилась на сей раз в обратном порядке. Маловероятно, что данная битва протекала именно так. Чтобы сломить сопротивление врага, мало было одной стрельбы, которая из-за невысокой точности попадания являлась скорее фактором психологическим. Для этого нужен был более действенный способ. И этим способом могла быть только атака холодным

оружием.
Шведские кавалеристы поддерживали боевые традиции своих предков времен Густава II Адольфа, предпочитая атаки палашами и шпагами стрельбе из пистолетов и карабинов. Конница делилась на драгунские и рейтарские полки, имеющие одинаковую тактику в бою. Пик на вооружении у них не было, кавалеристы атаковали только клинковым оружием. Конная рота строилась в три шеренги. С обеих сторон от центра строй загибался, образуя угол, вершиной направленный в сторону неприятельского фронта. Противник, стремясь скорее сблизиться на расстояние клинка, вынужден был выгибать собственный фронт в обратную сторону, тем самым создавая условия для порыва своего центра.
А. Васильев описывает тактику шведских кавалеристов следующим образом:
"Атака начиналась обычно шагом, затем всадники переходили на рысь, все время убыстряя аллюр. За 75-50 шагов от противника давался залп из пистолетов (без остановки), после чего проводился стремительный удар на полном галопе. Солдаты первой шеренги при атаке держали шпаги в вытянутых вперед руках, направив клинки острием в сторону неприятеля, в то время, как вторая и третья шеренги держали шпаги острием вверх. Интересно, что от своих драбантов (лейб-гвардия) Карл XII требовал вообще обходиться в бою без огнестрельного оружия и сражаться только шпагами.
...Драгунские полки Карла XII, как и полагалось этому роду войск, могли сражаться не только в конном, но и в пешем строю. Иногда драгуны использовались при штурме крепостей (при штурме Лемберга 25/26 августа 1704 г., при атаке Веприка 6/7 января 1709 г.).
...Многих блестящих побед в Великой Северной войне шведы добились прежде всего благодаря своей великолепной кавалерии - в таких битвах как Клиссов, Варшава, Фрауштадт.
Иногда шведская конница побеждала сильнейшего противника без поддержки своей пехоты - при Пултуске 20/21 апреля 1703 г., когда Карл XII с двумя тысячами всадников разбил 10 000 саксонцев и поляков фельдмаршала графа Штейнау. Интересно то, что во время атаки шведов саксонская пехота даже не попыталась встретить их штыками, а просто легла на землю, пропуская кавалерию над собой. Конница поляков и саксонцев, стоявшая за пехотой, не ожидала такого маневра и была совершенно не готова к отражению атаки. Она мгновенно была опрокинута и рассеяна. Шведы захватили и пушки. Затем кавалеристы Карла XII вернулись и атаковали пехоту противника, полностью разгромив ее, или в бою под Клецком 19/20 апреля 1706 г., где полковник барон К. Г. Крейц с тысячью рейтаров и драгун разгромил русский отряд воеводы С.П. Неплюева в 5000 человек пехоты и конницы.
На протяжении всего русского похода 1708- 1709 гг. - вплоть до Полтавы, кавалеристы Карла XI отличались храбростью и стремительностью в атаках и неоднократно имели полный успех, сражаясь с превосходящими силами противника - при Головчине (3/4 июля 1708 г.), Грунях (19/20 января 1709 г.), Краснокутске (10/11 февраля 1709 г.). При Полтаве воинам российской армии также пришлось нелегко при столкновении с прекрасной кавалерией "шведского паладина".
Кроме регулярной конницы, в состав шведской армии входила наемная легкая кавалерия валахов и запорожских казаков, Но особой боеспособностью эти части не отличались.

ПОЛЯКИ

В XVII в. заслуженной славой пользовалась польская армия, особенно кавалерия. Реорганизованная по европейским стандартам королем Стефаном Баторием (правившим Польшей с 1576 по 1586 г.), она, тем не менее, не утратила восточных традиций. Польские части представляли собой пеструю смесь национальных формирований и наемных подразделений: немцев, венгров, украинцев, сербов, литовцев, молдаван, турок, татар...
Весь XVII век Польша провела в непрерывных войнах:
1600 - II гг. - польско-шведская;
1609 - 19 гг. - русско-польская;
1614-21 гг. - польско-турецкая;
1617- 29 гг. - польско-шведская;
1632 - 34 гг. - русско-польская;
1648 - 54 гг. - войны с Украиной;
1654 - 67 гг. - русско-польская;
1655 - 60 гг. - польско-шведская;
1671 - 99 гг. - польско-турецкие.
Тактика польских пехотинцев - гайдуков - мало чем отличалась от общеевропейской. Они также делились на мушкетеров и пикинеров. Частые войны с турками и русскими послужили причиной того, что польская пехота была склонна, чаще всего, к использованию в бою именно русских или турецких тактических методов, о которых речь впереди. Наряду с национальными пехотными формированиями в Польше широко использовалась наемная немецкая пехота. В составе гвардейских полков были и венгерские пехотинцы. В бою они действовали так же, как поляки.
Красой и гордостью польской армии, бесспорно, были гусарские полки. Именно они составляли ударную силу кавалерии. Нам достаточно хорошо известно их вооружение и снаряжение, но об их тактике информации мало. В качестве версии можно предположить следующее. После реформы Стефана Батория, который ввел единообразное вооружение в гусарских полках, они прочно заняли место тяжелой кавалерии. Баторий сразу отказался от распространившегося в Европе метода караколирования, понимая, что бессмысленная стрельба не может принести значимых результатов и лишает конницу ее главного козыря - подвижности и маневренности. Поэтому основной принцип тактики сводился к мощному удару холодным оружием.
На картине "Битва при Кирхольме" (происходила в 1605 г. со шведами) изображена формирующаяся колонна польских гусар, состоящая из двух щеренг всадников, вооруженных копьями. По-видимому, это передние ряды кавалеристов, кавалерия в XVII веке строилась, как минимум, в четыре шеренги (конечно, в расчет не берутся случаи, когда большая убыль в личном составе не позволяла выстроить колонну целиком).
Копьями в четырехшереножной колонне были вооружены только первые две шеренги. Хотя длина копий была от 4,5 до 5,5 метров, у третьего и четвертого рядов не было возможности достать ими неприятеля. Можно, конечно, предположить, что третий и четвертый ряды держали оружие поднятым вверх, но тогда возникает вопрос: а зачем им вообще нужны громоздкие копья, если использовать их гусары все равно не могли? Не проще ли применить имеющиеся у них кончары или палаши, более длинные, чем сабли и более удобные, чем копья? Можно допустить, что копья нужны были третьей и четвертой шеренге на тот случай, если придется заменить в первых рядах погибших или раненых гусар. Но проделать такой маневр в коннице практически невозможно. В кавалерийском строю происходила не замена задними передних, а смыкание рядов, то есть в случае гибели лошади или всадника, кавалеристы на ходу справа и слева сближались друг с другом, закрывая брешь.
Копья у гусар для удобства балансировки были полыми, с наложенными вдоль древка металлическими полосками, предохраняющими от перерубания, и снабжались шаром-фиксатором на уровне захвата, чтобы оружие не проскальзывало при ударе. Удивляет непомерная длина прапорцев на копьях-до 4 метров. Считается, что они прикрывали фигуры всадников от прицельных выстрелов во время атаки. Эта версия вполне правдоподобна, но такая длина флажка была приемлема только для всадников первой шеренги, потому что их копья были выдвинуты далеко вперед от колонны и прапорцы не мешали движению лошадей и не закрывали обзор кавалеристам. Для второй шеренги копейщиков длинные прапорцы были бы только помехой, так как непременно спутывались бы в тесном строю первого ряда и мешали во время атаки. Да и сами гусары второй шеренги не смогли бы свободно манипулировать и наносить удары копьями. Поэтому вполне логично допустить, что у второго ряда копейщиков длина прапорцев была намного короче.
Выдержать атаку гусарской колонны было тяжело не только иррегулярной коннице, но и регулярной, умеющей биться строем. Знаменитые крылья гусар во время скачки издавали своеобразный звук, который сильно пугал неподготовленных лошадей, и они начинали беситься, отказывались подчиняться всадникам и расстраивали боевой порядок. Мощный кавалерийский удар довершал разгром.
Запорожские казаки и татары старались не принимать лобовую атаку таких отрядов, понимая, что схватка обречена напревал, и вились вокруг гусар, стараясь достать их стрелами и пулями, поражая в первую очередь лошадей. Если у тяжелой кавалерии в этот момент не было прикрытия из легких всадников, то ей приходилось туго. Но, даже рассеявшись, гусары были способны вести индивидуальные поединки. Их вооружение: два седельных пистолета, сабля, кончар или палаш и чекан вполне позволяли это.
Слава польских шляхтичей, как отличных рубак распространилась далеко за пределы страны.
Кроме гусар у поляков существовали другие виды средней и легкой кавалерии. Прежде всего, это казаки, набираемые как в самой Польше, так и среди литовцев, украинцев, молдаван... Тактика этих всадников была рассчитана на рассыпной бой с активным использованием луков и огнестрельного оружия. Но иногда они атаковали и строем. На той же картине "Битва при Кирхольме" ясно видно, как польская казачья конница атакует в плотном строю с пиками на перевес - "батованием". В этом случае первые шеренги строя состояли из всадников, защищенных кольчугами.
Были в польской армии и драгунские полки, укомплектованные казаками с подвластных Польше территорий, но их боевая выучка и дисциплина были не столь высоки. Например, в бою у Желтых вод (1648 г.) драгуны перешли на сторону запорожцев, а под Корсунем (1648 г.) в урочище Кривая Балка, даже не приняв сражения, бросились под прикрытие обоза.
Наемную конницу составляли немецкие рейтарские полки и легкие татарские, молдавские, трансильванские, литовские всадники.