Храм святого Георгия

Мартин Броневский упоминает еще одну уцелевшую в его время небольшую церковь - св. Георгия. Ее раскопками занимался Р. X. Лепер, обнаруживший фрагменты рельефного изображения св. Георгия на коне. Известна популярность этого образа в Крыму и на Руси: именно он был избран гербом Москвы. Поэтому прежде остановимся на причудливых и малоизвестных исторических обстоятельствах по­ явления этого образа в виде скульптурного изображения в Москве. Не приходится удивляться тому, что в XIV - XV вв. не только товары, но и мастера и вкусы шли не с Запада, а из Византии, Венеции и Генуи - через крымские города. Западные соседи чини­ ли всевозможные препятствия подобным контактам. Напротив, Крымский торговый путь, гости-сурожане много способствовали формированию культуры Московского государства.

Образ св. Георгия, как и многие христианские святыни, пришел из Византии, и путь его лежал через Северное Причерноморье, города Крыма.

Со времен Дмитрия Донского его начали рассматривать как покровителя Москвы - соборного центра национальных сил. Вели­ кий князь Московский Иван III, сразу после воцарения приказал купцу Ермолину, потомственному гостю-сурожанину, изготовить и установить на главной - Фроловской (Спасской) - башне Кремля белокаменную резную икону св. Георгия. Это было сделано в 1464 г. Икона св. Георгия осеняла полки Ивана III, выходившие из Фроловских ворот в исторически важные походы. Как отмечается в летописи, в числе других помощников для побед Иван III призы­ вал и «Егория Храброго». Считается, что благословением образа св. Георгия русские полки смогли одержать победу в важнейшем для нашего Отечества «стоянии на Угре» против хана Ахмата в 1480 г., после которого произошло окончательное освобождение от татарского ига. За пятивековое существование каменная икона претерпела множество пожаров и разрушений, но всякий раз заботливо поновля­ лась и ремонтировалась. После революции она была демонтирова­на. Тем не менее, недавнее исследование сохранившихся фрагмен­тов дало поразительные результаты. Первоначально композиция обрамлялась кругом и имела высоту три метра. После удаления с фрагментов многослойных следов обновлений, открылась сложная резьба, выполненная специальными инструментами, которые в Москве тогда не применялись. Все эти приемы мог знать лишь специально приглашенный мастер. Возможно, это был венецианец.

В то время Венеция, соперничая с Генуей, стремилась ' обосноваться в крымских городах. Венецианцы сами долго сохраняли традиции византийского искусства, они были достаточно терпимы к «греческой» религии и соблюдали православную иконографию в изображении св. Георгия (в древ - неримском одеянии, а не в рыцарских доспехах, как повелось после крестовых походов на Запале) [20].

Почитание св. Георгия было широко распространено как среди генуэзцев, так и среди венецианцев; на многих крепостных башнях сохранялись его рельефные надвратные изображения. Об одном из них, в Каффе, с восхищением пишет турецкий путешественник Эвлия Челеби: «На высоком своде этих ворот, на сделанном из белого мрамора каменном коне сидит каменный всадник. Под ногами коня — каменный дракон.... Поистине, это изображение сделано мастером с удивительным и поразительным искусством. Мраморный конь стоит как живой» [21].

Но возможно и другое предположение: икону сделал не венецианец, учитывающий вкусы заказчика, а православный грекофеодорит, не менее искусный в мастерстве. Ведь в Московии уже с начала XV столетия появились представители княжеской семьи Феодоро, отметившие, в частности, свое пребывание на московской земле активным храмосозиданием. Последнее предположение имеет свое право на существование.

Мраморная скульптурная икона св. Георгия украшала одну из церквей на Мангупе.

С большой похвалой отозвался о ней знакомый нам турецкий путешественник: «На одной стороне дороги стоит храм неверных. Над его входом на четырехугольной мраморной доске находится резное изображение всадника на коне с копьем. Под ногами коня - убитый дракон. Это - удивительное волшебство»[22].

При раскопках церкви св. Георгия Р. X. Лепер обнаружил фрагменты этой плиты и имел возможность убедиться в мастерстве исполнения. Но скульптуре св. Георгия с Мангупа так же не повез­ло, как и московской. Плита не попала в музей. Не исключено, что она по-прежнему лежит под земляным холмиком у входа в храм.